Глава 11 Золотая Рыбка

Подходя к дому, Уайт по привычке остановился у последнего перед подъездом фонаря, изо всех сил втянул носом влажный вечерний воздух, старательно впитал палый свет фонарей, и… ничего. Ни строчки. Уайт пожал плечами и побыстрее прошёл мимо группки рекламных модулей, с недавних пор облюбовавших пятачок у подъезда. Модули были явно бесхозными, давно отбились от рук, одичали и, вне всякого сомнения, подлежали скорейшему уничтожению, но почему-то прекрасно себя чувствовали и каждый вечер, точно большие чёрные птицы, усеивали спинки окрестных скамеек.
— Эй, — окликнул один из них Уайта. — Батарейки есть?
Слов Уайт, конечно, не слышал, их успешно отфильтровала защита, но они всегда были одинаковыми. Уайт раздражённо мотнул головой и поскорее нырнул в подъезд.
— А если найду? — донеслось ему вслед.
Дома уже спали. Не включая свет, Уайт разделся и прошёл на кухню. Навстречу из темноты выдвинулась фигура и, отмахнув висевшей на сгибе локтя тряпкой, развязно зачастила:
— Добрый вечер, хозяин. Что-то вы нынче поздно. Проголодались? Могу предложить клецки со сметаной, вареники с маслом, пельмени в твороге. Также…
— Виски, — перебил Уайт повара. — Просто виски.
— Сию минуту, — понимающе кивнул повар, уже гремя стаканами. — Кстати, вы не поверите, что сегодня случилось… Звонила тётя Ти…
Прежний Уайт непременно выслушал бы и даже поверил. Новый просто остановил робота:
— Не сейчас, По. Я устал.
Развернулся, прошёл в гостиную и, встав у окна, в пять минут выцедил весь стакан.
Когда он улёгся, Тесс уже спала. Уайт заложил руки за голову и уставился в темноту. Он лежал так, ни о чем не думая, просто дожидаясь, когда из тьмы медленно и неохотно начнут выплывать разноцветные бабочки слов.
…Синие руки рассвета запачканы тысячью мраморных колокольчиков: цепи звенят, цепи. А может, так рассмеялось, треснув во тьме, зеркало? Или моё лицо, уступив место другому, лучшему?
Где-то далеко часы пробили одиннадцать. Менеджерам высшего звена пора заканчивать думать о глупостях. Менеджерам высшего звена пора спать. Им рано вставать. Им нужно много сил, чтобы решать важные сложные задачи. Много важных сложных задач.
Уайт лежал и смотрел, как разноцветные бабочки, точно в стекло, бьются в глухую бетонную стену, отделившую день от ночи и без минуты одиннадцать от одной минуты двенадцатого. Скоро весь пол был усыпан бледными вялыми лепестками оборванных крыльев. Некоторые ещё шевелились. Воздух был пуст и черен. Тихо скулила, точно плача во сне, Тесс. Уайт погладил её по голове, и Тесс утихла. Уайт понюхал руку, откинулся на подушку и устало закрыл глаза. В одиннадцать менеджеру высшего звена полагается спать. Сопротивление бесполезно.

