Непознанная закономерность Глава 7

Переправа

                Река уносит
                Сломанный прутик ивы.
                Всесильна судьба.

   Новый день «порадовал» экспедиционеров низким серым небом и, соответственно, унылым затяжным дождем. Тот, кто совершал переходы в подобных обстоятельствах, согласится лучше пережить кратковременный ливень любой силы, чем из часа в час месить ногами раскисшую почву, ощущая всем телом противную липкость намокшей одежды. И если кто-то думает, что прорезиненная накидка спасает от хлябей небесных, то это таки не так. При стопроцентной влажности воздуха пот перестает испаряться и одежда, как губка, сосёт влагу не только из вашего тела, но и из самого воздуха. Здесь, пожалуй, даже рекламируемая экипировка «Ратник» окажется бессильной. Её ткань хоть и не впитывает внутреннюю влагу, хоть и «дышит», но в данном случае тоже терпит фиаско. Единственное, что остается путешественнику – это смириться со своей участью и стараться не обращать на подобные неудобства внимание. Вот только не очень-то это легко осуществить на практике. От противного ощущения постоянной мерзкой влажности почему-то сильно падает моральный дух и жизнь начинает казаться штукой малопривлекательной не только в философском смысле этого слова.
   Эх, сейчас бы в баньку! В Гельтовуху! Так в студенческие годы величали баню № 2 на улице Милицейской в одном древнем русском городе, где Ивану довелось грызть гранит науки в престижном техническом институте. Надо справедливо отметить, что в результате этого процесса наука не сильно-то и пострадала, полностью соответствуя студенческой шутке: «Ты, Наука, нас не бойся – мы тебя не загрызём». Однако, вернемся к вопросам гигиены тела и духа, ибо также истинно древнее утверждение: «В здоровом теле – здоровый дух». Исторически правильное название вышеупомянутого помывочного пункта – Гельдтовы Бани, в честь местного торговца К. И. Гельдта, заложившего первый камень в его строительство в далёком 1873 году. Хорошая получилась баня, из известняковой плиты, расположенная на берегу реки, в которую так приятно окунутся после жаркой парилки. Банька без особых изысков, но зато с настоящей каменкой. Вот туда бы сейчас!.. Скинуть с омерзением в раздевалке всю промокшую и провонявшую потом одежду. В спешке, кучей. И быстрее в помывочную. Оперативно застолбить лавочку, кинув на неё мочалку с мылом. И в душ. Окатить тело щедрым водопадом, смывая грязь и миазмы. И голову тоже, ловя лицом тугие струйки теплой ласковой воды, нарушая негласное правило – всё равно волосы мокрее некуда. И сразу же в парилку! Туда, где в полумраке пара слышится шлепанье мокрых веников да сальные шутки распаренных посетителей. На верхнюю полку не лезть, а, привыкая к высокой температуре, постоять на средней. Наслаждаясь жаркими, влажными порывами воздуха от вразнобой играющих веников по клавишам исполосованных, красных спин. Пригнуть голову, когда дирижёр этого оркестра в нужное время плеснёт ковш воды, щедро разбавленной живым пивом, на раскаленные камни. Вдыхать сладковатый аромат свежего хлеба, ощущая, как разливается по всему телу жар, а кожа стремительно покрывается капельками пота, дружно сливающимися в многочисленные ручейки. Хорошо… Настоящее блаженство. Никаких забот. Руку оттягивает тяжёлый веник из свежих берёзовых веток, и вот-вот возникнет свободное место на вершине Олимпа, где царит полнейшая благодать. А в раздевалке томится в прозрачных каплях конденсата трехлитровая банка «Жигулёвского» пива. Настоящего! Без консервантов и прочей химии. И пусть это тоже нарушение негласных банных традиций, но как приятно после беспощадного соревнования на выносливость, когда кажется, что уши сворачиваются в трубочки от знойных порывов раскалённого воздуха, в прохладной раздевалке поглощать ячменный отвар в шумной компании своих товарищей. А потом повторить…
   – Ван, шкура вонючего осла, чего тормозишь? Размечтался, кретин?! Мне что, через тебя перепрыгнуть? Шевели копытами, – вернул его в реальность тычком автомата шедший сегодня вслед за ним Басмач. Он был явно не в духе. И не только он. Раздражительность, да чего уж там, озлобленность витала в искусственно образованном коллективе отнюдь не единомышленников. Причиной являлась не только мерзопакостная погода и ноющая боль во всех мышцах от непривычных нагрузок. Туманность перспектив, зыбкость конечной цели – вот что выявил и обострил во всей этой неприглядной реальности муторно моросящий дождик. Басмач впервые всерьёз засомневался в самом факте существования схрона с драгметаллами. А что, если родной дядька-сталкер перед той неудачной операцией в столичной клинике уже был не в своем уме, и вся поведанная им фантастическая история – всего лишь плод больного воображения? Как поведет себя в такой ситуации Деляга? Он-то конкретно на бабки попадает. Все затраты на экспедицию – из его кармана. И затраты, надо признать, немалые. Снаряга хоть и не по высшему разряду, но вполне сносная. На одежке для «осликов», правда, сэкономили малость. Зато сами они в копеечку обошлись. Живой товар – он и в Африке денег стоит. Хоть и покоцаный жизнью. А сколько бабла посредникам отвалить пришлось – ужас! И бандосам, и воякам на Периметре. Все долю малую поимели. А ведь еще и с Доком рассчитываться предстоит при любом раскладе. Да собственно говоря, плевать на проблемы Деляги и Дока – самому-то как головушку бедовую спасать? Это здесь бойцы Шрама его не догадаются искать, а стоит засветиться на Большой Земле, и вероятность нежеланной встречи с жестоким, нетерпеливым истцом начнет стремительно расти.
