У синего-синего моря

Спертый воздух летнего вечера пробивался в маленькое, грязное от уличной пыли окошко хостела. Салли быстро собирала свои немногочисленные пожитки в синюю дорожную сумку. Бордовая капля крови на лбу заточала в себе последние вздохи заката. При других обстоятельствах можно было вообразить будто это александрит, раскрывающий всю красоту огранки под светом драгоценных люстр на пальце легкомысленной дамы. Тыльной стороной ладони женщина нетерпеливо убрала мерзкую жидкость с лица. Тусклым взглядом голубых глаз она искала по комнате остаточные следы своего присутствия. Исступленный взор метался по полу и стенам, выхватывая объекты, и тут же, забывая о них, перебирался на другие предметы. Она не хотела думать о том, что находится в самом дальнем углу комнаты, поэтому намеренно старалась не смотреть в ту сторону. Внезапно взгляд зацепился за металлическую ножку кровати и остановился на ней. Липкая, почти черная лужица подбиралась всё ближе. Оставаться дольше становилось опасным, но женщина, не отдавая себе отчёта, сделала мелкий и неуверенный шаг навстречу этой субстанции. Единственным звуком, нарушившим гробовую тишину внутри четырех стен, стало шарканье полусгнивших подошв туфелек Салли.

Теперь её взгляду предстала деталь, которая дополнила антураж комнаты, внеся в него остаточную ясность происходящего. У чугунной батареи, рядом с пожелтевшей, засаленной от рук занавеской лежало тело. Это был мужчина ближе к 50 в серой фланелевой рубашке, заправленной по-старомодному в джинсы. Тугой ремень передавливал живот так, что толстые бока вываливались наружу и сдерживались лишь тонкой тканью рубахи. Редкие седые волосы, по обыкновению зачёсанные набок, совершенно растрепались и теперь представляли собой нечто, походящее на сухую солому. Большое, некогда красное лицо, еще недавно заходившееся в безмолвном крике, теперь представляло собой некую маску, будто вылепленную из глины. Карикатурно открытый рот, выпученные от страданий глаза - эмоция остановилась на его лице. Мужчина распростерся на полу, и ничто не выдавало бы трагичности ситуации, если бы не рука, прижатая к горлу в попытках остановить поток крови. С ним было покончено.
 
Судорога отвращения пробежала по тощему лицу женщины. В воспоминаниях всплывали свежие картины произошедшего. Внезапно потрескавшиеся губы медленно разошлись в стороны, и во рту обнажились плохие прокуренные зубы. Теперь улыбка напоминала оскал затравленной собаки, нашедшей в себе силы загубить жизнь помоечной крысы. Горькое облегчение от содеянного отобразилось во взгляде Салли. Внезапное счастье охватило ее, и более не в силах сдерживать дикость, которая рвалась наружу, она зашлась лающим смехом. Свобода! Так пахнет свобода для стареющей проститутки – сладкой гнилью разлагающегося на жаре мяса. Дрожащей рукой она раз за разом пыталась заправить за ухо выбившуюся прядь секущихся волос ржаво-каштанового оттенка. Справившись с оцепенением, резким движением женщина подскочила к вещам и застегнула сумку. Заправив за ремень несколько купюр, взятых из бумажника Джонни, Салли оправила некогда белую майку, так невыгодно подчеркивающую обвисшую грудь. От прежнего очарования молодости не осталось и следа.
 
Казалось, прошла какая-та пара лет, а бурная жизнь уже оставила свои отметины на лице женщины. Обрюзгшая, плохо пахнущая, стареющая, она теперь не представляла никакой ценности для Джонни. Такой товар не пользовался спросом, и этим вечером мужчина пришёл взыскать долги с непутёвой работницы. Деньги – основная мотивация юных девушек, вливающихся в грязный бизнес. Впервые получая большие суммы, рассудок жертв заволакивает туман бурой алчности. Но Джонни, как и любой другой владелец подобного бизнеса, вскоре остался бы ни с чем, если не пользовался давно отработанной схемой. Дав новичкам немного подзаработать, Джонни предлагал им законный отдых в виде бесплатного наркотика. Дальше схема стара как мир. Попробовав один раз, девушки не могли остановиться и вскоре отдавали все свои деньги старику Джонни, чтобы получить хоть грамм желанного продукта. Так и Салли, ранее пропитанная молодостью, попала в долговую яму старого плута. «Но у меня, в отличие от этих дамочек, хватило смелости вернуть должок», - мелькнула мысль в затуманенном рассудке проститутки.
 
