Моя Москва

                ---МОЯ МОСКВА---
     Я всегда считал себя, считаю и буду считать себя москвичом, хотя вот уже в течение, без малого, десяти лет живу в ближайшем Подмосковье. Жизнь заставила!
А может быть наступило такое время, когда хочется побыть вдали от обычной городской суеты и стать поближе к природе? Правда с природой в нашей Стране не принято церемониться, примером является скандальное строительство платной автомагистрали, проходящей через Химкинский лес.
Подумаешь лес! Вырубить и дело с концом…
Или может быть, надо было кардинально изменить условия и качество жизни? Да, у меня была мысль после кончины мамы вообще уехать из Страны!

     Я к этому ещё вернусь, а сейчас хочу немного рассказать о месте моего рождения. К тому же хочу сообщить моим читателям, что этот мой труд следует читать вместе с нашей совместной с мамой работой «Кто мы?». Многие события из той книги, так или иначе, будут перекликаться.

     Итак, начнём! Я появился на свет 2 августа 1961 года в роддоме на Миусской площади, там же в 1965 году родилась моя двоюродная сестра Марина, и где спустя 50 лет после моего рождения, родился мой дорогой внук Алёша. Сейчас этого роддома уже нет! Это старинное здание кто-то занял.
Дом, в котором жила наша семья, находится на Беговом проезде. Это дом сталинской постройки с колоннами.   
  Там, где сейчас расположена детская площадка, когда-то Эрик с друзьями играл в футбол.

       Мы жили в коммунальной квартире в полуподвале. Сейчас – это офисные помещения, переделанные много раз. У меня до сих пор остались кое-какие воспоминания об этом небольшом периоде моей жизни.
Я помню, как туда и сюда, стуча каблуками и шпильками, проходят ноги, а самих людей не было видно. Однажды я, играя на кухне, дотронулся до горячей конфорки, на которой наша соседка Бакуничева Анна Сельвёстровна только что вскипятила чайник. Бабушка Аня мне лечила ручку подсолнечным маслом. Мне тогда ведь не было и двух лет! Не знаю, помню ли я это на самом деле, или это - плод моих фантазий на основе рассказов взрослых.   

       В 1963 году мама с отцом и со мной переехали на Хитровку, к родителям отца, то есть к Бабусе (Картусе) и Луке Кирилловичу (Ичу). Они всегда говорили, что жили на Солянке, а слово «Хитровка» почему-то не употреблялось. Я впервые это слово услышал намного позже и что самое неожиданное во время моей службы на флоте от жителя Архангельска. Он, был удивлён тем, что я коренной москвич, не знаю ничего о старых московских притонах. А сам он видимо почерпнул эту информацию у Гиляровского. Дом в Подколокольном переулке стоит до сих пор, правда он уже совсем обветшал и никто его не реставрирует. В 70-е годы в бывшей нашей квартире был проведён капитальный ремонт под офис, все перегородки были снесены, и расположилось там «Общество Рыболовов».
               
        В начале 90-х я работал оператором ЦТП. Один из, закреплённых за мной, объектов находился как раз во дворе нашего старого дома. Однажды мне там даже ночевать довелось! Я узнал дом по входной арке. Один раз мы с мамой подошли к дому, и мама показала мне решётку на форточке, по которой можно было определить, что это была наша комната. Я тогда сказал:                - Вот бы мне войти внутрь и посмотреть на нашу квартиру!                - Очень просто, ответила мама, - Скажи, что решил заняться "рыбопоймайством". Я так и сделал. 
Конечно, всё было снесено и перестроено заново, секретарша в офисе рассказала, как долго и затратно пришлось проводить ремонт. И кроме этой решётки на форточке, ничего не осталось, от того, что могло бы мне напомнить о нашей комнате. Я её совсем не помню. 
 
       Когда я подходил к дому в последний раз, а это было уже в 2012 году, старые окна в нём заменили на пластиковые. На входе в арку -  ворота с кодовым замком. Правда,  сохранилось крылечко при входе и полузакрашенный номер нашей квартиры (в нашу квартиру был отдельный вход). После «рыболовов»  там нашла пристанище багетная мастерская.  Дом, напротив, в котором размещался Электромеханический техникум, несмотря на то, что он был более молодой, уже снесён. В этом техникуме училась тётка Лилька, отцова сестра. В нашем доме до революции размещался трактир «Каторга».  А чуть подальше, в «утюге», в так называемой Кулаковке у сухого оврага -  «Пересыльный» и «Сибирь», описанные В. Гиляровским. «Названия, конечно, негласные, но у хитрованцев они были приняты. «В «Пересыльном» собирались бездомники, нищие и барышники, в «Сибири» — степенью выше — воры, карманники и крупные скупщики краденого, а выше всех была «Каторга» — притон буйного и пьяного разврата, биржа воров и беглых. «Обратник», вернувшийся из Сибири или тюрьмы, не миновал этого места. Прибывший, если он действительно «деловой», встречался здесь с почетом. Его тотчас же «ставили на работу»… (В.А. Гиляровский "Москва и москвичи")
        Москва – это удивительное место, которое за свою многовековую историю многое повидала. И многое ещё предстоит открыть.
         Окна нашей комнаты выходили на площадь, где когда-то шумели торговые ряды, а после «конца Хитрова рынка» были проложены рельсы и ходил трамвай, делая на этой маленькой площади круг.
         Вскоре нам дали большую трёхкомнатную «отдельную» квартиру на Новорязанской улице в новом доме, напротив которого был стадион «Локомотив от Рязанского отделения ЖД» (теперь стадиона нет, но жители добиваются, чтобы его восстановили). Было очень удобно, сидя у окна, смотреть футбольный матч, или мотогонки, а иногда даже мотобол. За стадионом была хоккейная «коробочка», где играли заводские команды, а один раз вышли на лёд команды нашего класса и параллельного, мы выиграли с разгромным счётом, так как за нашу команду играли ребята, занимающиеся в хоккейной секции. Когда никто не играл, можно было кататься на коньках всем желающим. Немного позднее на стадионе стали тренироваться команды регбистов. Мне нравилось подавать им причудливые овальные мячи. Также там была городошная площадка и две площадки для игры в волейбол или в баскетбол. Вплотную к стадиону примыкал парк «Сад Малютина». Этот небольшой садик обустроили, привели в порядок и там можно иногда прогуляться.

