Первый поцелуй

(Фрагменты из романа «Обратной дороги нет», сборник "Синяя птица")

Детство сменила юность — время для каждого удивительное, полное ощущения молодых сил, смелости, свободы и уверенности, что всё лучшее впереди.

В четырнадцать лет я уже почти на голову переросла свою старшую сестру Светлану. Была, как говорила бабушка, худющая, но себе нравилась — высокая стройная с тёмно-русыми волосами, заплетёнными в две косы, с приятной улыбкой и ясным взором карих глаз. Уже сама мастерила себе наряды, понимая, что они необходимы женскому счастью, как клумбе цветы. Часто вертелась перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон, напевая популярную в то время песню: «Не скажу, что я красива, просто симпатичная».

Совсем воспрянула духом, услышав похвалу в свой адрес, когда с одноклассницами ходила проведать учительницу. Парень, сидевший у подъезда дома, заметил:

— Какие симпатичные девчонки! А последняя — лучше всех. — Последней шла я.

Четырнадцатая весна казалась мне такой особенной, каких ещё не было. Наша семья из коммуналки переехала в отдельную двухкомнатную квартиру! Весенняя чистота, свежесть и новизна всего: воздуха, травы, цветущих деревьев — создавали праздничное настроение. Меня приняли в комсомол! С осознанием своей юной чистоты, благородных побуждений, правдивости, повышенного душевного настроя думалось о моём загадочном будущем, которое непременно должно быть счастливым.

И вдруг все мои мечты разом рухнули. Я точно в пропасть полетела, когда случайно услышала фразу из разговора мамы с приятельницей:

— Светлане-то найдём жениха, а с Галиной как быть?

Слова эти потрясли меня как гром среди ясного неба. Меня не возьмут замуж... Почему? Недостаточно красива? Нечто вроде зависти к сестре шевельнулось во мне. Я впала в отчаяние. Схватив с вешалки пальто и с трудом не дав воли слезам, выскочила из дома, находясь в том безрассудном состоянии, когда человек думает о себе, как бы вне себя. Томимая отчаянием, я брела сквозь сутолоку оживлённых воскресных улиц. Где я только не была! Часто останавливалась, оборачивалась. Всё думала о человеческой судьбе, завидуя всем, у кого уже сложилась семейная жизнь, полная делами, заботами, а не ожиданием и выдумыванием чего-то. Как сыщик я преследовала прохожих, присматриваясь к их рукам, стараясь понять что-либо о замужестве. Вот эта женщина совсем не красавица, а с обручальным кольцом. И эта. И эта! Немного успокоилась...

Вечерело. Весенний ветерок становился прохладным. Озябнув и проголодавшись, приободрив себя словами грибоедовской Лизаньки — живите-ка, смеясь! — я заскочила в салон троллейбуса, чтобы поскорее очутиться в тепле и уюте.

А за ужином сумятица разрешилась. Мама поведала, как приятельница хвасталась, что нашла своей дочери иностранного жениха (в то время болгары строили на Кубани сахарные заводы) и удачно выдала её замуж. Предложила и маме поискать для дочерей иностранных женихов. Мама пошутила в ответ, полагая, что Светлане найти жениха можно, она уже заканчивает десятый (выпускной) класс, а вот с Галиной (то есть со мной) как быть? Пока я подрасту, строительство закончится, женихи разъедутся.

Итак, всё стало на свои места, а неприятный осадок в душе всё же остался. Теперь меня стал мучить вопрос: как же ко мне относится противоположный пол? Училась я в женской школе, где проверить это не представлялось возможным. Да и вне школы я держалась от мальчишек подальше.

— Все мальчишки — хулиганы, — твердила бабушка, и я ей верила.

Летом я отдыхала вместе с родителями и была под их строгим надзором. Вырвалась из дома на отдых одна после окончания восьмого класса. Сестра поступала в институт, а меня, чтобы не отвлекала её, отправили в пионерский лагерь. (Следует заметить, что лагеря в то время назывались пионерскими, но старшие отряды формировались из школьников, давно вышедших из пионерского возраста). Дело происходило в августе. Мне тогда только-только исполнилось пятнадцать лет.

Лето. Море. Солнце. Свобода!..

Воспитатель нашего отряда — учитель географии, много повидавший за свои двадцать пять лет. Поколесил по стране в составе студенческих стройотрядов, участвовал в освоении целины. Среднего роста, коренастый, с коротко постриженными густыми тёмными волосами, этот эрудированный парень удивительно интересно рассказывал обо всём. Смеялся весело, непринуждённо. Его серые глаза вполне соответствовали выражению хорошего лица честного человека.

Как он любил свой предмет! Считал географию интереснейшей наукой. Я готова была часами слушать и познавательные положения о природных условиях земли, и увлекательные сюжеты из его жизни. По вечерам, которые в августе уже довольно прохладны, мы часто сидели с ним под общим одеялом у костра, в кино, у моря. Он был так близок, что я чувствовала на плече его тёплое трепетное дыхание, и томительное сладостное тепло разливалось у меня по всему телу. А над нами – усеянное мириадами звёзд августовское небо, прекраснее которого нет.

