Сад

Двигатель мерно урчал, не ведая голода и усталости. С каждым мгновением он толкал побитый автомобиль прочь. Куда? Куда подальше! Водитель порой жалел, что не может вырваться прямиком за пределы вселенной.

Водителю было всего за тридцать, и он уже чертовски устал. Звали его Лан, но уже не было тех, кто мог бы его позвать по этому имени. Одежда его вся пропылилась, но пыль ныне стала вовсе не редкостью. Некогда приятного пшеничного цвета волосы выцвели в серое и такое же пыльное нечто.

Но ему уже давно было плевать, как он выглядит.

А машина была странной. Внешне её было сложно отнести вообще к какой-то модели, да и ни одна фирма бы в жизни не призналась бы, что произвела на свет сие чудо.
Серая, какая-то скособоченная, словно по ней проехался как минимум самосвал, с пятым колесом, то и дело выныривающим из-под днища. Выпуклое лобовое стекло было украшено по бокам нарисованными миленькими фиолетовыми цветочками. Посмотрев на это чудовище, не верилось, что оно способно двигаться. И, тем не менее, машина вполне резво бегала. И вообще не потребляла никакого бензина.

Мечта, да и только.

Лан вздохнул.

В салоне было лишь одно сиденье, водительское. Справа от него валялась разномастная макулатура, провизия и прочее по мелочи. Громоздкая магнитола, как зачарованная крутила три одни и те же песни. Всё это барахло (к коему Лан причислял и себя) размещалось сугубо спереди. В задней части салона, тщательно убранной и украшенной свисающими бусами и искусственными цветами, возлежал гроб.
Меньше, чем для взрослого человека, из хорошей древесины. Там покоилась она. Дем.
Больше десяти лет прошло. Как же это… невыносимо!

Лан покосился назад и покрепче сжал руль. Десять лет бесплодных метаний. Дем… Ты непременно увидишь солнечный свет ещё раз. Возможно тогда мир исправится. Но по крайней мере его мир точно исправится.

Дорога была ровная, как бы удивительно это ни казалось. Многие годы никто не следил за ними, а эвон как, с каждым днем, будто краше становятся.
Впрочем, это вполне возможно. Этот мир уже давно трещал по швам и перестал быть понимаемым.

Багровое небо прорезали трещины. Значит, погода скоро сменится. А может ночь наступит? Последняя была три тысячи проигрываний «Повелителей Дороги» назад, не помешало бы. Впрочем, какая разница.

На самом деле её звали Деметра, в честь кого-то там из какой-то мифологии, и она вовсе не была человеком. Сказала, что она что-то типа берегини. Этакий дух природы. Или что-то в этом роде. Тогда Лан почти не слушал, что она говорила. А говорила она много. Обо всём на свете.  А он только смотрел на неё и диву давался. Такая стройная, тонкая хрупкая, казалось, тронь и она растает.

Любил ли Лан её? О, тогда он сомневался, думал так, обычная влюбленность, скорее даже простое восхищение. Лишь потом всё понял. Да только вот Дем умерла.

Рядом с машиной промчался вихрь и слегка боднул её в бок. Лан  с трудом удержал машину от полета в кювет и смачно выругался. В ответ на это вихрь описал дугу и, высунув откуда-то из своей глуби пару веток, показал ими будто руками неприличный жест. Под вой ветра Лан выругался ещё раз.

Когда они с Деметрой впервые встретились, мир был ещё нормальным. Солнце и луна исправно бегали по горизонту, звезды были звездами, а люди были. Просто были.
Это потом всё переменилось. Когда Дем умерла. А может это Лан умер? И всё это – посмертный бред?

«Но то что я сошел с ума – это точно» - подумал он, глядя как небо, наконец, надломилось и стало ронять осколки… чего-то. До земли всё равно не долетит, рассеется в пыль. Но особого значения это не имело – всё равно люди почти полностью исчезли, никого бы и ни пришибло. За последние годы встречи Лана с людьми можно было пересчитать по пальцам. Это угнетало, особенно когда небо притворялось зимним и кроша пепельную труху, выдаваемую за снег, показывало, будто сломанный телевизор, северное сияние. Север… Наверняка все давно уехали на север. Говорят, там есть выход из этого гротескного мира. Так говорила и Дем.

Они встретились в парке. Ему тогда было дай бог восемнадцать, ей – целая вечность. Он заговорил первым, нес какую-то чушь, пригласил в кафе, где его чуть не стошнило от волнения. Но кто бы не волновался рядом с такой девушкой?

А потом… они много говорили. Дем волшебно смеялась и терпеливо терпела все его косяки. При третьей встрече она впервые завела речь про то, кто она. Он не принял всерьез, думал, дурачится, слушал все эти россказни вполуха через слово.