   Слева от входа на стадион (через деревянную проходную) лежали большие бетонные плиты и если заглянуть в щель между плитами, можно было увидеть, текущую по трубам речку. Я только недавно узнал, что эта речка называлась Чечёра, она впадала в Яузу, а её приток назывался Ольховец. Так какая всё-таки река течёт по трубам? Я всё же склоняюсь к мысли, что Ольховец.
Когда-то давно на месте стадиона, автобусного парка, да и нашего дома были красивые пруды. А на берегах их цвели прекрасные сады.
   
       В самом конце Новорязанской улицы,  прямо перед Елоховским Собором, находится сквер имени Баумана.                Однажды мы с Бабусей возвращались с прогулки по этому скверу домой, мне тогда было три с половиной года. Дело было зимой, я нёс в правой руке железную на деревянной ручке лопатку, остриём вверх. Неожиданно в самом конце перехода, ступая на тротуар, Бабуся поскользнулась и упала. Я естественно тоже упал и рассёк себе лопаткой бровь. Шрам этот остался со мной на всю жизнь. Ещё одно неприятное событие произошло тоже зимой, в преддверие утренника в детском саду. Мама купила шарики и флажки. Я с радостью подбежал, дотронулся до шарика, и он взорвался. Взорвался с такой силой, что обожгло мне лицо, были опалены ресницы, брови и волосы! У мамы тоже была обожжена рука! Чем же таким наполняли шарики для детей?!

       Через дом слева от нашего дома находился ДК Автомобилистов или как его в простонародье называли «клуб шоферов» (теперь его уже нет, здание занимают магазин, кафе и отель, где можно снять номер на час). Раньше там постоянно показывали кино, выступали артисты и разные художественные коллективы, самодеятельные и профессиональные, так что в кинотеатры можно было и не ходить. Помню, как один раз приехали актёры, игравшие в «Свадьбе в Малиновке». Актёр, игравший Грициана, и актриса, игравшая Трындычиху. Только о съёмках они не рассказывали, а показали несколько интересных сценок. Часто фильмы показывали те, которые в больших кинотеатрах ещё не шли, поэтому часто в кассу за билетами стояли огромные очереди.  Но, тем не менее, в кино мы ходили часто, бывало, что всей семьёй. Мы с мамой также несколько раз ходили в кинотеатр «Радуга», он находился на Спартаковской улице напротив Театра Кукол, теперь уже мало кто об этом знает, кинотеатра там давно нет. А также в «Колизей» на Чистых прудах, там уже много лет находится театр «Современник».
               
     В непосредственной близости от стадиона, прямо напротив бывшего ДК и сейчас находится 4-й автобусный парк. Не стоит говорить о том, как было шумно, особенно зимой, когда водители начинали ещё ночью прогревать свои, стоящие под окном машины. Эта часть Новорязанской улицы показана в фильме Марлена Хуциева          «Июньский дождь».

     А ещё, практически в нашем дворе, был завод «Технических фотопластинок». Сейчас на его месте расположен жилой дом (точечная застройка). Во дворе всегда была детская площадка, относящаяся к детскому саду №6, её с южной стороны обрамляли красивые деревянные зелёные беседки, а за ними была спортивная площадка. На этой спортивной площадке мы летом играли в футбол, волейбол или в бадминтон, а зимой там заливали каток. Теперь там расположена Префектура района «Басманный». Где же теперь гуляют дети? Да, чуть не забыл, в глубине двора, если идти в сторону площади «Разгуляй» была швейная фабрика. Добрые работницы, которой,  нам всегда давали мелки для рисования.

      Когда меня спрашивали, где живу, я отвечал: «На Новорязанской, или у Трёх вокзалов». А теперь как ответить, когда всё привязано к метро и навигаторам? Дело в том, что наш дом находится на примерно одинаковом расстоянии от трёх станций метро: Комсомольская, Красные ворота и Бауманская. Во время моей юности под словом «Бауманская» подразумевалась улица. А одноимённую станцию метрополитена местные жители называли «Бауманское метро». Недавно произошёл забавный случай: мне нужно было забрать заказ, оформленный по интернету. Продавцы почему-то не сразу сказали адрес, а ответили: «Мы находимся на Бауманской». Каково же было моё недоумение, когда выяснилось, что их дом находится на углу Ладожской улицы и Малой Почтовой! Короче говоря, на Почтовке. Под словом «Почтовка» подразумевались Большая и Малая Почтовые улицы и прилегающие к ним переулки. Меня этой Почтовкой пугали старшие ребята, чуть ли не с первого класса, в то время там жили отъявленные хулиганы, и у Бауманской,  и у Красносельской с ними были достаточно сложные отношения. И обозвать Почтовку Бауманской ни у кого бы даже язык не повернулся! В самом начале Малой Почтовой улицы, там, где предположительно родился А.С. Пушкин, было много зелени и, стоящие старинные дома мне почему-то напоминали Италию. Во всяком случае,  на уроке географии, когда учительница рассказывала об Италии, в моём воображении всегда всплывал именно этот уголок Столицы. Однако где-то к середине 70-х на Почтовке произошли позитивные перемены: старые дома снесли, кого-то посадили, кто-то получил квартиру на окраине, в общем, в этом уголке Москвы воцарился покой и относительный порядок. Кстати, судьба распорядилась так, что я сейчас работаю в самом конце Большой Почтовой улицы, ближе к метро Электрозаводская.

