Дом

"Как будто
На всех самолетах,
Трамваях и поездах,
Я долго спешила,
Сама не зная куда,
И вдруг
Оказалась дома"
Ann

Часть 1.

- В ночь на 9 июня, около девяти часов утра, с Кедровго на Юрт по отливу переправился последний передовой отряд.
 На центральной усадьбе завязался сильный бой. Поселок был разграблен, усадьба разрушена. Много мирных жителей было убито - ни белые, ни красные особо уже никого не щадили. Для белых это был расходный материал, а для красных - враги народа. Есть лишь упоминание о выжившем мальчике. Неизвестно, кем он был... известно лишь, что спасшегося ребенка, как родственника врагов народа вывезли на материк и на этом все сведения о нем обрываются. Но это лишь одна из местных легенд, - лектор снял очки и потер глаз с признаками катаракты. - Так в районе Залива закончились события Гражданской войны.
Все свободны. Зачеты на следующей лекции. Кто найдет имя мальчика - получит сразу диплом!

****

Мой сон прервал низкий протяжный гудок, пробившийся сквозь музыку. Было около трех ночи. Я вытащил наушники, поднялся с мягкой лавочки и размял тело. Лицо было по-утреннему мятым, на щеке и шее остались следы от лямок рюкзака, который я использовал как подушку.
По корпусу судна побежали вибрации, гул машины изменился. Тут же немного качнуло. Двое парней в самом дальнем углу украдкой распивали что-то алкогольное. Ближе ко мне сидела девушка с ноутбуком и котенком на руках. Остальные пассажиры продолжали спокойно спать на своих местах и никак не реагировали на происходящее.
Навигатор на телефоне сетовал на отсутствие спутников и сети. Я поднял капюшон и вышел на палубу. Вопреки моим ожиданиям относительно конца ноября, в море было довольно тепло и влажно. Вокруг парома была абсолютная темнота, лишь ходовой фонарь с надстройки освещал путь.
- Это лед.
Передо мной, кутаясь в высокий овчинный воротник, стоял матрос. Он перегибался за фальшборт, высматривая опасные льдины и держа на готове рацию. Во рту у него была потухшая сигарета, но он автоматически старался не припалить ворот тулупа. Я тоже закурил.
- А где берег?
- Слева. Скоро видно будет.
- А лед давно здесь?
- Это льдины. Их притаскивает с севера. Сегодня есть, а завтра глядишь - совсем нет. Где-то недели через две. Видишь, сейчас так, наносит, "прихватывает", пока прорываемся.
- А что если "колом"?
- Если припой крепкий, вызываем ледокол. Но это долго, обычно в этот день уже не идем. Если, конечно, на следующий день опять не затянет.
- Часто такое?
- Конечно! Но зависит от зимы. На крайняк всегда можно, пока ледокол в пролив не зашел, по льду перебежать. Местные за водкой и хлебом частенько гоняют. Иногда на грузовике. Через Бонви и по косе до большой земли. Короче всего через Клыкова, но там глубоко, и на лодках до последнего ходят.
- А если провалюсь?
- Тогда все, - матрос развел руками, - Ни водки, ни хлеба.
- Много народу на острове?
- На каком из них-то?
- На Кедровом.
- Да ну, человек сто там, не больше. Все рыбаки и браконьеры.
- А на Юрте?
- На Юрте нет никого.

Зашипел громкоговоритель. Послышался командный голос:
- Швартовой команде приготовится.
- О, это нас. На Бонви заходим.
Судно ощутимо замедлило ход. 
- Иди вниз, сейчас суетно будет. Пока к пирсу, пока трап. Часа два еще можешь спать смело.
Смотря, как матросы готовят швартовы, я докурил и вернулся на место. Сон совсем прошел. Двое парней готовились к выходу. Я включил ноутбук и опять погрузился в музыку.

****

"ПРОТОКОЛ осмотра... остров Юрт, поселение Юрт. 9 июня 1922 г. Осмотр начат в 11 час. 25 мин., окончен в 13 час. 40 мин. Следователь следственного отделения Островной части лейтенант юстиции Ловалев А.Г., получив сообщение о... в поселении Юрт, в 11 час. 20 мин. прибыл на место... Осмотр проводился в условиях ясной солнечной погоды... Осмотром установлено: на центральной усадьбе...трехэтажное деревянное здание серого цвета, в котором размещались... на месте обнаружены... со следами насильственной смерти... под столом в дальнем углу дома... опрошен и отправлен на материк для дальнейших разбирательств... решением военно-полевого суда расстреляны... приложение 2 и 3."

****

Спустя час я открыл глаза. Людей в салоне не было. Судно не двигалось. Я спешно собрался и поднялся на палубу. Паром "Оскар Старк" мягко покачивался на кисельных от льда волнах. Кранцы из автомобильных покрышек поскрипывали в такт его движений. Опущенная аппарель шаркала по каменному пирсу, дробя его на мелкие камушки. Вахтенный матрос, совсем спрятавшись в меховой ворот, мирно дремал, опираясь спиной на теплую трубу из машинного отделения. Стальная палуба хорошо передавала все звуки, и он с легкостью, среди привычного гула дизеля, различил мои шаги.
- Я, кажется, проспал высадку.
- А, да ничего, - матрос встряхнулся, явно прозябнув от ночной ноябрьской сырости. - Вот только добираться вам придется самостоятельно, машина только что ушла.
- Далеко? - я постарался сделать вид, что взволнован своим опозданием, хотя оно было мне только на руку.
- До поселка километра три. По темноте, - матрос опустил воротник и облизал заветренные губы, - дольше получится. Сопки, тайга. Но можете остаться на пароме, часа через два будет светло. Как раз придет машина с поселка.
Корабельный пес, дремавший у своей импровизированной конуры, почуяв чужака быстро засеменил в нашу сторону, желая обнюхать меня.
- Плут, фу! - крикнул матрос, чуть подавившись холодным воздухом. Собака отшатнулась и недоверчиво обернулась. - Иди давай! - матрос махнул рукой в сторону конуры. Пес поджал хвост, ощетинил загривок и нехотя, ощущая облом, заковылял на место. - Да вы не бойтесь, эта сволочь не кусается.
- Да я люблю собак.
- Сейчас... - он глянул на телефон в мощном чехле, - ...четыре тридцать утра. Мне еще до восьми тут стоять, а там завтрак. Да вы не бойтесь, медведей тут нет, только олени. А местные в поселке сидят, ночью сюда не суются. Браконьерят по берегам, суки! Кстати, - матрос залез в пуховик и извлек большую флягу, - давайте, на дорожку! А то холодно уже, скоро ледостав. Ну ладно, твое здоровье! - матрос замахнул флягу, шумно выдохнул и тут же спрятал за пазуху. - Извини, брат, сухой закон.
- Удачи.
Я подловил момент, когда аппарель перестала ерзать по земле и быстро сошел на берег. По инерции, меня все еще продолжало качать и я немного потерял равновесие. От звезд и луны было светло. Изо рта на выдохе шел пар.

****

- Я сегодня человека в тумане встретил. По объездной ехал, а он у обочины «голосовал».
- Ага... Не люблю туман.
- Ты прикинь, он машину потерял!
- Как потерял?
- Я остановился, а он мне: братан, мол, выручай.
- И чего?
- А ничего. Не нашли. У него машина такая же, как у нас была...
- Ты слишком много учишься, вот тебе и чудится! - рыжеволосая девушка что-то готовила у плиты, не обращая особого внимания, слушаю ли я ее. - Исторический доконает тебя, а заодно и меня! - ее речь плавно переходила на истерику, провоцируя конфликт.
- В смысле?
- В смысле ты бы не хотел пойти работать?
- Я работаю!
- Ты ковыряешься в грязи! Ты приносишь домой всю эту рухлядь, которую якобы продаешь! А потом мне снятся владельцы этих вещей!
- Эй! Это уже твои загоны! Когда мы познакомились, тебя это устраивало! Да что там, в первую нашу встречу ты повела меня на кладбище!
- А потом ты приносишь еще! И еще! Ты достал, хватит!
 -Вообще-то мы живем на это! И от того, ЧТО я выкапываю прямо пропорционально зависит ТО, что мы будем есть! Не плач. Иди ко мне.
Ситцевое платье касается моего лица. На плите начинает подгорать еда.
- Когда-нибудь мы построим свой дом. Ты же у меня колдунья настоящая.
- Мы уже три года живем здесь, и что?..
- А что?
Потом она умерла. Тихо, ночью. Это было освобождение для меня. Пройдя все траурные процедуры, продав квартиру и намерено очистив свою жизнь добела, двадцатитрехлетний Я вдруг оказался в кутерьме жизни, которая из-за раннего брака и увлечение черной археологией обошла стороной начало моей молодости. Я копал, учился, гулял, пил, курил траву и трахался. И меня хватило довольно на долго.

Тот случай в тумане часто снился мне. А однажды осенью, на шиномонтаже, меняя резину, я видел того самого незнакомца с той самой древней “Короной” универсал. Когда я попытался завести разговор, стало понятно, что незнакомец совсем не помнил меня.

****

Желтый фонарь мощным лучом освещал пирс и часть спящего корабля. Я включил навигацию на телефоне, написал короткое смс "Я на Кедровом. Все норм" и двинулся по заранее проложенному маршруту.
Заходить в Кедровый и попадаться на глаза местным мне не хотелось, поэтому я пошел по южному берегу, огибая обрывистые мысы. Предстояло пройти около пяти километров берегом, чтобы к рассвету успеть на перешеек с Кедрового на Юрт. Если опоздать, то я рисковал быть отрезанным от цели приливом еще на целый день. Я часто оборачивался, опасаясь, что кто-нибудь смотрит мне вслед с парома или, хуже того, преследует. Вскоре пристань совсем скрылась за очередным мысом, отблеск фонаря на воде становился все тускнее. Я быстро перескакивал через камни, не включая фонаря, выхватывал их силуэты в предрассветных сумерках. Кое-где лежал снег. Было совсем тихо. Какое-то животное, услышав меня, метнулось по берегу и скрылось в кустах. Я остановился. В темноте никого не было. Отойдя еще дальше и сверившись с навигатором, что поселок остался далеко в стороне, я включил фонарь. Идти стало проще. Я одел наушники и накинул капюшон. Утро - самое холодное время суток.

