Пятница

Пятница.

                Вчерашний рацион, как бы примечательно он не выглядел
                вчера, сегодня выходит в свет совсем в ином обличье,
                и ничего тут не поделаешь. Но ежели оным
                удобрить морковь и картофель –
                всходы превзойдут ожидания и
                незадобренных конкурентов.
                Было бы кому сравнивать.
                Чахлаш Бутырник.

  Как только Чахлаш открыл глаза, сразу стало ясно – наступила пятница. А раз пятница, значит, быть ему в скором времени собеседником редактора, да не на час-другой, а на все выходные, плюс ко всему еще и на чужой территории. А это, уж поверьте, для Чахлаша было суровым испытанием. И поэтому настроение с самого утра окрасилось в нервно-желтый цвет. Попивая свой особый кофе с кардамоном, Чи прикрыл глаза и замечтался, как он будет с благодарностью жать руку редактору воскресным вечером и как ребенок скакать через две-три ступеньки к себе домой!
  Вслед за этой визуализацией, Чахлаш вспомнил, что в юные годы у него был абсолютно такой же подход к занятиям в секции каратэ. Жуть как неохота было идти на тренировку, но зато возвращался он всегда с глубоким удовлетворением и даже некоторой гордостью. А если на чистоту, то, пожалуй, в эту категорию можно смело включить еще четверть жизни Чи, да что там четверть – половину!
 Редактора Чахлаш уважал всерьез. Он был из разряда тех немногих людей, развитие отношений с которыми ведет только к еще большему уважению. И никакой боязни разочарования. Есть такие люди. Они могут творить как чудесные, так и чудовищные вещи – не важно, результат один – табло живет и светится ростом. Странно. Как будто бы они заполучили некий несгораемый лимит доверия и теперь могут проявлять вседозволенность. Вседозволенность не только простительную, но и необходимую, роковую, как бы высшего порядка. Чего не скажешь о других, будь они в тысячу раз большими добряками и человеколюбцами. Держась близ таких людей, Чахлаш и в себе самом признавал возросшую неуязвимость, но была, как и во всем прочем и обратная сторона медали – зависимость.
 После второй чашки кофе и легкого завтрака – зажаренного тоста, обильно смазанного хумусом и расточительно прикрытого сырокопченой колбасой и сыром, Чахлаш отправился в магазин – подготовиться к выходным. На детской площадке в режиме маятника ходили пустые качели. Кто и когда им задал двигательную силу – было непонятно. Легкий скрип наградил качели гипнотической силой, с которой не смог совладать Чахлаш. Он остановил их бег и  плотничком  втиснулся в узкое сиденье. Размеренная амплитуда качания настроила Чи на мажорный лад. А поскольку все стало хорошо и прекрасно – мир стал раскрываться в бесконечном множестве удивительных явлений и предметов…
 Возле жилого дома, на металлической трубе сидел бомж. Или бухарик. Труба исполняла роль забора. За забором, задрав лапу, огромный сенбернар орошал колючий кустарник, одновременно обнюхивая бомжа. Все-таки, пожалуй, бомж. А может, бухарик. Бомж не проявлял такой интимной заинтересованности к сенбернару, как тот к нему. Взгляд бухарика был крайне внутренним и радикально глубоким. Однако он не хотел столь рано уходить в себя. Так много недосказанного застыло в его скупой жестикуляции и мимике. Большой пес ретиво рыл задними лапами. Сырые клочья земли, кошачьи какашки, окурок и перегнившая листва почти незамеченными осыпались со стены дома. Лишь с десяток гуль, издав чарующий звук, синхронно взмыли в воздух, наделив летающую  грязь и экскременты особым смыслом. Звук вспархивающих гуль из волшебных. Он ни на что не похож. Разве что на хлопок одной ладонью. Две гули опустились на залитую бетоном, солнцем и щедрым даром собачьих лап дорожку, примыкающую к дому. По ней обычно ходят дети, кошки и собаки, чтобы сэкономить время в пути. Гули разочарованно топтались возле окурка, чувствуя себя лидерами в обманутой гонке. Та, что поменьше долбанула ту, что побольше в голову. Та, которую долбанули – ничуть не обиделась, лишь едва приподняла крылья и вытянула шею, демонстрируя бойцовскую петушиную выправку. С кем не бывает, мол – птичий фактор. Из соседнего подъезда пулей выскочил черный лохматый щенок. Сразу же увидел гуль и тут же прыжками рванул к ним. Хозяин окликнул его в момент полета, пес повернулся на голос и стукнулся