Как-то они сидели на набережной, смотрели закат. Тогда Дем внезапно побледнела и сказала, что скоро умрет. Что тогда её сад увянет, и это будет очень грустно. Небо кровоточило последними солнечными лучами.

А через неделю её застрелили прямо на улице. И уже кровоточила её рана на груди, прямо напротив сердца. Вот тогда то, решил Лан, весь мир свихнулся, и он вместе с ним.

На обочине мелькнул указатель. «До Источника 50 километров». Что ж скоро он будет на месте.

Эту Машину ему Дем подарила. Уже после своей смерти. Это механическое чудовище просто оказалось рядом с его домом, а в магнитолу было воткнуто письмо. От бумаги пахло луговыми цветами. Почерк Дем Лан узнал сразу.

Она просила ехать на север, пока горизонт не кончится. «Там, говорила она, всё будет нормально». Где-то там кончался её сад.

Но без Дем ничего не будет нормально. И в машинах она совершенно не разбиралась. Пока не выскажет ей это в лицо – как он может сдаться? Она тогда непременно рассмеется с его слов. Будет хохотать, пока не блеснут слезы, а потом скажет, что он непременно не прав и это просто стиль такой.

Поэтому он купил самый дорогой гроб, положил в него Дем и отправился на поиски. Сначала убийцы – тот быстро исчез из этого мира, упокоившись на дне реки, а потом и средства вернуть её. Деметру.

Безумие? Пожалуй! Но Дем не была человеком. Тела волшебных существ не гниют. Деметра сама была этому доказательством -  за десять с лишним лет ёё тело так и не истлело.  Значит надо просто отыскать её душу и вернуть обратно. Это возможно. Просто обязано быть возможным.

И так прошло  больше десяти лет. Скоро дорога кончится.

***

Источник – увитый странными фиолетовыми лианами барак, стоявший на сваях посреди озера. Озеро обмелело и плохо пахло, но какая разница? Он не красотами любоваться сюда приехал. Правда плавающая кверху брюхом рыба немного удручала. И вот в этом бараке на сваях обитала одна любопытнейшая мадам.

Выходя из машины, Лан замялся – не хотелось оставлять Дем одну. Чуток повозившись, он попросил у гроба прощенья и, сильно сгорбившись, будто что-то пригнетало его к земле, помчался по мосткам к бараку. Сегодня всё решится.
Про эту мадам он узнал случайно. Набрел как-то на разграбленный склад, а там прятался от небопада очень угрюмый верблюд. Лан никогда не видел раньше верблюдов, а верблюд не видел людей. Они разговорились, сойдясь во мнении, что беседовать друг с другом нормально, тем более теперь, когда собеседника днем с огнем не сыщешь и тогда новый знакомец и поведал Лану про хозяйку Источника.

«Она возвращает к жизни мертвецов…» - эхом отдались в памяти слова верблюда. Вот и посмотрим, насколько это правда.

Внутри барака было уютней и обстановка почему-то напоминала типичный бар, какие часто изображают в кино. Лан даже отшатнулся. Тут было чересчур нормально.

Искомая мадам обиталась за барной стойкой и уже приветливо скалилась. Приземистая, смуглая, на лице с ярко выраженными скулами то и дело возникала хитрая ухмылка. Длинные темные волосы заплетены в две толстые косы.
 
- Проходи, чего мнешься? – она поманила Лана рукой и указала на стул у стойки.
Лан невольно смутился. После стольких лет скитаний в обезумевшем мире он вдруг оказался в совершенно обычном по человеческим меркам баре.

«Это слишком неожиданно».

- Это просто в твоей голове ничего цивильнее не оказалось, - она засмеялась. – Чудесная погодка не правда ли? Какое нынче небо?

- Черное, – сдавленно ответил он.

- Черное? Эх, час неурочный. Зачем пожаловал-то, путник? Садись, угощу выпивкой.
Лан нерешительно присел. Сейчас слишком много мыслей разом завозились в его голове, не давая сосредоточиться. Хозяйка терпеливо ждала, налив ему здоровенную кружку какого-то пойла.

- Ты знаешь зачем, - наконец  вымучил Лан, вложив в эту фразу сразу всё – тоску, боль, одиночество, чувство вины и застывшую шершавым инеем поверх всего этого любовь к тому, кого уже давно нет на свете.


- Вкладывай не вкладывай, а люди мыслей читать не умеют,  - мадам скривилась. – По крайней мере обычные. Но тебе повезло. Я уже давно слышала о тебе. Ты хочешь вернуть Деметру.

