Рождение творящих. 3. Маленький танцор

Маленький Дима стоял в переходе. Он теперь часто бывал тут. Иногда ему давали еду, мальчик не запоминал людей, которые протягивали ему пирожки или фрукты.
Дима выжидал, но вот чего конкретно, он не знал.
Они хорошо жили вдвоем с мамой, но однажды все кончилось. Дима не знал, почему, но мама остановила машину возле лавочки в каком-то парке. Они посидели немного, поговорили, потом она обняла его и отвернулась. Напоследок, поцеловав Диму в макушку, она сказала: «Теперь у тебя новая жизнь. Иди, твой путь сам тебя найдет…». Мальчик понял, что его больше не ждут дома. Было очень горько, но он не привык долго хныкать. Что же ему теперь делать, куда идти?
Раньше он считал, что путь это тоже, что дорога, но не мог понять, какая дорога верная. И теперь ждал знака от какого-то человека. Дима ждал совета, подсказки, но не знал, когда это случится. Может, ему стоит самому пойти и поискать того, кто направит на нужный путь?
Уже прошло больше двух недель, как он, гуляя по улицам, в конце концов спускался в переход, где было достаточно людно. Его курточка сильно испачкалась, даже ярко-желтая машинка слилась по цвету с темным фоном. Брюки на коленях он порвал. Это произошло во время игры с ребятами, они бегали между гаражами. Дима упал и разодрал штанину о торчащий из земли гвоздь. Мальчик сначала испугался, что его будут ругать, но так как мамы не было, успокоился. Еще его угораздило упасть в какой-то овраг, выбраться из которого удалось не сразу. Он сильно оцарапал ладони, чертовски устал и сам не заметил, как уснул под большим деревом. А когда проснулся, обнаружил рядом бродячего пса, который, свернувшись калачиком, спал рядом.
И вот снова приближалась ночь. Мальчик вернулся к гаражам, здесь было теплее. Он забрался в большую картонную коробку. Но вскоре пошел дождь, и коробка стала промокать. Дима покинул свое убежище и побрел по мокрой улице. Его никто не останавливал. Да и кому он был нужен? В такую погоду на улицах и собак-то нет, а люди и подавно сидят дома. На короткий миг Дима затосковал по своему дому, по комнате, где он жил вместе с мамой, по своей кроватке, занавешенной синими шторками, и по большому самосвалу, который мама подарила ему на прошлый День Рождения.
Мальчик устало вздохнул, ему хотелось спать, но дождь гнал его вперед.
Когда он устал настолько, что не мог больше идти, и сел под навесом подъезда, к нему подошел пожилой человек.
- Ты чей, мальчик? – хрипло спросил старик.
- Свой, - сонно произнес Дима.
- Вот что. Пойдем со мной.
Мальчик обернулся.
- А зачем? – спросил он. - Как тебя зовут?
- Я дед Гриша, - сипло закашляв, представился старик. – Мы с тобой денежек раздобудем и в магазин сходим.
Но мальчик, поглядев в его тусклые глаза, помотал головой.
- Нет. Ты не тот, кого я ищу, - уверенно произнес он и побрел дальше.
Старик снова то ли закряхтел, то ли закашлял.
- А кого ты ищешь? – крикнул он вдогонку.
- Я ищу свой путь, - уверенно произнес Дима и прибавил шагу.
Дед Гриша ему совсем не понравился, от него разило немытым телом и водкой. Дима уже понял, что многие бездомные любят ее пить. Она горькая и от нее болит горло, а потом еще и голова. Пару дней назад его угостили какие-то дядьки, когда он гулял у дальних гаражей, что за мостом. Сунув ему пластиковый стакан и огурец, они кричали: «Пей, а то в кузове запрем!». Дима не знал, зачем им это, но было так страшно, что он не смел ослушаться… От горечи даже брызнули слезы, а огурцом он чуть не подавился. Только слышал, убегая, как мужики смеялись над ним. Потом ему снились плохие сны. Он не помнил, о чем, но во сне было очень страшно.
Убежище на эту ночь мальчик нашел в одном из подъездов. Спать здесь было неудобно - бетонный  пол очень холодный и жесткий. Но он так устал, что все равно уснул на рваном коврике.
Разбудил его стук входной двери. Мимо прошла полная женщина. Она брезгливо обошла сидевшего в уголке Диму.
- Развелось тут… И за что вас только Бог на Землю посылает? Нет, чтобы приличные люди детей рожали, так всякой мрази достается...