Впереди что-то блеснуло. Какой-то желтый всполох. Я тут же погасил фонарь и лег на гальку, вглядываясь в даль. Начинало светать. Туман опускался с обрывистого берега и растворялся над морем. Я выдернул наушники и осторожно продолжил идти, опасливо проверив нож на поясе. Через пятьдесят шагов всполох вновь повторился, но не исчез. Я почувствовал запах горящей листвы. Это был костер. Браконьеры! Надо было как-то их обойти. Вмешиваться в повседневную череду здешней жизни и уж тем более оставлять в ней след мне не хотелось. Учитывая местные нравы, это было просто опасно. Я осмотрел обрыв и приметил промоину, годную для подъема.
- Стой!
Я замер. Я не видел человека, лишь чувствовал, что он смотрит.
- Куда идешь?
- На Юрт.
- Зачем?
- Гулять.
- Металлоискатель есть?
- Нет, я шурфами бью, - тут я соврал. Металлоискатель отобрали бы сразу.
Послышались шаги. Из кустов вышли двое. Один лысый, с ружьем. И второй, с ехидным лицом, в огромных сапогах и рыбацкой куртке.
- Ты че, черт, руками копаешь?
- Почти.
- Пошли, погреемся.
Мы подошли к костру, который я хотел обойти.
- Выпьешь?
- Да.
Мне налили спирт. То, что это спирт, сомнений не было. Я сел на бревно, не снимая рюкзака. Пламя освещало грязные лица людей, движущиеся тени добавляли им злобные черты.
- Твое здоровье! - Лысый опрокинул кружку в рот. - Так что там, на Бонви? На, закуси.
- Не на Бонви. На Юрт я иду. Гулять там буду, - я зажевал обжигающий спирт сырым ржаным хлебом.
- А, туда. Краб нужен?
- Нет, - я отмахнулся.
- А водка?
- Не.
- Да не тебе!- крикнул второй. - С собой водка есть?
Я кивнул.
- Давай.
- С чего ради?
- С того, брат, - Лысый налил еще спирта, - что идешь ты туда "чернухой" промышлять. А это статья. А у нас тут участковый есть...
- Николай Иваныч! - добавил Ехидный.
- Да.
- А че мне? - я взглянул на часы. Стрелка уже перевалила за 7 утра. - Утренний паром только что отошел. Сегодня понедельник, и Николай Иваныч поехал, как он говорит "за бланками", на материк...
Двое переглянулись.
- По пути он выпьет пива, посмотрит футбол на служебной квартире. К вечеру закончит все дела, но проспит из-за того, что бухал, и останется дожидаться паром во вторник. Который, кстати, идет аж в ночь на среду. Что смотришь? Наливай!
Лысый налил мне. Я выпил и, поперхнувшись, продолжил.
- И что вы будете делать со мной все это время, какой вам в этом профит, ребята, я не знаю. Хлеба дай еще?
Ехидный отломил кусок и протянул мне.
- Хитер, - процедил Лысый. - Ну что, Петро, как поступим? Мочканем его?
Тут я понял, что сам себя поставил в тупик. Здешние и вправду могли замочить кого угодно.
- А давай, - Ехидный взял ружье. Гладкостволка смотрела мне в лицо.
- Стоять! - я резко вскочил и выдернул нож.
- Ну и что? - Ехидный прицелился и удобней упер приклад.
- Ты идиот?
- А что?
- Ты ж в крови весь будешь! Два метра с ружья! У тебя там полуоболочечная, небось, 5,6 на 39? Разорвет меня!
Ехидный засомневался и чуть опустил ствол, направив мне в грудь. Лысый заулыбался всеми своими стальными зубами.
- Давай еще спиртику, а? - предложил я.
- Нож только убери.
Мы выпили еще. Солнце вышло из-за перевала и приятно грело лицо. С залива потянул легкий бриз. Туман, сползший с острова, нагоняло обратно. На Юрт по отливу я явно не успел. Ехидный, гремя сапогами, отошел в кусты и что-то там кряхтел.
- Как вы услышали меня?
Лысый почесал кадык и задумался.
- Чуйка у нас на таких. Как ты без лодки на Юрт собрался?
- В смысле "без лодки"?
- А где твоя лодка? - у мужика от выпитого явно начинал заплетаться язык.
- А зачем, ты думаешь, я на костер вышел? - я обернулся на кряхтящего Ехидного, - У него что там, проблемы?
- Логично. Его проблемы - не твое дело.
- Логично, - вторил я. - Ваша лодка где?
- За мысом, в заводи.
Я наконец скинул уже порядком отдавивший мне плечи рюкзак, открыл верхний карман, достал флягу и кинул в руки Лысому.
- Вот на ней и пойдем. Только перелей куда-нибудь.
Лысый поймал флягу, чуть не упав с ней.
- Водка?
- Уймись! Спирт, медицинский.
- Лучше б ты "Хаски" там привез, или "Путинку".
- Не уважаю.
- Ладно, - Лысый высморкался в сторону, - По рукам. Но попадешься еще - пристрелю. Заранее пристрелю.
- Верю, - я протянул руку.
- Петро! Заводи!

****

Лопата уперлась во что-то железное.
- Успех? - пожилой мужчина с катарактой на левом глазу и лопатой в узловатой руке загадочно смотрел на меня.
Да, мы промышляли "чернухой", "черной археологией". Начиная со всякой ерунды от тупого собирания металла по лесам, заканчивая варварской копкой памятников каменного века и продажей найденного барахла за баснословные деньги. Олег был старым следопытом, профессором кафедры истории в моем университете. Тогда, пять лет назад, мы объединили мои возможности и его знания, мою молодость и его опыт. Это приносило нам неплохой заработок, а мне еще и зачеты в универе.
- Как думаете, - я всегда обращался к нему на Вы, - Что произошло тогда на Юрте? Почему гражданских перебили?
- Искали там что-то. Вся эта бело-красно-гвардейская шваль вечно прятала друг от друга что-то. Вот местные и попали под раздачу.

Он ненавидел весь "совейский" период истории России, всегда говорил о "Государстве Российском", ненавидел всех староверов и идолопоклонников, отрицал бога и вообще имел какую-то свою идеологию, в которую очень легко вписывалась и занятие "чернухой", и научная деятельность, и трое детей, и Афганская война. Его деда репрессировали в 37-ом, бабка умирала от голода в Поволжье. Отец, так же историк, после смерти Сталина занимался вопросами реабилитации. Ненависть к совдепии он надежно привил мне, когда мы шерстили места бывших ГУЛАГовских лагерей. Оттуда я не унес почти ничего, лишь тяжелый груз осознания цены своей жизни и смерти.
- А Вы были на Юрте?
- Я смотрю, ты запомнил ту лекцию? - он был доволен. - Я немного приукрасил, как всегда...
- Этим Ваши лекции и интересны, - я бросил лопату и потянул за железку. Земля отдала мне печную дверцу с неведомым узором.
- Да уж. Отложи пока, покури. Видимо, там еще парочка будет. Может, не матерись я на лекциях, никто бы и не ходил... Да, на Юрте я был. И дом этот видел. Жуткое место. Не дом в смысле, а вообще Залив. Но там много интересного, не только на Юрте, но и на других островах. Ведь люди давно там живут. В этом вся и беда. Я познакомлю тебя с одним человеком оттуда, если хочешь. Моим штурманом был на вертолете. И есть еще пара документов интересных, я скину потом.

****

Залив поперек пересекали пять островов. Остров Полумесячный, Клыкова, Бонви, Кедровый и Юрт. Полумесячный действительно имел форму полумесяца, был от материка в ста метрах и островом его особо не считали. На Клыкова был рыбозавод и небольшая флотилия. На Бонви стояла метеостанция, детский лагерь и пара магазинов. Кедровый был бывшим рыболовецким поселком, ставший обителью браконьеров. Остров Юрт был самым большим по площади и самым последним людским пристанищем в Заливе. Дальше ни островов, ни соответственно поселков не было. Лютый край, с первобытными законами, самобытной культурой, натуральными валютами и матерными архаизмами.
- На Юрте когда-то была большая деревня, - Лысый кричал мне сквозь шум двухтактного мотора, - Я там родился. Потом рыбы не стало и мы на материк переехали. Там раньше медведей много было! Сейчас постреляли!
- Ну вы же и постреляли!
- Как знать! - огрызнулся он. - Погранцы еще стояли, но давно совсем.
- Есть там кто сейчас?
- Есть. Найдешь.
- Что-то не хочется.
- Это ты верно. В поселок не суйся. Узнают чем промышляешь - ограбят сразу. А могут и убить. Пуля найдет виноватого. Мы по одному туда не ходим. Лютые они, чужаков не любят.
Ехидный Петро ловко подрулил к берегу и сбросил обороты. Лодка носом чуть протаранила корку льда и мягко уперлась в песок.
- Увидишь Михеду - привет передай! 
- От кого?!
- От Мозыря, - Лысый довольно улыбнулся своей стальной улыбкой.

****

От песчаного берега тропинка уходила через засохший камыш в сторону леса. Снега здесь было больше, а воздух холоднее. Телефон опять потерял все спутники, оставив лишь одно деление сети на экстренный вызов. Интересно, если я сюда экстренный вызов сделаю, приедут? Наверное, приедут. С такими мыслями я вошел в лес. Чтобы хоть как-то сориентироваться, я решил взобраться на ближайшую сопку и осмотреться. Я начал подниматься напрямик, но почти сразу оказался на тракторной колее, довольно наезженной, со свежими следами. Я отшатнулся с дороги, не желая случайно наследить - при моем деле это было совсем ни к чему. Любой местный здесь с легкостью найдет меня по следам, прямым или косвенным. Спирт добавил к чувству голода еще и сушняк, пришлось достать флягу. Пока я пил, сзади раздался механический скрип. Я резко обернулся, готовый либо бежать, либо атаковать. В ста шагах виднелась движущаяся фигура. По мере приближения, неясный силуэт обретал контуры и превратился в велосипедиста. Он явно еще не видел меня и я, чтобы не напугать человека, заранее поднял руку и крикнул. Молодой кудрявый парнишка лет 19, в желтой вязаной шапке, с холеным румяным лицом и большой сумкой через плечо, резко остановился и смотрел на меня.
- Привет! Не бойся!
- Ты к-к-кто?! - оставаясь на расстоянии, заикаясь, громко произнес велосипедист.
- Я не местный!
- Ч-что н-нужно? - голос его был по-детски высоким.
Я замялся.
- Мне в дом надо. Он такой, старый, на утесе вроде. Он, кажется, здесь один такой.
- А, - успокоившись ответил парнишка и подъехал ближе. Велосипед сильно скрипел. Стали видные его черные глаза. Они впились в меня и никуда не отпускали.
- Сэ-сэ-сиги е-е-есть?
Я угостил парня пачкой.
- В-в-ве-е-ернись вон туда и ч-через к-к-к-кусты на хребет. Н-никто не ходит. 
- Спасибо.
Парень прислонил велосипед к дереву и закурил.
- Мэ-м-могут убить здесь, - он озирался по сторонам. - У нас тэ-таких н-н-не л-л-любят.
- Каких?
- Кэ-к-кэ... Копателей!
- А кто тебе сказал, что я копатель?
Он указал пальцем на рюкзак.
- И что?
Парень улыбнулся и сделал знак бровями.
- Ладно! - я сдался. Ему сейчас ничего не стоило поехать к своим и рассказать обо мне. И как бы я потом не убегал, рано или поздно меня бы настигли. Я скинул рюкзак, достал еще пачку сигарет и сунул парню.
- Обожжи! - сказал он и показал на велосипед. Я не понял. Он еще раз тыкнул в велик, а потом кивнул на рваное седло.
- А, - я достал изоленту. Он довольно закачал головой. - Слушай, много народу тут?
- М-м-много.
- А кто? Браконьеры?
Он отрицательно помотал.
- Ну ладно, - я накинул рюкзак и хотел было пойти по указанному им направлению.
- Пэ-пэ-падажжи! Там в-в-в-в д-д-д-доме. Тэ-там живут ща.
- Кто?
- Лэ-люди. Сэ-с материка.
Я насторожился. Это в мои планы не входило. Я пошарил по карману и протянул пацану зажигалку, платя за расспросы.
- Давно?
- Сэ-с лета еще. Кэ-кэ-ку-купл кто-то.
- Много их?
- Б-б-было много. Тэ-там б-баба осталась.
- Серьезно?
Парнишка расплылся в улыбке и закивал.
- И-и-и-ее не трогают, она э-э-эта, - пацан совсем запнулся, вспоминая слово.
- Кто?
- Н-н-н-не..
- Нерусская?
- Б-б-бр...
Он отрицательно замахал руками, а потом дал понять, что не помнит слово. Я понимающе кивнул.
- У-у-удачи! - велосипедист со скрипом поехал дальше.
Я дошел до указанного им места и, перепрыгнув колею, продолжил подъем. Никаких гарантий, что парнишка не выдаст меня, не было.

****

Спустя пару лет Олег окончательно ослеп. Разум и здоровье стали все чаще подводить старика. Я часто приходи к нему, делясь новыми находками, спрашивая о новых местах. Он нежно ощупывал тонкими пальцами привезенные мною монеты, рисовал по памяти карты, улыбался и, наверное, завидовал. Его хоронили на том же кладбище, что и Рыжую. Исторический заканчивать без него я не стал. Так и продолжил копать, совсем забыв свой юношеский интерес к событиям на острове Юрт.