   Аналогичные думки шевелились в голове и у Деляги. К ним еще добавлялось беспокойство об оставленном без присмотра бизнесе. Пусть и на малое время вышел из дела Деляга, а тревожно было на душе. Что там? Как там? Капитализм – это не детский сад. Зазевался на миг, и кто-то более зубастый уже с аппетитом чавкает твоей пайкой.
   Иван с Джинном, в силу вдолбленного в свое время логического склада мышления, хотя и не обладали знаниями о конечной цели экспедиции, но отлично понимали свою роль в данной авантюре. И не факт, что, когда они отработают функции носильщиков и «отмычек», на финальном этапе им сохранят жизнь. О щедро обещанных зеленых бумажках никто из них всерьёз и не помышлял – достаточно было вспомнить глаза Деляги, в которых кроме жадности отражалась лишь подлость.
   Бомж безропотно и привычно принимал свое нелегкое бытие. Он хотя и не испытывал мазохистского удовольствия от трудностей, но все же осознавал положительность фактов наличия полноценного питания и отсутствия надоедливых представителей власти.
   Единственным, кто не прогнулся под столь тяжёлым гнётом забавнейшего мирка, был Док. К такой погоде, можно сказать, у него выработался стойкий иммунитет – привычна она для Зоны. Да и функция проводника не давала места для лишних мыслей и эмоций. Не до размышлений и неуместных мечтаний было проводнику. Он профессионально работал на сложном маршруте: с одной стороны дождик ярко выявил многие аномалии, зато в противовес искусно замаскировал иные. Вот, потрескивая, неторопливо жонглирует жужжащими разрядами «контактная пара» – этакая гипертрофированная пародия на электрошокер. Создается впечатление, что данной статичной аномалии просто надоело поджидать беспечного путника и она с облегчением скидывает излишний потенциал через влажный воздух. А вот, от попадания капель воды парит химической реакцией «холодец». Или, как его называют иначе, «ведьмин студень» – желеобразная масса, обжигающая при контакте с телом сильнее, чем любая известная кислота. То ли колония неизвестных науке бактерий, при переваривании вещества выделяет столь жгучие отходы своей жизнедеятельности, то ли бактерии своей «слюной» предварительно размягчают потенциальную пищу. Кто ж его знает. Ярко-зеленая субстанция до конца неизученной природы ворчливо побулькивает в ожидании своей жертвы, образуя крупные пузыри на своей поверхности. А здесь уже, не по-детски агрессивно, искрит от сырости голубоватыми молниями «электра». Её ветви изумляют, как своим неповторимым причудливым рисунком, так и разнообразными оттенками цвета. Яркие дуги этих «электросварок» мгновенно испаряют воду, и образующийся при этом пар закручивается в активной зоне замысловатыми облачками. А это - «комариные плеши». Однородные гравитационные аномалии примитивны в своих играх с каплями дождя – они тупо заставляют их иметь строго вертикальную траекторию падения. Неоднородные же изгаляются до безобразия, понуждая потоки влаги совершать немыслимые кульбиты в пределах призрачных полусфер. Ужас пробирает, когда задумаешься об участи бедолаги, попадающего в их безжалостную и извращенную власть.
   Впереди тяжело пыхтел, как реликтовый паровоз, Джинн. Прорезиненный плащ спасал от осадков сверху, но зато обильно конденсировал испаряющуюся влагу с тела. Иван и сам уже весь взмок и попахивал не хуже матерого снорка, а каково приходилось его более упитанному товарищу?
   – Джинн, не суетись ты так. Следи, чтобы центр тяжести тела занимал приблизительно одно и то же положение по отношению к уровню земли. Иначе, из сил выбьешься в момент. Поэтому коленки слегка подгибай и в фазе толчка до конца их не выпрямляй. Не раскачивай лодку. Ступню ставь немного на пяточку и мягонько переваливай на носочек. Катись, короче, по земному шарику, как колобок. А главное, старайся согласовать ритмы дыхания и шагов.
   Конечно, Иван понимал, что теоретические экспресс-знания усвоить и немедленно применить на практике малореально – ритм движения необходимо вырабатывать постоянными тренировками. Но все же, даже столь малые элементы правильной техники передвижения могут существенно облегчить участь Джинна.