***

— Московское время шесть часов ровно, — не особенно веря в успех, сообщил слуга.
Напрасный труд: Уайт знал это и так. Проснувшись пятнадцать минут назад, он успел уже перебрать в уме и выстроить по приоритетам основные дела на день.
Он бодро выскочил из кровати и, пройдя в спортзал, приступил к утренней гимнастике.
Ноги на ширине плеч — это ещё терпимо, но вращение корпусом… Господи, ну и гадость! А ведь впереди ещё наклоны и отжимания. Он старательно отводил глаза от зеркала, занимавшегося всю стену гимнастического зала: его с детства тошнило от спортсменов.
А ведь наверняка находятся безумцы, которые верят, что это полезно. Ну, ещё разок — и хватит. Скорее в душ.
Душ — это семь минут. Бритье и зубы — восемь. Это если не ронять щётку. Если же уронить, да ещё так, чтобы она отлетела в самый дальний, пыльный и тёмный угол, где её почти невозможно найти, тут уже, конечно, не восемь.
На самом деле ничего подобного. Берётся обычный палец. Лучше указательный. И вуаля! Опять восемь.
И ровно без четверти семь Уайт был на кухне. Как и вся семья — маленький подвиг, который Тесс повторяла ежедневно с момента переезда на новую квартиру. Не считая первого дня, когда ровно в десять минут восьмого Уайт, оглядев заснувшего над тарелкой Мика, шатающегося по комнате в поисках штанов Квика и уткнувшегося в телефон Твика, с несчастным видом повернулся к Тесс:
— Прости, дорогая, я больше не могу ждать. Я опоздаю.
И ушёл один, надолго погрузив квартиру в мёртвую тишину.
— Доброе утро, семейство, — весело сказал Уайт сегодня, беря ложку. — Как спалось? Что снилось? Какие планы? Чем нас сегодня кормят?
Он придвинул тарелку, ухватив её так, чтобы большой палец немного погрузился в кашу. Все оказалось в порядке: каша была в меру тёплая, и ничто сегодня не угрожало расписанию. Уайт скользнул взглядом по Тесс. Нет, не заметила. Он принялся за еду, покончив с ней в две минуты. Поднял голову и поймал внимательные взгляды сыновей.
— Ты, пап, прям супергерой, — восхитился Твик.
— Кажется, ты съел кусок тарелки, — хмыкнул Квик.
— У папы кончилась каса, — сообщил Мик.
Уайт заставил себя улыбнуться. Когда они в первый раз рассаживались на новой кухне, он выбрал место напротив часов. Теперь ему нужно было только поднять глаза.
Без десяти.
— Первое место, как обычно, недосягаемо, — улыбнулся он. — Но есть ещё серебро и бронза. За них тоже положены призы.
— Какие? — деловито поинтересовался Твик.
— Исполнение желаний. Большое желание за второе место и маленькое — за третье.
Твик сморщил нос. Квик вытянул губы трубочкой. Мик насупился.
— Слишком горячая, — сообщил Твик. — Нужно подождать, чтобы остыла.
— Ага, — подтвердил Квик.
— Жжётся, — объяснил Мик.
Уайт вопросительно посмотрел на Тесс, но та лишь беспомощно пожала плечами.
— Хорошо, — сказал Уайт. — Я вас понял. История.
Дети закивали и взяли со стола ложки.

