В одеждах точных чисел Пифагора

1.

В воскресный день, когда на ветках иней
в отлитых ночью призмах-зеркалах
ломал лучи без видимых усилий,
и солнце грело яблони в садах,
мы шли с тобой просёлочной дорогой –
два вырванных из прошлого листа
рукою чьей-то, и деревья строго
на нас с тобой смотрели неспроста.
Как огненные мысли в перестрелке
любви и долга, освещая путь,
по веткам сосен пролетали белки,
ссыпая вниз сиреневую муть.
И музыкой узоров, тонких линий
связуя молчаливый разговор,
встречали нас лесные берегини,
и в памяти встречают до сих пор.


2.

Не этому ли в школах жизни учат
и в праздники на шумных площадях:
свою судьбу, как шубу, нахлобучить
на тело долгожданного дождя?
Сквозь ледяную лилию мороза
увидеть, как впервые, зимний день,
где отдыхают ноты на берёзе
и палочкой в оркестре – светотень.
Невидимый удав лежит на духе
и всё звучит, не принося ответ,
мелодия крови венозной в ухе,
пока не ощутишь, что ты – поэт.

3.

Ещё до этой жизни ты была
невыразимой нежностью тепла,
венком из одуванчиков, дождём,
надеждой, что куда-нибудь придём
в одеждах точных чисел Пифагора,
и улыбнувшись снегу впереди,
взойдём с тобой на маленькую гору,
сначала поместив её в груди,
а после, излучая постоянство
и веру в то, что существует день,
заполнив ими время и пространство
и мир бескрайний творческих идей,
поднимемся, быть может, чуть повыше –
в сиянье сферы нежности самой,
где виден звук, как лунный серп над крышей,
где ты бываешь мной, а я – тобой,
где станем человечеством когда-то,
увидев в звёздах будущий свой дом
и на могиле павшего солдата
цветущий ландыш – память о былом.