   – Эй, Док, ты не заблудился часом? – негромко окликнул проводника Басмач. – У меня такое ощущение, что мы в одном и том же квадрате топчемся. Или ты спецом круги нарезаешь?
   – Стой. Привал, – проводник с хмурым видом подошел к «сахибам». – Пацаны, у нас нарисовалась проблема. По-моему, мы угодили в «пузырёк».
   – Это еще что за фиговина экзотическая? Не томи душу – выкладывай подробности в темпе. «Кто виноват и что делать?» – Деляга скинул со шлема капюшон накидки и недобрым взглядом окинул небо, сплошь затянутое серой шторой низкой облачности. – Ладно хоть моросить перестало, а то я уже этой слякотью сыт по горло.
   – Не паникуй, Док. Глюканул твой наворочанный навигатор. Это и вне Зоны бывает, – Басмач примостился прямо под приметной берёзкой на предусмотрительно развернутый коврик. – По компасу выберемся из этой аномалии. Смотри, мой работает.
   – Вы не осознали всей серьёзности проблемы. «Пузырек» – это векторная скрутка пространства..., – проводник осёкся, увидев полнейшее непонимание в глазах «сахибов».– Короче, по словам учёных, есть наше пространство, где мы и существуем. Представим его в виде шара. Так вот, «пузырёк», это маленький шарик иного пространства, прилипший к большому шару. «Пузырёк» замкнут сам на себя. Запечатан. Свернут. Иди в любую сторону – всё одно придешь туда, откуда ушел. Теперь въехали?
   – Не свисти! Мы прошли всего лишь пару-тройку километров. Земного шара таких размеров просто быть не может. Да мы бы горизонт иным видели! Это даже я тебе скажу, безо всяких университетов! – Басмач начинал заводиться от непонимания ситуации.
   – Нет даже намеков на радиосвязь. Радиационный фон абсолютно стабилен. Да и на контрольную точку мы уже давно должны были выйти. Это точняк «пузырёк», – впервые за все время этого необычного путешествия проводник выглядел растерянным, даже в какой-то мере жалким.
   – Если я все понял правильно – тогда беда, – Джинн стянул с головы военную кепку-«афганку» в расцветке «темный хаки» и взъерошил влажные волосы. – Визуально мы, естественно, никаких особенностей не обнаружим. Печальнее то, что и приборы, как нам наглядно продемонстрировала данная ситуация, ничего необыкновенного тоже не зафиксируют. Представьте, что вы смотрите в оптоволоконный кабель. Пусть он хоть морским узлом будет завязан и через десять стен пропущен, ощущение будет такое, что наблюдаемый объект находится прямо перед вами, а волокно абсолютно прямое. Вот и это пространство аналогично свёрнуто. Искажено Зоной до неприличия. Может, шар, а может, «бублик». Не суть. Всё одно – мы здесь, как семечки в кульке.
   – Так мы на шаре или внутри шара? Я чего-то не понял, – Бомж с невозмутимым видом уже грыз галету, и вопрос был им задан, что называется, из спортивного интереса. – Хорошо, пусть внутри шара, тогда если дырку в земле копать – куда попадешь?
   – В панцирь черепахи упрешься, родимый, – ответил Иван, с трудом пытаясь уложить в сознании структуру нанопространства. – Наверное, не все так фатально. «Пузырёк» ведь к Большому миру прикреплен в какой-то точке. Через неё-то мы сюда и попали? Следовательно, через неё и вернуться обратно сможем?
   – Молодец, Ван. Голова! Уважаю, – Деляга даже подпрыгнул от облегчения. – Док, давай разворачивай наш табор. Как-то мне здесь не комфортно. Аура тухловата. Хочу в Большой мир.
   – Не все так легко и просто, – проводник оторвал свой взгляд от экрана наладонника. –Проход, конечно, имеется, но в какой точке маршрута? Каких размеров? Под каким углом в него надо войти, чтобы вернуться? Вот тут пишут, что точка слипания бывает плавающей. «Пузырёк» как бы крутится вокруг своего центра, и точка контакта перемещается в пространстве по неведомым законам. Тогда шансы в неё попасть стремятся к нулю.
   – Док, не нагнетай. Раз информация прошла в «сеть», значит, кто-то уже выходил из этих «пузырьков»? Следовательно, должны быть какие-то наработки, инструкции…, – Джинн подошел поближе и заглянул проводнику через плечо. – Ты покопайся тщательнее в своем справочнике, читай все – может, что дельное и найдёшь.
   – Да что тут читать?! – огрызнулся проводник. – «Мутанты в «пузырьке» не встречаются… Аномалий ни разу зафиксировано не было…».
   – Какие уж тут аномалии. Итак, всё кругом сплошная аномалия, – обреченно поник головой Иван, разом просчитав предстоящее будущее.
   – Не мешай, Ван, – укоризненно взглянул Джинн. – Док, что пишут выжившие в этой ловушке? Много таковых? Читай, как они выбрались.
