Немые вещи

Ручеёк будничной жизни городских кварталов размеренно тёк проторенным маршрутом. Что случайно, что осознанно попавшие во внутренний дворик трёхэтажной кофейной угловой «сталинки» персонажи, кутаясь в утеплённые подкладки одежонки, поёживались от ледяного ветра, ругали атипично холодную для июля погоду, но сохраняли прежнюю деловую активность. Застигнутый врасплох порывом сквозняка, запахнул длинное бежевое пальто статный мужчина. Появившись из подъезда, он спешно пересёк двор, исчезнув в арке. Проковыляли по своим таинственным делам, громко приветствуя друг друга, обёрнутые шерстяными платками старухи с клетчатыми сумками. Грустно прошуршала шипами зимняя резина мелодично урчащего грязно-белого «финика», покидающего замкнутое архитектурное пространство. Из тёмного закутка, где обыкновенно до апреля сохранялся остов грязной кучки снега, доносились характерные посвистывания метлы. Чумазый разгорячённый дворник, сопрев в зимней робе, остановился, опираясь на метлу, вытер рукавом потный лоб.
Цифры электронных часов микроволновки отдельно взятой кухни, моргнув, сменились приятными глазу перфекциониста парные единички с нулями. Тотчас хлопнула входная дверь, оставив однокомнатное жилище на попечение облачков пыли. Следом за дробным перестуком шагов пропищал домофон, скрипнули нагруженные тяжёлым металлом петли, пропуская в уютный дворик двух разных женщин. Одна – в чёрной дутой курточке, с длинными светлыми волосами – едва перешагнула четвертьвековой рубеж, вторая – в розовом пуховичке, того же оттенка смешной шапке с помпоном – имела богатый пятилетний жизненный опыт.
– Куда пойдём? – деловито задрала подбородок маленькая Ксюша.
– Пойдём… –  запоздало отреагировала увлечённая перепиской в WhatsApp Екатерина. – Пойдём на площадку. Там, наверное, Настенька играет.
Женщина соизволила упрятать смартфон в карман, схватила маленькую ладошку. Дамы лениво продефилировали к огороженному зелёным казённым заборчиком ровному квадрату песочницы. Там уже лепила формочками «кулинарные» шедевры четырёхлетняя Настенька, чья мама – только получившая диплом очной формы высшего – втихаря дымила ментоловым «Вогом» здесь же на скамейке.
– Привет, Катюха!
– Ксюша, поиграй с Настенькой, – излишне напомнила женщина, отделавшись от ребёнка. – Привет!
Катя, присев рядом, без стеснения достала из кармана пачку «зубочисток», попросила прикурить у подруги.
– Смотрела вчера? – забрав китайское «огниво», поинтересовалась та.
– Да, смотрела, – губы, свёрнутые трубочкой, выпустили струйку дыма, – делать-то нечего было. Борька после работы пива налакался и уснул.
– Тоже не пойму, чего они там бесятся? – невпопад высказалась Алеся.
– Зажрались. Ты, прикинь, они же ровесники нам, а деньги лопатой гребут.
– И нифига не делают, – вторила подруга. – Жрут, дерутся, трахаются. Видела, как Светка с Мишей?
– Видела… – мечтательно протянула Катя.
– Жаль, отрывок показали. Эх, мне бы туда побездельничать месяц. Я бы им устроила мастер-класс!
Катя скромно промолчала, усомнившись в способностях упитанной товарки. Обсуждение деталей телешоу плавно перетекло к перипетиям развлекательного сериала.
Синяя формочка из восьми лепестков лёгким взмахом детской руки оставила сплюснутую кучку мокрого песка в виде кекса. Настя критически, насколько может ребёнок, оглядела получившийся «противень» творений.
– Давай в прятки поиграем! – задорно предложила девочка.
– Давай! – насыпавшая совочком песок в маленькое ведёрко Ксюша радостно отбросила игрушки.
– Мам, мы в прятки поиграем! – Настя окликнула маму.
– Да-да, конечно, – увлечённая беседой дамочка даже не повернулась.
Дети выбежали на середину двора.
– Раз! – закрыв глаза ладонями, отсчитывала Настя.
Закусив палец, Ксюша покрутила головой и побежала вдоль дома зигзагами. Прятаться было негде. Подъезд, исключённый негласными правилами, укромный уголок с маячившим дворником, либо гаражи поодаль. Но туда под страхом порки запрещалось даже смотреть.
