Глава6 Бубон

       Тусклый свет, проникавший из узкого окна, почти не освещал хлев. Гном чиркнул спичками и зажёг висевший на стене масляный фонарь. После чего снял с крюка ковш и зачерпнул воды из стоявшей в углу бочки. Сбросив пальцем с поверхности муху, он поднёс жестянку к губам пленника:
           – Пей!
        Бедолага оказался на редкость крепким. Едва почувствовав живительную влагу, он принялся жадно глотать... Глотал шумно, как дикий зверь! Вода бежала по его груди и стекала на пол – так сильно он хотел пить! Мы невольно засмотрелись...
Напившись, африканец улыбнулся. В его глазах появился блеск.
            – Как зовут тебя?– выплеснул Гном остатки воды на ворчавшую гиену.
            – Лютер. – почти шёпотом ответил пленник.
            – Ты говоришь по–английски?            
            – О, да, сэр. – кивнул он и поморщился от боли. Видимо, дядька Гастон перестарался с поленом.
         Мы очень обрадовались, потому что не многие рабы могли свободно говорить по–английски. Большинство из них лишь понимали английскую речь, но не были в состоянии произнести даже самую простую фразу.
    После нашего вопроса: болел ли он чумой, пленник кивнул утвердительно. И тогда мы выложили ему наш план.
      Он выслушал нас молча. Не скажу, чтобы он пришёл в восторг – его взгляд ничего не выражал. Но когда Гном ослабил державшие его путы, пленник повеселел. Видимо, у бедолаги не было другого выхода, и он просто вынужден был согласиться с нашей сумасшедшей авантюрой.
           – Я вам подыграю.  – с трудом пробормотал он. – Но боюсь, как бы не было хуже.
   Ему было трудно говорить, потому что у него распух язык. Он его здорово прикусил, когда падал.
           – Хуже не будет! – заверил его Гном. – Пока в замке очухаются и поймут что к чему, мы будем уже в открытом море. Судно надёжное, а ты отлично справишься с парусами!
           – Чтобы отправиться в плавание, нужно запастись припасами, иначе мы погибнем от голода и жажды в морской пучине. – пленник не выражал восторга, но и не отказывался, чего нам было вполне достаточно.
           – Мы припасём всё, что нужно. У нас в запасе целых три дня. – прикинул я. – Когда они поверят в твою болезнь, тебя никто не станет здесь держать. Мало того, тебя прогонят со двора в шею. И тогда беги на кладбище. Ты можешь спрятаться в склепе старого шкипера. Там можно славно отсидеться.
           – Нет, нет! Помилуйте! – лицо пленника исказилось в ужасе. – Только не на кладбище! Там же мёртвые!
Я нахмурился:
           – Не говори: нет, если ты не видел этот склеп! Он надёжен. Да и на склеп совсем не похож. Покойник под плитой. Ты даже не увидишь его.
Гном меня поддержал с энтузиазмом:
           – Да там жить можно! Там даже топчан с подушкой есть! Это наша с Ричардом берлога!
       Не понимаю, чего он боялся, ведь мы с Гномом частенько туда бегали, чтобы укрыться от домочадцев. А, кроме того, там у нас был свой тайник.

           Я беспокоился. Нынче нам предстояла горячая ночь. Во-первых, мы должны были успеть к утру разыграть чуму. Надо было так всё провернуть, чтобы ни у единой души не возникло сомнений в его болезни. Во-вторых, нам просто необходимо было закончить дело с поиском пергамента.

      Мы намеренно не стали стирать засохшую кровь с лица раба. Также не стали накрывать его тряпьём, иначе дядьки заподозрили бы нас в сочувствии и наказали, а это бы нарушило наши планы. Мы просто бросили ему под ноги побольше сена и подкатили к державшему его столбу садовую тележку с холщовыми мешками, которая могла бы немного защитить бедолагу от сквозняка. Напоследок мы напоили его сырыми яйцами, которые собрали тут же, в сарае.
            – Ну, вроде всё! – перед тем, как уходить, Гном ещё немного ослабил путы. Вряд ли кто мог это заметить.
       А план у нас был гениальный! Только действовать надо было немедленно, ведь пленнику грозила смертельная опасность. Поэтому, едва покинув сарай, мы приступили к делу. Первым делом добыли на кухне кусочек теста, который я отщипнул от томившейся на плите опары. Я обвалял его в печной золе и принялся старательно разминать. Мял, катал в ладонях, но серый комок так и оставался куском грязного теста.
           – Гном, посмотри...
    Тот оценивающе прищурился:
           – Не-ет... На чумной нарост, не похож. Светлый какой-то... Может, вывалять его ещё в чём-то?
           – В чём?
           – Ну... Хотя бы чернилах!
           – Точно! – обрадовался я. – В комнате отца есть пузырёк для писанины. Возьмём немного, он и не заметит.
Мы бросились в дом.
  Прошмыгнув в отцовскую спальню, я достал из подвесного шкафчика гранёный пузырёк, вытянул зубами пробку и осторожно, чтобы не пролить на пол, капнул на комок теста.
 Нас вновь ожидало разочарование. Несчастный комок стал ядовито синим.
          – Капни ещё разок, может, темнее будет. – посоветовал Гном.
          – Не поможет! Надо придумать что-то другое...

