Путешествие Отто на Южный Урал

22 июня 1939 года. Дизайнер одежды Карл Дибич имел хороший вкус, поэтому новенькая форма сидела на Отто, как влитая. Сшитая на ткацкой фабрике Хуго Босса она представляла собой следующее. Чёрный берет "Panzerschutzmuetze" с эмблемой вермахта - орлом со свастикой из блестящего алюминия прятал белокурый чуб. Двубортная до бедра полевая куртка "Sonderbekleidung der Deutchen Panzertruppen" из чёрной шерстяной ткани, с большим воротником, отделанным двухмиллиметровым  кантом розового цвета и широкими лацканами выглядела изысканно. Запах спереди был застёгнут четырьмя большими костяными пуговицами, а левее и повыше были пришиты еще три такие же, но размером поменьше. Офицерский нагрудный орел был изготовлен из тусклого алюминиевого шнура. На воротнике куртки находились окаймленные розовым кантом чёрные петлицы с пришпиленными к ним черепами из литого алюминия. Петлицы с черепами, должны были, по исходному замыслу, напоминать о славе имперской кавалерии. Гимнастерку "Heershemd" из тёмно-серого трико, надеваемую через голову, украшал чёрный галстук. Прямого покроя чёрные брюки в самом низу конусообразно зауживались, подчёркивая шароварообразный напуск", были застёгнуты на пуговицу и затянуты тесёмочными завязками на щиколотке. Завершали все чёрные ботинки на шнурках и чёрный пояс, на пряжке которого красовался орел и надпись "Gott Mit Uns". В чёрном же небольшом чемодане, в подарочной деревянной коробке, увитой вырезными дубовыми листьями и желудями и плотно прижатой сменой белья и книгой от тёти Марты, лежал "Luger P08" со щёчками из слоновой кости на рукояти и аккуратной подарочной гравировкой "Gluck ist immer bei mir!"("Удача со мной!") – подарок дяди Фридриха. Дядя был партийным функционером со стажем и занимал небольшую должность в рейхсканцелярии. Это не мешало ему делать такого рода подарки единственному и любимому племяннику. Новая чёрная форма выдавала в Отто выпускника бронетанковой школы «Вюнсдорф», а пыльные ботинки и небольшой чемодан, прибывшего в кратковременный отпуск обер-лойтнанта.
 
Отто соскочил с трамвая на Виктуалиенмаркт и купил у молоденькой фройляйн букетик фиалок, перевязанных синей ленточкой. Размахивая фиалками и чемоданчиком, он двинулся в сторону Корнелиусштрассе в дом своего отца известного в округе инженера Курта Швагеруса. В доме уже был накрыт стол, вокруг которого суетилась мать Отто и его младшая сестра Ева. Отец ограничился рукопожатием, зато с матерью и девятилетней сестрой пришлось долго обниматься. На обед был традиционный суп с улитками, шморбратен, шнапс в запотевшем графине, а на десерт - вишнёвый торт, специально привезенный из Шварцвальда. После обеда решили прогуляться и, выйдя из дому, не спеша двинулись в сторону Мариенплац. Отто был одет в рубашку, светлые брюки и туфли. Попадавшиеся навстречу девушки не оставляли без внимания молодого блондина. Улыбались и провожали взглядами.

Отто рассказывал отцу о последних месяцах своей учебы, о занятиях по геодезии, картографии и топографии, о стрелковых курсах в Путле, о дяде, приезжавшем на выпуск, о его подарке. Наткнувшись на афишную тумбу, узнали, что через два часа на Грюндвальдере состоится матч их любимой TSV-1860  и FC Bayern. "Ротхозе" или "красноштаннитки", как называли футболистов FC Bayern, были повержены со счетом три два, поэтому домой возвращались в приподнятом настроении. Вечер пролетел незаметно и счастливый и уставший Отто, уже засыпая, рассеянно прислушивался к тихому голосу матери, журчащему из-за неприкрытой двери комнаты младшей сестрёнки.               

— Там он увидел прелестную молодую женщину в светлой одежде. Она шла между деревьями, как парила в воздухе. Её кожа будто светилась изнутри, а нежное лицо с большими светло-зелёными глазами показалось ему самым прекрасным из всех виденных. Сбоку от неё бежал огромный волк с золотой шерстью. Молодой человек стоял завороженный. Он был погружён в созерцание видения,  что предстало перед ним. Вдруг волк заметил человека. Глухое рычание раздалось из его глотки. Фея посмотрела на охотника. Немой диалог продолжался мгновение, затем девушка с волком повернули назад и обратились в бегство. Они бежали быстро, быстрее, чем обычные лесные создания, но молодой охотник не отставал и ожесточенно гнался за ними. Погоня продолжалась долго, через поваленные деревья, по корням, кустам, валежнику, через чащу и вокруг скал. Наконец в лощине она закончилась. Фея остановилась, а волк встал перед ней, скаля клыки и угрожающе рыча. Охотник вставил стрелу в арбалет и выстрелил. Стрела попала зверю прямо в сердце. Волк упал, а девушка тихонько вскрикнула. Не мешкая, молодой человек побежал к тому месту, где лежал поверженный зверь. Но когда он подбежал туда, оно было пусто. Охотник в растерянности оглянулся, ища глазами фею, но она исчезла тоже, как будто её и не было никогда. Он опустил свой арбалет и медленно пошел прочь с гнетущей тоской в груди, предчувствуя, что эта тоска больше никогда не покинет его. А на месте, где исчезла фея и её золотой волк, стоит и поныне обгоревший от удара молнии тис. И в особенные ночи, когда завеса между мирами тоньше обычного, здесь иногда можно слышать, как воет, жалуясь, волк.