Она что-то еще говорила, но этого Дима уже не слышал, так как женщина вышла из подъезда. Он посидел еще некоторое время и вышел на улицу.
Мимо спешили прохожие. У всех на лице застыла сонная обеспокоенность. Многие торопились, кутаясь от холода в кожаные плащи и куртки. Остановку трамвая Дима обошел стороной: ему не хотелось протискиваться через плотную толпу. Мальчик знал, что люди умеют не замечать таких, как он, но, невольно оказавшись рядом, отодвигаются, презрительно, некоторые с жалостью, смотрят и отворачиваются.
Вместо этого Дима вернулся к гаражам. На его коробку теперь жалко было смотреть. Он оставил  ее лежать в грязной луже и побрел в ближайший двор, к качелям. Но качели тоже были холодные и мокрые. Листья летели с деревьев, стелясь под ногами. Дима затосковал, он весь продрог и хотел есть. Единственное место, где можно было укрыться от дождя – это подземный переход.
Он спустился в общем потоке людей в освещенный длинными лампами коридор. Сверху проехал трамвай, гулкое эхо раскатилось по потолку  и стенам. Диме нравился этот гул. Он поднял глаза вверх, будто ожидая увидеть колебание сводов тоннеля. Сзади его кто-то толкнул в спину, так, что Дима едва не упал. Кто-то грубо выругался. Дима протиснулся к стене: здесь было спокойнее, толпа неслась мимо.
Откуда-то слева заиграла гармошка. Задорно и весело, несмотря на погоду. Мальчик обрадовался – раньше здесь никто не играл. Шурша о стену рукавом, он приблизился, минуя людской поток, к музыканту и сел возле него на корточки. Седой гармонист с жиденькой бородкой смерил его взглядом, одобрительно кивнул и отвернулся. Дима стал слушать знакомые мелодии и наблюдать, как в потрепанный  чехол сыплются монеты. 
Постепенно народу в переходе поубавилось, мимо них пробегали лишь отдельные вечно спешащие люди. Гармонь замолчала. Мальчик поднял голову и посмотрел на музыканта. Тот принялся считать доход. Потом обернулся.
- Чего пристроился? Думаешь войти в долю?
Мальчик неуверенно помотал головой и поежился в сырой одежде. Музыкант усмехнулся и протянул ему пару монеток.
- На, держи. А то совсем с голодухи окоченеешь. Тут тебе на кусок хлебца-то хватит.
Дима взял деньги и крепко сжал их в ладошке. Старик казался добрее того, предыдущего, да и водкой от него не разило.
- Ну что не идешь, аль пригрелся?
Мальчик  кивнул.
- Ну, браток, это не дело. Коль желаешь согреться, не сидеть надо, а работать. Ты вот плясать умеешь?
- Немного, - пробормотал Дима, вспоминая школьный кружок танцев.
- Ну, давай попробуем.
Музыкант поправил ремни и вернул пальцы на клавиши. Снова заиграла мелодия. У Димы в душе она отозвалась чем-то давно знакомым, еще связанным с мамой. Мелодия становилась все энергичнее и веселее.
- Ну, давай, пляши, - подбодрил его музыкант.
Дима неуверенно поднялся и начал пританцовывать. Музыка все более захватывала его, движения рук и ног становились согласованнее, он начал подпрыгивать, крутиться, танцевать вприсядку.
Мальчик и не заметил, как вокруг них собралась толпа зевак. Он ничего вокруг не видел, мелодия завладела всем его сознанием, осталась только музыка и он сам. Дима не замечал, что танцует уже с закрытыми глазами. В его душе бушевала радость, тело наполнилось счастьем, лицо озарила улыбка.
- Глаза-то открой, дурень, а то споткнешься еще! – послышался словно издалека добродушно-насмешливый голос музыканта.
Дима открыл глаза и на миг застыл в изумлении: вокруг него был яркий свет, и он в первый миг испугался, что ослеп. Свет тянулся к нему со всех сторон непрерывным потоком, впитываясь в него самого.
- Э-эй, не останавливайся! У тебя хорошо получается! – опять раздался голос старика, что теперь звучал как-то иначе. - А под эту станцуешь?
Дима продолжил танцевать и стал наблюдать за светом. Вскоре он понял, что люди, собравшиеся вокруг, светятся, словно множество фонарей. Некоторые из них чуть ярче, другие, наоборот, слабее, с той стороны, где пела гармонь, свет был настолько тусклым на фоне прочих, что Дима его едва разглядел. Мальчику стало жалко тот «фонарь». Он захотел, чтобы музыкант светился так же ярко, как и другие.
