Который час или просто о нас, часах

     На одной улице не широкой не узкой, не длинной не короткой жили были часы. У них был высокий превысокий столб с поперечной перекладиной и ажурной ковкой, а сами часы были как раз под этой ковкой, ну а наверху горел фонарь, чтобы светло было.
Правда сами часы периодически жаловались на этот фонарь.
     - И было это примерно так.
     - Нет, ну снимите же с нас этот светящийся колпак. Мы же совсем не можем заснуть. Вы вот все уже давно спите, а мы всё никак не можем заснуть. Нам же свет в глаза падает.
     - Эй, нас кто-нибудь слышит?
     - Ау…, мы, что здесь одни?
     - По-моему, нам страшно… и одиноко.
     - Часовая стрелка даже немного всплакнула, от жалости к самой себе, а минутная слегка подрагивала от страха.
     Правда и настроение у часов менялось также быстро, как и быстро улетучивалось время. Вроде только сел играть, а уже мама говорит пора обедать, только лёг спать, а уже тебя будят – пора в школу. Так и часы только что боялись и огорчались, а уже через минуту что-то вспомнили и смеются.
     - Ха-ха-ха… ой мы сейчас разобьёмся от смеха. Как сегодня… ха-ха-ха, ой держите нас, упадём с этой верхотуры. И прям вдребезги ха-ха-ха… как сегодня у этого, что в котелке ха-ха-ха, молоко в банке…  ха-ха-ха разбилось и так хорошо разбилось и разлилось.
     - Уф…, а не надо молоко в банке носить. Вот идёшь, несёшь, уже предвкушаешь как приходишь домой, нальёшь свежего молочка в чашку… А тут вдруг из двора вылетает мальчик на велосипеде и банка вдребезги. Молоко на одежде и на мостовой, но не как не в чашке.
     - Да… уже как-то не смешно.
     - Правда, когда всё это произошло перед нами, нам было ну ОЧЕНЬ смешно. Мы чуть было не лопнули, точнее чуть наше любимое стёклышко не лопнуло. Но вот если бы оно лопнуло, нам бы тоже уже было бы не смешно.
     - Выходит, что мы плохо поступили. Человеку в котелке было не смешно. Он так ругался, что мы вынуждены были глубоко задуматься, чтобы не слышать, то что он там кричал.
     - Да, мальчик стоял весь красный. Ему тоже было не смешно…
     - Пожалуй нам надо извиниться. Да, точно, увижу и тогда извинюсь. Скажу, что сожалею и тому подобное и так далее и как говорится пора спать ложиться. Что-то
мы как-то устали пока вспоминали.
     Утро было ясным, что правда не обещало хорошей погоды на весь день, но часы уже не спали, а голосили на всю округу. А округа можете мне поверить не маленькая.
     - Утро доброе, доброе утро все, кто нас слышит.
     - Кто- ни будь нас слышит?
     - Да, что вы сегодня так раскричались. Не пожар ведь. Сказал Почтальон, который очень рано вставал. Ему надо всему городу разнести почту и поэтому чуть только солнышко покажется на горизонте он уже на ногах. Точнее на двух колёсах, а ещё точнее на велосипеде. Он любил во всём точность, и эта любовь его заводила то таких уточнений, что можно было свалиться от усталости пока ты будешь ждать конца. Поэтому с ним почти никто не разговаривал и не спрашивал, чтобы не заводить эту пластинку с уточнениями и пояснениями.
     - Ну, не пожар. Но вставать надо. Пора пора… уже пора, затянули громким почти тенором часы.
     - Кому пора, а кому ещё… не пора. Сказал высунувшийся из окна гражданин в ночном колпаке. Я вот ещё изволю почивать. А вы тут раскричались. Непорядок. Смотрите у меня, я вот пожалуюсь куда надо и будут какие надо… последствия. Он всегда говорил многозначительно и непонятно.
     - Часы от неожиданности замерли, а потом спросили.
     - Простите. А какие последствие могут грясти оттуда от куда надо? И что надо тем от куда эти последствия грядут? Или нет, лучше скажите мне. Кто это те, кому что-то надо и зачем от них грядут какие-то нужные или ненужные последствия. И кому эти последствие нужны?
     - Может они вам нужны?  -  спросили часы человека в ночном колпаке.
     - Мне? Вот как раз мне то они не нужны, а вот если они не нужны и вам, то убавьте пожалуйста громкость на пол-тона или на два тона. И вообще почему это у вас на циферблате время неправильное указано?