   – Не знаю, сколько сгинуло в подобных «пузырьках», но живых, побывавших в аналогичной ситуации, зафиксировано немного. Вот, к примеру, «группе из трех человек посчастливилось выйти из локального пространства после двух лет скитаний». Как они сумели выжить, здесь не изложено. А как сумели выбраться, они и сами не ведают. «Бродили бессистемно. В какой-то момент поняли, что вывалились из замкнутого кокона». Вот тут еще есть рекомендации ученых… что-то про полную локацию замкнутого пространства всеми доступными средствами… анализ результата на аномальные отклонения…
   – Ты мне мозг не грузи! – взвился Басмач. – Подписался нас довести до заказанной точки – выполняй свою работу! Ладно, думай пока. Подключай этих… особо одаренных идиотов. – Командор раздраженно махнул рукой в сторону Джинна с Иваном. – Бомж, ты чего расселся?! Живо костер организуй! Горячего хоть поедим, как белые люди. Кроме того, может, спасатели с вертолета дым заметят. Спасут детишек малых, беспомощных, – зло съязвил Басмач.
   – Вы там особо не шикуйте. Неизвестно, насколько здесь придется зависнуть, – предупредил проводник, не глядя в глаза Басмачу.
   Тот даже не удосужился ответить, мрачно сплюнул через зубы в сторону и продолжил копаться в рюкзаке. Деляга, судя по всему, находился в психологическом ступоре. Его взгляд прыгал с Басмача на Дока и обратно, рот то открывался, чтобы что-то спросить, то вновь закрывался, пальцы рук нервно теребили скинутую за ненадобностью накидку.
   Пока Джинн с Доком напрягали извилины, пытаясь разрешить эту топологическую задачу, так негаданно свалившуюся им на голову, Иван, привалившись к дереву, просчитывал варианты выживания. В возможность выбраться из «пузырька» он не то, чтобы совсем не верил – просто реально оценивал сложившуюся ситуацию. Ну какой, к бесу, «анализ результатов локации»? Это уж воистину чудо должно произойти, чтобы в створе слипания пространств вдруг возникла стационарная аномалия. Конечно, в этом случае хитроумные приборы зафиксируют феномен, столь неуместный в данном мирном оазисе и желанная «дверь» в Большой мир будет обнаружена. Нет, маловероятно такое стечение факторов. Трудно в такое поверить. А уж если точка перехода действительно плавающая… Да ее и за сто лет не нащупаешь! Вот попали так попали. Да… Горемыка Робинзон и то счастливчик, в сравнении с ними. Теплый океан, кишащий рыбой, изобилие тропических фруктов, достаточное количество снаряжения и инструментов. И, самое главное – отсутствие человеков, которые порой бывают опаснее любого зверья. А что мы имеем в наличии? Климат, конечно, «не айс». Но могло быть и похуже. Скорее всего, смены сезонов здесь не существует, а значит, температура всегда плюсовая, что уже радует. С водой тоже проблем возникнуть не должно – травка вполне себе зеленая и сочная. Вот с едой не подфартило… Маловероятно, что здесь водятся крупные представители фауны – не те масштабы. Хотя, теоретически, биомассы данного мирка вполне должно хватить для пропитания и большего количества едоков, нежели их группа. Вон, рыжий муравьишка спешит по каким-то одному ему ведомым делам, значит, и иная потенциальная белковая пища здесь наличествует. Вот только как бы самому этой пищей в одночасье не стать – бывали, знаете ли, прецеденты в подобных обстоятельствах. Каннибализм, в принципе, присущ человеческим особям и практикуется и по сей день в определенных местах проживания прямоходящей обезьяны.
   За такими невеселыми раздумьями время пролетело незаметно, и только аромат горячей каши несколько отвлек Ивана от безрадостных перспектив.
   Кушанье, приготовленное в походном трехлитровом котелке, совмещало в себе и первое, и второе одновременно. Можно было назвать его очень густым супом или очень жидкой кашей. Но никто не комплексовал по этому поводу, не привередничал, а с завидным аппетитом наворачивал ложкой довольно необычный харч. После доброй кружки чая последовали тридцать минут послеобеденного кейфа. Это, действительно, был отдых, так как отсутствовала опасность внезапно быть атакованными каким либо свирепым и голодным мутантом. Природа тоже располагала к спокойной передышке. Ни ветерка, небо плотно затянуто равномерной серой хмарью. Да… Замкнутый мирок. Тихо тут, как в кладовке под старым шкафом. Хорошо хоть плесенью не пахнет.
   – Итак, хлопцы, тактика будет следующей. Становимся тесной цепью и прочёсываем маршрут, записанный в память навигатора. Идем медленно, постоянно, но незначительно, меняя направление движения. Внимательно приглядываемся к пространству – ну должны же быть хоть малейшие наблюдаемые искажения в точке перехода! Обязательно друг за другом смотрим в оба глаза. Если кто-то вдруг исчезнет – сразу «стоп машина», — озвучил разработанный план сталкер.