- А это что?
- А! Это на метал пойдет!
Я с грохотом выбрасывал из багажника машины в гараж друга накопанное барахло.
- А вот это, - я достал из кармана коробочку, - Это будет у тебя.
- А что это?
- Серьга. Ей лет 500.
Спирт давно перестал обжигать мне глотку. Универсальный полевой напиток. Мы пили и целовались до самого утра.
-...и вот нашли их, значит, хазары сидящими на горах этих в лесах и сказали: "Платите нам дань, козлы!". Поляне, посовещавшись, дали от дыма по мечу, и отнесли их хазары к своему князю и к старейшинам, и сказали им: "Вот, новую дань нашли мы". Те же спросили у них: "Откуда?". Они же ответили: "В лесу на горах над рекою Днепром". Опять спросили те: "А что дали?". Они же показали меч. И сказали старцы хазарские: "Не добрая дань эта, княже: мы добыли ее оружием, острым только с одной стороны, - саблями, а у этих оружие обоюдоострое - мечи. Им суждено собирать дань и с нас и с иных земель... И сказал он: "не добыть победы там, где вместо одного павшего батыра вырастают двое. Мы уходим за Итиль, которую рязанцы зовут Волгой"...
- Ого!
- Знаешь песню "Ольга" Мельницы?
- Да!
- Там строчка есть "Ольга, Ольга, — вопили древляне с волосами желтыми, как мед, Выцарапывая в раскаленной бане окровавленными ногтями ход". Вот это про то, как княгиня Ольга сожгла древлянских послов в бане. Они мужа ее грохнули, а потом ее под себя подмять пытались.
- Допустим... А кем ты работаешь?
- Я не работаю. Это нельзя назвать работой. Это как журналистика, не профессия - образ жизни.
- Интересно...

Я был счастлив с ней в том, что не знал несчастья. И счастье было в спокойствии. Я часто брал ее с собой. Она была отличным навигатором, точно совмещала рисованные еще Олегом карты с топографическими, быстро составляла маршруты. С ней я начал даже копать аккуратно, если речь шла о реальных ценностях. Мы стали ездить гораздо дальше и дольше, чем с Олегом, собирали какие-то экспедиции, половина из которых были просто на удачу и, конечно, не окупались. Мы обворовывали центральные архивы, ловко вынося вместо ксерокопий документов их оригиналы. Выкапывали ямы в черноземе по два метра ради осколка стекла. Протаскивали машину по болоту по несколько дней. Лазали по чердакам и подвалам. Я научил ее находить тайники в старых домах, видеть косвенные признаки и полагаться на чутье. Мы постоянно жили в деревнях и на каких-то брошенных дачах. Я делил с ней свою свободу.
- Здесь хорошо, как будто наш дом. И нет никого.

Тогда я позволил себе отступить, напортачил сам, позволив себе слабость. Напортачил, как портачат многие молодые люди, создавая ненужные драмы, ища постоянного буйства чувств. А потом жалеют об этом.
- Все будет хорошо. И если не сейчас, то потом обязательно.
Со временем все проходит, все встают на ноги, мужают, и, либо продолжают свой путь, либо идут по-новому. Ничего из этого сделать я не мог, начиная чураться других и себя. Я все еще продолжал копать, но один. И все реже это приносило реальный доход. В конце-концов, на одном из копов я сначала нарвался на других копателей, а через сутки, прямо ночью в палатке, меня повязали менты, видимо, по наводке тех же конкурентов. Пришлось откупаться. Это было краем, нужно было менять курс. В очередной раз переезжая с квартиры на квартиру, я нашел свои старые тетради. В одной из них были заметки про остров Юрт.
- Меня не будет пару недель, не теряй меня.
- Осторожней там. Вернись до нового года.

****

- Стой! Стой на месте! Еще шаг - я выстрелю!
Она стояла на пороге серого деревянного дома, прижавшись плечом к косяку и держала меня на мушке. Огромный оптический прицел и баснословное расстояние не дали бы ей промахнуться ни на сантиметр. Однажды, в меня уже стреляли. Тогда я случайно попал на конопляное поле посреди глухой тайги. Чувство не из лучших, абсолютная беспомощность котенка. Сейчас я готов был спорить, что в прицеле она видела каждую морщинку в уголке глаза, если целилась в глаз. Или тяжелое дыхание в груди, стянутой рюкзаком, если целилась в сердце. Или небольшую дрожь в коленях, если целилась по ногам. Ниже она меня видеть уже не могла, кисточки ковыля касались колен. Я бы мог упасть в эту траву, ее вполне хватило бы зарыться, укатиться вниз по склону, и, возможно даже, получив ранение, убежать. Но у меня за плечами рюкзак, а это замедлит меня в десятки, если не в сотни раз. Неоправданный, ненужный риск. Руки, поднятые вверх, и перетянутые лямками плечи начали затекать.
- Кто еще есть?!
- Я один.
- Ствол?!
- Нет. Нож на поясе.
- Снимай!
- Рюкзак мешает!
- Рюкзак одной рукой снимай!
Я расстегнул грудной и поясной ремни. Отклонился назад с вытянутыми руками. Рюкзак упал. Она целилась в кадык, это было очень удобно.
- Нож под курткой!
Она покачала стволом. Так же медленно я снял куртку. Одной рукой достал нож и кинул в траву.
- Знаете, мадам, в меня сегодня уже целились...
- Замолкни! Два шага ко мне!
Я осторожно подошел. Она прошлась вверх-вниз по мне прицелом, попутно шаря глазами местность.
- Ты кто?!

Так кто я? Матерый копач, человек, который в жизни не умеет ничего, кроме как наживаться на чьей-то прошлой жизни и смерти? Прыщавый студент-историк, недоучившийся курс из-за юношеского максимализма? Мужик, уставший от постоянного эмоционального прессинга и словивший кризис среднего возраста, депрессию, и отправившийся на поиски судьбы? Алкоголик, распивающий спирт с местным участковым Николаем Ивановичем Сипягиным, произнося тост "За знакомство"? Романтик, цитирующий наизусть Гумилева и строчки из "Истории Государства Российского"? Заблудившийся турист, уссыкающийся от страха быть убитым неизвестными на диком острове? Хитрый делец, способный нужным людям выдать кусок глины за древность? Одинокий человек, который устал и ищет свой дом?

Осеннее солнце слепило мне прямо в глаза, щипало их, заставляло слезиться. Еще пару минут, и оно зашло бы за трубу дома, и тогда можно было различить ту, что целилась в меня.
- Кто ты?!
- Меня зовут Ким. Я приехал с материка. Опустите винтовку, я не опасен!
Щелкнул предохранитель.

****

Часть 2.

Хозяйка закрыла за мной дверь. Холл еле-еле освещала маленькая лампа накаливания. Не ясно было, как ее вообще подвесили под самый потолок.
- Не разувайся, грязно. Куришь?
- Да.
- Угости даму.
У нее был очень статный голос. Отличный от того крика, что звучал на улице. На вид я дал ей не больше 30. Накинутое на плечи пальто скрывало фигуру. Пышная копна тонких волос была жестко стянута красной веревочкой на затылке. Она закурила и дым утянуло сквозняком. Я быстро уловил какое-то добронравие, исходившее от нее.
- Оружия точно нет?
- Нет. Все на улице валяется.
- Пусть лежит, никто не возьмет. Голодный?
Я кивнул.
- Самое время. Проходи.
Минуя лестницу на второй этаж и переступая какие-то коробки, я прошел в комнату. Видимо, здесь была гостиная. Правый угол занимал огромный камин с трубой, уходящей в потолок. В другом углу, навалившись на шкаф с разбитыми стеклянными дверцами, валялся диван.
- Здесь вода не очень. Раньше была скважина в подвале, но теперь он затоплен. Так что немного с болотиной.
- Здесь очень темно.
- Я просто не рискую. Рабочие протянули временную проводку, но знаешь, руки у них, ну не то что бы из жопы...
- Я понимаю... вас.
Туман на улице совсем рассеялся, и утреннее солнце пробивалось в дом сквозь зарешеченные грязные окна первого этажа. Вездесущая пыль струилась в свете и колко щекотала нос.
- А теперь расскажи мне подробно, - она протянула керамическую кружку и пакет с печеньем, а сама села напротив.
- Осторожно, горячее. Кто ты, откуда и зачем сюда пришел?
Говорить о истинной цели своего визита было совсем не резонно. В то же время, чтобы я не сказал, вероятно, как только я допью чай, она выпроводит меня отсюда. Нужно было как-то удержаться в доме. Она все еще не выпускала винтовку из рук. Это было совсем не ружье, а именно армейская винтовка с хорошей оптикой. Опытный стрелок с таким оружием без труда попал бы монетку с приличного расстояния, что уж говорить о том, когда цель - человек.
- Меня зовут Ким...
- Очень приятно, я Лина. Или Лена, Алина - как угодно, без разницы, - протараторила она и протянула руку.
Я не любил рукопожатий с женщинами и поэтому имел привычку поворачивать свое запястье вниз. На пальце показалось кольцо. Лина улыбнулась.
- Мило, - она вернула руку к винтовке. - Кого из местных знаешь?
- Николая Ивановича.
- Неплохо. Но он живет на Бонви, а ты перебрался сюда - как? - Лина вопросительно подняла брови.
- Я бы сказал, что он сейчас даже не там, а на материке.
- Не важно.
- Да. Я пришел по косе на отливе.
- Врешь. Паром на Кедровом в 4 утра. Плюс минимум час ходьбы. В это время уже прилив, - она отщелкнула предохранитель.
- Да, - я сделал вид, что сожалею.
- Давай договоримся - чем больше правды я услышу, тем больше твоих шансов, что я не выстрелю, или того хуже - сдам местным как браконьера. Я вижу, что ты не опасен, но другого выхода ты мне не оставляешь.
- Договорились, - я рассказал ей о встрече с браконьерами.
- Это плохо. Но сюда они не сунутся.
- Да. И, в общем, меня сюда привела мечта детства.
- Ты серьезно? - она засмеялась. - И что это за мечта?
- Я всегда хотел дом.
- Не лучшее место.
- А по мне так - рай.
Чай действительно сильно отдавал болотом.
- У нас разные понятия, - Лина защелкнула предохранитель. - Этот дом мой. И если ты пришел воровать, здесь ничего уже нет.
- Я не знал. Не знал, что он ваш. На материке сказали, он брошен. Я просто не рассчитывал, что здесь еще кто-то будет. Я имею виду ветхое состояние дома и...
- Да. Я недавно купила его. И его ветхое состояние меня очень беспокоит. Чай вкусный?
Я кивнул.
- Пей. Сигареты есть еще?
- Пару блоков.
- Хорошо, - она встала и ушла куда-то в темноту. - Николай Иваныч может поручится за тебя?
- Абсолютно! - уверенно ответил я. Лина вернулась.
- Я разберусь. Все это звучит очень сомнительно. Но раз это такая твоя "дикая" мечта, за которой ты приперся неведомо куда, то можешь пока остаться. Там комната есть, слева от входа. Собери свои вещи и дуй туда. Я живу на самом верху, если что. Обязательно кричи, если надумаешь подняться. Иначе пристрелю.

****

Это был маленький успех. Я на острове, я не убит и не ранен, мое снаряжение цело, металлоискатель не поврежден, и я в деле. Может быть это даже и лучше, чем если бы я попал в заброшенный дом и без единой возможности расслабиться, начал шерстить его по ночам. В то же время, такое неожиданное соседство отталкивало меня. Мои мысли о доме плавно перетекли к размышлениям о его новой хозяйке. В полумраке я так и не разглядел ее лица. Как мужчина, я имею привычку разглядывать женщин с головы до ног. А эта женщина вдруг стала для меня еще одной загадкой этого места. Не было ни ног, ни груди, только рука с большим кольцом, копна волос в хвосте и винтовка. Зачем она купила этот дом? У кого? И почему живет здесь? Почему Сипягин не сказал мне ничего? Не желая зла, эта загадка вдруг вернула меня туда, назад, ровно к тому, от чего я отчасти так хотел убежать. Убежать в черный, холодный дом на далеком острове, чтобы ночи напролет прочесывать помещения с чердака по подвал в поисках неведомо чего.
Я уже давно недолюбливал женщин. Любой психолог скажет вам, что это все из детства, что мизогиния может пустить корни в совсем раннем, нежном возрасте и дать свои плоды уже в зрелости. Но я был уверен в собственной виновности, даже не обращаясь к специалистам и радуясь, что это еще не мизантропия. Ненависти как таковой, женщины у меня не вызывали. Неприязнь скорее вызывало то, что вся жизнь человека и состоит из взаимодействий полов на любых социальных уровнях. И от этого мне становилось совсем невыносимо.