Низко склонив голову, Лан крепко сжал в руках кружку и едва заметно кивнул. Он боялся того, что может сейчас услышать. Боялся нависшего дамокловым мечом приговора.

- Чтобы ты сделал, если бы я сказала что это невозможно? – хозяйка прищурилась.
Лан медленно поднял взгляд и, четко чеканя каждое слово, произнес:

- Я убил бы тебя. И раскатал по бревнышку твою хибару.

Тут она в голос загоготала.

- Сказануть мне такое! Как же я люблю прямолинейных людей. И таких наивных. Знаешь ли ты, кем была Деметра? Как садовник взращивает сад, так она взращивала этот мир. Глупая. Если бы она только отстранилась, то до сих пор была бы жива, а её «садик» не увял бы так безобразно. Но нет, ей надо было непременно бродить среди человечков. Столькие теперь страдают. Ведь что там снаружи? Никто из них не знает. Может, там и вовсе ничего нет.

- Хватит … болтать. Просто скажи, вернешь её или нет.

- Я могу лишь воскресить её, - вздохнула хозяйка.

- Так это одно и то же! – Лан вскочил, опрокинув стул и кружку. Темная жидкость полилась на пол, запачкав его ботинки, но Лан не этого не заметил.

- Если для тебя это одно и то же то … пойдем.

Мадам вышла из-за стойки. Полы длинной юбки мазнули по растекающейся луже, но не испачкались.

***

- Я была своего рода посыльной. Даже у растений есть душа и после того как тело умирает, должен же кто-то тыкнуть этой самой душе пальцем в сторону нужной двери.

Лан и хозяйка вышли из барака. С другой стороны от входа имелась лестница, ведущая куда-то вниз прямо вглубь обмелевшего озера. И когда мадам пошла по ней и начала постепенно погружать в зловонные воды, Лан даже не удивился. В последнее время он вообще ничему не удивлялся.

Вода не лезла в нос, да и другие отверстия тоже, останавливаясь где-то в миллиметре от поверхности тела. Правда, дышать было всё равно затруднительно. Оказавшись на самой последней ступеньке, хозяйка присела и зашарила по дну.

- Люди рождены не землей, но солнцем. Всё идет от этой крошечной звезды. Но в саду Деметры не было настоящего солнца, она спряталась за куполом, потому что боялась мира снаружи. Поэтому я припрятала немного солнца для себя, - голос мадам раздавался казалось в самой голове. Лан также не обратил на это внимания. Всем своим естеством он сейчас был обращен к ловким рукам хозяйки, от которых зависела судьба Дем. Внезапно он напрягся – руки нащупали крошечную со спичечный коробок шкатулку.

- Держи, - мадам протянула шкатулку Лану. – Иди наверх к ней и не смей потом плакаться. Умерший сад нельзя вернуть, можно лишь насадить новый. Мало кто понимает грань между истинным возвращением из мертвых и воскрешением…

Но Лан не слушал её. Схватив шкатулку, он ломанулся наверх, не сказав даже слов благодарности.

- Дурак , - мадам вздохнула. На её смуглом лице застыла горечь.

***

Лан не очень  четко себе представлял, что именно надо сделать. Возможно стоило сначала обстоятельно расспросить хозяйку, но он волновался, что та может внезапно передумать. Сейчас он был вором во всех смыслах и теперь намеревался украсть Деметру у самой смерти. И ничто не могло ему помешать.

Подойдя к машине, он взялся за ручку задней дверцы. В бугристом металле корпуса метались кровавые отблески последнего не отколовшегося куска небосвода. Воздух был холоден и пах тленом и пылью. Когда немного замешкавшись Лан открыл машину, ему в грудь ударил порыв ветра. Будто отговаривал.

Нет. Он сделает это!

Забравшись в салон, Лан осторожно с нервозной нежностью снял крышку гроба. Она всё также лежала там, на белых подушках, в голубом платье с мелким узором из цветов. Такая маленькая, хрупкая. Словно фея из сказок. После смерти тело Деметры постепенно уменьшалось. Она и раньше то была низенькой, а сейчас и вовсе могла сойти за ребенка.

Но несмотря ни на что Дем была всё также прекрасна.

Опустившись на колени рядом с гробом, Лан наконец открыл взятую у хозяйки шкатулку. И обнаружил к своему удивлению несколько зеркальных осколков.
Что это значит? Обман? Насмешка? О, каких трудов ему стоило подавить в себе желание немедленно учинить расправу над мадам! Но затем…

В осколках блеснул свет. Там метались пойманные в ловушку солнечные зайчики.

«Припрятала немного солнца для себя»… Так вот что это значило.