Растерянную девочку оглушал неумолимый счёт. Проблески малознакомого чувства под названием «отчаяние» толкнули Ксюшу в тёмный ужасный угол с залежалой кучей угольного снега. Там, едва заметный, возвышался над землёй жестяной скат подвальной крыши.
– Двадцать! – громко оповестила Настенька округу. – Я иду искать! Кто не спрятался – я не виновата!
По асфальту интенсивно застучали детские шажки. Через десять минут азарт сменился растерянностью, а та – обидой. Настя, готовая зарыдать в полный голос, встала точь-в-точь, как подружка ранее, застыла в позе мыслителя, закусив большой пальчик. Покрутила головой.
– Ксюша! Ксюша! Вылезай! Я тебя нашла! – горохом рассыпались по окрестностям звенящие вскрики.
Замеченный поверх подвальной крыши розовый помпон снова качнулся. Неуверенно появилось лицо, затем чуть смелее предстала на обозрение вся верхняя половина.
– Теперь ты водишь! – ткнула пальцем Настя…
…Барышни на скамейке продолжали увлечённо болтать, пока дети броуновским движением перемещались по двору. От личной жизни героев шоу, отношений внутри сериала перешли к скандальным соседям, районным сплетням, салону красоты, магазинам в ближайшем торговом центре. Когда фонтан скудной фантазии иссяк, повисла театральная пауза. Закурив, Катя обернулась в поисках дочери. Между хаотично расположенными дворовыми объектами мелькала только Настя.
– Ксюша! – громко позвала Катя.
Суетливая фигурка выжидающе застыла.
– Настя, где Ксюша? – окрикнула Катя.
– Спряталась, – пропищала девочка. – Мы в прятки играем.
– Ксюша, выходи! Домой пора! – женщина поднялась, отряхнула джинсы.
Настя сорвалась с места, пытаясь отыскать затаившуюся подружку.
– Ксюша, я долго тебя звать буду?! – раздражённо воскликнула мать, выйдя на середину двора.
Окружающие вещи хранили рыбью немоту.
– Не могу её найти, – обиженно скривила губки подошедшая Настенька.
Ёкнуло под рёбрами, участился пульс. Раздражение сменялось волнением.
– Ксюша, девочка, моя! Выходи, пожалуйста! – дрожащим голосом воскликнула женщина.
За проёмом арки зашумели клаксоны. Окружающий мир безответно проглотил мольбы.
Мать растерянно схватилась за голову, застыв каменным изваянием. Через пятиминутку оцепенения Катю дёргала за рукав Настя, с криками махала руками перед лицом Алеся.
Барабанные перепонки ласкал шум прибоя.
Нерадивая мамаша, игнорируя обращения, внезапно без оглядки ринулась к газону в дальнем углу двора. Там, заметив несущийся вихрь, выпрямилась знакомая мужская фигура.
– Простите! – издалека взвизгнула Екатерина.
Пожилой морщинистый работяга прищурился от яркого солнца.
– Простите! – задыхаясь, выпалила Катя. – Вы здесь девочку не видели? Розовая куртка, шапка с помпоном?
– Как же, как же, – пожевал губами коммунальщик, – видал. Её отец увёл.
– Какой отец?! Когда?! Куда?! – испуганно затараторила мамаша.
Мысли покатились кубарем.
– Обыкновенный. Минут пять назад взял за руку, – дворник говорил протяжно, чем сильно нервировал, – и увёл прочь сквозь арку.
– Он же на работе должен быть! – истерично воскликнула Катя. – Как?… Как мужчина выглядел?!
– Как… – задумался коммунальщик. – Лет тридцати… Бородатый… В чёрной «кожанке»…
– Спасибо! – на бегу бросила Катя, целясь в заветную арку.
Обыденная будничная дремота царила на улице.
– Простите! Вы маленькую девочку в розовой шапке не видели? – растрёпанная блондинка с сумасшедшими глазами подлетела к пожилой даме.
– Не видела, – отшатнулась прохожая и дробно застучала каблуками, поспешая прочь.
– Простите! Не видели?! Девочку?! – неслось отовсюду, куда, разрываясь, безнадёжно кидалась горе-мать.
Спешившие по своим делам, сограждане равнодушно пожимали плечами, стараясь поскорее избавиться от бесполезных назойливых расспросов.