Собирая вещи в траве, я попутно разглядывал дом. Огромная дыра венчала фасад дома с северной стороны и тянулась от первого этажа до самой крыши. В комнате без стены проросли кусты и мелкие деревья. Из-за дома была видна макушка огромной сухой ели. Поодаль стоял покосившийся сарай, остатки садика ютились здесь же. Не понятно, были ли это мертвые кусты, или просто осень раздела их и погрузила в сон. От забора остались пара столбов, видимо, для ворот. Я рисовал себе картины ухоженного хозяйства и десятки причин нерентабельности его восстановления. Видимо, в лучшие годы кто-то крепко держал в узде это место. Латал крышу, чистил трубу, менял стекла, косил траву, вытирал пыль, сушил подвал. Сейчас же проще было снести дом и построить новый. Повалить мертвую ель и посадить новую. Выкорчевать кусты и посадить новые. Даже в свете дня, дом действительно был серый, местами черный. Морская соль и ветра сделали свое дело. Я прошел взглядом по водосточной трубе, мимо окна второго этажа, которое почему-то было чище остальных. Под крышей было окно комнаты, где видимо и жила Лина. В стену была выведена труба буржуйки. Следы копоти говорили о том, что часто топили чем-то смолистым или лакированным. Одна из форточек когда-то узорного витража была выбита. Из дыры торчали какие-то палки и тряпки.
Я вернулся в дом и прошел в комнату, которую указала Лина. Деревянная дверь рассохлась и с трудом открылась. Мои апартаменты состояли из тахты у окна, стола, масляного обогревателя и табуретки на трех ножках. Пыли здесь не было, но было очень сыро. Грибок черной паутиной ютился по углам. С пола тянуло сыростью. Замерзшая роза с желтым бутоном на зарешеченном окне завершала пейзаж. Я рискнул поставить телефон и ноутбук на зарядку и включить обогреватель, предварительно найдя по проводам щиток с автоматами. Комната быстро нагрелась. Но чем теплее становилось вокруг, тем сильнее воняло плесенью. Открыть форточку из-за решеток не представлялось возможным. Выпив кофе из термоса и чуть согревшись, я прилег. Утренняя прогулка с незапланированными встречами давала о себе знать.

****

- Неплохо устроился.
Лина стояла в дверях комнаты. На плече была винтовка стволом вниз.
- Переверните винтовку, это опасно, - я сел на тахте и протер слипшиеся глаза. Часы показывали 5 вечера.
- Нет. Так быстрее вскинуть и сделать выстрел. Пошли ужинать.
Ужин состоял из ухи из какой-то местной рыбы, черного хлеба, все того же сырого печенья и чая.
- Вы не мерзните? Отопления ведь нет.
- У меня там обогреватель. Но теперь по ночам его не хватает и я топлю буржуйку.
- Топите? Вы таскаете туда дрова?
- Там наверху такой завал...
- Давно вы здесь?
- Три месяца.
- И вы совсем одна...
- Пока было тепло, была бригада рабочих. Но это не важно. Я, так сказать, на особых условиях и меня здесь все устраивает. Я понимаю, да, ты приехал сюда, в такую глушь, а тут баба с ружьем...
- Вот этого я меньше всего ожидал увидеть.
- Всему свое время, есть некоторые хитрости, - Лина подмигнула. - Вкусно?
- Да, вполне.
- Хорошо. Я звонила Сипягину.
- Здесь есть связь?
- У меня есть. И он сказал, что ты вовсе не простой человек. И забрел ты сюда не просто так из каких-то детских побуждений.
Сипягин был основным моим информатором о островных территориях, и будучи курсе моих планов, сдал меня. Я был разоблачен.
- Что ж, это так.
- Какие варианты?
- Я уйду утром?
- Как просто сдаться, мужчины! - ругань из ее уст звучала по-детски наивно. - Я же не говорила, что выгоняю тебя. Что ты здесь ищешь, копач?
- Я и сам не знаю, - я мотнул плечами.
- Опять врешь?
- Не.
- Мне поверить?
- Как хотите.
- Что ты знаешь об этом месте? Об этом острове?
- В 22 году здесь был бой.
- Из-за чего?
- Гражданская война, отступление.
- Хочешь пули пособирать? Кости? Портсигары? Наганы?
- Нет. Думаю, что здесь есть то, из-за чего были пострелушки.
- Что именно?
- Неизвестно. Из местных выжил-то только один мальчик.
- Кто?
- Не знаю.
- Плохо. Ну ладно, подготовился ты основательно. Осмотрел дом?
- Снаружи только.
- Полное говно!
- И не говорите.
- Внутри еще хуже. До девяностых здесь жила семья председателя колхоза. Потом они съехали. Я думаю здесь перезимовать.
- Пф, - я подавился. - Вам звиздец! Когда кончатся еда и дрова...
- Вот, - протянула Лина и отставила чашку. - За еду я не беспокоюсь. Но мне нужен работник. Что ты умеешь?
- Все.
- Прекрасно. У меня есть предложение: ты приводишь этот дом в порядок. Нет, я все понимаю. Ты делаешь так, чтобы здесь было тепло. Все материалы вот, в коробках и других комнатах. Еще мне нужны дрова. И, попутно с работой, ты ищешь то, зачем приехал. Если находишь - забираешь себе как плату за работу.
- А если нет?
- Значит нет.
- Я могу подумать?
- Естественно. До утра. Утром ты либо сваливаешь, оставив мне сигарет за гарантию, что на Юрте никто тебя не пристрелит, пока будешь выбираться. Либо остаешься. Если надумаешь что раньше - я наверху.
Я кивнул.
Мы молча закончили ужин и разошлись. Спать не хотелось и я расположил ноутбук на столе. Сети здесь хватило на пару сообщений "Все в порядке, я на Юрте". Потом связь пропала.
Действительно ли Лина звонила моему знакомому участковому? А если не звонила, то откуда знает, зачем я приехал? Насколько реально подготовить дом к холодам? Насколько реально найти здесь хоть что-нибудь? Стоит ли игра свеч?
С наступлением ночи заметно похолодало. Я пару раз делал кипяток на газе, балуя себя растворимым кофе. Под утро, все еще размышляя, я с трудом заставил себя лечь под холодный спальник, максимально близко придвинув обогреватель к тахте. Во сне мне чудилось, что где-то коротит проводка, то капли воды, то неясные щелчки с потолка. То ветер гудел в щелях. И что-то постоянно скребло по стене в гостиной.

****

Я проснулся от запаха горелой пыли. Спальный мешок касался обогревателя и начал накаляться. Я одернул его и быстро вскочил. Было светло. Конденсат на окне превратился в лед. Сухая роза покрылась инеем. Я на всякий случай достал фонарь, отогрел батарейки и надел перчатки. Лестница на второй этаж начиналась с холла. Деревянные ступени были на совесть пропитаны антикоррозийным раствором, но время и древоточцы сделали свое дело. Дерево поскрипывало, а лакированные массивные перила шатались. Я проследил на потолке ход электрического провода и щелкнул включателем. Второй этаж освещала еще одна тусклая лампочка. Только стена с дверью и лестница на третий этаж. Я осторожно повернул ручку. Было не заперто, но косяк перекосило и была опасность, что вся стена держится на нем. Единственное окно во двор, со слоем жирной пыли на стекле, на котором красовалось выведенное пальцем сердечко.
- Лина?! - я крикнул на третий этаж.
Потолок надо мной скрипнул.
- Кто здесь? - у нее был испуганный голос.
- Это я, ваш сосед!
- Какой сосед? - все так же донеслось из темноты. - Если вы пришли воровать, здесь ничего уже нет!
Щелкнул затвор. Теперь испугался я.
- Лина, это я, Ким! Не стреляйте!
Ответа не последовало.
- Вы спуститесь?
Молчание. Чертовы бабы, опять одно и то же!
- Я могу подняться?
Послышались шаги. Показался ствол. Я автоматически поднял руки и отшагнул к стене.
- А, это ты, - она опустила винтовку и вышла на свет. Все то же пальто, но теперь распущенные волосы и заспанное лицо. - Че надо?
- Лина, я это, согласен, короче.
- Хорошо. Руки опусти.

****

В течении следующего дня я начал приводить в порядок первый этаж. Осмотрев коробки, я обнаружил десятки квадратных метров целлофана и строительного тента, которым плотно завесил внутри и снаружи все стены, примыкающие к разрушенной стене. Это должно было максимально сократить потерю тепла. Временная проводка и огромное количество картонных коробок со стройматериалами не располагали к пожарной безопасности. Я кое-что переделал, перекрутил, добавил пару лампочек в своей комнате и гостиной, осветил кухню и кладовку. Кухня была, пожалуй, самой светлой частью в доме. Здесь было одно сплошное окно вдоль стены, огромный кухонный стол, останки зеленого корейского холодильника с характерным запахом и перевернутый обеденный стол, зачем-то нарытый скатертью. Холодильник оказался рабочим, только очень шумным.
Так как спать было довольно холодно, вечером я, желая отодвинуть период сна на утро-день, включил музыку на ноутбуке и принялся разгребать завал, состоящий из шкафа и дивана, стараясь не порезаться о битые стекла.
- А у тебя тут ничего, - Лина стояла на лестнице. Запах потухшей свечи окутал комнату. - Ты молодец.
- Спасибо, - я улыбнулся и продолжил работу. - У вас нет фонаря?
- А зачем? Там целый ящик свечей, настоящих, восковых. Тем более, сейчас ты почти все осветил. Быстро работаешь.
- Вас не было весь день.
- Да, я спала. Уже нашел что-нибудь? В смысле - по своей части?
- Не, что-то пусто.
- Ммм, - Лина поджала губы. - А что здесь? Книги? Я всегда хотела посмотреть, но мне здесь страшно. Было.
- В основном классика и детективы, - я протянул ей потертую Агату Кристи.
- А что ты любишь?
- Я? Историю.
- Хорошо. А что ты читал в детстве?
Я прервался, выключил фонарь и сел на уже перевернутый и очищенный диван.
- Это был Булычев, да.
- Про Алису? - удивилась Лина.
- Да! Я, знаете, любил в детстве такое, космическое что ли, с роботами. А вы?
- Я больше по поэзии, - отмахнулась она.
- Сентиментализм?
Лина прошла до камина и заглянула в кухню.
- Так вот что так тарахтит. Ты уверен, что он нам нужен?
- Не очень.
- Тогда выключи.
- Вы действительно слышите его?
- Да. Я слышу весь дом.
- А музыка?
- Это ничего.
Я решил не обращать на это внимания. Лина молча прошлась по залу.
- Я пойду. У тебя же есть зажигалка?
- Да.
- Зажги свечу. Не забудь о холодильнике. Доброй ночи.
Я опять не разглядел ее. Пройдя на кухню, я выдернул вилку из розетки и холодильник смолк.