Наконец, покончив с вещами, Салли взяла в руки сумку, бросила беглый взгляд в дальний угол номера и, со скрипом отворив входную дверь, вышла на улицу. Предвкушая получить глоток свежего воздуха, она была не готова почувствовать вонь горящей недалеко мусорки. Закрыв дверь на ключ, женщина спустилась по металлической лестнице и зашла в открытую дверь первого этажа. За стойкой регистрации сидел неприятного вида длинный парень и в пол-оборота, неестественно выгнув шею, пялился в телевизор. С молчаливым раздражением она подошла и жилистой рукой опустила ключ на стойку. Молодой человек не счёл нужным повернуть головы в сторону постоялицы и лишь неопределенно хмыкнул. Салли заплатила за номер еще вчера, так что ей оставалось, шаркая варикозными ногами о неровные складки линолеума, выйти на улицу и отправиться в сторону автобусной остановки. Той ночью она продумывала план побега из города. Нетрудно было догадаться, что рано или поздно Джонни придёт к ней за уплатой долга. Но, понадеявшись на фортуну, женщина решила остаться еще на один день. Удивительно для неё было полагаться в подобных вещах на судьбу. Старушка удача давно повернулась к Салли своей не самой фотогеничной стороной.

Теперь, будучи при деньгах, она могла начать новую жизнь. Так ей думалось. Но отголоски недавнего прошлого быстро дали о себе знать. Первые признаки наркотической ломки проявили себя. «Пора с этим заканчивать», - подумалось женщине. Нужно было убираться из города, ведь вскоре тело могли найти, и тогда непременно приедет полиция, у которой не останется сомнений в причастности Салли. О местонахождении собственного паспорта она не знала, возможно он был у Джонни, а может давно уже лежал в какой-нибудь канаве. «Тем лучше, спустя какое-то время я смогу сделать поддельные документы, благо теперь среди клиентов есть множество знакомых».
 
Но в одном удовольствии Салли никак не могла себе отказать. Когда она была еще крохотной, мать в первый и последний раз возила болезненную девочку подышать морским воздухом, который, как известно, полезен для лёгких. Прошло много неприятных лет с того самого момента, но с тех пор, волнующая синева будоражила рассудок женщины. Солёная бурлящая влага представлялась ей эталоном чистоты и непорочности. Именно туда следовало отправиться сейчас, только летний бриз сможет омыть её тело от совершенного греха.
 
Купив билет на междугородний автобус, Салли села в дальний конец салона, чтобы проходящие пассажиры не тревожили её, и, уткнувшись лбом в пыльное стекло окна, стала наблюдать за проносящимся мимо пейзажем. Она никогда не считала своё занятие постыдным делом. Не от хорошей жизни девушки торгуют своим достоинством. Намного более омерзительными в её глазах были клиенты, которые считали нормальным покупать людей, как мясо на рынке у какого-то торгаша. Притом каждый старался ухватить самый лучший кусок по выгодной цене.
 
Серые коробки новостроек сменялись горбатыми одноэтажками магазинчиков различного профиля. В такой час на улицах было не очень людно, но можно было встретить прохожих. Кто-то спешил домой, иной на ужин с какой-нибудь длинноногой девушкой, кого-то и вовсе никто не ждал. Тем не менее, все эти люди были едины в своей безликости. Проживающие одни и те же жизни, повторяющие миллиарды одинаковых ошибок они ничем не отличались друг от друга. Сколько стоили их жизни? Кто-то скажет, что человеческая жизнь бесценна, но кому как не Салли, знать насколько ужасающе неправдиво это высказывание. Купить можно все. Человека в том числе. Всё зависит от суммы. Её саму продавали и покупали бесчисленное множество раз. Какое-то время она считала количество сделок, но после сотни она сбилась окончательно. Деньги – всё, что движет этим миром.
 
За этими невеселыми мыслями женщина и не заметила, как добралась до места назначения. Выходя из автобуса, она почувствовала, как в нос ударил запах морской воды. Повернувшись к линии горизонта, туда где находилось море, перед Салли предстала невероятная картина. Медно-розовый диск, потонувший в бирюзовой воде, слегка окрашивал её в красные и желтые полутона и медленно, сантиметр за сантиметром полз наверх, словно борясь с ночной синевой. Небо же умещало на себе целую палитру разных красок от мятно-перламутрового до цвета темно-зеленой тины, которую обычно можно увидеть на мелком берегу воды. «Ради такого и стоит жить», - слипшимися губами тихонько прошептала Салли. Детские воспоминания так живо отзывались в ней, что появилось приятное колющее чувство где-то в середине груди. Будто сами лучики солнца пытались прорезаться через ребра наружу. Нежная, слегка шальная улыбка осветила уже немолодое лицо. Тем не менее, теплые эмоции сделали ее немного привлекательнее, будто возвращая парочку отобранных временем лет. Мягкий утренний бриз трепал спутанные волосы и слегка коснулся щеки Салли, приводя её в чувство.

Кое-как разувшись, она взяла в одну руку плохо пахнущие туфли, а в другую свою синюю сумку и решила спуститься к кромке воды. Колкий мелкий песок еще не успел разогреться небесным светилом, и поэтому его прикосновения приятно охлаждали кожу стоп. Преодолев необходимое расстояние, женщина бросила сумку и обувь на песок и кинулась к воде. Нежным шелком голубоватая холодная водица окутала пальцы ног и ласкающими движениями снимала усталость. От блаженства Салли закрыла глаза и отдалась ощущениям. Теперь она чувствовала себя защищенной, будто некая греческая богиня снизошла с неба и подарила нужное успокоение.
Неизвестно сколько бы еще ей удавалось оставаться нетронутой чужим вниманием, но момент соприкосновения с прекрасным был прерван шорохом, раздававшимся за её спиной.
 