        Я учился в школе №345, стоящей во дворе дома, напротив Елоховского Собора. Временами колокола Собора звенели так громко, что заглушали голос учителя. Школа была не просто хорошая, а очень хорошая. Передовая и образцово-показательная! Она гремела на весь район! Я прекрасно помню то, как мы с отцом пришли на собеседование.
Я уже умел читать и мог сосчитать до двадцати и обратно. Но вопросы были заданы совсем другие, например:                - Ты знаешь, что такое ледокол?
- Да.
- А ледоход?
…
- Ты был в Сокольниках?
- Был.
- Кто там прыгает на ветках?
- Обезьяна…
Тут я посмотрел на отца и понял, что сказал что-то не так.
Собеседование проводила пожилая дама маленького росточка, кажется, она была заместителем директора по воспитательной работе. Имя и фамилию я уже не помню. Во время моей учёбы в первом классе, она иногда заходила в группу продлённого дня и рассказывала нам сказки.

       Директором тогда был Хазе Семён Ефимович, а первой моей учительницей была Миронова Нелли Григорьевна, с которой мы поддерживали связь долгие годы. Она даже один раз была у меня в гостях, знакомилась с «классной внучкой».
Память – удивительная штука! Многих одноклассников я помню только по фамилиям, за исключением, конечно же, старых друзей, но учителей помню практически всех.
Классный руководитель 4-й класс – Тарарако Светлана Николаевна, она же вела математику. Русский язык и литература – Дударева Наталья Васильевна, она же стала классным руководителем в 5-м классе. Тогда же в 5-м классе математику стала вести Котова Татьяна Михайловна, преподаватель с прекрасным, исключительным чувством юмора! С шестого по восьмой классы русский язык преподавала Воронкова Клавдия Давидовна, а математику Полетаева Валентина Петровна. Физику у нас вела Габрукевич Нина Альфредовна, а после её ухода на заслуженный отдых, сменилось несколько учителей.
География – Юффа Мария Давидовна, Биология – Котовская Полина Яковлевна, она же стала классным руководителем. Химия – Поташник Марк Максимович, а в 8-м классе Лешко Борис Петрович. История – Маркина Тамара Георгиевна, а в 8-м классе – замечательная и неподражаемая Филиппова Лидия Сергеевна. Физкультура – Бирюков Юрий Фёдорович и Борисов Виктор Иванович. Английский язык – Рыбакова Зоя Васильевна, а после её ухода на заслуженный отдых, Лобова Людмила Ивановна.
Так же хочется отметить преподавателей трудового обучения: Ханина Михаила Борисовича и Мухина Ивана Степановича.
   
        Во время встреч выпускников школы часто говорят о богатых школьных традициях, об участии учащихся и преподавателей в делах района, о переписке с учащимися из других стран. Я, например, переписывался с девочкой, живущей в Чехословакии. Школьная жизнь бурлила мощным потоком! Каждой весной – сбор макулатуры. Во время зимних и летних  каникул – туристический лагерь в Подмосковье. Также зимой пионерский и комсомольский актив школы с преподавателями выезжали на место подвига Михаила Татарского в Новгородскую область. Михаил Татарский - выпускник нашей школы, повторил подвиг Александра Матросова. Участие в этой Новгородской экспедиции надо было ещё заслужить! А во время осенних и весенних каникул – экскурсионные поездки для старшеклассников. О различных слётах и походах по местам боевой Славы Подмосковья я уже не говорю. Мне довелось тогда побывать в Ленинграде, Пушкине и Волгограде. 
               
         Но я хочу отметить ещё один факт, говорящий об исключительности нашей школы, в 1975-м году в школе появилась мини-АТС!
Другая школа, куда я перешёл после окончания восьми классов, отличалась и весьма не в лучшую сторону.

         В 1976 году нам с мамой дали квартиру в Нижних Лихоборах и естественно встал вопрос: Куда пойти учиться? Было принято не совсем правильное решение идти в 9-й класс по месту жительства. Когда, после сдачи экзаменов, я подошёл к нашему старому учителю труда и сообщил ему, что переезжаю и буду ходить в другую школу, он молча потрогал мой лоб… Конечно, ездить в старую школу приходилось бы далеко, но я же ездил в музыкальную школу №1 имени Сергея Прокофьева, расположенную на Старой Басманной улице (бывшая Карла Маркса) дом 20! В этом здании напротив МИХМа уже давно музыкальной школы нет, её перевели в новое здание в Токмаковом переулке. То старое здание уже тогда считалось аварийным.  С музыкальной школой тоже связано несколько интересных моментов. Я учился по классу домры и, начиная со 2-го класса (музыкальной школы, разумеется), играл в школьном оркестре народных инструментов. Это была одна из обязательных дисциплин. Ежегодно мы принимали участие в отчётном концерте, который проходил в Большом зале Московской Консерватории. Один раз даже довелось играть в сводном оркестре музыкальных школ Москвы. Это было в 1975 году. В концертном зале гостиницы «Россия» (не путать с кинотеатром) был дан концерт для делегатов XXV съезда КПСС и в честь 30-летия Победы. 
         Кто знает, если бы я не перешёл в другую школу, может быть, жизнь тогда сложилась бы совсем по-другому, но история, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Эта школа под номером 699 (неофициально называлась «Ша - Де - Де»), сейчас имеет номер 1213 и в ней углублённо изучают английский язык вместе с французским, но стала она ненамного лучше. Я бы никогда не подумал, что в старших классах этой школы учителя (преподаватели языка) будут общаться с учениками по-русски. Однако так оно и есть! Следовательно, уровень образования тот ещё…
        Теперь остаётся только гадать, стоило переходить в другую школу или нет, а может быть, сразу надо было поступать в техникум?  Всё же в течение прожитых лет, я замечаю, что в жизни ничего не происходит просто так. Значит, просто настало время освободиться от Картусиной опеки и учиться самому принимать жизненные решения, пусть даже не всегда правильные!