   Они прошли целых пять километров. Медленных, вязких, как густое переваренное варенье, километров.
   – Всё… Промахнулись. По карте слева должна быть «жарка». Я её помню. Слабенькая, но вполне визуально фиксируемая, – шедший в середине цепочки сталкер устало остановился и скинул рюкзак. – Уже темнеет. Пора готовиться к ночлегу.
   Впервые за это удивительное путешествие группа устраивалась ночевать под открытым небом. Это даже казалось противоестественным и диковинным. Разбивали лагерь в спешке – темнота подгоняла не хуже жёстких команд проводника, но разместились в итоге вполне комфортно. Док хоть и верил информации об отсутствии мутантов в «пузырьке», однако, охранную систему всё же развернул в полном объеме. И костер бывалый сталкер устроил грамотно – в небольшом овраге. Да еще и непроницаемый щит из свежесрезанных веток организовал на проблемном направлении. Плотно поужинали. Не торопясь, смаковали горячий чай с ароматным земляничником, который Док умудрился найти в полумраке. Если бы не осознание угрозы быть законсервированным в этой банке пространства на всю оставшуюся жизнь, то Иван элементарно наслаждался бы моментом. Он уже забыл, когда в последний раз над головой тихо вздыхали сосны, а фонарики светлячков плели в густой траве замысловатый узор. Забыл ощущение единения с природой, когда между матерью и сыном нет изоляторов в виде бетона стен, надоедливых пластиковых окон, асфальта или уродливой тротуарной плитки. Лишь густое благовоние леса, пуховая перина из мха да еле уловимый шорох ночной жизни. Это ли не блаженство!? Спутники Ивана, волею обстоятельств ему навязанные в сотоварищи, не смели разрушить данное очарование своей неуместной болтовней. А, скорее всего, они были просто подавлены сложившейся ситуацией и обессилены нелегким переходом.
   – Слушай, Док, я вот не пойму, сигнала со спутников глобальной системы позиционирования или иных радиомаяков нет, а навигатор у тебя работает. Как это понимать? – разрушил Иван густую тишину вопросом, который внезапно вспыхнул в его голове яркой спичкой озарения.
   – А он и не работает. То есть, не определяет координаты. А траекторию фиксирует на заложенной карте авторегистратор курса. Я не знаю принципа его работы в точности. Гирокомпас там, часы, иная фигня… Фишка в том, что при потере сигнала радиомаяков навигатор автоматически переходит в режим авторегистратора.
   Иван даже не стал спрашивать, почему подобные переходы не обозначаются звуковым сигналом – в Зоне, с ее постоянными электромагнитными аномалиями, зуммер звенел бы раз по двадцать на дню, отвлекая сталкера от более насущных дел. На дисплее, возможно, информация и высвечивалась, но разве за всем уследишь? Иная мысль начала раскрываться в сознании, еще робко, как бутон розы, но уже грозившаяся взорваться совершенством ошеломляющей гипотезы.
   – Джинн, а вот как ты думаешь, при таком искривлении пространства регистратор остался верен себе или туфту начал гнать голимую?
   – А ведь это очень интересный вопрос. Пожалуй, вы загнали шар точнёхонько в лузу! – после секундного раздумья Джинн резко выпрямился и взволнованно взъерошил свою шевелюру. – Если ты прав, то вполне возможно, что мы тупо шли параллельно реальному маршруту.
   – Хорошо еще, если параллельно. Вероятнее всего, мы с каждым шагом постоянно совершали определенное отклонение. Но, даже если я и ошибаюсь, завтра с утра проверку регистратору придется осуществить всенепременно.
   – Ну ты и изверг, Ван. Я ж теперь полночи не усну. Не мог до завтра свою мыслю придержать, – ворчливо пробурчал Док, но было отчетливо понятно по интонации, что он рад замаячившей на горизонте надежде. Хоть и призрачной, как возможность выиграть автомобиль в повсеместно организуемых лотереях, но всё же надежде.
   Иван заснул легко. И спал крепко. Даже без сновидений. Его разбудил толчок проводника.
   – Твоя очередь бдеть. Не вздумай кемарить! Система охраны хоть и работает, но бережёного Бог бережёт, а небережёного зомби жует.
   Иван уселся поудобнее и стал старательно пялиться во все стороны леса, окружающего их бивуак. Периодически он изучал обстановку и в инфракрасном режиме – благо проводник предоставил ему прибор ночного видения. Иван понимал, что только «активная жизненная позиция» в подобных обстоятельствах спасет его от сладких сетей Морфея, споро обволакивающих сознание своей липкой паутиной в это предрассветное время. И часовой выстоял в этой изматывающей схватке. С трудом, но выстоял!
  Завтракали быстро, как-то даже зло, азартно. Всем не терпелось проверить правильность версии Ивана. А с другой стороны, это было и страшновато. А если с регистратором все в порядке? Что тогда? Куда идти и где искать эту «точку слипания»?
