Концерт для полковника с оркестром

Лучи Солнца ярко осветили старое здание ещё довоенной постройки. Своими разлапистыми пальцами оно сыграло фугу на жёлтой торжественности мрамора. Казалось что в каждом из кабинетов, куда попала эта мелодия Светила, в душах людей должен был заиграть симфонический  оркестр. Ликование должно было воцариться в эти секунды, а на лицах воссиять улыбки. Было ли это так каждый прохожий, кто наблюдал этот маленькое выступление Звезды, мог лишь догадываться.

...Он сидел, согнувшись в три погибели за своим блестящим столом красного дерева.  Солнечные лучи на долю секунды прошлись по его затылку, превратив его не то в блондина, не то и вовсе в Серафима. Этот библейский образ дополняли белые кисти рук, напоминающие руки греческой статуи,  которыми он водил по лакированной поверхности стола,  сверкая наманикюренными ногтями. Нервничал слегка. В его кабинете находилась женщина красоты им доселе невиданной. До того хотелось произвести впечатление, что собрав всю имеющуюся наглость в кулак он поднял яркие синие очи и воззрился на неё. В развязной манере откинулся на спинку кресла и посмотрел даже с некоторым превосходством. Да кто она вообще такая? Какая-то служащая, а он-то, а он! Кто же он сформулировать сразу не смог, потому решил заговорить.

— Плохо работаем! Не заслуживаем даже тех жалких крох, которые нам платят! — начал он читать свои привычные морали. Ему казалось, что такое самобичевание поднимет его на высокий пьедестал в её глазах. Она молчала и внимательно слушала, как он ударами по камню воздвигает себе памятник. Он говорил. Речь его становилась всё более яркой, пламенной, местами витиеватой, местами обрывистой. Настоящее стаккато. Танцуя танго в одиночке, он мысленно отбрасывал партнёршу на противоположный конец зала, чтобы доказать ей свою мощь. Пока она собирала сломанные кости, он скользил, замирал, наслаждался собой дальше.

 Взлетая в полёте фантазии своих речей всё выше, он забывался, называл известные фамилии и обличал их в преступлениях против государства и общества. Звёзды на погонах преступников были крупнее, чем на его. Но разве славы он ищет? Конечно же нет, лишь справедливого суда для тех, кто контейнерами вывозил добро из страны.

Она продолжала слушать, а он уже летел по тёмному звёздному небу Вселенной в сине-красном костюме Супермена, спасая теперь всё человечество. Его бледное лицо, синие васильковые глаза и седина, уже тронувшая некогда почти чёрные волосы, только довершали образ спасителя всего сущего. Всегда насупленные брови... А как же может быть иначе, когда мозг бороздят мысли о том, как победить Зло.

Но устают даже Супермены. И вот уже он пикирует вниз на грешную Землю и снова виден серый, покрытый перхотью от его некогда чёрных волос пиджак. Он снова утыкается носом в документы, вспоминая о том, что он всё же человек, простой человек со своими потребностями за свои способности. И вот уже за ним реет красное знамя, бюст Ильича бдит построение коммунизма, а где-то на стене Дзержинский угрожающе молчит…

— Скажите, а как же, как же тогда расслабляться, если употреблять спиртное нельзя?

— Да, я помню как-то … — начала было она, но он устало взмахнув холёной кистью оборвал её. — Да-да,  я понимаю о чём Вы…. Я видел таких и даже как-то меня сочли за пьющего! Но это же было не так! Так Вы так и не сказали, как же мне расслабляться, если пить нельзя вовсе?

Теперь он смотрел пристально, бюст Ленина высился за его спиной, увеличиваясь в размерах с каждой секундой, уже ставший прошлым. Реял Красный флаг.  Молча укорял Дзержинский. Золотилась табличка на двери « Первый секретарь райкома».

Она предложила ему занятия спортом. Ведь это так в духе мелких партийных вожаков, быстрее, выше, сильнее! Она уже видела его в костюме лыжника, рассекающим по соседнему парку, и в этой лыжной шапочке, худой, со впалой грудью,  он становился примером для окружающих, ведь грудь его раскрывалась в движении, в порыве,  когда он летел к финишу, пока все остальные служащие райкома намеренно занижали скорость, чтобы он смог разорвать финишную ленточку….

— Нет, на это у меня нет времени. А как  бы так расслабиться, чтобы прямо сейчас здесь и сразу? — спросил он и ещё пристальнее уставился на неё  глазами, напомнившими осколки битого стекла, в которое случайно упало небо, спутав их с чистой  озёрной водой.

— Вы можете принять душ, — ответила она, продолжая улыбаться — ведь в нашем спортзале есть душевая.

Небо перестало отражаться в осколках битого стекла и пошло искать реки, озера, моря. Взгляд потух. Исчез Супермен, исчез секретарь райкома, не стало и бюстика Ленина за ним. Тренькнул мобильный телефон, досель забытый владельцем, который резко вспомнил  о делах службы, а их так легко было забыть в полёте своих мечтаний. Уткнулся носом в экран дорогого гаджета.

— Так я пойду? — спросила она с надеждой в голосе.

— Идите, идите, — невнятно отвечал он, строча жене ответное сообщение. Шутка ли быть отцом троих детей!

— Скажите секретарю, чтобы, наконец, пригласила оперов на совещание. Сколько я уже могу ждать! — последнее прозвучало будто железом по стеклу.

Расслабиться так и не вышло. Да, впрочем о чём жалеть. Никакой неописуемой красотой эта женщина вовсе не обладала. Так...себе. Одна из многих. По правде он даже не успел её разглядеть.

23 мая 2019 года


Рецензии