башкой о металлическую трубу, исправно служившую забором. Гулкий стук удара мгновенно утонул в собачьем вскрике. Перевернувшись через себя, он как ни в чем не бывало вскочил на лапы и в следующую секунду уже опрыскивал известный колючий куст. Ровными порциями, через паузу, будто срабатывало писательное реле-стабилизатор. Ноги бомжа лежали на трубе. Бомж лежал на газоне, не в силах сопротивляться утомленному событиями организму. Одна штанина была задрана. Худая, темная,  с узловатыми венами нога оказалась достойной внимания черного мокрого носа лохматого щенка. Ну, хоть кому-то интересно! Его моча плохо впитывалась в закупоренную проливными дождями почву. Она со скоростью ушлой черепахи пробивалась к непокрытой всклоченной голове бомжа, окаймляя ее с двух сторон и скрывалась за синим воротником, освежая засаленный глянец вчерашним чавкающим питьем из эмалированной миски, стоящей на полу между холодильником и дверцей под раковиной с помойным ведром. Лохматый щенок оказался не так прост. Если приглядеться, то станет понятно, что никакой это не щенок, а взрослая малогабаритная собака с врожденными охотничьими повадками. Порода смешанная. Нос и структура шерсти говорят об участии королевского малого пуделя, а длинные висячие  уши и необъятная печаль в глазах безошибочно выдают спаниеля. Кокер спаниеля.
 Мимо бомжа прошла костлявая женщина с неподвижным  иконоподобным лицом и большими глазницами на нем. Она была в длинной заношенной ветровке, накинутой поверх халата и тапках на босу ногу. Икона наклонилась к наполовину заколоченному окошку в подвал. Кажется, там аж все просияло. Окошко напоминало амбразуру Александра Матросова. 
 – Катя-катя-катя-катя, Катя-катя-катя-катя, Катя-катя-катя-катя, Катя-ка…
Из дота выскочила вся в хозяйку худосочная серая Катя с цепким взглядом, пришибленным дневным светом и с узким черным, впившимся в шею, антиблошиным ошейником.
– А ну – пойдем домой, засранка.
 Хозяйка серой кошки, обняв себя руками и скрючив пальцы ног, чтобы не улизнули тапки, зашаркала к подъезду. Зашла в него, удерживая открытой дверь. Она ждала кошку. Та с показной неохотой вышагивала следом. По ее частым оглядкам было видно, что в подвале осталось незаконченное дело. Но страх потерять стабильный уклад, а возможно и сострадание к стараниям хозяйки перевесили и на этот раз. Она органично и по-кошачьему манерно поддалась призыву, утешая себя тем, что все в ее власти. Что она сама выбрала и теперь контролирует эту игру…
– Игру… меж тем, – прикинул Чахлаш, – пора и в магазин.
 Заполнив до краев продуктовую тележку, он двинулся к кассе. Покупателей в столь ранний час можно было пересчитать по пальцам одной руки. И те ошивались у винных стеллажей.  Тут в голову Чи пришла мысль - провести тест на бдительность. Он выудил из телеги плоскую фляжку виски и незаметно для персонала засунул ее в потайной карман. Как только кассир отсканировала весь товар, Чахлаш достал из-за пазухи трофей и поставил на ленту.
– А это еще что такое? – с явным пренебрежением заявила кассирша.
– Надеюсь, что виски.
– Совесть замучила?
– Я что на Раскольникова похож? – обворожительно улыбаясь, парировал Чи.
– Издеваетесь? – тут девушка сменила гнев на милость и уже кокетливо добавила, – Раскольников старый и с бородою…
– Оригинально! Вы это серьезно?
– В смысле? Я что водку «Раскольников» не помню, по-вашему?! Там этот хрыч еще глазом мигает.
– Так это ж Распутин!
– Раз Путин, два Путин – какая разница, – хитро сощурив глаза и закусив нижнюю губку, произнесла кассирша.
– А вас не проведешь, Алена, – приглядываясь к бейджику, с улыбочкой ответил Чи. И уже более строго и сурово, – Что ж вы тут, уважаемые, расслабляетесь? Народу – ноль, а у вас из под носа вискарь прут! А?
Вся беспечность вмиг покинула Аленино лицо. Теперь оно напряглось, натянулось и начало обрастать багровыми пятнами. Начальство? СЭБ?
– Извините, ребята тут телеги с товаром разбирали…
– Да не переживайте вы, –  успокоил Чахлаш, - просто не оставляйте первый пост без присмотра.
– Конечно…
– До свиданья, – попрощался он, так и не разрешив интриги.
– Всего доброго. Спасибо за покупку.   
  В одном из таких супермаркетов федерального масштаба он когда-то работал директором и досконально знал систему организации рабочего процесса в магазине, стандарты работы персонала и всю ихнюю подноготную.