****

Под утро я опять слышал эти назойливые звуки. Позавтракав около полудня и вооружившись монтажной пеной, я отправился на поиски щелей с наружной стороны дома. Продув самые заметные места на уровне своего роста, я присел у ели перекурить, думая, как залезть выше. Взглядом я двигался от конька крыши, вдоль ржавой водосточной трубы, попутно примечая щели, спустился вниз по стене до земли и наткнулся на лежащий велосипед. Тот самый, на котором ехал заикающийся парнишка в желтой шапке, указавший мне дорогу. Я осмотрелся, но никого не было. Осторожно обошел дом, и не найдя никаких следов парня, вернулся к ели. Можно было свиснуть, но тогда был риск напугать Лину, а у нее винтовка. Я все же решил рискнуть, глубоко вдохнул и сложил два пальца в рот.
- Эй!
Свист угас, не успев начаться. Парнишка спрыгнул откуда-то сверху и зашагал ко мне. Я строго смотрел на юнца.
- Н-н-не н-надо сэ-сэ-с-свистеть, она же с-с-спит.
- Откуда ты знаешь?
- Он-на с-с-сп-п-пит дэ-д-нем же, - с претензией знатока заявил он. - Я пэ-привез пр-р-р-родукты, оставил у двери.
- Тебя там не было.
- Бэ-был. Я просто х-хожу по-другому.
- Как тебя зовут?
- Е-е-егор, - он протяну руку.
- Егор, давай ты все таки...
- Эй-эй, - как-то по взрослому отрезал парень, - Я п-п-понял. Д-д-доставай с-с-свою большую с-с-с-с-сигарету. Ты уже был в подвале? - Егор поднял велосипед и проверил натяг цепи. - Д-д-дай плоскогубцы, пэ-пожал-луйста? - я снял с ремня инструмент.
- А что в подвале?
- Ты что?! - парнишка сделал загадочно-таинственный тон, - Все з-з-з-знают, там ход к м-м-морю!
- Ты вообще представляешь, насколько это невозможно?
- Мууу, -протянул Егор, - С-с-скучный ты. В-в-все знают, здесь на островах раньше были п-п-п-п...
- Партизаны?
- Пэ-пэ, - парень явно волновался, - Пираты!
- Друг, какие пираты?
- Викинги!
Егор отдал плоскогубцы, выплюнул сигарету и, еще раз проверив натяжение цепи, прыгнул на велосипед.
- Зэ-завтра Юлли принесет почту, не п-п-проспи!
- Кто это?!
- Моя сэ-сэ-сестра.
Порыв ветра качнул сухую ель. Ветви, касаясь стены, издали ночной скрежет.

****

Весь следующий день я опасался пропустить почту, все время вслушивался и всматривался в то набегающий, то рассеивающейся туман, много курил и вообще старался работать около входа. Пару раз вниз спускалась Лина и стоя на лестнице сонным голосом уточняла, не приносили ли почту. В тот день так никто и не появился. Егор привез масло и яйцо и с одобрения Лины, я снова включил холодильник. Часть продуктов она унесла к себе. На мое желание помочь донести наверх, хозяйка запретила, сказав "Потом".
Спустя еще неделю со всеми щелями было покончено. Я нашел в траве старую лестницу, которая, хоть и была шаткой, позволяла дотянуться до самой крыши. Повесил несколько лампочек на улице по углам дома и над входной дверью. Лина сообщила, что это здорово, и что теперь стоит ждать появления местных забулдыг с бутылкой или ружьем.
Попутно я прочесал первый этаж и двор на наличие возможных тайников, простучал стены, со стороны разрушенной стены заглянул под пол, забил пару шурфов во дворе. Забивая очередной, я обнаружил заросшую крышку старого колодца. Вода была чистой, но дна я не увидел. Пришлось по-старинке опускать на веревке фонарь с экшн-камерой, а потом просматривать видео. Как я и ожидал, на дне был ил. Поисковый магнит так же не дал сенсационных результатов: остатки ведер, ржавый нож и пара монет. В сарае я так же нашел только пару старых лопат и пули. Но ничего более, что могло меня интересовать.

****

- Зайдешь в лес шагов на триста. Там засечки на деревьях увидишь. С того места можешь рубить. Пила и топор в коробке с инструментом.
Засечки  я нашел быстро. Пилу я сразу отбросил в сторону, при таких объемах это лишняя трата сил и времени. Помятуя опыт поездок с Олегом, я сначала забирался как можно выше на дерево, привязывал веревку и уже потом, сделав заруб в нужном месте, валил ствол. Очистив его от сучьев и веток, тянул той же веревкой к дому, где окончательно разделывал на поленья. За день получалось притащить три-пять стволов. Лес я тоже проверял на наличие возможных тайников. Металлоискатель пищал повсеместно, но не всегда давал результат. В конце концов, то что представляло ценность, не всегда было железным, и поэтому я, как заправский сапер, пользовался старым добрым и надежным минным щупом. Выбирая удобные приметные места, я начинал работу. Земля здесь была мягкая и щуп легко уходил на всю длину. Если щуп упирался во что-то, то я тут же подкапывал землю. Но результатов так же не было.

В один из дней, уже под вечер, я выбрал высокую ель и кое как забравшись на нее, начал вязать веревку. Я уже хотел кинуть бухту вниз, отклонился от ствола и размахнулся. Внизу, по направлению к моему дереву шел человек. Я замер. Он шел со стороны дома по линии, по которой я таскал поваленные деревья. В руках у него было ружье. Я медленно прижался к стволу, стараясь не задевать ветви и стал наблюдать. Густая хвоя надежно скрывала меня. Мое присутствие могла выдать только ручная пила, которая осталась лежать на земле, топор был при мне на поясе. Иногда человек нагибался, видимо, примечая мои следы, осматривая свежие пеньки. На мое счастье, снега в этом месте почти не было. Он прошел мимо моего дерева, не обратив внимания на пилу. Я дождался, пока он скрылся, быстро слез, оставив веревку и поспешил к дому.
На мое сообщение о незнакомце, Лина засмеялась.
- Это был Михеда, местный. Он иногда приходит ко мне. Скорее всего, он видел тебя, но не стал пугать.
Я успокоился.

****

Я гордо восседал на чистом диване, отпивая мелкими глотками чай с настойкой и наслаждался чистой гостиной. Спать теперь стало если не совсем комфортно, то гораздо теплее. Я убрал пыль везде, где смог. Прогрел и просушил комнату. Во всех доступных комнатах и на лестницах теперь было светло. Очередь была за камином. Нужно было проверить, действительно ли забита труба, или просто перекрыта одна из задвижек. Если камин заработает, дом оживет.
- Ким, ты же пьешь? - Лина стояла на лестнице с бутылкой в руках. Винтовки с ней не было.
- Иногда.
- Я нашла это наверху и, я не очень разбираюсь в выпивке, в общем, вот, - она протянула мне пыльную бутылку.
- Посмотрим, - я повертел бутылку на свет. Этикетка стерлась, но деревянная пробка выдала в содержании вино. - А вы?
- Я как ты - иногда, - Лина напоказ передразнила меня.
- Что ж, - я задумчиво осмотрелся, - Штопор. Нету. А, вот.
Я взял с пола кусок резины, приставил его к донышку бутылки и принялся бить о стену. Лина зажмурилась. После десятка ударов, пробка выскочила.
- Матёр.
- Так! Теперь нам нужны бокалы. А, вот! - я сходил на кухню и вернулся с двумя железными кружками.
- Давай ты сначала.
- Ок! - я сделал глоток. - Это вино. Сухое. Больше я ничего об этом не знаю.
- Хорошо, - Лина недоверчиво отпила из кружки. - За что мы пили, кстати?
- Да ты садись, - я отодвинулся, - Он чистый, я все вытер. Пили мы за дом.
Она запрыгнула на диван и поджала ноги.
- Хорошо. Прошло полторы недели. Тебе нравится здесь?
- Эх, как бы сказать. Здесь тихо.
- Так ничего и не нашел?
- Не.
Лина покачала головой. Я потянулся к ноутбуку.
- Надеюсь, ты любишь блюз.
- Не знаю, но я готова попробовать, - она сделала глоток и закрыла глаза.
Напряжение в электросети острова было нестабильно и лампочки горели то тускло, то ярче. Энергосберегающих в коробках я не обнаружил, только старые добрые тридцати-, шестидесяти- и девяносто ваттные лампы накаливания.
- Ты редко спускаешься.
- Нет, просто ночью ты спишь и не видишь.
- Оу. Ты знаешь, первое время я ужасно спал. Но потом ничего.
- Поэтому я сплю днем.
- Ты тоже слышишь все эти звуки?
Лина открыла глаза.
- Нет. Я слышу весь дом. И последнее время я сплю лучше.
Я одобрительно кивнул, понимая и лестно хваля себя за эту заслугу.
- Винтовка у тебя, это СВД?
- Это "Тигр", пятый. Гражданская версия.
- Хорошо стреляешь?
- Хорошо, - она усмехнулась.
- Слушай, а где ты живешь? Ну вообще, я имею виду материк, ты же оттуда?..
- Сейчас я здесь. Это мой дом.
- Хорошо. И мой.
- Наш.
- Пока да.
Мы чокнулись железными кружками.
- Так. Почему ты здесь?
- А ты? - Лина явно запьянела.
- Я работаю, - честно ответил я.
- Я тоже.
- Кем?
- А ты?
- Я копаю. И строю дом.
- И я, - Лина улыбнулась, - Копаю и строю дом.
Я засмеялся. Мне нравился наш разговор и я принимал правила игры.
- И когда ты его построишь, что же дальше?
- Я буду в нем жить.
- Но ведь я тоже его строю, как мы будем его делить? - я отвесил нижнюю губу.
- Ты строишь свой дом, дурачок, - Лина вдруг щелкнула меня по носу.
Видимо, вино было очень крепкое, или алкоголь навалился на усталость, я медленно засыпал. Сквозь сон еще была слышна смешанная с музыкой речь Лины. Потом щелкнула зажигалка, тихий треск воска. Тонкая рука легко зацепила мои волосы и я почувствовал большое кольцо, но не смог открыть глаз. Скрип ступеней.
Утром я опять проснулся от запаха подпаленного спальника.

****

Первого декабря появилась почта. Я поставил лестницу к окну второго этажа, чтобы заглянуть внутрь закрытой комнаты и полез наверх.
- Эй, Ким!
Внизу стояла черноволосая девушка. Пришлось слезать. Как и полагается мужчине, я начал с головы и закончил ногами.
- Я принесла почту, - она сунула мне пачку конвертов.
- Егор неделю назад обещал же?
- Я знаю. Паром не ходил. Вы тут не оголодали?
- Нет, вроде бы.
- Говори за себя.
Я смутился.
- Слушай, э, как тебя? Юлли?
- Не называй меня так! Юля, просто Юля.
- Да, хорошо! - я посмотрел на окно Лины, потом взял Юлю за плечо и завел за угол, - Юльчик, как давно ты приносишь сюда почту?
- Эй! Полегче!
- Окей, извини, - Юля одернулась и погладила плечо. - Я просто хочу знать, как давно она здесь?
- Не знаю. Я и раньше носила почту. А она появилась месяца три назад, - Юля задумалась и сделала характерный жест рукой, означающий "деньги".
- Извини, малыш, - я усмехнулся, - я здесь пустой.
- Ууу, скука. Поцелуй хоть?
- Что?!
- Ну, поцелуй меня? А, ладно! - Юля резко хватила меня за куртку и притянула к себе, но я успел отдернулся.
- Полегче, детка! - я качал головой и автоматом потянулся за сигаретами.
- Ты че? Ну ладно, - она с сожалением дернула плечами. - Дай хоть сигу. Она здесь месяца три. Как только появилась, сразу почты стало больше. На остров от силы раз в месяц что-то приходило, а тут каждые два дня по конверту. Но мне нормально, она платит, не то что, - она покосилась на меня.
- Завязывай! Откуда они?
- Ну посмотри адрес-то!
- А, - я вспомнил, что держу пачку писем.
- А ты че с ней? Шуры-муры уже?
- Ты что?!
- Да ладно! Как приехал, так ни разу в поселке и не был. - Юля затушила окурок о стену, - Уже все знают, что тут не местный заехал. Заходи как-нибудь, развлечемся. Мы люди простые, не страшные.
- Дуй отсюда.
- Ладно!
Девушка ушла. Я шумно выдохнул, отходя от общения с Юлией. Надо было отнести письма. Обойдя дом, я увидел стоящую в дверях Лину. Первый раз при свете дня. Ее лицо было светлое, даже белое, но не выражавшее эмоций. Она протянула руку. Я подошел и молча отдал письма. Она резко схватила пачку.
- В поселок не ходи. Убьют.
Адреса я так и не посмотрел.