Тем временем солнечный диск карабкался все выше, побеждая черноту липкой ночи. С минуты на минуту должны были проснуться люди в окрестных домах, чтобы делать свои будничные бессмысленные дела. Со стороны прохожих никому бы не бросились в глаза две обычные женщины, стоящие на берегу моря и оживленно о чем-то разговаривающие.
   
   «Привет, Меган, как ты нашла меня?» - нехотя сказала Салли. Она знала свою гостью, пусть и не так долго, чтобы она стала хоть что-то значить для нее. Меган была одной из девочек Джонни. Несколько раз Салли доводилось видеть с какой гордостью старик демонстрирует её покупателям. Теперь она была визитной карточкой его бизнеса. Действительно, длинные белокурые волосы грациозно спадали с плеч и тянулись к тонкой талии девушки. Светло-карие глаза с пышными прямыми ресницами лучились здоровьем и красотой. Так было всегда, но не сейчас. В данный момент увиденное несколько разочаровало Салли. Золотистые волосы спутались в единую грязную массу, а белок глаз покраснел от слез и растекшегося килограмма туши вокруг. Разбитая девушка с вызовом и ненавистью смотрела в лицо бывшей соратницы.
   
   «Когда старик надолго пропал, мы решили поискать его у тебя. После увиденного я сразу поняла, где ты можешь быть. Ты сама рассказывала, как скучаешь по морю. Человек вроде тебя ни за что не упустил бы возможность посмотреть на него напоследок, – тяжело вздохнув, девушка продолжила, -  Зачем ты сделала это, Салли? Чем несчастный старик не угодил тебе? Чем все остальные заслужили подобного? Ты спасала только свою жизнь, но не подумала, что ждет других. Мы все зависели от него, что сейчас прикажешь нам делать?» – каждое слово давалось Меган с трудом от клокотавшей внутри злобы. Глаза сузились в уродливый прищур и прямо-таки старались разодрать собеседницу в клочья.
   
   «Что вам делать? Не знаю, соберите остаток денег за смену и идите куда глаза глядят. Вы вольны делать все что хотите, - после некоторой паузы Салли добавила, - ты свободна, Меган», – безразличие прекрасно читалась в её голосе. По сути, она действительно не заботилась о других, а переживала лишь за себя.
   
   «Свободна? На кой черт мне такая свобода? Мне нужны были деньги, как и всем остальным. Очнись, мы никому не нужны. Каждый в этом чертовом мире живет сам по себе, и уж точно им нет дела до каких-то проституток», – эмоции, похожие на цунами захватили всю сущность хрупкой девушки. Её движения были резкими и ломаными, она вся дрожала и цеплялась побелевшими от напряжения пальцами за край простенькой вязаной кофты серого цвета.

   «Я подарила вам шанс. Теперь вы сами в праве выбирать свою судьбу», – ошеломленная словами коллеги по несчастью, Салли нахмурила лоб и отвернулась лицом к морю. В голову не могла прийти мысль, что кто-то, получив долгожданное освобождение, не справится с ним, не будет знать, что делать дальше. Раньше, ей казалось, что все средоточие зла находится в этом мерзком жирном старикашке, который удерживает бедных девушек. И лишь она, став на минуту Богом, смогла спасти их всех от неминуемой участи. Только теперь до нее дошло, что при любом раскладе, другого конца никому из них получить бы не удалось. Все дороги сводились к одному. Эта мысль так глубоко поразила женщину, что та практически не смогла разобрать слов, стоящей сзади блондинки.

   «Нет, Салли. Ты нас погубила».

В бодрящем рассветном воздухе, который заряжался пробуждающимся солнцем, раздался выстрел. Салли опустила голову и увидела в груди зияющую пропасть, оставленную пулей. Спустя долю секунды оттуда хлынула темная венозная кровь, быстро пропитывающая майку. Мгновение будто застыло, и лишь недалекий крик чаек и шум прибоя возвращали к действительности. С громким судорожным всхлипом Салли упала на корточки и прижала одну руку к кровоточащей ране. Сзади послышался легкий крик, сопроводившийся звуком падающего на песок предмета.

   «Ты это заслужила», – со страхом в голосе бросила Меган, и торопливый шорох ступней по песку скрылся вдали.

Слеза показалась на краешке глаза Салли и скатилась по грязной щеке, обнажая под собой розовую кожу. Теряя силы, женщина упала лицом на песок и хрипло вздохнула. В груди громко клокотало – это лёгкие заполнялись кровью. Убив Джонни, она не сделала этот мир лучше. Грязью отмывать грязь дело заведомо провальное.

«Всю свою жизнь я убегала от неизбежного конца. Пытаясь искупить собственные грехи убийством старика, я лишь отсрочила уплату долга. Мне так и не удалось освободиться». Таковы были последние мысли, проскользнувшие в затуманенном сознании Салли. Серая поволока накрыла зрачок и жизнь покинула безвольное тело женщины.