Воспитатель вёл себя сдержанно, а вот в последний вечер не сдержался.

Гремел праздник по случаю закрытия летнего сезона. На берегу моря пылал прощальный костёр. Склонившись ко мне, воспитатель спросил:

— Сбежим смотреть лунную дорожку?

— Сбежим! — обрадовалась я.

Тогда я ещё не знала, что именно луна является моей покровительницей, но ясно ощущала, что меня влечёт полная таинственности лунная ночь, морской прибой и сверкающая серебром лунная дорожка в море.

В ту ночь луна светила особенно ярко. Лунная дорожка серебрилась, заманчиво приглашая в гости. Небо казалось бездонным. Звёзды сияли в торжественном молчании, и вдруг одна из них, покинув искрящийся хоровод, поплыла по небу, стремительно низвергаясь в темноту. Воспитатель, указывая на падающую звезду, вскрикнул:

— Загадывай желание! Быстрей!

— Хочу жить у моря!

— А я хочу поцеловать тебя.

...Поцелуй его мне не понравился — мокрые, холодные губы.

Оттолкнув воспитателя, побежала к костру, стараясь забыть о случившемся. В то время я ещё не испытывала желания искать приключений подобного рода, но оно само свалилось на мою ещё не окрепшую душу, испугало и не расположило к себе.

Прошло дней десять после моего возвращения из лагеря. В доме царила мирная обстановка. Мы, домочадцы, чтобы скоротать вечернее время (телевизора тогда ещё в доме не было), играли в нашу любимую семейную игру — спички, требующую совершенного расчёта движений. Смысл игры заключался в том, чтобы своей спичкой взять как можно больше других из высыпанной на стол горки спичек, отделяя по одной, не пошевелив остальные. Только вошли в игровой азарт — звонок в дверь.

— У нас все дома. Кто бы это?

— Я открою! — торопливо пошла к двери. У порога — лагерный воспитатель.

— Здравствуй. Я пришёл поговорить с твоей мамой.

— Здравствуйте, проходите. — И обращаясь к маме: — Это мой лагерный воспитатель. Хочет поговорить с тобой.

Та вышла из-за стола, поздоровалась с гостем и прошла с ним в дальнюю комнату. Игра разладилась...

После разговора с мамой гость удалился не прощаясь, но окинув меня взглядом. И каким взглядом! Одновременно и торжествующим, и оскорблённым, насмешливым и высокомерным.

Мама, выйдя из комнаты, бессвязно выкрикивала:

—  Жених! Влюбился! Пришёл свататься! Подождёт до окончания школы! Подумать только! Ещё два года учёбы!

Бабушка успокаивала маму  подавала мне знаки, чтобы я удалилась с глаз подальше. А мне было отрадно слушать эти откровения.

Позже на лагерных фотографиях мама вырежет изображение воспитателя. Зачем? Из памяти ведь не вырежешь.

С этим географом я никогда не встречусь, не узнаю, как сложилась его судьба, а вот с географией мне придётся подружиться. Ещё как придётся!

Судьба напомнила мне о лагерном воспитателе спустя три десятилетия. Я защитила диссертацию по специальности океанология, Высшая аттестационная комиссия утвердила защиту, но для присвоения учёной степени мне, математику по институтскому диплому, требовалось дополнительно сдать экзамен по полному курсу географии.

Основательно изучая нашу планету от ядра до космической оболочки в её экологическом, историческом, экономическом развитии, я невольно думала о воспитателе. Перед моим взором ясно вырисовывалось его мужественное лицо, в ушах звенел его приятный баритон, утверждающий, что география интереснейшая наука. Святая истина!

Иначе мне представилось и отношение воспитателя ко мне. С высоты своего возраста я осознала, что тот в свои двадцать пять лет в любовных делах был ещё робким, неопытным; переживал чувства, подобные трепету юноши, ждущего первого свидания. А в прощальный вечер, будучи взволнованным, испытал непреодолимую потребность выместить на моих губах взбудораженное состояние своей души. Это и подтолкнуло его осмелиться на поцелуй, для которого я ещё не созрела.


Рецензии
Милый, конечно, рассказ, и правдивый. Но мне на ум пришла формула:
Первый поцелуй - романтика = насилие.
Это было насилие, в том числе, и явление, сватовство к матери - и после этого у девушки должны были сформироваться соответствующие мысли по отношению ко всем мужчинам. Но есть положительный результат, который опять же можно сформулировать в виде формулы:
Первый поцелуй - насилие = романтика.

С уважением, МА.

Майкл Андреев   01.06.2023 23:22     Заявить о нарушении
Благодарю за понимание.
Галина

Галина Дейнега   03.06.2023 09:20   Заявить о нарушении
На это произведение написано 7 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.