****

Лина перестала появляться днем. По утрам я обнаруживал теплый чайник и другие следы ее присутствия. Я начал восстанавливать лестницу, пытаясь не беспокоится, уйти в работу, но мысли постоянно отвлекали меня. Спать было все так же было холодно. Я спал одетый, укутавшись в спальник, но холод, поднимающийся с пола, не давал уснуть. Проснувшись однажды, я явно услышал звук капающей воды. Я зажег свет в комнате и убедился, что это не глюк. Взяв телефон и фонарь, я включил свет во всем доме и отправился на поиски. В кухне воды не оказалось. В зале все сухо. Звук привел к кладовке, которую я, не обнаружив ничего ценного, заблокировал тентом и целлофаном. Когда я сорвал тент с двери, меня тут же обдало холодом. Звук капель усилился. Я открыл дверь из зашел внутрь. Включив фонарь на самый мощный режим, нашел выключатель. Звук доносился из люка в подвал. Я дернул его. Каменная лестница вела вниз. "Пираты!"- вспомнились слова Егора.
- Да ну на хрен! - я натянул перчатки и нырнул в подвал.
Вот она - та самая сырость, тот самый могильный холод, от которого я никак не мог избавиться! Два пролета лестницы и каменный коридор. Звук капель исходил из темноты. Я зажег зажигалку и пламя тут же потухло. "Тяга!". Я осторожно двинулся вперед. Звук из капель перерастал в непрерывный гул. Пройдя еще полсотни шагов, я остановился. Отсюда коридор спускался вниз, по огромным ступеням бежала вода. Я пригнулся и крикнул. Эхо гулко отдалось в лицо. Надо было уходить, вернуться днем, в сапогах, с металлоискателем и магнитом. Я попытался подняться, но оступился на скользком камне. В голове мелькнула мысль сожаления. Как же так? А как же Лина? А как же дом? А мой клад? И что? Она выйдет сегодня ночью и увидит, что свет горит во всем доме, а меня ни где нет. И целлофан сорван, и двери нараспашку. О, черт...

****

Ледяная вода сковала движения. Я лежал посреди темноты, жадно вдыхая воздух. Фонарь откуда-то из-под воды светил в потолок. Я плавно поднял его и осмотрелся. Я упал всего на пару ступеней. Дальше коридор был затоплен. Превозмогая спазмы тошноты и судорог, я добрался до лестницы и вылез в теплую кладовку. Взгляд был отуманен. Лина подхватила меня и накинула пальто. Опять ее большое кольцо. Тошнота. Ступени, ступени. Споткнулся. Стукнулся о приклад. Тошнота. Опять споткнулся. "Черт, надо было долатать до конца, до ее комнаты. Никогда не слушай баб..."

Жар. Маленькие капельки сползали со лба и катились вниз по виску, впитываясь в мягкую подушку. Что-то трещит. А еще что-то щелкает. Я открыл глаза. Крыша, которой я не видел ранее. Двигать глазами больно. Что темное и холодное накрыло лицо.
- Лина?
- Спи.
Кашель.

****

- Как ты нашла меня?
- Я слышу весь дом, я тебе говорила. Просто ты не услышал.
- Да...
Она сидела за рабочим столом и что-то печатала. Советская печатная машинка издавала тот самый щелкающий звук. Рядом ютилась пачка бумаг, стакан с карандашами, ноутбук и планшет. Звук постоянных уведомлений. Винтовка у кресла. Пламя в буржуйке усердно пожирало дрова, раскаляя металл. На печке зеленый чайник. Поперек комнаты веревка с какой-то одеждой, наверное, моей. Я окончательно пришел в себя и сел. Голова гудела.
- Какое сегодня число? - я сильно хрипел.
- Сейчас 11 декабря. Семь вечера.
- Сколько я...?
- Три дня. Это переохлаждение. Ты, видимо, в воде пролежал долго. Еще головой стукнулся.
Я потрогал лоб и нащупал шишку.
- Хорошо что не утонул.
- Хорошо... - я откинулся на подушку и закрыл глаза.  - Ты знаешь, там коридор затоплен. Поэтому дом гниет. Надо воду оттуда убрать. Тогда хорошо будет.
- Знаю. Я тебе говорила, но ты не услышал. Что ты поперся туда ночью? - она налила кипяток из чайника и вернулась на место.
- Мне мешала спать вода.
- Ох. Спи, короче, - она закончила с машинкой переключилась на планшет, - Вчера снег был, ты все пропустил. Когда выздоровеешь, придется еще поработать, у меня в окно здесь задувает сильно.
- Я люблю тебя.
Лина громко засмеялась, прикрывая рот.
- Спи, дурачок. Ты мне теперь должен.

****

Был точно день. Видимо, Лина никогда не гасила свет, и лампочка бессмысленно горела под потолком. Здесь было сухо и тепло, но сквозняк веял морозом. Лины не было. Я встал с кровати, накинул на плечи одеяло и подошел к окну. Двор и вся округа были белыми. Лес стал красивым. От белого сильно резало глаза. Хотелось пить. Чайник с остывшей водой стоял на пачке бумаг. Я отхлебнул с носика, попутно разглядывая ее рабочее место. Дверь открылась.
- Доброе утро. Вернее вечер, - Лина скинула дрова к печке, сняла пальто и села за стол, - Если ты чувствуешь себя человеком, то иди вниз, сделай нам еды и возвращайся, когда стемнеет. И дров еще наломай.
Я качнул головой и не ощутил боли. Выйдя из комнаты, я абсолютно бездумно спустился вниз и сел на диван. Свет продолжал гореть во всем доме, Лина не знала, как его выключить. Это рассмешило меня.
- Эй, детка, сколько мы заплатим за свет в этом месяце? Я знаю, - я хитро зашептал, - ты слышишь меня.
Наверху что-то стукнуло.

****

- Кто пишет тебе письма?
- Муж.
- Муж? Серьезно?
- Да, - Лина хихикнула. - Ты же видел кольцо.
- А почему ты здесь, а он...?
- А он не здесь.
- Ага, здесь я.
- Острожнее, - Лина покосилась на меня и провела рукой по винтовке. - Ты копаешь под фундамент.
- Извини. Кстати, где мой телефон?
- Утонул, наверное. С тобой его не было.
- Жаль, - я откусил кусок вареной курицы и запил чаем.
Лина продолжала строчить на машинке. Иногда она останавливалась, крутила глазами и откидывалась на спинку стула. А потом резко продолжала печатать.
- Я здесь ровно потому, что мне скучно.
Я поперхнулся, но попытался задавить это. Начиналось время ответов, то самое "потом".
- Раньше мне было весело, - она резко отбила строку и встала из-за стола, опираясь на него руками, - Я могла делать что угодно!
- А сейчас?
- Сейчас я этим не пользуюсь. Сейчас мне скучно.
- Ты капризная, - я глотнул еще кипятка. - И что же, утверждение, что все и вся одинаково, верно?
- Да, - Лина с сожалением пожала плечами. - Это печально, но да. С какого-то момента, я стала замечать, что все повторяется, идет по кругу. Один за другим сменялись люди, время, обстоятельства, но ничего уже не менялось, не казалось новым.
- И что ты предприняла?
- Ничего. Я попробовала разорвать это круг бездействием, перестала обращать на это внимание. Какое-то время опять было что-то новое...но не долго. И тогда я поняла, что это.
Я вопросительно кивнул.
- И вот я здесь, ищу спасения от этого забвения, называемого старостью.
Она отстраненно перебирала какие-то бумаги, вчитывалась в листы и щурила глаза.
- Ты нашел что-нибудь?
- Нет. Ты была бы первой, кто узнал бы об этом. И я, наверное, уже уверен. Наверное, делаю что-то не так. Или что-то не то. Только я еще не понял этого. Я очень часто не понимаю, да и не задаюсь целью понять вещи, происходящие со мной.
- Зря.
- Может быть. Я чувствую и делаю. Делаю и чувствую.
- А как же твой разум? Ну в смысле все эти утверждения, что надо отбросить этих вездесущих "бабочек", работать над собой, поступать разумно?
- Ну, во-первых, мы не психологи и зачатую просто не знаем, как и в каком направлении нам работать. А во-вторых, здесь важен баланс. Баланс между разумом и чувствами, между мыслями и действиями, между душой и телом, между желаемым и получаемым... Но вот знаешь, Линчик, я когда чувствам доверял, я, как бы это сказать. Ошибался меньше, что ли.
- Ох, - Лина вздохнула и покачала головой. - Тебе напомнить о том, что есть правильно и неправильно?
- Нет. Просто при таком раскладе можно многое обесценить. Вопросы чести, например. Хотя...
- Знаешь, как опытные воры говорят по части закона, чести и прочего?
- Как?
- Все очень гибко, и зависит от обстоятельств.
- Да... Пожалуй я просто выразился неверно. Скорее, линия судьбы не даст далеко уйти с пути.
- С пути?
- Назовем это сегодня так. Вот смотри, даже если я оступился, я стопудово вернусь обратно. Если пошел мимо дороги, то сквозь чащу леса, по тропинке, это такой волшебный навигатор, все время будет тебя выпихивать, как бы ты не сопротивлялся, пока не сдохнешь, наверное.
Лина грустно смотрела на угасающую буржуйку.
- То есть, опираясь на все, что ты сказал, я могу положить, что все то, что привело меня сюда, и то, что я здесь, мерзну по ночам, это все верно?!
- Как и в моем случае.
- Уйди. Только копать не прекращай.
- Хорошо. Если я должен найти клад, то я его найду. Так это работает. Спокойных снов.
Я спустился к себе и лег спать. Появилось стойкое ощущение, что Лина была как-то заинтересована в моих поисках.

****

Часть 3.