Дима продолжал кружиться. Тут он заметил, что может управлять этим светом: достаточно подумать, чтобы призвать к себе или отдать в пространство. Мальчик сконцентрировался и стал втягивать в себя свет, а потом подошел к музыканту и стал медленно передавать ему. Его руки постепенно словно снимали с себя, как перчатки, светящиеся потоки. Гармонь заиграла еще громче, еще протяжнее. Вскоре гармонист стал почти таким же ярким, как и окружавшие его «фонари». Дима не слышал своего смеха, он вновь закружился и подпрыгнул, танец поглотил его целиком. Если мальчик встречал в толпе слабое свечение, то помогал ему становиться ярче и сильнее.
Вокруг танцора и гармониста собралась целая толпа, чего никогда не случалось прежде в этом переходе. Люди впервые забыли про то, что спешили куда-то, про свою мелочность и снобизм, останавливались около бродяги-музыканта и нищего мальчика. Движения ребенка были настолько четкими и плавными одновременно, при этом они совпадали с каждым тактом незамысловатых народных мелодий, что наблюдатели не могли оторвать от него взгляда. Они смотрели на мальчика и сами не отдавали себе отчета, что заставило их следить за каждым его движением. Почему такой талант пропадает здесь? Кто он? У кого учился? Или это просто божий дар... Все эти мысли тихим шепотом доносились до мальчика. Они звучали так же, как шелест сухих листьев под ногами.
Гармонь замолчала, танец закончился. Дима остановился. Привычный мир обрушился на него. Света больше не было. Мальчик вновь ощутил, что стоит в подземном переходе, у стены сидит музыкант, и в его глазах отражается радость.
Вдруг нечаянно кто-то толкнул. Прохожие вышли из оцепенения и вспомнили о своих делах. Многие из них бросали в чехол монеты. Только сейчас Дима заметил, что люди делали это незаметно, стараясь сразу отойти в сторону и сделать вид, будто им все равно. Будто они не стояли только что, замерев от восторга, в подземном переходе. А затем спешно шагали к лестницам, ведущим в город.
Дима отвернулся от них и подошел к музыканту. Тот, по-прежнему радостно, приобнял его за плечи.
- Молодец, сынок! Позаниматься надо немножко, но совсем чуть-чуть!
Мальчик покорно кивнул. Старик вновь смерил его оценивающим взглядом и задал ожидаемый вопрос:
- А где твоя мама?
- У меня больше нет мамы, - тихо произнес Дима.
- Так-так... Звать-то тебя как?
- Дима.
- А где твой дом? – старик задавал вопросы с интересом, но без напора, будто из вежливости.
- У меня нет больше дома, - пробурчал Дима. Это были самые нелюбимые его вопросы, на которые ему всегда приходилось отвечать. Он всегда говорил коротко, без подробностей. Но этот старик отреагировал неожиданно: он звонко хлопнул в ладоши и сипло засмеялся.
- Так это то, что надо, паренек! Ты тот, кого я ждал все эти годы!
- А кого вы ждали? – удивился мальчик.
- Тебя ждал, Дима, - старик доверительно шепнул. - Однажды во сне мне явились ангелы. Они сказали, что я встречу тебя, чтобы помочь.
Гармонист замолчал и вновь посмотрел на мальчика. Взгляд у него был пронизывающий, но при этом глаза оставались добрыми.
- Пойдем, поедим. Мы работали и устали. Я тебе потом все расскажу.
Дима кивнул, улыбаясь. Теперь он точно знал, что нашел того, кого искал! Гармонист не даст ему пропасть и точно подскажет, где его путь. Мальчик молча наблюдал, как старик выгребает монеты, рассовывает их по карманам и прячет в чехол свою гармошку.
- Неплохо мы с тобой сегодня заработали, - подмигнул он.
Дождь почти кончился, стало значительно теплее. Они вышли из перехода и направились к киоскам, что плотным рядом окружили остановку. Здесь аппетитно пахло жареной картошкой и курицей. Вскоре они устроились на лавочке под навесом. Старик сунул в руки мальчика булку огромного размера, начиненную картошкой, котлетой и зеленью. Дима откусил кусочек. Это было прекрасно! Мальчик улыбнулся старику, тот похлопал его по плечу и вручил стакан горячего чаю.