***

Письмо счастья.
Привет, дорогой друг! Если ты получил это письмо, значит, ты избран судьбой для счастья. Потому что это письмо приносит с собой счастье. Представь себе – по Земле ходят миллиарды людей, а письмо счастья получил именно ты. Это письмо имеет очень древнюю, позабытую ныне историю. Чтобы ты проникся доверием – я опишу тебе ее. Кстати, вот и настал черед представиться – я дух счастья по имени Изнего, живущий в теле одного престарелого инвалида, он только и способен – что писать. Когда я спросил разрешения в него вселиться – он с величайшей радостью дал свое согласие. Ведь только тогда человек сможет стать по-настоящему счастливым – когда будет дарить счастье другим. Так вот, во втором веке до нашей эры, в главном городе набатейского царства – Петре, жил искусный маг и чародей Амадзи. Видя, как сильно страдает людской род, он стал искать рецепт счастья. И что же, на третий год своей кропотливой работы он пришел-таки к положительному решению великой проблемы. Он составил волшебный текст, прочтение которого само по себе открывало перед человеком двери в счастливую жизнь. Но, чтобы войти туда следовало двадцатикратно размножить это послание и тайно подкинуть своим близким и знакомым. Естественно, он первым открыл эту эстафету. И первым человеком, получившим письмо счастья, стал царь Псендуз. Только вот напасть – Псендуз решил, что это чья-то злая шутка и сжег письмо счастья. И это бы еще пол беды…  Но этим он не ограничился. Он созвал совет и спросил – кто посмел ему подкинуть это письмо. Разведка царя доложила – чародей Амадзи. Тогда царь еще больше разгневался, решив, что Амадзи хочет избавиться от него и занять его трон. Он велел отрубить ему голову и скормить мухам. Конечно, что хорошего можно ожидать от такого решения? Спустя три дня после казни Амадзи – этого святого человека, город постигло суровое наказание.  Началось убийственное землетрясение. Царь Псендуз понял, что совершил роковую ошибку, но было уже поздно. Однако он не терял надежды и взывал о прощении к лику святого Амадзи. И перед тем как весь город поглотила пучина смерти, Амадзи в белом одеянии возник перед Псендузом. Он висел как призрак в воздухе, не касаясь земли. О, великий Амадзи,  могу ли я искупить свою вину? Увы, царь, уже не в моей власти остановить твою смерть и смерть твоего народа, но ты можешь спасти ваши души. Что я должен сделать? Восстанови письмо счастья в первозданном виде и схорони его в надежном месте. С этими словами Амадзи исчез, а царь принялся за работу. Через час он вспомнил все до последнего слова и написал письмо счастья вновь. Он спрятал его в надежном месте, а через мгновение погиб под обломками своего дворца. Так закончилась история того царя Псендуза и его собратьев, а история письма лишь началась. Маркелов Денис – турист и путешественник совершенно случайно нашел это письмо в 1947 году. Он привез его на родину – в Советский Союз и отнес в археологический музей. Старший научный исследователь Мишин В.А. расшифровал текст и понял его назначение – письмо счастья. Он был очень суеверным человеком и из боязни размножил текст, как было сказано, двадцать раз и подкинул знакомым. Но разве так нужно поступать? Ведь счастье никогда не придет из-за завесы страха. Счастье нужно желать искренне, от чистого сердца, а не по принуждению, боясь кары. Так и счастье к нему пришло странным образом. Он сошел с ума и в своем безумии стал необычайно счастлив. Саргеева Наташа, его знакомая, получившая письмо все сделала правильно и получила огромную кучу денег, поступившую к ней в большой деревянной посылке. Бескостных Максим выбросил письмо в мусоропровод, а через год с ним случился несчастный случай – он провалился в канализационный люк – сломал себе три  пальца,  руку, челюсть и две ноги. Так и ходит письмо счастья по свету и приносит удачу тем, кто все делает правильно. Вот сегодня оно пришло к тебе. Теперь твоя очередь выбирать – стать счастливым или нет. Перепиши все как есть, словечко в словечко двадцать раз. Подкинь своим знакомым. А в конце письма крупно напиши: ЖЕЛАЮ СЧАСТЬЯ!
 Когда Чахлаш обнаружил белоснежный запечатанный конверт в почтовом ящике, то сразу же захотел его выкинуть. От него за версту несло какой-то ребяческой мистикой. Если бы он прочел это письмо месяц назад, то поступил бы  в точности как царь Псендуз или как Максим Бескостных. Без раздумий и сожалений – сжег бы его или выбросил. Но теперь, в свете последних событий, было не все так просто. Дело в том, что, по обломкам того древнего набатейского царства две недели назад Чи ходил своими собственными ногами.

