В сельпо на Роллс-Ройсе

Тося безмерна. Ее грудь вываливается на прилавок, накрывая добрую половину костяшек на счетах. Талия заслоняет собой все ценники. А томное: «Чего желаете?» - выпиливает из мозгов остатки трезвости.

Взгляд туманный, с цепким захватом резкого прищура, - наведение фокуса из-под козырька накладных ресниц. Хлоп на тебя, хлоп в зеркало. Как бы сверяя, в чем между вами разница…

Зеркало у Тоси тоже не простое – с обманом. Большое, настенное, оно - как магическая туманность: чуть повернешься – нос плющится, отрастают уши. В другую сторону – сужается лоб. Все плывет, лицо то молодеет, то старится…

Тося поправляет перед зеркалом голубую пилотку. В тон пилотке, такой же лодочкой, только с серебристым отливом, подкрашены веки. Самый ходовой товар у нее – водка. Тося продает водку разным людям по-разному. Трактористу Володе с почтением, механику Степанычу с назиданием, Вальке – под запись в тетрадочке, а Петру Ивановичу вообще не продает, у того долги и печень. И, вот так уж странно получается, именно Петр Иванович любит Тоську больше других. Раз уж бутыль не светит, упивается тем самым взглядом с подводкой.

Иваныч рекламирует Таисию всем приезжим, в том числе и мне.

- У меня, как тесть помер, - говорит Иваныч, тыкая указательным пальцем в переносицу меж круглыми линзами. - Ну, когда я понял, что он того… Пришел, а он лежит, - я сразу к Тоське. Так, мол, и так, говорю. Тоська тут же санитаров вызвала. Приехали – забрали.

- На поминки-то водки продала?

- Жене продала.

Жена у Иваныча деловая, толковая, но вперед мужа не лезет. Как санитаров вызвать, она и сама знает, но дает супругу порулить ситуацией, почувствовать себя мужиком, главой в доме. Жена Иваныча мне Тоську тоже рекомендовала:

- Она у нас и за психолога, и за справочное бюро, и за местное СМИ. Печник нужен – это к ней, добросовестный поставщик дров – тоже к Тосе. Только вы при ней слово «Интернет» не упоминайте – уважать перестанет!

Тоськин магазин от меня в пяти километрах. В большой деревне. Там живет человек двадцать, а, может, даже и двадцать пять… К слову, в нашей деревне обитают всего трое и то наездами. Ближе у меня магазинов нет. Есть в другую сторону, но те же пять кэмэ.

Как бы ни ненавидела Таисия Интернет, а он у нее все равно есть. С банками-то связываться надо, когда по карточкам продает.

Банковские карты здесь принимают везде. Даже с трактористом за поднятую целину можно расплатиться безналом. Молоко у частницы покупаешь - поговоришь, огурчиком угостишься, пообещаешь зайти еще в среду… А деньги – только в четверг, сразу за всю неделю, потому что четверг – базарный день, и надо ехать в райцентр, а там связь хорошо берет.

Жизнь тут течет сама по себе, отдельно от денег. Деньги по местным понятиям – нечто эфемерное, абсолютно не тождественное достатку и счастью, витающее где-то в причудливых облаках, над макушками берез, парящее вместе с коршунами. Ты даже не знаешь, есть ли они, деньги, у тебя. Та же Тоська сообщит, что закончились, когда платеж не пройдет.

У Тоськи Интернет работает, потому что у нее стоит усилитель сигнала. Когда я достаю свой пластик из кошелька, продавщица морщится. Из Москвы, а столь допотопный «реквизит» - пин-код вводить надо. Прямо стыдно за родную столицу! У всех сельских уже давно карты, которые достаточно просто приложить.

Так вот, компьютер Таисия пользует, карточки принимает, а считает на счетах. На обычных, таких, деревянных, черно-грязно-коричневых. Ловкость рук на зависть любому фокуснику. В Тоськином магазине чего только нет. Сало соседствует с «Вискасом» и «Фейри». Конфеты: сосучки, батончики и шоколадные, - на развес, как в детстве. Можно попросить разных, по горсточке. И названия знакомые: «Барбарис», «Полетные», «Белочка», «Кара-Кум»… А вот чай разочаровывает… Спросишь и в ответ услышишь: - Вам какой? Черный? Зеленый? В пакетиках? Крупнолистовой? Хочется, чтобы сказала: «Есть только грузинский.» По дороге домой сорвешь возле тропки пару веточек мяты, потом бросишь в чайник, чтобы заглушить разочарование.

Х Х Х Х Х

Как-то увидела возле Тосиного сельмага новенький «Роллс-Ройс». Стоит прямо в луже, сверкает эмблемкой с серебристыми крылышками. Потом, при случае, спрашиваю у продавщицы, кто приезжал. Оказалось, жена местного олигарха. У них тут дом и охотничьи угодья. Поверх бетонного забора – колючая проволока. Кто не знает - пускает слухи, что это тайная тюрьма, кто знает - смеется. Зачем от красот отгораживаться? Только Тосе – гордость.

- Я с ним и с ней, вот прямо как с вами разговариваю, -Тося подтягивает подбородок. - Очень простые люди…

- Ага, простые. Только у всех штакетничек и лес общий, а у них бетон под напряжением.

- Лес он выкупил, потому что с местным владельцем охотохозяйства разругался, по молодняку стрелял, тот его и прижал, невзирая на чины да богатства. Они две недели здесь живут, две – в городе. Детей у них трое.

- И что, «Роллс-Ройс» сюда гоняют?

- Ха! «Роллс-Ройс»! У них десять машин!!!

- Так я потому и спрашиваю. Для здешней грунтовки наверняка найдется в гараже что-либо более адекватное…

У Тоси машины нет, она не понимает, о чем я. Продолжает хвастаться:

- Охрана – тридцать человек…

- Так уж и тридцать?

- Да! Телохранители, в имении, на стройке. Они отдельную дорогу себе прокладывают… Видеонаблюдение не везде. Такой периметр – на десятки километров… Только табличками пугают, что оно есть.

Не знаю, сколько платит этот олигарх своей охране. Но Тосе ему точно стоит доплачивать, чтобы не выбалтывала лишнее.

Х Х Х Х Х

Тосин магазин от меня справа. Зинин – слева. Попривыкла к Тосе - пошла за разнообразием к Зине. Зина ездит в райцентр мимо моего дома. По машине меня признала сразу. Но вот странность. На вопрос, нет ли у кого на время лодки, ответила советом посмотреть на «Авито»… Местные так не разговаривают…

И действительно, вчера узнала, что Зина из Москвы. Купила здесь «дальнюю дачу», потом перебралась насовсем. Но тоже считает на счетах. Почему? Да потому что, ты не уследишь, что она там разбрасывает пухлыми пальчиками вправо-влево. Чек, конечно, пробьет. Общий. А на разницу между чеком и реальностью сможет что-нибудь домой прихватить… Ну, или недостачу из-за чьих-то долгов спишет…

И Тося, и Зина думают, что ловко хитрят. На самом деле, их счеты, лежащие рядом с компьютером, просто кричат об обмане. Каждый щелчок костяшкой – улетающая копейка. Но обман, как и доброе слово, здесь в обязательном порядке. И всему своя мера. Много «сверху» не возьмешь, иначе больше не приедут; сильно не заболтаешься, потому что у всех свои дела.