     - Ах это – сказали часы. Так это как его. Так надо – сказали часы после некоторых раздумий. И сдвинули стрелки ещё на полчаса вперёд.
     - Нет вы видели, вместо того чтобы точное время показывать они ещё дальше сдвигают эти свои… стрелки. А ну брысь на место.
     - Мы вам не кошка, мы брысь не умеем – сказали часы и сдвинули стрелки на три часы назад.
     - Ой… что же это такое, как это… у человека в ночном колпаке от негодования все слова улетели, одни огрызки от слов остались.
     - А ну верните время на место   -  сказал человек в колпаке. 
     - А вы думаете у времени есть место? – спросили удивлённо часы.
     - Почтальон хотел было тоже озвучить свои мысли, но вспомнил, что он не всю почту разнёс, а опоздать он никак не мог. Попробуй потом объясни почему он опоздал. Особенно старому генералу в отставке. Он то точно не поймёт, да он даже и слушать не будет его объяснений.
     - Простите, что я вас прерываю, но мне пора идти. А то работа стоит, все ждут, а я здесь. И тем более сегодня должно быть очередное собрание где пройдут споры о названии города, я должен там присутствовать. Всего доброго.
     - И вам хорошего дня – сказали часы и перевели стрелки ещё на два часа назад. Интересное дело, подумали часы, они значит там опять будут название менять, а я тут всё стою и в моей жизни кроме изменения названия города, больше ничего не происходит.
     - Человек в колпаке вздохнул, пожал плечами и даже не сказав до свидания закрыл окно и даже штору задёрнул.
     - От такого не вежливого поступка часы перевели стрелки на четыре часа назад. И получилось, что пора не вставать, а ложиться спать. О чём они незамедлительно сообщили на весь город.
     - Спать, всем спать. Ночь пришла, пора ложиться… и как говорится спокойной ночи. Что-то сегодня какая-то странная ночь, светлая и луна очень яркая, на солнце похожа. Да, вот до чего невежливость некоторых граждан доводит. Даже ночь на ночь не похожа. Что-то мы сегодня как-то не в духе, надо что-то делать, что-то менять….
     И такая после этого неразбериха началась. Часы то и дело, переводили свои стрелки то назад, то вперёд. И при этом кричали на весь город что пора то вставать, то спать ложиться. То уже время настала обеда, а сразу после обеда уже пора ужинать, а после ужина вдруг завтрак наступил. Стрелки как бешеные крутились вокруг своей оси и замирали то на шести утра, то на девяти вечера и обеспокоенные граждане бегали и суетились. Не знали, что же им делать: спать ложится, или работать. И так продолжалось два дня на третий день сил уже почти ни у кого не осталось, разве что у детей им то как раз всё было в радость. Ведь в школу они не ходили, просто не успевали за часами. И делали что хотели. Чего нельзя сказать о взрослых. Вот, например, портной вместо рукава вшил воротник, а на место воротника вшил рукав. Получилось что-то несуразное и совсем не пригодное для носки. Ну где такого человека найти, у которого голова на место левой руки, а рука на месте головы?
     А водитель автобуса пропускал остановки, а то и вовсе останавливался там, где их не было. А растерянные и сонные пассажиры выходя из автобуса смотрели по сторонам и не понимали куда они приехали?
     Продавец мороженного забывал заморозить его и продавал вместо холодных, ароматных и очень вкусных шариков, неприглядного вида сливочную массу разных цветов и вкусов. И поэтому у него никто его не брал.
Почтальон разносил почту не по тем адресам, а в один раз он и вовсе потерял два очень важных письма. Они вывалились из его сумки, когда он на ходу заснул и упал с велосипеда. Он не заметил пропажи и отряхнувшись и слегка прихрамывая уже на него не садился, а вёл за ручки.
     Продавец воздушных шаров потерял счёт надутым шарам и в итоге незаметно для себя, потому что заснул сидя, улетел вместе со своими шарами в небо. И был вынужден летать над городом весь день до ночи, пока гель из шаров из-за перемены погоды не начал ослабевать и тогда его с помощью длинного крюка зацепили за связку шаров и спустили на землю. Испуганный и замёрзший, а также потерявший голос от криков о помощи он долго потом не выходил из дома, а про свои шары он и вовсе не хотел думать. Он стал бояться их надувать, а вдруг он опять улетит.
     И так было у всех. Из-за того, что никто не знал, который час, весь ритм жизни у них сбился, и они уже не знали, когда ложиться спать, а когда вставать. Только лёг, а часы уже голосят: пора вставать. Только встал, а они командуют, отбой, все по кроватям.