***

Оно находится на территории современного королевства Иордания, где Чи с Алексией провел отпуск. Иорданию омывает уникальное Мертвое море, соли которого держат тело на поверхности без малейших усилий со стороны человека. Кроме морского отдыха, которому смело можно дать название «Поплавок», семейка Бутырник выезжала на экскурсии. Сперва на реку Иордан, где Иисус был крещен Иоанном-крестителем. Для того чтобы приобщиться к опыту Христа им предложили купить спецодежду – белые балахоны из водоотталкивающей ткани с библейской сценой на груди. Стоимость рубахи для истого христианина не ахти какая – 20 баксов. Обрядившись, группа российских туристов гуськом, небольшими партиями стала спускаться в священные воды реки Иордан. Если опустить нетленный исторический аспект, то это обычная мутная речушка шириной около двадцати метров с крутым, глинистым и невероятно скользким дном. Некоторые товарищи просто съезжали в реку с головой, ободрав стопы до крови. Но никто не возмущался суровыми условиями по понятным причинам. Чахлаша почему-то сразу понесло на противоположный берег, хотя никакой родни по классическому русскому сценарию там не имелось. Алексия не позволила ему отчалить в Израиль, намертво зацепив своей рукой. Они окунулись с головой три раза и счастливые выползли на берег. Что и говорить – ощущения были что надо… Первый класс! Есть такие особые исторические места, которые умеют воздействовать на психику человека. Кто-то зарыдал, кто-то скромно прослезился, а кто-то просто вздыхал, тщетно пытаясь выразить свои эмоции. Чи с Алексией расчувствовались, но как всегда придуривали и улыбались. Потом туристов повезли  на Гору-Небо. Близ этой горы скитался пророк Моисей. Согласно священным писаниям там состоялась его встреча с самим Богом. Он был единственным, кто имел непосредственный контакт со Всевышним. Моисей, устав от мытарств и духовных исканий, пал на колени и распростер  руки в небо. Он был в отчаянии. Он потерял веру. И посему изрек вызов.
 – О, Боже, если ты существуешь – прояви себя здесь и сейчас…
И тут же шандарахнула исполинская молния, ослепив Мусе глаза.
– Довольно, хватит, – взмолился Моисей, – я верю, теперь, я верю, о Великий!
Так гласило предание из уст ио-гида . Где-то на горе Моисей и умер. Супруги же наслаждались красотой здешних мест. Панорама безумно впечатляющая сама по себе, а тут еще и такие дела творились …
 Далее по главному списку – Хот Майн. Там прямо с горы хлещет геотермальная минеральная вода. Ио-гид сказал, что здесь поправлял свое мужское здоровье сам Ирод Великий, а среди известных женщин была замечена Клеопатра. Насколько это правда – не установлено, но стоять под горячим водопадом Чахлашу очень понравилось. Он выбрал местечко с самым мощным потоком и встал в него, слегка склонив голову. Ему непременно захотелось закрыть глаза. Шум водопада напоминал внутренний шум в голове, он словно повторял его. Через какое-то время Чи ощутил, как эти два шума слились в один и начали превращать его в какую-то дикую природную субстанцию. Падающая вода то и дело меняла интенсивность и температуру. То она била точечно тонкой теплой струйкой барабаня прямо по макушке, то внезапно обрушивалась горячими тяжелыми потоками на голову и спину. Когда он растворился в двух слившихся шумах, то вместе с этим перестал ощущать падающую воду как падающую воду. Да и вообще все куда-то провалилось, загудело, завибрировало и…