       Нижние Лихоборы в то время были глухой окраиной. Интересно, что такие названия как Дегунино или Бескудниково, даже Бибирево и Отрадное были на слуху у жителей Столицы, а о Лихоборах, особенно о Нижних, мало кто слышал. Одна мамина подруга её спросила в письме: «И на каких же куличиках находится ваш третий Нижне-Лихоборский?» А ведь Нижние Лихоборы входили в состав довоенной Москвы. И, так называемый сегодняшний центр, тоже был сравнительно недалеко. По Дмитровскому шоссе ходили автобусы-экспрессы, которые делали всего две остановки до Белорусского вокзала, время в пути занимало 15-20 минут, а если сделать одну пересадку, то на автобусе №87 можно было доехать прямо до Большого театра. За нашим домом проходила улица с очень интересным названием: Улица Линии Октябрьской железной дороги. В этом названии слова: улица, линия и дорога сплелись воедино! Наши окна выходили во двор, а за пятиэтажным кирпичным домом, как раз и была та самая железная дорога. А за железной дорогой слева от Большой Академической улицы было большое поле, относящееся к ТСХА. Летом по этому полю ходил комбайн. А зимой там катались на лыжах. Но кататься на лыжах по ровному полю – не интересно. Мы тогда ездили на Планерную или даже в Турист по Савёловской дороге. Также любимым местом наших гуляний был Ботанический сад. Зимой он был официально закрыт, но для нас никогда не было проблемой попасть на его территорию, а потом уже на ВДНХ. Во время сдачи выпускных экзаменов мы часто там отдыхали. Также хочу сказать, что билет в Ботанический сад для взрослых посетителей стоил 30 копеек, для детей и пенсионеров – 10. Мы же вариантов с покупкой билетов даже никогда не рассматривали. У нас была заветная тропинка, ведущая через Владыкинское кладбище к бетонной ограде, преодолеть которую не составляло для молодых ребят никакого труда. Мы это в шутку называли проникновением на территорию независимой республики Зимбабве.

        Бабушка Аня и Эрик в 1965 году переехали из подвала в другую комнату больших размеров, которая находилась на пятом этаже в пятиэтажном доме на углу Беговой улицы и Ленинградского проспекта.
Кроме бабушки и Эрика там совершенно неожиданным для меня образом появилась тётя Алла (Палочка). 
                - Откуда она взялась?- спросил я как-то бабушку.
- Вот подожди, и ты найдёшь себе «Палочку», - ответила она улыбнувшись.
В этом доме в 1966 году родился мой двоюродный брат Алексей. Я у них часто гостил, несмотря на негласный Палочкин протест. В первый раз я самостоятельно приехал к бабушке в гости весной 1970 года. Прямой дороги не было, (нет и сейчас) надо было ехать на метро с пересадкой или на автобусе и троллейбусе. Мы с мамой выбрали для меня второй вариант.
Также следует отметить, что телефона в квартире на Новорязанской не было. Был автомат в подъезде, но он практически никогда не работал. Телефон был только у бабушки (один на троих соседей). Доехал я без приключений, и с тех пор начались мои собственные путешествия по Москве. Я достаточно быстро научился пользоваться схемой метро, мне было достаточно один раз взглянуть на неё, и я уже в следующий раз ехал совершенно спокойно. Вот только переходить через дорогу я боялся, особенно там, где не было светофора. Тогда машин было сравнительно мало, и в правилах не было обязанности водителя уступать пешеходам дорогу. А если ещё учесть, основанное на страхе, Картусино воспитание, то вообще ходить было нельзя НИКУДА, а тем более ездить. Только и слышал: «Там тебя убьют, там тебя машина задавит, с ребятами со двора никуда не ходи!..»

- В секцию спортивную?!
 
– Тебя же там покалечат!!!

- В парк на аттракционы?!
 
– Надо, чтобы кто-нибудь тебя держал!..

         На месте, построенного недавно, Храма Христа Спасителя был бассейн «Москва». Там любой желающий, в любую погоду мог поплавать и лёжа на спине, качаясь на волнах, как это делал я, любоваться видами Москвы. Правда, зимой это было невозможно, так как из-за испарений, всё вокруг было в тумане. Одни только вывески горели в темноте. Я всегда любил воду и по сей день очень люблю плавать, и поэтому каждый поход в бассейн был для меня праздником.

         Вспомню ещё один случай, который произошёл со мной, ещё до первой моей самостоятельной поездки. Я тогда учился во втором классе (общеобразовательной школы). Мы поехали с классом в Центральный Детский театр смотреть, как сейчас помню, «Два клёна». После спектакля я задержался в фойе, желая купить леденец, и отстал. Вышел на улицу, ни ребят, ни учительницы не было. Я зашёл в метро «Театральная» (бывшая в то время «Площадь Свердлова») и увидел, как проходят через контроль первоклассники из нашей школы. Стоящая на контроле дама считала всех по головам. 
                – А ты куда? - спросила она.
                – Мне до Бауманской, - ответил я.
                – Плати 5 копеек и проходи,- сказала она сердито.