Чуть не засмеявшись от волнения, Лан дрожащими пальцами взял один осколок. В зеркальной поверхности отразилось черное небо, крышка гроба и безумец одержимый маниакальной идеей. И среди всего этого добра прятался маленький зашуганный солнечный зайчик.

Направив зеркальную поверхность к лежащему гробу телу, Лан почти задохнулся, вложив в это нелепое требование всё своё многолетнее отчаяние, и прошептал:

- Верни её. Верни мне Деметру!

Из осколка зеркала ударил тонкий луч света.

***

Деметра очнулась. Она выглядела младше, чем была до смерти, но оставалась всё также прекрасна. Она неуклюже села и потянулась, словно просыпаясь от долгого сна. Увидев перед собой Лана, она как-то неловко улыбнулась.

- Дем! Ты живая. Живая! – он кричал как сумасшедший. Бросившись к воскресшей он заключил её в объятия, сжал так крепко, словно боялся что растает.

Живая, живая! Теплая, дышит, двигается! Теперь то они ни за что не разлучатся.

Но, только оказавшись, наконец, в объятьях Лана, Деметра легко выскользнула из них незримым призраком.

- Простите, мистер, вы меня задушите.

«Мистер?»

Лана как в ледяную реку бросили. Двигаясь будто деревянный, он разжал объятия и уставился в такое знакомое лицо

- Ты… не узнаешь меня?

- Как я могу узнать вас, если вижу впервые в жизни?

Сказанная с такой непосредственностью фраза вмиг размазала его, раздавила.

Девушка перед ним несомненно была Деметрой, но то была не его Дем.

«И не смей потом плакаться» - набатом прозвучали в голове слова хозяйки. Лан упал навзничь и закрыл лицо руками, но так и не смог заплакать.

***

Дем жива. Вот только это не его Дем.

Хозяйка, как и обещала, воскресила Деметру. «Мало кто понимает разницу между возвращением из мертвых и воскрешением», да? Ха-ха-ха!

Раздавила, убила, уничтожила! Многие годы, надежды, стремления и мечты - всё сейчас как мясорубка  перемалывала вежливая улыбка Деметры. Берегиня не понимала, чего хочет от неё этот странный человек, но, как и настоящая Дем, боялась его обидеть.

Слишком добрая. Слишком прекрасная.

Они потом о многом поговорили. Лан выложил всё как на духу, с трудом перегоняя слова через причудливый клубок тоски ненависти, засевший где-то за грудной клеткой. Она слушала внимательно, не перебивала и продолжала всё также вежливо улыбаться. От этого сводило скулы, и Лан пару раз со злости ударил по машине.

Но Деметра быстро утомилась и совсем скоро задремала, свернувшись клубочком в своем гробу. Она не боялась Лана, как прежняя Дем никогда не боялась людей. Именно это когда-то и сгубило её.

Пока новая Дем спала, Лан порылся в багажнике и взял ружье. Шкатулку с остатками солнечных зайчиков он бросил в обмелевшее озерцо, не став даже искать хозяйку, а затем побрел прочь, куда глаза глядят. Куда? Куда подальше! Быстрее, пока он кого-нибудь не убил.

Под ногами хрустела пыль небесных осколков. Ветер хлестнул наотмашь и подстегнул ускориться.

Дем.
Он перешел на бег.

Дем!

Ветер бежит наперегонки и смеется, разнося эхо его мыслей.

Деметра!

Он бежал, пока не выдохся. Потом рухнул в серебристую пыль и случайно нащупал дрожащими руками трупы растений. Этот сад умер, а сам он, Лан, проклят. За какие-то пару минут всё перестало иметь смысл.

Черный купол неба неприятно мозолил глаза. Вполне материальное олицетворение всех его бед, темная беспросветная мгла, мрак, тюрьма, болото. Поток мыслей бурной рекой лился через лишенное тормозов сознание.

Всё тщетно!

Тут Лан вскинул ружье и выстрелил в небо, снова и снова, выпуская патрон за патроном.

Неожиданно небесной черноте появились белые точки, будто звезды, на которые они с Дем, с настоящей Дем, ходили смотреть августовскими ночами. Но это не были настоящие звезды. От точек побежала в разные стороны паутина трещин и Лан, наблюдая, как крошится черный небесный купол,  хохотал словно умалишенный.

- Вы и меня застрелите? – голос Деметры заставил Лана замолчать. Сжав покрепче ружье, он обернулся. Новая Дем стояла в шагах двадцати от него, освещенная всполохами небопада, и рядом с ней пробивалась сквозь барханы пыли воскресающая трава. Травинки росли прямо из трупов своих предшественников, будто черпая из них силу.

И Лан, вперив в эту картину долгий немигающий взгляд, наконец, ответил:

- Я подумаю.