***

— Однажды Каменный Доктор выпросил у своего трудолюбия отгул от мерзких делишек и отправился на рыбалку.
— Куда отправился? — переспросил Твик.
— На рыбалку. Только не говорите, будто не знаете, что это такое. Мы тысячу раз… Хотя да, пожалуй, и не знаете. Дорого было. Ну, ничего, теперь сходим. Рыбалка — это такое большое закрытое сооружение с искусственным водоёмом, в котором разводят так называемых рыб. А рыба — эта такая устаревшая форма жизни, которая живёт в воде и питается червяками. И ещё она с ног до головы покрыта золотой чешуёй. В общем, дорогая штука. И её нужно поймать специальным инструментом. Называется — удочка. Что-то вроде длинного и тонкого подъёмного крана. В общем, непросто. Раньше люди только этим и развлекались. Ну, когда было мало визоров и много всего остального: воды, времени и этой самой рыбы.
— И в чем кайф? — недоверчиво осведомился Квик.
— А я почём знаю! — фыркнул Уайт. — Никогда не пробовал. Но все, кто это делал, говорят, интересно. Пожалуйста, не сбивайте. Так вот, я рассказывал о том, что Каменный Доктор отправился на рыбалку. Уж у него-то денег, сами понимаете, хватало. Как, впрочем, и лени. Поэтому он купил билет, позволяющий ловить рыбу не только удочкой, но и неводом.
— Чем?
— Ну, мешок такой с кучей маленьких дырок. Им нужно черпать воду. Вода через дырки уходит, а рыба — нет. И хватит уже вопросов, ладно? Мы так вовек не закончим.
Без семи.
— В общем, закинул он невод первый раз — и ничего не вытащил. Закинул во второй — и не вытащил ничего снова. Закинул в третий раз — и тут наконец ему повезло, и на дне мешка оказалась маленькая золотая рыбка.
Каменный Доктор повертел её в руках и так и эдак, погладил, понюхал да и опустил восвояси. А что с ней ещё делать — не есть же.
— Куда опустил?
— Во свояси. Только не спрашивайте, бога ради, что это такое. Наверное, какой-то специальный контейнер для пойманной рыбы. Вот поедем на рыбалку — увидим.
И тут рыба голову из воды высунула… Вот, значит, свояси заполнены водой, — и говорит человеческим голосом: «Респектище тебе, чувак, и огромная уважуха от всего нашего косяка. Думаешь, ты обычную рыбу опустил во свояси? Фиг ты угадал, чувак. Я рыба-мутант, и у меня есть ген, который отвечает за исполнение желаний. Сама знаю, что быть этого не может, но желания исполняются, факт. Так что давай. Отпускай меня, и я их тебе исполню. Три».
«Брехня какая! — ответил Каменный Доктор. — Докажи».
«Загадывай, увидишь», — стоит на своём рыба.
«Ну, тащи тогда пиво», — усмехнулся Каменный Доктор и тут же удивленно охнул, обнаружив в руках бутылку.
Он недоверчиво повертел бутылку в руках.
«А чего такое тёплое?»
«Пожалуйста», — ответила рыбка, и бутылка стала холодной.
«Могла бы и открыть», — сварливо проворчал Доктор.
«Без проблем», — ответила рыбка, и пробка сама слетела с горлышка.
«Спасибо, — чуть вежливее, чем обычно, сказал Доктор. — Вижу, ты молодец. Теперь про желания…»
«Уже исполнены. Все три, — бойко ответила рыба. — Доставлено, охлаждено и открыто. Бывай, чувак».
Дети дружно ахнули.
— Что, поверили? — усмехнулся Уайт. — Ну и зря. Доктор был совсем не дурак. Всю эту сценку он мигом прокрутил в голове, а вслух сказал:
«А подай сюда Воздушного Джека в праздничной упаковке».
Не успел договорить, глядь — а перед ним уже закупоренная бутылка, а в бутылке не кто иной, как Воздушный Джек собственной персоной. Грустный-прегрустный, пойманный-препойманный.
«Ну ничего себе!» — удивился Каменный Доктор и сразу же отпустил рыбу в реку. Та честная оказалась: плавает себе у берега, лицо над водой, остальных желаний ждёт.
Доктор задумался.
«А давай его в клопа превратим», — говорит.
Не успел вымолвить — вот тебе клоп. И тут Доктора понесло.
«А в таракана?»
Хлопс! И в таракана.
«А в мокрицу?»
Бац! И в мокрицу.
«В инфузорию!»
«В скунса!»
«В козла».
«В рыбу. В тухлую вонючую рыбину!»
И вот тут он, конечно, дал маху. Обиделась золотая рыба. Махнула хвостиком и скрылась в этой… как её… пучине. Только её и видели. И остался Каменный Доктор при всем своём уме сидеть на берегу, как последний дурак. И только и напоминаний о рыбе — использованный билет да пустой невод. Даже бутылки, в которой сидел Воздушный Джек, не оставила ему рыба. А вот самого Джека оставила. Ох и накостылял же он тогда Доктору…
Уайт обвёл взглядом пустые тарелки и улыбнулся часам, которые показывали ровно семь.
— А теперь, молодые люди, на выход! — скомандовал он.