      Я вытащил из кармана всю мелочь, какая у меня была, она сгребла её и пропустила меня. А как дальше ехать?  Это же была моя первая самостоятельная поездка на метро! Я каким-то образом оказался на «Библиотеке имени Ленина», перешёл на «Арбатскую» и уже спокойно доехал до «Бауманской». Вышел из метро и остановился перед переходом через Бакунинскую. Её же надо было каким-то образом перейти, а я боялся. Но тут на противоположной стороне появилась наша учительница Нелли Григорьевна, которая за меня ужасно испугалась! Мы с ней потом,  много лет спустя, вспоминали эту историю. Слава Богу, что она об этом родителям не рассказала! 
 
      И ещё был один, запомнившийся мне случай, который произошёл со мной уже немного позднее. Я возвращался зимним вечером от бабушки Ани. Доехал на троллейбусе до «Разгуляя», ко мне подошёл слепой пожилой мужчина с тростью, снял шляпу в знак приветствия и попросил проводить его домой в Токмаков переулок, так как на улице было очень скользко. Я, будучи в то время пионером, с радостью согласился. Это была зима 1971-72 годов, мы с ним по дороге обсуждали хоккейный матч наших с канадцами. Я довёл его до подъезда, он меня поблагодарил, и я с радостью, с чувством выполненного долга пошёл домой. И угораздило же меня об этом рассказать Картусе! Оказалось, что даже она не знает, где находится этот «Токмаковский»! Что поделаешь, деревней была, такой и осталась!                – И как он тебя отпустил?! - Тебя могли убить, ты знаешь об этом?!!

Она рассказала эту историю всем своим родственникам. Помню, тётя Женя (её сестра) мне после этого рассказала о сектантах, которые используют кровь детей в своих обрядах.
       Вот и приходилось мне «втихаря» ездить на Котельническую набережную за марками, там (прямо в Высотке) был магазин «Филателия», где с рук можно было многое что купить. Позднее это злачное место прикрыли из-за борьбы со спекуляцией и сделали магазин «Букинист». Сейчас я даже не знаю, что там находится. Весной частенько мы с ребятами ездили в Сокольники. Там можно было искупаться, половить бычков и карасей, а когда были деньги, покататься на аттракционах и поесть вкусных чебуреков.
      А ещё мы любили ездить на Птичий рынок. Сколько там было всего интересного! Рынок работал по выходным дням, народу там было столько, что яблоку негде упасть. Я, бывало в субботу, после школы, ехал на рынок и успевал на занятия в оркестре музыкальной школы. От Бауманского метро до «Птички» ходил прямой трамвай №45. Это был мой любимый трамвай! На нём, если ехать в другую сторону, можно было доехать до «Орлёнка». Раньше этот маленький «домашний» кинотеатр назывался «Молот». В то время в Москве было только три специально детских кинотеатра: «Баррикады» на Пресне,  «Орлёнок» в Сокольниках и «Берёзка» в Новогиреево. Там, отстояв длиннющую очередь, можно было посмотреть мультики.
В середине 70-х впервые были показаны рисованные японские мультфильмы: «Без семьи», «Али-Баба и сорок разбойников», немного позднее - «Корабль-призрак», за билетами выстраивались огромные очереди.

       Был у меня замечательный друг Володька Александров. Мы очень любили с ним гулять по Москве. Для нас было обычным делом пройти пешком до Петровского Пассажа или ГУМа и вернуться назад, про кинотеатры «Россия», или «Мир» я уже молчу. Один раз мы решили пойти в «Россию» с девушками, взяли билеты, отстояв огромную очередь, а девушки «не смогли». И пришлось нам продавать лишние билеты. Вскоре к нам подошёл мужчина в штатском и спросил: «Чем форсуете?» И сказал, чтобы мы подождали его и никуда не уходили, пока он ходит «за деньгами». Нас, естественно, как ветром сдуло! А однажды, с другим приятелем, нас задержали, привели в отделение возле Метрополя и заставили вывернуть карманы. Ничего запретного не найдя, отпустили. Володька жил в районе Дубков (метро Тимирязевская). Когда я начал работать и получать свои честно заработанные деньги, мы стали иногда посещать коктейль-бар на Неглинной возле ресторана «Узбекистан». Спиртное, как правило, покупали в Елисеевском магазине, там обычно о возрасте не спрашивали. И я чуть было не забыл упомянуть о комиссионном магазине, где продавались дорогие фирменные магнитофоны, приёмники, «вертушки» и другая техника. Мы туда ходили как в музей. Он был расположен на Садово-Кудринской улице рядом с Планетарием. В фильме «Берегись автомобиля!» подразумевался именно этот комиссионный магазин, других таких в Москве не было. Конечно, мы по-молодости, в то Советское время зачастую творили непотребное.
 
   В то время, также как и сейчас, с общественными туалетами в городе была напряжёнка. Даже немногие из тех, что существовали, часто были закрыты. И мы нашли себе «традиционное» место за храмом, что рядом с «ЛЕНКОМом». Один раз, гуляя по Петровке, устав искать открытый общественный туалет (два из них по непонятным причинам были закрыты) мы зашли в какую-то  подворотню. И в самый неподходящий момент подъехала милицейская машина. «Что, другого места не нашли?!»

   Многие знают храм, находящийся рядом с Останкинским прудом, прямо за Телецентром, слева от Шереметьевского музея творчества крепостных. Во времена моей молодости этот храм был недействующий. Несмотря на то, что вход снаружи был заколочен досками (имеется в виду двухсторонняя лестница, по которой поднимаются к дверям храма), мы один раз залезли под его своды, чтобы укрыться от дождя после купания в пруду. В то время в Останкинском пруду можно было купаться! И пережидая дождь, играли там в жмурки с незнакомыми девицами.