***

…Чахлашу в сжатые сроки требовалось попасть в Школу. Он запрыгнул в свой додж, как автогонщик в макларен и рванул. Повернул с Корсунова на Ломоносова и только через 150 метров понял, что мчит по встречке. Но с точки зрения сжатости это было верным. Чтобы не спалиться, он на ходу открутил номера. Сзади невзначай пристроился очень шумный и оттого пугающий камаз. Чи смотрел на него в зеркало заднего обзора. Словно специально для того, чтобы не страшить Чи камаз решил потянуться, так как это делает кот или пес. Сначала прижал кабину к земле, задрав кузов-самосвал к небу, после опустил задок и встал на попа, ему не хватало только заржать как сивка-бурка. Чи улыбнулся, но этого было мало для выражения эмоции радости, и он рассмеялся. Чахлаш понимал, понимал четко, что изначальный импульс шел от водителя самосвала, что он был первичным инициатором потягивания, и что тянулся именно он, а камаз лишь дублировал действия хозяина, подчеркивая их целостность. Да и какой толк потянуться просто водителем? Вот суметь потянуться всем камазом!? Жаль, но на этот раз не удастся пересечься с управителем КА… Чахлаш резко свернул влево, и …ощутил небывалую мощь и красоту от полета. Через квартал следовало приземляться. Он летел примерно на высоте 20-25 метров. Скорость полета была пропорциональна параллельности Земле. Самая высокая скорость достигалась при 100% параллельности. Для того чтобы еще сильнее ускориться – требовалось лишь твердо удерживать параллель. Чем дольше держишь, тем быстрее летишь. Опуская вниз ноги – тормозишь. Приземление за счет положения «Перпендикуляр». Ничего сложного. Чи сориентировался и спикировал в точку ШК . Внутри школа оказалась старинным деревенским домом, в котором он встретился со своей бабушкой. Она спросила:
  – У тебя есть недомолвки или что-то гнетущее по отношению ко мне?
 Чи улыбался как дурак. Во-первых, он соскучился по своей драгоценной бабусе, ибо не виделись больше 10 лет; во-вторых он хотел как-то мягко пошутить, но ничего не приходило в голову, а не приходило уже в-третьих и оттого, что бабуся никогда не выражалась таким занудным языком. Он скорее хотел обняться с нею, но все-таки тут были и другие люди, и чтобы ни в чем ее не умалить – требовалось дать ответ общего плана. И Чи заявил публично:
– В молодости бабушка ходила стирать белье на Гриб  за 3 километра от дома. Вы думаете, что вода была теплой? Хот майн? Как бы ни так! Руки промерзали до онемения. Белье моталось в двух ведрах на коромысле, особенно тяжелых по возвращению. Зверски тяжелых сырой тяжестью трех километров! Вы можете это себе представить?
  Они не могли. Все. Более и Чи уже не мог сдерживаться. Не мог!
– Бабусенька, дорогая моя, любимая, – он обнял ее и уже только ей, шепотом, – я не знаю, чтобы со мной было, если бы не ты, я не знаю…
Чахлашу сковало грудь и голосовые связки, голос выходил сам не свой – хрипел и комкался, слезы катились градом, но он держался и продолжал говорить, вытягивая слова так, что они цеплялись друг за друга, не позволяя прерываться потоку смыслов и чувств.
– …бабусечка, я ведь живу только благодаря тебе, во мне столько много тебя, столько много во мне живет тебя, что я…
– Да знаю, знаю я… нескладиша ты мой, – успокаивала бабуся, гладя Чи по спине, успокаивала уже своими, нашими, родными словами…