          За работой мы потеряли бдительность и совсем позабыли о нашей  ключнице. Она, как и тётушка Розалинда, любила бродить по замку. Только одна бродила по ночам, а другая – в дневное время. Видимо, она услыхала наши голоса и явилась на шум!
Эта толстуха тихонько просунула голову в дверной проём... Увидев нас, она шагнула ко мне.
Фурия в фартуке с оттопыренными карманами вырвала у меня из рук пузырёк с чернилами.
            – Что это?! – прищурилась она. – Сэр, ваш отец запрещает шариться в его вещах! Вам не надлежит входить в его покои без просу! Я доложу сегодня же обо всём!
   А потом она шагнула к Гному и угрожающе подбоченилась. Её живот при этом как-то странно выперся вперёд, словно она решила применить его вместо тарана:
– О-о-о, мистер проныра! И вы тут?! Снова болтаетесь по замку, вместо того, чтобы выполнять свои прямые обязанности – ловить крыс! Крыс-с-с... – тут её брезгливо передёрнуло, словно она проглотила ту самую крысу, о которой вела речь. Она с ненавистью пожирала Гнома глазами, а потом вдруг перешла на шипение:
– Ты зверуш-шку кормил (это она про гиену)?!... А-а?!... Ты приносил ей сегодня крыс-с?! Где твои капканы, мерзавец?! –  одной рукой она схватила Гнома за ухо, а другой принялась колотить по горбушке увесистой связкой с ключами. 
       Я хотел было броситься спасать его, но хитрющий Гном не растерялся:
        – Срам-то какой, мадам... – жалобным голосом взвыл он ей в тон. – У вас сзади подол ло-опнул!
             – Что за вздор! – фурия тут же выпустила его ухо и принялась выворачиваться, судорожно ощупывая свою юбку пониже поясницы. – Где лопнуло?!
      Пока она искала несуществующую дыру, мы с Гномом бежали.   
             Моё настроение было окончательно испорчено! Мало того, что бубон так и не был готов, так теперь ещё и эта шпионка могла всё испортить! Я даже не мог предположить, что возникнут такие сложности. Вместо бубона мои пальцы сжимали нечто, более напоминающее собачью колобашку, нежели нарост на теле чумного.

      За сараем мы остановились. Здесь было безопасное место.
            – Вот чертовка! – никак не мог успокоиться Гном. – Будет ей крыса! С десяток крыс! 
            – Оставь её! С ней мы ещё разберёмся! Сейчас давай думать, чем закрасить этот кусок теста! Он уже крошится у меня в руках!
     Тут мой взгляд упал на старую рассохшуюся карету. Целый год стояла она у задней стены конюшни и ржавела.
Дёготь! Ну, конечно же, дёготь! Вот что могло помочь нашему делу!
           Мы быстро наскребли с колёс немного сохранившейся смазки и смешали с несчастным кусочком теста.
Ура! Дело было спасено! Теперь любо-дорого посмотреть! Кусок приобрёл нужный цвет и блеск. Он стал коричневым с синеватым оттенком.
           – Точь в точь, как кожа Лютера! – радостно воскликнул я. – Словно клок от него оторвали!
Мы снова ринулись в сарай.
Пленник не спал.
      Я светил фонарём, а Гном долго трудился, приклеивая наш бубон заранее припасённым клеем. Пришлось долго ждать, пока ужасно воняющий чудо-клей высохнет. Зато, теперь фальшивый нарост откровенно красовался у основания его руки – там, где начиналась подмышка. Мы не раз видели больных чумой. У Гнома самого лекарь когда-то удалял такой нарост обычным раскалённым на огне ножом, поэтому было с чем сравнивать. И ничего, что у основания бубона клей засох и был похож на вздутые болячки, зато на глаз бубон почти ничем не отличался от настоящего – чумного.
         – А как мы ему сделаем лихорадку? Он же должен весь гореть! – ломали мы голову. Но Гном, как всегда, быстро нашёл выход:
         – Ничего мы не будем придумывать! Просто намажем его гусиным жиром, а потом побрызгаем водой. Вода свернётся мелкими каплями, как выступивший пот. А мы скажем всем, что у него чума. Вот шум начнётся! Все заохают, прибегут удостовериться... А когда увидят этот ужасный, предвещающий смерть бубон... – он направил палец на результат нашей кропотливой работы. – Никто к нему и близко не подойдёт!