   Бабуся, после дедушкиной кончины, работала на комбинате, который выпускал продукцию для ритуальных услуг. Находились эти деревянные сараи где-то рядом с Останкинскими теплицами. От железнодорожной платформы «Останкино» надо было идти по широкой просёлочной дороге, возле которой росла одинокая сосна. В 1967 году, после открытия Телебашни, бабусе были даны приглашения в ресторан «Седьмое Небо». Они с мамой ходили на торжественное открытие. Мама была очень довольна и спустя много лет об этом с удовольствием вспоминала.  Я же помню принесённые ею канапе с икрой.
    У меня с этим рестораном тоже кое-что связано. Я учился в девятом классе. К нам зимой приехал один странноватый мамин знакомый, с которым она познакомилась на отдыхе в Сочи.
     Звали его Мамед Мамедов, инженер-строитель из Баку. Мы с ним ходили в цирк на Никулина, в кино и однажды вечером, проходя рядом с Телецентром, я предложил ему подняться на Телебашню. К моей радости он согласился. Нам очень повезло, что были в наличии билеты на ближайший сеанс. С нами за столиком сидели мужчина и женщина. Мамед взял себе 100 грамм коньяка и бокал Шампанского. В стоимость посещения ресторана входила только еда, а напитки надо было оплачивать дополнительно, по-моему, Мамед этого не учёл. От этого бокала немного перепало и мне. Наши соседи по столику взяли на двоих бутылку Шампанского. Мамед настолько захмелел, что уже под конец стал наливать себе Шампанское из их бутылки. Когда мы спустились вниз из ресторана, Мамед мне сказал: «Вот этот мужчина, тот, что с нами сидел за столиком, тоже из Баку, но такой дурак…»

      Я забегу немного вперёд. На «Седьмом Небе» была наша с Ольгой свадьба. Мне удалось уговорить директора Телебашни!
Правда, нас там было только пятеро: Свидетели, мы с Ольгой и моя мама. Остальные гости нас тогда ждали в Черноголовке. Разумеется, всё это было ещё до пожара на башне.
      Теперь настало время рассказать немного о моём отце. Я могу честно признаться, что его практически не знал. Из детства остались некоторые воспоминания, но не очень хорошие. Отец очень любил компании, всегда блистал красноречием, из него бы вышел отличный тамада. Также отец очень любил петь. Он часто допоздна задерживался на работе, часто приходил нетрезвый. А также не пропускал ни одной юбки! А какие он сочинял оды и баллады! В выходные дни, дверь их с мамой комнаты, чаще всего была заперта на защёлку. И если я всё-таки входил, то чаще всего слышал от отца: «Владимир! Закрой дверь!» Понятно, с какой стороны…

       И вот одна такая его интрижка закончилась крахом для нашей семьи. После развода с мамой он переехал жить к своей пассии. У неё был сын Александр (мой ровесник). Звали её Синельникова Алла Григорьевна. Они жили на Делегатской улице в самом её начале, в старом доме (ещё пушкинских времён), в котором не было даже ванны и горячей воды. Поэтому отец регулярно приезжал к нам «помыться».

       Когда мы с мамой переехали на новую квартиру, он продолжал приезжать, но уже не так часто. Он очень не любил «эти наши Нижние-Нижние». Всякий раз, как только он к нам собирался, в дороге с ним случались самые разные забавные происшествия, достойные анекдота. Он же тогда считал, что живёт практически в центре! Но когда им дали квартиру в районе «Моссельмаша», отец всё равно говорил, что для него Москва – это пределы Садового кольца. В конце - концов, он с семьёй и Бабусей оказался в Крюково!
 
        Дом, в котором жила бабушка Аня с семьёй было решено расселить, так как во время строительства подземного тоннеля был повреждён фундамент. Дом много лет перестраивали. Где-то в конце 80-х работы были завершены и на первом этаже открыли магазин «Детское питание», а в другом крыле - узбекский ресторан «Навруз». Однако где-то в 2005 году, проезжая мимо, я дома не нашёл. Его как корова языком слизнула! Теперь там находится автостоянка. В конце 1972 года бабушкиной семье дали большую трёхкомнатную квартиру в районе станции Лосиноостровской на Палехской улице, где в 1973 году родился мой двоюродный брат Олег. Бабушка Аня, будучи в то время на пенсии, однажды, слушая радио, услышала, что есть вакансии в театре Оперетты. Бабушка устроилась туда работать. Я старался не пропустить ни одного спектакля! Даже при полном аншлаге мне всегда удавалось найти для себя свободное место. Когда проходили спектакли, гастролировавшего там, театра имени Маяковского, то можно было смотреть из оркестровой ямы. Правда, лучше всего было смотреть из зала. В то время блистали такие знаменитые актёры как Татьяна Шмыга (в театре почему-то её не любили), Лилия Амарфий, Светлана Варгузова, Ильнара Гулиева, Татьяна Санина, Владимир Шишкин, Владимир Голышев, Виталий Мишле и, конечно же, Герард Васильев и Владимир Виденеев.
     Олег не был похож на нас с Алёшкой, он отличался от нас своим буйным характером. Ходить в театр он не любил, зато ему очень нравились остросюжетные фильмы. Если какой-то фильм на него производил впечатление, то он потом мне с упоением пересказывал его содержание, правда рассказывал так, что ничего нельзя было понять: "Этот как даст! А тот как выстрелит! А потом они на катере!" 
       Ещё Олег очень любил мотоциклы, автомобили, а также прекрасно стрелял из винтовки. Он мечтал служить в армии и обязательно в десанте, и в «горячей точке». Незадолго до армии он женился. И тут его буйный нрав проявился в полной мере! Это же надо было во время свадьбы набить будущему тестю физиономию! Со мной он вёл себя достаточно ровно, а вот с Алёшкой, особенно после кончины Эрика и бабушки, началась непримиримая вражда, которая, чуть было, не закончилась смертоубийством. Алёшка до сих пор не может его простить, хотя Олег уже несколько лет как покинул этот мир! Он был самый младший из нас, и самый первый ушёл из жизни.
     После окончания школы я не стал никуда поступать. С меня школьных выпускных экзаменов было более чем достаточно! И никто особенно не настаивал.               
Я устроился на работу на 1-й Московский Приборостроительный завод. Даже то, что приходилось рано вставать, меня никоим образом не отвратило. Рабочий день начинался в 7.45, а ездить приходилось из Лихобор в Фили. Именно там я встретил свою первую любовь Климову Тамару Сергеевну. Музыка нас связала! Тамара играла на электрооргане в заводском ансамбле, а я на бас-гитаре в ансамбле Краснопресненского трамвайного депо, где работала мама.
     Руководитель нашей группы, Сергей Балашов, учился в джазовой студии «ДК Москворечье». Тогда там выступали различные джазовые коллективы, многие из них так и не вышли на большую сцену. Весной в конце мая был отчётный концерт. Я тогда впервые увидел и услышал выдающегося джазового барабанщика Лаци Олаха. У него была удивительная манера игры. Он играл на большой ударной установке и одновременно как бы дирижировал оркестром. Также мне запомнилась группа «Метаморфоза» и группа Александра Айзенштадта, а также группа Звягинцева - Аграновича. После окончания концерта мы с Сергеем зашли пообедать в кафе. Сергей мне посоветовал вернуться в ДК и спрятаться там где-нибудь до вечера, так как вечером «будет Арсенал». Что это такое? Я раньше никогда такого названия не слышал, а у Сергея спросить постеснялся. 
               