     И только на четвёртый день обессилившие и рассерженные жители города собрались перед часами и один самый старший по имени Староход обратился к часам.
     - Многоуважаемые часы нашего славного города, скажите нам бедным жителям этого прекрасного и некогда спокойного города.
     - Когда же вы прекратите это безобразие – на последнем слове его голос сорвался на крик, что раньше за ним не водилось. Он всегда был сдержанно вежлив и спокоен.
     - Часы удивлённо озирали всю площадь. Она была полна разгневанных жителей. А прямо перед ними стоял Стародуб и гневно потряхивал тросточкой.
     - Что молчите. Язык проглотили?
     - Имм… да нет, мы просто очень удивлены, что вас так много здесь собралось. А что, что ни будь случилось?
     - Да это мы у вас хотели спросить, что случилось. Почему вы четыре дня показываете неверное время? Вы нас уже порядком измучили своими выкриками о том, что нам делать.
     - Но это моя работа. Всегда вас будил, когда вставало солнце и говорил, когда ложится спать. И я всегда вам показывал вам своё время, и оно вас устраивало.
     - Да, потому что оно совпадало с нашим распорядком, а теперь нет. Мы устали, хотим спать. И мы из-за вас уже и не знаем в каком городе живём.
     - Стародуб, но как же так. Почему вы устали? Вы ведь каждый день собираетесь в одно и тоже время на протяжение уже многих сотен лет и спорите за всех нас какое название должно быть у города и не устаёте при этом. А я всего четыре дня показывал, то время, какое мне хотелось, а вы уже все выбились из сил.
     - Но нельзя показывать неверное время, так не должно быть.
     - А каждый день переименовывать город туда-сюда, можно?  ;  спросили сердитые часы.
     - Растерянный таким напором и вопросом Стародуб молчал. Да и что ему говорить, если часы сказали правду.
     - Поэтому – сказали часы пока вы все не решите наконец в каком городе вы живёте, я буду показывать то время какое мне вздумается. А вы можете либо подстраиваться под него, либо и того проще жить по своему времени.
     - А сейчас пора спать и весело перебежав стрелками по кругу часы показали девять часов вечера.
     - Жители пожали плечами и тихо разошлись. И каждый не знал, что он будет делать завтра. Который будет час.
     - Стародуб доже пошёл домой и думал, что же делать. Надо как-то всё поправить. Как он знал, но как так сделать, чтобы все согласились поменять название города на одно и больше ничего не менять. Как выбрать, какое имя дать?
Долго думал Стародуб, все книжки перелистал, все уже существующие города на карте пересмотрел и вдруг в одно утро, когда он сидел в кресле, а напротив него играли его внучата. Он услышал их разговор.
     - …Нет давай играть так, чтобы я был папой, а ты мамой, а вот эти две куколки наши детки.
     - Нет, так я не хочу, давай лучше так. Мы ещё пока не знакомы и живём ты на одном берегу реки, а я на другом. И вот мы увидели друг друга, понравились, а моста нет. Романтично, правда?
     - И вовсе не романтично. Романтично – это когда он на войне, а она его ждёт. Он защищает её от бандитов или от дикого зверя.
     - Что романтичного в войне? Там страшно. Да и с дикими зверями тоже нет романтики…
     Дальше Стародуб уже не слушал, потому что он уже понял, как надо сделать.
А пусть город разделится на два города, а разделяет их река, которая как раз протекала по середине города тем самым как будто разделяя его. Через речку было построено три моста, которые соединяли два берега. И жители могли спокойно переходить из одной части города в другую. Одна часть города будет называться Кукурград, а другая Мумурград. Всё равно все практически так и живут, это разделение по берегам было изначально заведено, и никто не задумывался о том в какой части города он будет жить.
     Весь день он готовил речь с которой выступит перед собранием и вот наступил вечер, и он отправился в путь.
     Споры были жаркими, но после его речи возникла пауза, после которой один за другим на него посыпались вопросы. На которые он знал, что ответить. Ведь он заранее уже знал, какие вопросы могут у каждого в отдельности возникнуть. И после того как он ответил на последний вопрос все решили, что так тому и быть. Разделение города на два было принято. И вместо одного города стало два по разным берегам одной реки Кукурград и Мумурград.
     Больше по этому вопросу жители не собирались.
     А часы так быстро меняли своё мнение, что через два дня сами исправились и стали показывать то время, которое было на самом деле.