Отчаявшись, женщина встала посреди тротуара, придавила губы тыльной стороной ладони. Скулы заблестели беззвучными каплями.
– Ты дура что ли?! – подлетела запыхавшаяся Алеся, ткнула в плечо. – Хватит реветь! Звони мужу!
Ветер моментально иссушил едва заметные слезинки. Пальцы уверенно заскользили по дисплею в поиске нужных цифр.
– Алло! Боря!
– Что?! Говори быстрее! – раздражённо рявкнул динамик. – Мне некогда!
– Борь! – заскулила Катя. – Ксюша пропала…
– Как пропала? – оглушила внезапная новость, муж замолчал. – Когда? Что случилось?
– Мы гуляли, – хлюпала носом девушка, – потом… Потом Ксюша пропала!
– Опять с Алеськой за****елась, курица?! – выругался Боря. – Какого хера мне звонишь?! Бегом в полицию! Ребёнка, блять, проебала!
– Я думала ты приедешь, – робко проблеяла Екатерина.
– Бегооом! – взревел Борис.
Связь прервалась.
– Ну? – Алеся сгорала от любопытства.
– Сказал бежать в полицию, – хлюпнув носом, холодно обронила Катя.
– Правильно! – подытожила подруга.
Стеклянный растерянный взор рассеянно шарил по сторонам, пока осколки воли не собрались воедино:
– А где полиция? – заикаясь, прошептала Екатерина.
– Там же, где всегда, – как на дурную, смотрела Алеся. – Через квартал отсюда.
– Точно, – одними губами отреагировала бледная девушка.
Неестественным деревянным шагом она последовала в указанном направлении. Едкий холодный ветер обжигал глаза, горели щёки. Кроссовки цеплялись за выбоины. Но окружающая серость больше смахивала на сон, который вот-вот закончится. Спадёт пелена, рассеется мрак, стоит только добраться к профессионалам розыска.
– Слушаю вас, – бодро выпалил холёный дежурный лейтенант.
– У меня… у меня… – внезапно Катя подавилась воздухом.
– Женщина! – заинтересованно рассматривая колючим взглядом поверх бульдожьих щёк, строго одёрнул барышню полицейский.
– У меня дочь пропала! – полушёпотом, цепенея от страха, просипела потерпевшая.
– Когда? Где? Сколько лет? – последовали сухие уточняющие вопросы. – При каких обстоятельствах?
Повисла мерзкая пауза. Шокированная чёрствостью приёма, посетительница глупо хлопала ресницами.
– Ну? – с плохо скрываемым раздражением промычал дежурный.
– Минут десять назад, – заикаясь, начала женщина, – гуляли на детской площадке, потом… Потом… Пять лет девочке.
Еле сдерживаемые слёзы хлынули ручьём. Катя закрыла лицо руками.
– Пишите заявление, – уставший наблюдать шаблонную истерику лейтенант положил перед потерпевшей лист бумаги и ручку. – Начальнику ОВД…
Он ещё что-то объяснял, но, одурманенная горем Катя не разбирала слов. Собранная последними усилиями воля помогла дрожащим пальцам вывести скупые неровные строчки на сером листе, разъеденном пятнами солёной влаги.
Опомнилась Катя только на улице. Монотонный звон в ушах сменился надоедливым уличным фоном. Ветер колыхал зажатый между пальцами талон-уведомление о принятом заявлении. Наполненная унынием бледная апатичная дама, хлюпая носом, брела по тротуару, бессознательно расталкивая встречных прохожих: пихнула невинно говорившего по телефону юношу и молча пошла дальше; не уступила крикливой старухе, изошедшей вслед проклятиями.
Город слился в мешанину размашистых серых мазков. Тягучая градиентная масса угрюмо тянулась вдоль тротуара, загораживая небо. Солнце пряталось за тучами, лишив единственной возможности порадоваться. До знакомой арки оставалось несколько домов, ноги машинально вели в семейное логово. Через несколько минут Катя привычно ткнёт таблеткой ключа в замок домофона. Пошатываясь, медленно поднимется по лестнице, откроет квартиру, где в приступе беззвучной истерики рухнет лицом в подушку.
Намеченному помешала преградившая путь бесформенная масса, огромной серой кляксой размазанная по пейзажу. При рассмотрении ближе пятно оказалось безликой толпой, облепившей крыльцо окраинной стекляшки торгового центра. Животное любопытство толкнуло Екатерину в гущу событий.