Телефон я нашел в кладовке. Он явно намок, но еще подавал признаки жизни. Три последних дня после нашего разговора я упорно пытался восстановить камин. Не найдя ни одной закрытой задвижки, я решил лезть в трубу. Лина чистила винтовку в гостиной и молча наблюдала за мной. Стальные части аккуратно лежали на столе в порядке разбора. Рядом шомпол и какие-то масла. Оптика на отдельной тряпке.  Я вылез весь черный.
- Здорово. Ким, Егор и Юлли не появлялись уже дней пять.
- Это да, - я оттряхивал одежду и стирал сажу с лица.
- У нас так кончатся продукты. И письма, они нужны мне.
- Ну давай я схожу в поселок?
- Опасно. Ты кого-нибудь знаешь, кроме этих двоих?
- Я уже месяц здесь, думаю, все местные уже в курсе. Юля мне сама сказала. Кстати, почему вы ее Юлли зовете?
- Это все Егорка. Не выговаривает наверное.
- Так как? Сходить?
- Наверное. Спустишься вниз по утесу к морю, мимо тропинки не промахнешься. Можешь вдоль электрических столбов, напрямик. Так быстрее, но там снег.
- Сейчас сгоняю.
- Не загуливай. Подожди, - Лина выдернула шомпол из ствола и быстро убежала наверх. Когда она вернулась, в руках было старое двуствольное ружье. - Возьми. Здесь так принято. Пользоваться умеешь?
Я взял двустволку. Увесистый деревянный приклад с облезшим лаком придавали ей винтажности.
- Не уверен.
- Это надежная штука, хоть и выглядит не очень. Пойдем.
Лина быстро собрала винтовку, не надевая прицел. Во дворе она подняла из снега несколько кусков шифера, поставила их на сарай и отошла, отсчитав шаги. Потом прицелилась, что-то прошептала и нажала на спуск. Звонкий хлесткий выстрел отразился от стены дома и растворился в зимнем лесу. Осколки шифера упали в снег.
- Повтори. Вот от сюда. Сильней к плечу прижми. Стреляй.
Я прицелился и выстрелил. Отдача была не шуточной. В отличии от ее выстрела, мой кусок шифера как будто просто взорвался.
- Ого.
- Да, будь готов. Это из-за пуль. Зарядить сможешь? Тут на излом.
Я еще раз выстрелил, попробовал заряжать.
- Кто тебя научил стрелять?
- Муж. Он охотник.
- Слушай, а тут охотятся?
- Ты не такой крутой егерь, чтобы охотится. Тем более, патронов для этой "дудки" у меня мало.
- Можно было бы попросить у Михеды, ты бы меня научила.
- Он ничего тебе не даст. Не даст, потому что у него "Сайга".
- "Сайга"?
- Ну да, - Лина удивилась моему вопросу, - Ну, которая как "калаш" выглядит.
Я задумался.
- Слушай, а в тот день, когда я был в лесу, он тоже был с "Сайгой"?
- Да.
- Ты уверена?
- Ну... да! Он всегда с ней.
- Как он выглядит?
- Михеда? Он такой, массивный. И у него борода. Рыжая такая. И ватник, почти желтого цвета.
- Тогда это был не он.
Лина испуганно посмотрела на меня, а потом резко вскинула винтовку, присела на колено и осмотрела лес.
- Ты уверен...
- Да. Двустволку от "Сайги" я отличу.
Мы вернулись в дом. Лина быстро накрутила оптику и зарядила магазин.
- Кто это мог быть?
- Те ребята, которых ты встретил по пути сюда. Их гораздо больше. Пока ты болел, тут стали появляться следы. Ночью в лесу фонарики мелькали.
- Что им надо?
- Как что? Деньги, еда, патроны. Дом. Я.
- Надо идти в поселок. Иди на верх и посматривай за двором.
- Держи заряженным. И осторожно. Они наверняка ждут тебя. Говори всем, что ты из дома на утесе. Если что, убегай.
- Убегать?
- Да. Беги сюда. Я услышу. И свет мне в доме включи, я боюсь электричества.

****

Действительно, ни заикающегося велосипедиста, ни черноволосой девчонки, ни самого Михеды за последние дни не было ни разу. А наличие чужих следов в лесу и у дома усугубляли ситуацию. Как будто кто-то держал нас в немой осаде, вынуждал прийти в поселок.
Снега было довольно много, и по линии столбов я решил не идти. Тропинка в снегу появилась довольно неожиданно. Она часто извивалась вокруг крупных камней и деревьев. Опять появились следы трактора. Вскоре я увидел крыши домов. Послышался характерный деревенский лай собак и запах печного отопления. Подходя к первому двору, я взялся за ружье.
- Ты к кому?
- Мне Егора надо. Или Юлю.
Старик в ушанке со стальным прутом в руках стоял за забором и изучал меня.
- От кого?
- Я из дома на утесе.
- Вот ты каков, копач. Наделал нам тут... Юлка! - он крикнул в сторону дома. С веранды вышла Юля.
- К тебе.
- Пошли, пройдемся.
Мы пошли мимо жилых и брошенных домов. Иногда совсем близко лаяли собаки. Из окон выглядывали люди, я чувствовал эти взгляды. Начало темнеть. Юлия молчала.
- Почему не приходите?
Она замедлила шаг напротив брошенного дома и огляделась по сторонам.
- Не можем. Нельзя.
Без объяснений она сунула пачку конвертов мне в карман.
- Извини. Чужие приехали.
- Чужие?
- Браконьеры.
- А Егор?
- Он на рыбалке.
- Мне еще продукты нужны.
- Тогда к Михеде надо, Егор от него носил.
- Далеко идти?
- Ну так. До конца поселка.
- Тут народу много?
- Сейчас человек пятьдесят. По-разному, летом больше.
Дома вскоре кончились. Юля вела меня вдоль столбов куда-то в темноту. На горизонте мелькнула вспышка.
- Что это?
- Ты про вспышки? Это маяк, там, далеко. От вас не видно.
- Долго еще?
- Да вот забор же. Все, пришли. Обратно сам найдешь?
- Не знаю. Наверно.
Юля постучала в ворота и тут же ушла. На стук никто не вышел. Я аккуратно приоткрыл воротину и осмотрел двор. Собаки не было. Поодаль стоял трактор. Я осторожно прошел вдоль строений до дома со светлыми окнами и уже без стука вошел внутрь.
Было светло и накурено. Спертый запах поношенной одежды. За столом сидели трое мужчин и женщина. В одном из них я сразу узнал того, которого видел в лесу. Второй был Петро. Третьего я не знал. На кровати в углу спал ребенок. Над кроватью ковер с ружьем и саблей. Я поздоровался.
- О, копач, пришел наконец. Ты копач?
Я проигнорировал вопрос.
- Я к Михеде.
- Ясен красен, ты ж к нему домой пришел. Че хочешь?
- Хочу чтоб ты по лесу не шарашился!
- А то что?
- Подстрелю, - мертво ответил я.
- А вот нечего пилами раскидываться! Лесоруб хренов!
Дверь распахнулась и с улицы вошел большой мужчина с охапкой дров. Желтый ватник и рыжая борода выдали в нем Михеду. Увидев меня, он качнул головой.
- Вам привет. От Мозыря.
- И тебе не хворать. Опередил тебя "привет". Пройди.
Я прошел к столу и мне подали кружку.
- Пей, смельчак, пей, - Петро раскачивался на табуретке. - Твою спиртягу мы знатно тогда выжрали. Еще есть?
Михеда показал женщине, чтобы она с ребенком ушла. Когда они вышли, он непринужденно заговорил.
- О нас тут такие легенды ходят, будто нелюди мы вовсе! - мужики засмеялись. - А знаешь почему?
- Почему?
- Ссут потому что!
Новый взрыв хохота огласил дом. Михеда закинул дров в топку и сел за стол.
- Так, мужики, харэ ржать.
Мужчины смолкли.
- Хорошее ружьишко! А ты ей кто, внатуре? - спросил незнакомый.
- В смысле?
- Уймись, Леша! - Михеде явно не нравился его тон.
- В смысле - какой у тебя интерес к ней? Че ты суетишь? Металлоискатель где твой?
- Так, не стремай человека, - Михеда попытался выправить ситуацию, но он явно не был тут главным. Я понял, на что меня начинали выводить.
- Я пойду.
- Давай, тикай, соловей. Скоро свидимся.
Я быстро вышел. Михеда вылетел за мной.
- Обожди, пацан! - он выхватил откуда-то из снега "Сайгу" и дернул затвор. Я остолбенел. - Они только тебя и боялись! Я тебя все ждал, все ждал! - он задыхался от волнения. - Давай, бегом, эта кодла сейчас к ней ломанется! Долго шел, слух опередил! Кого увидишь - сразу мочи, наши туда не ходят! Давай!

Я не помню, как бежал. Помню, что напрямик, вдоль столбов, мимо деревни и лающих собак. Что снега кое-где было по пояс. Пару раз падал. Вскоре показались огни дома. Я остановился отдышаться, когда прозвучал выстрел. Звук был хлесткий, не ружейный грохот - ее винтовка. Я опять побежал. Перед дверями стояло двое. Я приблизился.
- Стоять!
Двое обернулись. Почти не целясь, я выстрелил. Один вскрикнул и упал. Второй схватился за руку и скрылся в доме. Еще один выстрел, ружейный. Тишина. Следом хлесткий. Жива! Я ввалился в дом, держа ружье на готове. Пахло порохом, в воздухе висел дым. На лестнице лицом вниз лежал человек. Он дергался, изо рта шла кровь. Я ринулся к нему. Тут же по мне выстрелили.
- Стой! Стой! Это я! Не стреляй!
Лина стояла на лестнице, смотря в прицел. Я быстро осмотрелся по комнатам.
- Нет больше никого. Я двоих положила.
Я перевернул лежащего. Это был Мозырь.
- Твою мать. Нашла пуля все таки.

В ту ночь мы не ложились. Оказалось, что когда я ушел, почти сразу к дому подошли трое. Лина, кончено, услышала их. Они долго крутились у леса. Потом один залез через кухню в дом и поднялся до ее двери. Там она его и пристрелила. Я собрал ружья, гильзы и вынес тела к лесу. Теперь получалось, что мы убийцы, а это неминуемый срок и мне, и ей. Нужно было связаться с Николаем Иванычем.
Лина сидела в гостиной, обнимая винтовку и не говорила ни слова. Я хотел взять из куртки сигареты, но наткнулся на письма, о которых совсем забыл. Убедившись, что Лина уже уснула, я прошел в свою комнату и начал изучать их. На всех конвертах была одна и та же надпись:
"Остров Юрт, поселение Юрт, Елене Брюн от Виктора Брюн"
Никаких почтовых штемпелей и марок. Просто подписанные конверты. Я тихо прошел в гостиную и положил пачку рядом с ней. Она все так же спала, опираясь на винтовку.

****

Михеда приехал утром.
- Пойдем, тела на трактор закинем. Ружья их тоже прихвати.
Он привез немного дров и продуктов. Левая рука была забинтована.
- Никому не слова, - он лихо схватил закоченевшее тело и с отвращением бросил в прицеп. - Эти суки всех нас достали уже. Я вчера одного положил, остальные разбежались. Но далеко не уйдут. Вишь как меня, - он поднял забинтованную кисть. - Как она?
- Молчит.
- Сам не ссы. Они прочухали, что ты копаешь. Думали нашел, отжать хотели.
- Это Мозырь.
- Да, тот еще козел. Ну что, хотел ты в лютый край - вот. Да не бойся, у нас тут свои законы. Ты плохих людей положил. Вон смотри, прям меж глаз!
- Да это она.
- А. То-то я думаю, вон у этого какая рвань на груди! - Михеда засмеялся, - Небось, ты его, с двух стволов разом! Хе-хе.
- Не помню.
- Ладно. Пока сидите, не высовывайтесь. После нового года придешь в поселок, все решим.
Михеда закрыл прицеп брезентом, перетянул стропой и уехал в сторону леса.

- У него там домик, километрах в трех, на берегу. Видимо, туда.
Лина сидела на диване и перебирала конверты.
- Как ты?
- Нормально. Надо винтовку почистить. Ты все собрал?
- Все что нашел.
- Хорошо. Я к себе пойду. Зажги свечу? 

****

Я валил очередное дерево недалеко от дома, когда заметил ее. Юля в белом полушубке пробиралась через сугробы.
- Осторожно! Не подходи! Сейчас я, дерево завалю.
Она остановилась. Ствол захрустел и рухнул, подняв столб снега.
- Привет! Покурим?
Мы присели на поваленное дерево. Я снял рабочие варежки. От рук шел пар.
- Ну че, нормально?
- Нормально, - отмахнулся я.
- Спасибо тебе. Вам.
- За что?
- Этих сук перебили!
Юля рассказала, что уже несколько лет банда браконьеров с материка совершала набеги на их остров. Все они были либо бывшими жителями острова, либо их родственниками.
- Раньше мужиков много было, постреливали, они боялись. Потом все уехали, Михеда один остался. В одного он им не страшен. Я совсем малая была, когда они приезжать стали, и не помню уже. А в прошлом году они Михеду избили, за то, что он капканы их попортил. А это Егор портил! А Михеда сказал, что он.
- Прикрыл значит малого. Тебя обижали?
- Да.
Я обнял ее. Девушка заплакала.
- Ну все, все. Сейчас оледенеешь. Чего раскисла?
Юля вытерла лицо пушистым рукавом.
- Писем больше не было.
- Ладно, я передам. Егору привет.
- Вот, - она сунула мне тяжелый пакет. - Корюшка, от него.
Мы сидели посреди белого леса, болтая о всякой ерунде.
- Я уехать хочу отсюда.
- Ну?
- Что-нибудь посоветуешь?
- Исторический, - я засмеялся. - Ну нет, только не туда. Придумаем что-нибудь, звони.
Она ушла так же тихо, как пришла. В тот день я не узнал в ней ту деревенскую девку, какой она показалась в первую нашу встречу.

