Счастливая Женя. Ко дню Победы

               
               
               

Женя Бахолдина жила  в угловой комнате  третьего корпуса  общежития совсем одна.
Сына Владлена она потеряла во время эвакуации.
А мужа Павла посадили ещё во время войны, после освобождения города,  за то, что железнодорожное депо, начальником которого он был, не было взорвано при отступлении наших войск.

И, хотя весь двор знал, за что посадили Жениного мужа, все называли её «полицайшей», потому что так называли во дворе всех, у кого мужей сажали и вешали сразу после освобождения города.

           Жене было обидно и за себя, и за мужа, который два года честно провоевал,  но поделать она ничего не могла, и только иногда плакала в подушку.

Их квартиру во время войны заняли другие люди, а ходить по начальству и по судам у Жени не было никаких сил.
Работать учительницей её, из-за мужа, не брали, и Женя устроилась в литейный цех формовщицей, за что сразу получила от завода большую комнату в общежитии.
Работа была тяжёлая и вредная, но платили неплохо, и Женя считала, что ей  повезло.
Писем от мужа ни разу не было, и она полагала, что его уже нет в живых.

Женя старалась не думать ни о муже, ни о сыне, потерявшемся во время бомбёжки поезда, увозившего их на восток.
               
После возвращения раненого мужа с фронта, их отношения охладели, потому что Павел не мог простить ей потери мальчика.

Женя и сама не могла себе этого простить, но ничего не могла бы поделать, потому что очнулась лишь на третьи сутки в санитарном вагоне.

Дом отдыха, куда получила путёвку Женя, находился на окраине города, у реки.
Там вкусно готовили, и было много знакомых с их завода.

По вечерам были танцы.
Женя сидела рядом на скамейке и слушала слепого аккордеониста,
которого сопровождал десятилетний мальчик.

Она узнала от соседки, что мальчик сирота и зовут его Владилен.

Оказалось, что в двухлетнем возрасте его сдали в детский дом.
Как рассказывала ему нянечка, имя у него было вышито на воротничке, а фамилию ему присвоили в детдоме.

Из детдома он сбежал и прибился к слепому  офицеру-музыканту, с которым вместе зарабатывал себе на жизнь.

Присматриваясь к мальчику всё пристальней, Женя стала обнаруживать в нём черты своего мужа.
Она тоже вышивала имя на рубашке, чтобы не спутали в садике.
-Букву «и» могли добавить в имени по ошибке – размышляла Женя.
С каждым днём она всё больше  убеждалась и убеждала себя, что мальчик - это её потерявшийся сын.

Женя  рассказала свою историю музыканту  и попросила разрешения общаться с мальчиком и помогать им обоим.
Николай, а так звали аккордеониста, не возражал.
Лишь бы мальчик оставался при нём, поскольку они уже привыкли друг к другу. 

Так Женя стала своим человеком в их семье, а вскоре стала жить с Николаем, который перебрался с мальчиком в Женину комнату.

Как-то незаметно Владик стал называть её и Николая мамой и папой, и Женя была очень счастлива, что обрела родных людей.
Она прямо светилась счастьем, на зависть  всему двору, потому что добрая половина женщин после войны осталась  матерями-одиночками.

Они прожили вместе уже четыре года, когда Николаю сделали операцию, и он стал видеть на один глаз.
Женя родила дочку Веру, и это ещё прибавило радости в её жизнь.

Но тут объявился Женин бывший муж Павел, освобождённый после 20-го съезда.
Он выглядел сгорбленным и несчастным стариком.

Он ни на что не претендовал, а сказал, что его определили в туберкулёзный диспансер на лечение, а он просто хотел,  увидеть бывшую жену и сына.

Идти ему было некуда, и ночевал он в Жениной комнате.

На удивление врачей и окружающих, Павел настолько быстро поправился, что лечащий врач решил продолжать лечение  амбулаторно.

Николай предложил, чтобы Павел жил у них, потому что не по-людски оставлять на улице Владика отца.
Для Павла отгородили угол комнаты платяным шкафом.

И хотя Женя уже любила Николая, она была рада, что Павел живёт с ними, и что совесть может быть спокойна.

Владик, узнав всю историю своей  семьи, стал и Павла со временем называть отцом, что ни у кого не вызывало удивления.
Война многое перемешала.
Немало было странных семей вокруг.
Что тут поделаешь? 

Владик уже учился на втором курсе строительного техникума, когда в их дом пришла беда.
Приехали из Харькова настоящие родители Владика, которые не переставали искать его всё это время.
Они привезли документы и такие свидетельства, что сомнений не оставалось ни у кого.
Но Владик сказал, что он никуда не уедет, потому что без своих родителей он жить не может.
Все взрослые проплакали весь вечер, но так ничего решить не могли.

Поскольку отец Владика был военным лётчиком, он перевёлся в Николаевское лётное училище преподавателем, и купил домик рядом с нашим двором.
Детей у них больше быть не могло, потому что жена, после контузии и потери сына, долго болела, да так и не смогла прийти в себя.
Они хотели быть ближе к сыну, надеясь, что родственные чувства у него когда-нибудь проявятся.

И Женя и оба её мужа, бывший и настоящий, подружились с родителями Владика и делали всё, чтобы их сын ходил вместе с ними в гости к его родителям.
Так постепенно  стали они вместе отмечать праздники и юбилеи, а когда Владик поступил в лётное училище, то  сблизились ещё больше и стали почти родными людьми.

А когда Владик впервые назвал жену лётчика мамой, Жениному счастью не было предела, и она рассказывала всему двору, что это замечательно, что у Владика столько родных и любящих родителей.

А потом у Жени обнаружили рак.
Она старалась всех успокоить и  держалась излишне бодро и весело.
Но болезнь брала своё, и Женя всё чаще лежала и не выходила из дому.
Умирала она долго и тяжело.
Но всё время пыталась улыбаться и всех убеждала, что она прожила очень счастливую жизнь, и что за детей она теперь спокойна.

Хоронили Женю всем двором.
Было много военных.
Установили ей небольшой мраморный памятник с  фотографией, где она молодая и улыбающаяся.
Почти каждое воскресенье вся большая  семья Владика ходила на могилу к улыбающейся Жене, и это ещё больше сближало этих людей, ставших, после её смерти, совсем родными.

А во дворе, вспоминая Женю, обязательно добавляли, что она прожила очень счастливую жизнь.