Мелкие детали выдавали неординарность происходящего: обрывки фраз, взволнованные интонации, мёрзнущие на ветру без верхней одежды сограждане. Одержимая инстинктом Екатерина протиснулась сквозь людской строй. Ей открылась непривычно обнажённая входная группа здания. На площадке перед полуметровой пристройкой крыльца, оттеснив зевак, напряжённо вглядывалась в полупрозрачные стёкла шеренга «бронированных» полицейских с автоматами наперевес. Тут же неуклюже раскорячились машины «скорой», пожарная, несколько седанов МВД. Тенями мелькали вооружённые обезличенные фигуры в касках, несколько их пристально следили за одинокой фигурой с крупными звёздами на погонах.
Единственный из присутствующих в фуражке силовик сжимал ручку мегафона. Под кожей пульсировали набухшие от напряжения вены, по виску – вопреки ледяному ветру – струился ручеёк пота. Облизав пересохшие губы, офицер, чуя затылком ждущие пики взглядов, не дрогнув поднял рупор. Раздался писк, возвестивший начало переговоров, однако слова остались застывшими в горле. На крыльцо сквозь щель приоткрытой двери протиснулся колоритный персонаж, виновник – как сие поняла Екатерина – стихийного «митинга».
– Бомба… Заложники… – рвано зашелестела толпа.
– Ложный вызов, – долетело со стороны «спецов».
Чин с большими звёздами поправил фуражку за козырёк. Ледяное спокойствие собравшихся напоминало затишье перед бурей.
Возникший субъект в камуфляже, высоких песочных ботинках, поправил висевший наизготовку автомат. С узкой, непокрытой куфией, полоски лица колючий равнодушный взгляд скользнул поверх голов и задержался на человеке с мегафоном.
– У нас двадцать заложников, – хриплым баритоном певуче начал террорист, – два килограмма тротила. Нам нужен вертолёт, либо коридор до аэропорта и миллион долларов.
Речь прервалась внезапно.
Виденная вживую картинка из вечернего выпуска новостей оставила Катю равнодушной. Уже собираясь уйти, она в последний раз окинула взглядом собравшихся.
– Ксюша! – мать заметила перед захватчиком маленький розовый комочек.
За левое плечо девочку держал мужчина, над правым угрожающе нависло дуло автомата. Ксюша сохраняла спокойную детскую непосредственность, крутила розовым помпоном, с интересом рассматривая окружающих. Разум ребёнка не расценивал угрозу.
– Ксюшенька! – заголосила Катерина и, бесцеремонно расталкивая толпу, кинулась к дочери.
Удивился полицейский генерал. Удивился мужчина в «арафатке». Его холодные глаза, плотно скованные пятнистой тканью, оглядели периметр.
– Ксюша! – ошалелая мать оттолкнула внушительных размеров детину.
Розовый помпон внезапно накренился и ритмично закачался. Девочка с каменным лицом, словно одурманенная, засеменила навстречу.
Первым, кому надоела достойная мелодрамы сцена, оказался боец без опознавательных знаков. Чёрная фигура, увенчанная блестящей каской, ядром полетела наперерез сумасшедшей.
Протарахтела автоматная очередь.
Как застигнутые врасплох включённым светом тараканы, врассыпную бросились зеваки. Владельцы нервов покрепче, прочистили уши и лениво, с любопытством оглядываясь, отправились восвояси. Единицы остались ждать развязки.
Боец не успел.
– Мама! Мама! – негромко вскрикивала Ксюша, стоя на коленях перед лежащим на ступеньках телом матери.
Секунда – переговоры сорваны. Ствол автомата лёгким движением руки боевика подыскал новую цель.
Гулко ударился о мрамор лестницы приклад. Следом бесформенным мешком картошки, как подкошенный, рухнул террорист с кровавой звездой во лбу. Облегчённо выдохнув, генерал обернулся и показал скрещенные предплечья невидимому снайперу. К бездыханному телу Екатерины подбежали врачи, только чтобы констатировать смерть. Тихо скулящую Ксюшу схватил подмышки прежний безымянный боец.
В настежь распахнутую дверь торгового центра, пригнувшись, гуськом просачивался спецназ.

10.12.2017 – 22.01.2018 г.
Москва.