   К счастью, прибор врал. На сто метров перехода отклонение от фиксируемой траектории составляло около пятнадцати метров. Наверное, редко кто столь бурно радовался неисправности аппаратуры, нежели заплутавшие в подпространстве робинзоны. Имейся поблизости супермаркет или ещё какая забегаловка, пожалуй, не одна бутылка с шампанским сфонтанировала бы восторженной пеной ликования.
   – Док, дай листок бумаги. Я в минуту координаты перехода рассчитаю, – у Джинна лихорадочно горели глаза. – Нам даже назад возвращаться не придется.
   – Я бы не стал так рисковать, – попридержал Иван прыть своего товарища. – В теории все красиво. Однако, «гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Верю, на геометрической плоскости, без учета сложностей рельефа ты все просчитаешь безупречно. В реале – накопишь погрешность. К тому же, учти – прибор не способен работать в режиме навигатора. Точные координаты он не выдает. Промахнёмся на десяток метров, и что тогда? Надёжнее вернутся в исходную точку. Благо ориентиры запоминали. Да и тропу вчера торили усердно, как стадо слонов. Не заблудимся.
   – Ван прав. Спешка в подобных случаях неуместна – слишком многое поставлено на карту. Тише едешь – здоровее будешь. Не спеша, возвращаемся к первому кострищу, где мы начали игру в «потеряшки»,– подвел жирную черту сталкер. – Басмач, маркируй тропу на всякий случай. Вчера не догадались, олухи.
   С поиском вчерашней тропы проблем действительно не возникло практически никаких. Пару раз сталкер останавливал группу и минут десять нарезал круги в поисках следов, но каждый раз возвращался уверенный в правильности направления. А когда они совместно с Джинном отъюстировали регистратор, то данные заботы и вовсе улетучились подобно облачку пыльцы в ветряный день. Иван шел и думал о том, насколько наивными бывают люди, доверяясь тем или иным путеуказателям. Мы безоговорочно верим лидерам, ведущих нас к, казалось бы, ясной и желанной цели. Но вдруг, в какой-то горький для себя момент, неожиданно убеждаемся, что вожди несколько ошиблись с курсом. И вместо рая на земле завели нас если и не в ад, то уж точно в его местный филиал. И не важно, совершенно невинно ли был совершен просчет в выборе курса, или это было сделано сознательно из шкурных интересов кучки людей – последствия ошибки удручают и вводят в уныние.
   Наконец, регистратор маршрута уперся в конечную точку, что и подтвердило черное пятно кострища у ног проводника. Возбуждение от успеха было столь велико, что горе-путешественники даже отказались от штатного привала и выразили желание сию минуту рвануться на поиски «точки слипания». Вот только дальше дело пошло не так гладко, как всем хотелось бы. Примятая вчера трава практически распрямилась, и след читался с трудом даже таким опытным проводником, каковым, несомненно, являлся Док. Доверяться полностью показаниям прибора было не только страшновато, но и неразумно. Поэтому группа двигалась наподобие улитки – медленно, с длительными остановками. И всё же неумолимо двигалась к цели. Момент, когда они совершили переход обратно в Большой мир, никто даже не заметил. Да и как тут заметишь – трава цвет не поменяла, небо яснее не стало. Просто Док вдруг остановился и рявкнул в полголоса: «Есть! Мы вышли! Навигатор выдал координаты! Мы в Зоне!»
   Странно устроен человек. Зона, этот зоопарк злопакостных мутантов и аттракцион безжалостных аномалий вдруг стала такой желанной и уютной. Воистину, чтобы сделать человека счастливым – сделай ему плохо, а потом верни все в исходное состояние.

                ***

   Было уже далеко за полдень, когда они вышли к небольшой речке, одной из многочисленных притоков прогремевшей на весь мир реки Припять. Как именовался данный приток, никого из группы не интересовало ну нисколько. А вот как попасть на тот берег – это вопрос вопросов. Хотя, казалось бы, чего сложного-то? Через речушку перекинут вполне себе крепенький деревянный мост. Ну, потемнел от времени. И что? Не на танке же переправляться. Перила, правда, были полностью утрачены по тривиальной причине – они полностью прогнили. Да и один пролет, судя по всему не так давно, разметало неслабым взрывом. Но ведь отреставрировали же его добровольные саперы. Пусть и не в полном объеме, а частично. Кинули через провал два пятиметровых бревна. Более того, подобием скоб стянули их между собой. Иди по желобку – не провалишься. Даже если ты не цирковой эквилибрист.
   Однако, все члены группы уже не первый день топтали Зону, поэтому не тревожили длительное напряженное раздумье проводника. А Док, мало того, что десяток минут тщательно осматривал противоположный берег в малогабаритный, но мощный бинокль, так потом еще и в воду таращился с не меньшим усердием. Вот только толку от этой затеи, по мнению Ивана, было не больше, чем ежели рассматривать цыпленка через скорлупу яйца – многочисленные капли дождя создавали мутную завесу, которая, опускаясь на поверхность воды, делала ее практически непрозрачной.