****

- Ким? Я не могу больше в той комнате. Мне постоянно чудится этот. И с окна дует.
- Как насчет комнаты на втором этаже?
Дверь была все так же зажата косяком. Я безрезультатно подергал ручку.
- Рискнем?
Я ударил прикладом ружья по двери. Стена не шелохнулась. Я еще несколько раз ударил и осторожно надавил на ручку. Дверь полностью открылась.
- Ого! - Лина по привычке шла наперевес с винтовкой, но тут же отбросила ее.
Это была большая светлая комната. Вдоль стен стояли пустые книжные шкафы, под окном стоял деревянный сундук.
- Настоящий "бабушкин сундук"! Давай откроем? - спросила она загадочным тоном. Я подергал крышку.
- Он заперт.
- Так, так, не ломай, я сама попробую! Все, я переезжаю! Тащи обогреватель! И стол! Все тащи!
Пол дня мы перетаскивали вещи.
- В этом ящике патроны и порох, будь острожен!
- А гранаты есть?
- Световая.
Я ничуть не удивился. Вечером, уже при свете фонарика, я кинул из коридора временный провод и осветил ей комнату.

Телефон, что я утопил во время ночной прогулки в подвал, теперь мог работать без сети не больше часа. Вечером пришло смс "Ты жив?"
- Жив, - я отбросил телефон и завернулся в спальник.

****

- Ты здесь?
- Да? - я вынырнул из трубы камина.
- Холодно очень.
Она была одета, в шапке, закутанная в одеяло. Изо рта шел пар. Я тоже был одет и непрерывно мотал обогреватель. Было 31 декабря.
- Сейчас.
В течении прошлых дней резко похолодало. Я почти не спал и заготавливал дрова, посветлу валив замерзшие деревья и таская их к дому, а уже в темноте разделывая на дрова. Пару раз приезжал Егор с продуктами и привез новую пилу, процесс пошел быстрее. Старую мебель я тоже раскрошил на щепки.
- Давай попробуем.
Я сложил самые сухие поленья в камин и зажег спичку. Дрова неспешно занялись. Стало немного дымно.
- Сейчас протянет. Труба холодная.
Лина доверчиво хлопала глазами. Через час огонь разгорелся, стало теплее.
- Давай диван подтащим к камину?
Дрова, что привез Михеда, горели жарко и долго. Не понятно было, день сейчас или ночь - окна совсем замело. Лина согрелась и что-то готовила на кухне.
- Ким!
- Что?
- Спасибо тебе.
- За что?
- А ты послушай. Слышишь?
Кроме треска дров и ветра на улице я не услышал ничего.
- Что?
- Стены щелкают. Ты его оживил! - она подскочила и обняла меня.
- Скоро новый год.
- Как ты обычно празднуешь его?
Я задумался.
- Обычно не очень.
- Не очень? Когда у тебя день рождения, кстати?
- Уже был.
- Ммм.
Праздничный ужин состоял из запаренного доширака, пары банок тушенки, булки хлеба и откуда-то взявшегося шампанского.
- Ты так ничего и не нашел в доме?
- Да я уже и не искал. Как тут что-то найдешь? То-то, то это.
- Дай-ка руку, - она протянула сжатый кулачек и вложила мне что-то. На ладони лежал блестящий амулет с фотографией мальчика.
- Что это? Ты нашла это здесь?
- Да. В сундуке. Я нашла ключ. Там что-то написано, на обратной стороне.
Я присмотрелся.
- Это его имя и фамилия. Брюн.
Я запнулся. Огонь в камине горел ярко желтым, мерзлые дрова шипели от температуры. Тушенка в банках, поставленная рядом для разогрева, начинала кипеть.
- Что?
- Вот и мой диплом.
- А по-моему, это мой прапрадед.
Я шумно выдохнул, обтер лицо двумя руками и откинулся на спинку дивана.
- Помнишь, ты рассказывал о бойне в этом доме? После той кровавой ночи в июне 22ого года, того мальчика, по случайности оставшегося в живых, вывезли на материк. Это был младший сын хозяина усадьбы. Спустя почти столетие, я кое-что раскопала на него. Ты нашел последний пазл, теперь этот дом я могу получить на законных основаниях. Извини, что так пришлось использовать тебя, сама бы я ничего не нашла. Но ты, наверное, надеялся раскопать здесь сокровища?
Я выпил шампанского с горла и пена пошла из бутылки. Я приложил палец к горлышку.
- Знаешь, нет. В моем деле это не так уж часто происходит. Но здесь, здесь я нашел куда больший клад.
- Какой?
- Я построил свой дом, как ты и говорила.
- Значит, ты теперь уедешь.
Я молча убрал банки дальше от огня и поправил поленья. Жар усилился. После всего произошедшего за этот месяц, новость Лины не слишком удивила меня. Скорее, дополнила картину.
- Ты тогда сказал, что любишь меня. Ты не соврал?
- Нет.
- Это хорошо. Тогда мне тоже нужно уехать.
- Уверена?
- Да. Видишь, писем совсем не стало. Значит пора. Не волнуйся, все нормально. Он ждет меня. И тебя, наверное, тоже кто-то ждет.
- Видимо.
Мы допили шампанское. Я рассказывал Лине про Олега, про раскопки и клады. Она говорила о своей семье. Про то, как отец невзлюбил ее мужа за пристрастие к охоте. Про первый опыт обращения с оружием.
- Мой муж, он вообще хороший. Нам обоим нужна была такая, разлука что ли. Просто он жесткий, и я тоже.
- Взрывная смесь!
- О да! А у тебя есть кто-нибудь?
- Я надеюсь.
- О, Ким. хватит, это так по-детски!.. Слушай, чем-то пахнет, горелым?
- С камина?
- Слушай!
Я прислушался. Это был треск. Мощный треск сучьев прямо за стеной.
- Ель горит!
Я выбежал на улицу. Задняя стена дома уже полыхала и огонь подбирался к крыше. Я бегом вернулся в дом.
- Уходим!
Лина схватила винтовку и шапку. Я вытолкнул ее на улицу, а сам добежал до щитка и выключил ток. Заскочил в свою комнату и быстро стал выбрасывать вещи на улицу. Лина хватала их и оттаскивала подальше. Дом разгорался все сильнее. Послышались взрывы шифера.
- Отходи! Отходи!
Было очень тепло. Мы лежали на снегу и чувствовали жар. Огонь съедал крышу, проникал в комнаты. Окна лопались, запуская внутрь кислород и пламя разгоралось сильнее. Начали взрываться баллоны с монтажной пеной. Лина пьяно смеялась.
- У меня там патроны, - она захлебывалась смехом, - На втором этаже!
Тут же началась стрельба. Мы отбежали подальше.
- Дурочка! - я подхватил ее смех. - Нам же теперь аж до поселка идти!
- А ты ружье-то забрал? - она не унималась.
- Да-да! Здесь же так принято.
Несущие балки постепенно перегорали и перекрытия стали оседать. Рухнула крыша, подняв вихрь искр. Затем сложился второй этаж, подмяв под себя гостиную, кухню и мою комнату. Возможно уже навсегда завалив каменный спуск в таинственный подвал.

- Давайте, разуваетесь.
Мы встретили Михеду на полпути к поселку. Он увидел пламя и сразу выехал за нами. Он налил нам похлебки и по стакану самогона.
- Вы что там устроили?
- Камин починил.
- Матёр. Ладно, утро вечера мудренее. Так даже лучше. С новым годом, будем! - мы выпили.

****

На следующий день пошел снег. Мы вернулись на пожарище и долго ходили вокруг того, что осталось от дома. От некоторых балок еще шел дым. Снег падал на теплое, почерневшее дерево, и тут же таял.
- Извини.
- За что?
- Ну, можно сказать, что это я спалил твой дом.
- Перестань, - Лина отмахнулась. - Вообще, чудо, что местные не спалили его раньше.
Она подняла из пепла оплавившуюся лампочку, покрутила и бросила в нетронутый огнем камин.
- Я даже рада. Так проще. Пойдем, сходим где ты дрова рубил?
- Пойдем!
Мы быстро дошли по волоку до поляны, где я валил деревья.
- Тихо! - Лина схватила меня за плечо.
Я пригнулся за ней и поднял ружье, уже готовый ко всему.
- Видишь? Вон там, - она указала на снег, - бугорок.
- Вижу.
- Там тетерев. Сейчас я, - она сняла винтовку с плеча, - выстрелю рядом, чтобы он взлетел. А ты подбей! Ну! Не ссы! Поужинаем как надо!
Я прицелился.
- А куда он полетит?
- Откуда я знаю? - хитро ответила Лина.
Как только прозвучал выстрел, из-под снега вылетела большая черная птица, а за ней еще одна.
- Стреляй!
Я выстрелил.
- Еще! Давай! Второй ствол, ну?!
Я отчаянно давил на спуск.
- Не стреляет!
- Черт! - Лина прицелилась, но было поздно. На снегу остались две рыхлые ямки, перья и красивые следы от крыльев.
- Дай? - я протянул ружье. Она умело взяла его двумя руками и резко открыла стволы от себя. Патрон вывалился на снег. - Осечка. Да, пожалуй, охота - это не твое. Копач!
Я прихватил себе одно черное пушистое перышко. Мы еще долго, до самого вечера, почти молча бродили по острову.

****

Михеда растолкал меня засветло.
- Уходить надо. Их ищут уже. Утром здесь будут менты. Люди не простые были, все со связями, - он сделал распальцовочный жест. - Я здесь все обставлю, будто они друг-друга постреляли и в доме сгорели. Одного на себя возьму, ничего не будет. Николай Иваныч в обиду не даст. Соберитесь и будьте готовы.
- Так у нас и нет ничего.
- Давай, буди ее. По льду пойдете, через Клыкова. Егор проведет. Вот ватники и унты, оденьте.

Когда мы вышли на берег, Егор стянул нас веревкой и пошел во главе. Я включил навигатор, но Егор испепеляюще покосился на меня, и я убрал телефон.
Мы шли часа два. Егор уверенно ориентировался в темноте, не то по звездам, не то, как он сам говорил, по ветру, совсем не опасаясь провалиться. Иногда он останавливался, что-то выглядывая в темноте, потом резко забирал то влево, то вправо, то подолгу шел прямо. Потом мы остановились на перекур.
-Вэ-вэ-вон па-а-аром идет, ус-с-с-спели, - Егор ткнул пальцем на движущийся в далеке огонь. Мы подождали, пока он скрылся за островом и пошли дальше. Ветер совсем стих. Ватники и унты не давали замерзнуть.
-Сэ-стоп! Вода! - Егор отбежал назад. - Обэ-б-ратно ид-д-д-дем.
Мы отошли назад и сильно забрали в сторону Залива. Еще через час начало светать. Лед был белым и сильно слепил глаза. Вдали показался остров.
- Это кэ-кэ-Клыкова! Выбирайтесь п-п-прямо, на материк! Тэ-там воды нет.
Он отвязал веревку и почти бегом побежал назад.
- Пока! - в ответ он махнул рукой.
- Юле привет! - крикнул я.
Мы быстро обошли Клыкова и двинулись в сторону материка. Когда мы пробирались через торосы, я заметил стоящую на берегу машину.
- Пригнись!
Мы с Линой упали на лед и стали наблюдать. Из машины вышел человек и махнул рукой в нашу сторону.
- Кто это?
- Ну-ка, - Лина достала телефон и набрала номер. Послышались гудки. Человек тут же полез в карман. Сипягин.

Лесная дорога уходила вглубь материка, минуя все населенные пункты. Салон Уазика пах сырыми опилками, которые иногда крошились с прохудившейся обивки потолка. Было тепло. Лина уснула на заднем сиденье. Я увидел зарядку в прикуривателе и подключил телефон. Зажужжали смс:
"Доброе утро и с новым годом! Возвращайся скорее"