     И вот я вернулся в ДК, зашёл со служебного входа и по совету Сергея сказал, что играю в ансамбле Печникова. А это как раз была та группа, в которой играл наш руководитель. Вахтёр с удивлением на меня посмотрел, но пропустил. Тогда, к счастью, документов не спрашивали. Надо было каким-то образом «убить время». Я поднялся на второй этаж, где был буфет, взял бутылку пива и пару сосисок. Ко мне за столик подсели парень с девушкой. Мы разговорились. Парня звали Алексеем, а девушку Верой. Мы могли бы долго сидеть в буфете, но тут появился охранник с повязкой на рукаве и попросил нас на выход.

    Мы бросили недопитое пиво, и ушли, конечно же, на третий этаж. Через некоторое время увидели охранника в конце коридора и снова спустились на второй. Там он выпроваживал ещё каких-то ребят. Эти ребята присоединились к нам. Куда было деваться? Ничего не оставалось делать, как зайти всей оравой в мужской служебный туалет и запереться там. Мы там все, включая Веру, еле разместились. А до шести часов, когда уже начинали всех пускать по билетам, оставался час с небольшим. Концерт, как выяснилось, начинался в семь, в нашем укрытии было очень душно, и едва дождавшись шести часов, мы решили потихоньку выйти. 
            
     На выходе снова нос к носу столкнулись с тем же охранником. Он никак не ожидал такого увидеть и даже разинул рот от удивления! Действительно, картина была та ещё! Из мужского туалета, рассчитанного на двоих, вышли шестеро парней и девушка. К счастью вход уже открыли,  и по-быстрому разойдясь в разные стороны, мы смешались с толпой. Был стопроцентный аншлаг! Нам пришлось сидеть в зале на ступеньках лестницы, но удовольствие того стоило. Я тогда впервые услышал волшебный саксофон Алексея Козлова. После концерта мы с Алексеем обменялись телефонами, точнее Алексей дал мне свой, так как у нас в квартире телефона тогда ещё не было. Но увидеться с ним и с Верой мне больше не довелось.

    С тех пор прошло много лет. И вот однажды я, проходя по Тверскому бульвару, увидел афишу; в ресторане «Клуб Форте», рядом с театром имени А.С. Пушкина,  выступает Алексей Козлов и группа «Арсенал». Я заказал для себя место за столиком и в 20.00 приехал к зданию ресторана. Надо сказать, что я тогда работал на «Аурате» в ночную смену и как минимум два часа у меня было. И я тогда снова, как и в юности услышал этого великолепного музыканта. «Арсенал» был уже сильно усечён. Вместо биг бэнда на крохотную сцену вышло только пятеро музыкантов. В перерыве я подошёл к Алексею Козлову и спросил: - Вы исполните «Танец шамана»?
- «Танец шамана»?! Мы его уже лет тридцать не играем.
- А я слышал его, там, на ступеньках в «Москворечье».
- Да, это была сложная, но очень красивая вещичка, - ответил он.
Оказалось, что он тоже вспомнил тот самый концерт!

    Тамара всю жизнь практически прожила на Шелепихе. У нас с ней, несмотря на развод, сохранились нормальные добрые отношения. Особенно после того, как не стало её дорогой мамочки, и у нас появились внуки: Алёша и Коля. После окончания службы на флоте, я устроился на работу поближе к дому на Владыкинский Механический завод, который и по сей день находится на Дмитровском шоссе напротив 7-го автобусного парка. Там был отличный молодёжный коллектив! Но мне не довелось там долго поработать.

     Надо было решать квартирный вопрос, который испортил жизнь многим столичным семьям. Но как это сделать, я не знал. Где-то случайно услышал, что АЗЛК ведёт «широкое жилищное строительство». И я устроился работать в эту обитель лимитчиков в цех сборки кузовов, то есть на главный конвейер. Условия работы были очень тяжёлые! Больше чем на два года меня не хватило! И с квартирой ничего не вышло, и с Тамарой развелись!  Это случилось в 1986 году, нашей дочери Наденьке тогда едва исполнилось два годика. В то время Бабуся была замужем за Михаилом Петровичем, который устроил меня работать на «Эталон». Этот завод находится на Большой Черкизовской улице, немного в глубине, не доезжая до стадиона «Локомотив». Вот именно на «Эталоне» я действительно почувствовал себя человеком! Мы ремонтировали приборы фирмы «Карл Цейс Йена». Этими приборами (спектрофотометрами) пользовались во многих научно-исследовательских и учебных институтах, а также в Экспертно-криминалистических отделах МВД.