   – Эй, Ван! Слушай вводную. Сейчас без рюкзака, налегке осторожненько переходишь на тот берег… Блин, нашел время, – Док неодобрительно посмотрел на Ивана, который скинув резиновые сапоги, перематывал портянки, подстелив под ноги спальную пенку из физически сшитого пенополиэтилена. – Ладно. Отставить. Пора и Бомжу идти на разведку, а то постоянно шлангом гофрированным прикидывается. Слышь, Бомжик, аккуратненько переходишь мосток и останавливаешься в паре метров от него. Не боись – видишь, кустики там сталкеры аккуратно повырубили, чтобы тварь какая исподтишка на тебя не бросилась. Немецкая противопартизанская практика, а смотри-ка – и в мирное время сгодилась. Так что все будет тип-топ. Давай, одна нога там и другая там же. Мы прикроем.
   Бомж, не испытывая энтузиазма от оказанной ему чести, посеменил к мостику, тоскливо оглядываясь, как обиженная собака.
   – Работаем. Джинн, Деляга – левый фланг. Ван – правый. Басмач – тылы.
Группа ощетинилась стволами, готовая встретить убийственным огнем любую враждебную неожиданность. Точнее, любую неожиданность, так как практика показала, что всяческие сюрпризы в Зоне, чаще всего, враждебны человеку.
   Бомж сравнительно быстро прошел первый неповреждённый пролет. На восстановленном участке дела пошли сквернее – ловкость не являлась визитной карточкой потрепанного жизнью скитальца. К тому, же, намокшие и от того скользкие, как мыло, бревна не способствовали спешке. Аккуратно, по шажочку Бомж, наконец-то, попал в нужный ритм движения, и с лица Дока сошла гримаса крайнего раздражения ходом переправы.
   Вдруг тугая струя воды, словно из пожарного брандспойта, смела Бомжа с помоста, как сметает пустую банку из-под пива поливоуборочная автомашина. Плюхнувшись в воду, Бомж сразу же погрузился в неё с головой и через пару секунд всплыл, чтобы издать последний отчаянный, обреченный крик, после чего исчез в глубине навсегда. И лишь буроватое, медленно уплывающее по течению безымянного Стикса, пятно напоминало о совсем ещё недавно живом человеке. Вот только Харон, складывалось такое впечатление, в эти края и сам-то заглядывать опасался.
   – Во влип… Во влип… Во влип…,– как автомат, повторял Деляга, опустившись на корточки. Иван вдруг ощутил страшную сухость во рту и непреодолимое желание закурить. Остальные уже отчаянно дымили сигаретами, наплевав на грубую демаскировку. Да и какая тут к лешему маскировка, если крик погибшего на километры разнёсся в сыром воздухе.
   – Да… не помогла борода… видать, фигня все это, по ходу, – протянул мрачно Док.
   – Что это было? – высосав сигарету до фильтра, задал вопрос Басмач. Этот невысказанный остальными вопрос, который дамокловым мечом повис в умах разом оробевших членов группы.
   – Если я три года и отходил в море на рыболовецком сейнере, то это не значит, что я ихтиолог. Я всего лишь врач без диплома. А в реке мутант, конечно. Зубастый, как понимаете. Но на тот берег нам хошь – не хошь, а перебираться надо. И не мешкая. Попробую пробить по каталогу водной фауны, как с этой тварью бороться, – сталкер резво застучал по клавиатуре КПК, вводя поисковые запросы.
   – Аналогично охотятся пресноводные рыбы-брызгуны, – печально произнес Джинн. – Вышеупомянутая рыбёшка, притаившись, долго выслеживает свою жертву. В удобный момент внезапно стреляет в неё тугой струей воды. Жертва, даже не успев сообразить, в чём дело, оказывается в водоёме. И немудрено – ведь, в зависимости от размеров «снайпера», дальность «выстрела» порой составляет до двух метров. Это очень прилично для невеликой по размерам рыбы. Необходимая сила водяного плевка достигается путем постепенного ускорения подачи воды. В итоге, авангардную часть водяного снаряда сзади утрамбовывает более быстрая порция, которая увеличивает суммарные энергию и массу. Подобный гидроудар фатален для практически любого насекомого. Вот такие вот рыбки водятся в водоемах столь далёких от нас Индии, Полинезии, Австралии. Правда, там они охотятся лишь на насекомых и различных пауков. А в этом «террариуме» и на млекопитающих перешли. Твари…
   – Джинн, ты меня поражаешь! Мой справочник выдает практически ту же инфу. Только наш монстр размерами напоминает приличного сома, а его пасть укомплектована бритвенно-острыми зубками. Дополнительно огорчающими факторами являются сильный мышечный каркас и острое зрение пресноводных разбойников. Ну, и регенерация, естественно. Куда ж тварям Зоны без неё. Причем, восстановление поврежденных тканей и органов происходит стремительно. Ещё тоскливее то, что «работают» зубастики парами.