***

 Вернуть на место иорданский мир помог локоть пожилого мужика, который, поскользнувшись, как бы случайно воткнулся Чи в бок. Хотя ясней некуда – случай был в том, чтобы занять клевое местечко. Обижаться тут не на что – общепитовский навес, а способы и формы – дело третье, кто во что горазд…Чи чуть отошел и уселся на край каменного естественного бассейна. Мимо неслись толщи горячей воды, очень горячей, такой, что окутывали клубами пара. Минут через десять-пятнадцать он вовремя сообразил, что пора валить отсюдова, ибо крыша от парового эффекта начала плавиться как полиэтиленовая пленка на углях. Слегка шатаясь, но аккуратно ступая по склизким камням, Чи выбрел на свободу. Группа уже была в сборе – кто переодевался, кто рассуждал о всякой белиберде – например, одна женщина устало заявила о том, что эти источники – миф, потому что вода подается по горячему водопроводу. В распаренный мозг Чахлаша больно врезался вопрос  – что, интересно, сделал бы Ирод Великий, если бы узнал, что знаменитые источники – голимая фальсификация? Пожалуй, перед тем как разобраться, он обязательно бы отрубил этой бабе голову. Просто так, для возмещения морального ущерба. Чахлаш представил мужика в царских доспехах с суровым, непомерно искаженным высокомерием  лицом, а в его левой руке отрубленную голову туристки. От таких мыслей малость полегчало, и он принялся фотографировать Алексию. Фотография как процесс – вещь энергоемкая. Она отнимает часть реальных ощущений, заставляя их переместиться на свою территорию. Как небольшая червоточинка в яблоке наслаждений путешествием. Если бы у Чахлаша был выбор, то он предпочел бы не фотографировать. С другой стороны, у Алекс фотосъемка уже давно переросла из любительской в профессиональную, и ничего тут не попишешь. В итоге он принял для себя аспект фотографирования как данность и стал учиться получать альтернативное удовольствие. Как компенсацию от отрыва чистого погружения в природу. Почему нет?
И, наконец, Петра – город, высеченный в скалах! Как только… Нет! Ни слова о Петре! Ее величие сродни фантастическим событиям в письме счастья – в ней следует побывать!
«И что это за история получается? – размышлял Чи. – Две недели назад я был в далекой-предалекой Петре, вернулся на Родину, открыл почтовый ящик, а там письмо счастья с набатейскими мотивами. Совпадение? Или чей-то промысел? Совместное падение или проактивная мыслеформа? Ну что я право как маленький? Как будто не понятно! Риторика, риторика…»