      Вот и настало для меня время командировок! Мы ездили практически по всему Советскому Союзу! Я не был только на Урале, в Сибири и на Дальнем востоке. Нет, на реке Урал был во время командировки в Гурьев. Работал по Москве только тогда, когда не было других заказов. Именно в то время я впервые поднялся под самый шпиль Главного корпуса МГУ. Там был расположен Геологический музей. Я очень люблю смотреть на Москву с высоты! Довелось мне поработать и во многих московских НИИ, таких как: институт Физиологии растений, Химфизики, Физхимии, НИРЕА, институте с очень интересным названием - ВНИИПКИПХ, а также ИОНХ и НИИ Реставрации, где много лет трудился Голиков Валерий Платонович мой очень хороший знакомый. Этот институт находился на территории Новоспасского монастыря. Также один раз пришлось ремонтировать прибор на корабле в Севастопольской бухте. Никогда не забуду, как заместитель начальника нашего цеха Гордеев Евгений Егорович встречал меня с улыбкой и спрашивал: «Чего приехал? Делать нечего?!» Неужели сотрудники приезжают на работу только потому, что им больше нечего делать? По работе случалось всякое, но я считаю, что это было самое прекрасное и самое насыщенное событиями время моей жизни.
      
     Я тогда жил один в Нижних Лихоборах, а мама переехала к своему гражданскому мужу Муранову Вячеславу Алексеевичу в Карачарово.                И после его кончины в 1994 году унаследовала эту квартиру. По словам Вячеслава Алексеевича – это были «хоромы». А на самом деле типовая хрущёвская смежная двушка. Там мама провела остаток своей жизни. На мой взгляд, район – очень плохой во всех отношениях. Выражаясь современным языком, инфраструктуры никакой! Кроме как на электричке, туда добраться было весьма затруднительно,  даже на автомобиле.  Из-за Карачаровского переезда образовывались огромные пробки. Переезда сейчас нет, но район от этого лучше не стал. В магазинах и аптеках цены там выше даже чем в центре!
Экологическая обстановка там тоже очень плохая.

     В начале лихих девяностых, когда Германия объединилась, а наша Страна прекратила своё существование, я устроился работать в Краснопресненское трамвайное депо. Со мной рядом работал простым слесарем бывший начальник ОТК НПО «Горизонт» Иванов Михаил Михайлович и другие бывшие инженеры, и руководящие работники. Дело в том, что в то «лихое» время месяцами не платили зарплату и многие предприятия закрывались. Некоторые, правда, московские предприятия, такие как Краснопресненское депо и бывший Химический завод имени П. Войкова («АУРАТ») были приятным исключением. Там пусть небольшую зарплату, но зато платили вовремя и самое главное часто, два раза в месяц. В этом депо работала бабушка Аня, мама этому депо отдала практически всю жизнь, и дошла очередь до меня. Зарплата была нищенская, хватало только на то, чтобы не умереть с голоду. Как горько шутил мой коллега:               
 - Работаю как лев, как тигр, можно сказать! Вкалываю как Павка Корчагин, а получаю как Ванька Жуков, селёдкой ржавой в морду…
- Так Ванька же вообще ничего не получал, - пытался возразить я.   
- Да, но ты не забывай, что его всё же как-никак кормили,                а тут, вся зарплата уходит на унитаз! То есть на еду и на туалетную бумагу.                А нас уже было трое, Ольга тогда не работала, да ещё я выплачивал алименты. Депо Краснопресненское находилось в то время на старой территории напротив Ваганьковского кладбища.

    Я сменил много мест работы! Работал по разным специальностям, но сравнительно недавно благодаря Череднику Владимиру Андреевичу, начальнику электроизмерительной лаборатории «ВПК Сооружение», я работаю по электрическим измерениям. Работа мне приносит стабильный доход и удовлетворение.

     В 2007 году после очередной крупной ссоры с Ольгой, мне пришлось уехать жить в Химки. С работой в то время было тяжело. Вот тогда я всерьёз задумался о жизни за границей. У меня тогда была возможность жить в Зелёной Гуже, а московскую квартиру сдавать.
Но, квартира, которую я приобрёл в Химках, взамен маминой в Карачарово, мне очень понравилась. Она расположена в самой старой части города на месте старинного села Лобаново-Покровское, как местные жители его с иронией называют «штат Алабама». Из окна открывается прекрасный вид на Химкинский лес, слева – берёзки, справа – сосны.
Там я встретил мою дорогую и любимую Валечку, и сразу «мир стал другим», и вопрос с эмиграцией разрешился сам собой. Мы много сил, прежде всего душевных, внесли в эту квартиру, ставшую нашей, и пускать в неё чужих людей совсем не хочется.

     Я люблю свой город и всегда считал, и буду считать Москву своим домом. Ведь если разобраться, большую часть своего времени я всё равно провожу в Москве. Недавно, благодаря Валечке, у меня появился автомобиль. Как бы мне хотелось показать Валечке всё то, с чем связана моя жизнь! Пройти с ней по дорогим моему сердцу местам! Но у Валечки к нашему с ней общему сожалению сейчас большие проблемы с ногами. Да и желания большого у неё нет на прогулки по Москве.
Но зато мы с ней и нашей собакой Кристи каждый выходной летом выезжаем на дачу.