Предание о фее и золотом волке было знакомо ему с детства, дома было тепло и уютно. Сон подступил справа.

                ***

22 июня 1944 года. Вова доедал последний суп без соли. Крапива разварилась и уже не жгла, а мутная зеленоватая водица грела и успокаивала. Одет он был в твёрдые от долгих нестираний брюки. Брюки были настолько тверды, что Вова  на спор  мог пописать, не снимая их.  Вот так вставал, расставив ноги и из-под правой или левой, под настроение, штанины, медленно появлялась лужица. Рубаха наоборот была застирана до дыр. Рукава закатаны. В окно виднелся косогор, уходящий вниз к реке, по самому краю которого и проходила узкоколейка. Именно она соединяла городок с большой землей. Река звалась Белою, хотя белою она была только зимой. Цвет у неё был свинцово-серый, без доли голубого или синего и если бы основатели металлургического заводика, куда вела узкоколейка,  думали ещё о чём-то кроме денег и водки, то наверняка назвали бы это место Серорецком.  Металлургический завод делился ровно на две части. Левая, если смотреть с горы, была металлургической. На ней стояла доменная печь, четыре мартена и прокатный стан. Правая часть была канатно-сталепроволочной, имела литеру "706" и позывной "Жемчужина". В окно было видно, как из-за бугра появились спаренные чёрные паровозики, тянувшие за собой несколько платформ. Паровозики пыхтели в сторону металлургической части. Судя по времени, это был состав из Запрудовки, где узкоколейка переходила в широкую колею. Там же, в Запрудовке, перегружали с широких платформ на почти игрушечные металлолом для переплавки в мартенах Белорецка. И вот, преодолев сто пятьдесят вёрст через многочисленные горные перевалы, паровозики появились в окне барака, где жил двенадцатилетний рыжий Вова Волков с мамой и старшим братом.

Дверь барака  скрипнула и хлопнула. Вова бежал вниз по косогору и уже через пару секунд к нему присоединился его давний друг и соратник темноволосая и почти всегда чумазая зеленоглазая соседка по имени Фая или просто – Файка. Она была на год старше Вовы и поэтому всегда и во всем верховодила. Вова был крепче и выше Файки, но никогда не перечил ей по пустякам – только по делу. Четыре платформы были накрыты брезентом, под которым угадывались два танка и пушки в навал. Паровозики стояли и пыхтели. Ждали команды стрелочника. Вову и Файку интересовали очертания танков на платформах, которые они уже научились угадывать по корявым брезентовым силуэтам. Танки везли с фронта на переплавку, иногда в них можно было чем-нибудь поживиться. Попадался немецкий шоколад, прикольные таблетки "Pervitin", галеты, ну и так по мелочи. Важным было просмотреть их до того, как они попадут на отвалы металлургической части. Паровозики стояли перед въездом на "семьсот шестой" и давали им на всё про всё двадцать минут. Нырнув под брезент, Вова больно ударился о рваную свисающую железяку. По-взрослому выругался и пополз между гусеницами. Файка за ним. Люк механика-водителя был сорван и зиял пустотой. Так и попали внутрь.
 
Вова достал фонарик "Braun Manulux", одну из первых своих танковых находок и стал неистово нажимать на выступающую сбоку ручку. Фонарик зажужжал, разгоняя встроенную динамо машинку. Шум  поднялся достаточно сильный, но всё же звук снаружи накрывал его с лихвой. Внизу ничего не нашли, зато в башне наткнулись на обгорелый в головёшку труп танкиста. Труп в танке был не первым, до этого пару раз натыкались, но те были не обгорелые и сильно воняли. Спасались от вони платками, которые Файка прихватывала с собой. В этот раз платки не понадобились. Обгорелый человек так провялился и высох, что от него пахло только гарью и дымом. Он сидел в  изогнутом наклоне вправо. Вова жужжал фонариком, а Файка обшаривала пространство вокруг танкиста. Не найдя ничего, она с досадой ткнула пяткой в головёшку. Труп наклонился, от  него что-то оторвалось и, цокая о металл, плюхнулось вниз. Пришлось перебраться в нижнюю часть. На самом днище, на грязном с пятнами мазута металле лежал "Luger P08" со щёчками из слоновой кости на рукояти и аккуратной подарочной гравировкой "Gluck ist immer bei mir!"("Удача со мной!").

Выскочили из-под брезента и бросились вниз, к Белой. Долго бежали по берегу параллельно узкоколейке через поваленные деревья, по корням, кустам, валежнику, через чащу и вокруг скал. Парабеллум согрелся за пазухой Вовы, прижатый правой рукой к животу и, по-видимому, был не против нового хозяина, а, наоборот – за. Спрятали его под обгоревшей от удара молнии сосной. Наступил вечер, и уже можно было слышать, как где-то далеко жалуясь на что-то, воет одинокий волк.