   – Ничего удивительного. Общие принципы плюс мутационное усиление способностей. Для создания такой сверхмощной струи воды одной водной динамики уже недостаточно. Вот Зона и доработала специализированные внутренние органы, – Иван анализом техники охоты экзотического хищника пытался перебить пульсирующую в голове мысль о том, что, если бы не сбившаяся портянка, то именно его постигла бы страшная участь Бомжа.
   – Как же эти рыбки из столь далеких краев сюда попали-то, чтобы мутировать? – Басмач равнодушно сплюнул сквозь зубы на идеально круглый листок местного лопуха.
   – Мир не без добрых людей, – усмехнулся Джинн. – Кто-то же выпустил пираний в Москву-реку. Да и в Днепре подобные экземпляры, случается, вылавливают. А может, здесь яйцеголовые экспериментами балуются. Точнее, было бы странно, если бы не баловались.
   – Ладно. Хватит бесплодных измышлизмов и трепа. Переходим от теории к практике. Кое-чего я нарыл в своей электронной библиотеке. Должно получиться. Закидываем водоем «глубинными бомбами». «Доброволец» Ван резво перебирается через бревна и при малейшем подозрении открывает огонь. В принципе, для профилактики можешь шпарить одиночными сразу, не дожидаясь явной угрозы. Чего уж там – после взрывов этот шумок уже никакого значения не будет иметь. И не трясись ты так. Не такая уж и сильная струя у этой рыбёшки. Если что – падай на пузо и ползком перебирайся, цепляясь за бревна. Короче, боевую задачу ты уяснил.
   Давая столь нехитрые указания, Док извлёк из своего вещмешка две армейские толовые шашки. Далее последовали два новеньких взрывателя и кусок бикфордова шнура. Оперативно найденные и примотанные скотчем булыжники стали импровизированными утяжелителями для собранных «глубинных бомб».
   – Это последние, поэтому клювом не щелкаем. Все делаем быстро и слаженно. Ван, сразу после второго взрыва – бегом на мост. Не боись, твари от акустического удара не сразу оправятся. Да и гидроудар им здоровья не добавит, так что времени переправиться у тебя будет в изобилии. Но кота за хвост не тяни. Замешкаешься – скину в реку. Будешь уговорами мутанта уговаривать, – заботливо напутствовал Док хмурого Ивана. – Переберешься на тот берег – прикроешь остальных.
   Иван понимал, что все, что гладко расписано на словах, на деле, как правило, неожиданно обрастает немаленькими сложностями. Не зря проводник пустил первым «отмычку». Сильно уж неуверенно он произнес «должно получиться». Но нет выбора у Ивана. Ничего, «глаза боятся – руки делают». Поэтому, услышав грохот второго взрыва, он вскочил на ноги и рванул к злосчастному мосту с крайне возможной в подобных обстоятельствах прытью. Правда, этому еще способствовал неслабый тычок в спину, выделенный мощной рукой предусмотрительного командира.
   Незапланированные пакости рухнули на голову «добровольца» в буквальном смысле слова. Один из зарядов попал на мелководье. Вода, водоросли и донная грязь, поднятые взрывом, обрушились на Ивана с небес плотной вонючей массой, сбивая с ног. Но, оскальзываясь на покрытом речным илом помосте, Иван, как во сне, рвался к намеченной им точке, с удивлением отмечая, что дрожь страха перед опасностью сменилась жарким азартом схватки. Он даже ни разу не растянулся на первом пролёте моста, правда, вынужденно сбавил скорость передвижения.
   Наконец, бесконечные мокрые бревна закончились, и Иван ступил на столь основательные и надежные в сравнении с ними доски уцелевшего пролёта. Облегченно схватил кусок влажного воздуха ртом и оглядел поверхность реки. Вроде все спокойно. Стоп!!! Один водоворотик подозрительно быстро двинулся в сторону переправы. Может, просто течение балует, но, обжегшись на молоке, и на воду дуешь, поэтому Иван решил превентивно нашпиговать подозрительное место свинцом. Переводя флажок предохранителя на одиночный огонь, и выпуская первую пулю в воду, он с удивлением отметил, что на бревна уже влетает Док, а остальные ждут своей очереди на первом пролете моста.
   Члены группы понимали, что в данный момент всё решает скорость и слаженность. Ясно осознавали и то, что совет проводника, увернуться от струи воды или удержаться на бревнах, был всего лишь успокоительной ложью. Не более того.
   Сталкер проскочил мимо Ивана и, не останавливаясь, вихрем метнулся на другой берег, на ходу швырнув поочередно с пяток гаек-индикаторов. Всё верно. Его главная задача – выявить наличие аномалий и, при необходимости, зачистить от агрессивной фауны плацдарм для всей группы. И решимость смести всё недружественное на своем пути недвусмысленно читалась в прищуренных глазах сталкера. Только вперед! Иван и сам не видел иного решения. От мысли повторно совершать опасную переправу становилось дурно.