Дневник любви

 
1978.03.03. Поздним вечером лил  промозглый мартовский дождик. Поздние прохожие  осторожно обходили лужи на ледяном асфальте, иногда смешно вскидывая руки с авоськами или пакетами, чтобы сохранить равновесие.               

- Бедняжки, вдруг у них в пакете молоко бутылочное или пиво. Упадут -  разобьют. Жалко будет как им, - думала  Вика, глядя в окно студенческого общежития, сверху на прохожих. Девушка сидела на подоконнике окна третьего этажа. Перед ней стояла стеклянная баночка для окурков.               
 
- Надо еще успеть доделать по теоретической механике курсовую работу. Через два дня сдавать. И  зря я, что - ли, в общежитие притопала в такую непогоду. Сейчас еще одну покурю, и тогда пойду. - Вика достала из кармана джинсов пачку «Родопи», тряхнула светлыми волосами, они упали за спину, и прикурила. Вика подумала о моде на курение. Ее родители курили, подруги тоже, курили бабушки и дедушки. Мода, пришедшая в Россию из Европы, подумала девушка.               
 
 Где-то, в конце коридора, хлопнула дверь, раздались веселые голоса. Это староста одной из групп третьего курса отмечал сегодня свой день рождения. Оттуда, с торца коридора, весь вечер слышалась музыка, песни Пугачевой и Bony M. Вика беззаботно наблюдала, как капли дождя  стали твердыми ледяными зернышками, и тоненько звенели, ударяя по оконному стеклу. Совсем стемнело.                - Девушка, разрешите прикурить? – задал вопрос русый, высокий   парень, держа в руках сигарету. Парень смотрел веселыми, зелеными глазами прямо на Вику. Глаза были с рыжими вкраплениями вокруг зрачка, Вика раньше таких глаз не встречала. Студентка засмущалась. Дальше они просто разговаривали. До трех ночи.  Виктория рассказала Алеше, все про себя. Что она студентка -  первокурсница, сама местная, городская, но приходит к подругам в общежитие, делать курсовые работы  и  домашние задания. Всем вместе, кучкой,  учиться легче. Рассказала, что за ней ухаживает болгарин. Он тоже студент с их факультета. Что встречаются они совсем недавно, с месяц, и Виктория сама не знает, нравится ей болгарин Тодор Христов, или нет. Ведь он гораздо старше ее.
 Алеша тоже рассказал, что у него есть девушка, но он к ней не чувствует душевной тяги.                - А зачем тогда встречаешься с ней? - Вике стало обидно за незнакомую ей Ирину.                - Просто  ребята считают ее красивой. Все парни мне завидуют. Вот я и стал встречаться с Иркой, чтобы нос им утереть. Назло. Но у нас ничего не было.               
- А ты любишь рыбалку? А грибы собирать любишь? - Сделав хитрые глаза, допытывался Алешка у Вики.                - Очень!                - А футбол? – Обожаю футбол, - смеясь, врала первокурсница Авдеева  новому другу, третьекурснику Алексею Зернову. Он отмечал день рождения  старосты там, где сегодня было шумно. В конце коридора. И решил прогуляться, на огонек Викиной сигареты.                - Тогда  выходи за меня замуж! Я буду тебя всю жизнь любить и беречь. - Из Алешкиных глаз, прямо из рыжиков, вокруг зрачков,  вышли теплые  лучи.  Лучи вошли в грудь Вики, ярко осветив ее сердце изнутри. Девушке, показалось, что вокруг стало мало воздуха.                - Да, я согласна. – Тихо ответила Виктория.


1978.15.04. Тодор Христов  имел коварство  змеи и хитрость лисы. Такой вот характер был у него. Его методами по жизни были изворотливость, ложь, предательство, и любые методы для достижении цели. Он сразу понял, что его девушка, Виктория Авдеева, бросила его. Хотя дело даже до поцелуев с ней не дошло. Но она бросила его! Умного, партийного, перспективного, старосту болгарского землячества на факультете ПГС.  Какая-то девчонка, ей всего - то было не полных 18 лет, а Тодору 25.  И Тодор  рассчитывал жениться на Виктории. У ее семьи было две квартиры, одна из которых  совершенно свободная. Машина, Волга, ГАЗ - 24, дача. Отец Вики работал начальником ДСК. Тодору это больше всего нравилось. Ведь можно будет потом, после получения диплома, остаться в Советском Союзе и спокойно жить, работать, без трудностей. Карьера была бы обеспечена. Врешь, Викуля,  не уйдешь!               
- Алло, здравствуйте, Алевтина Михайловна. Викторию можно к телефону?    - А Вы кто? Представьтесь, пожалуйста.
- Я Тодор Христов, студент. Мы с Викой учимся  вместе на одном курсе.        - Хорошо, минуту подождите. Вика, подойди к телефону! Тебя Тодор, студент, спрашивает.               

1978.14.04. Тодор  ждал Викторию у старого корпуса института. Как черная птица, он прятал голову в высоко поднятом воротнике черного драпового пальто. Она вышла со своей близкой подружкой, Олей Дудченко, отошла от нее, и направилась  к болгарину. Мартовский ветер выдергивал длинные волосы девушки из-под синего капюшона, кидая Вике их на щеки.                - Могли бы и в корпусе поговорить. Что ты хочешь Тодор? – Лицо Виктории было спокойно - холодное.                - Я вчера получил медицинские анализы.  Знаешь, а у меня нашли  онкологию. Но я хочу умереть счастливым человеком. Вернись ко мне, мне осталось недолго! Прошу тебя, умоляю тебя. Сжалься! Ты тайно ходишь в храм,  я знаю, носишь крестик. Ради Бога, вернись ко мне. Я могу показать тебе результаты  своих анализов. Ты же знаешь, я сирота, в Болгарии меня никто не ждет. - Тодор опустил  жидковолосую, темную  голову вниз, начал шмыгать носом, всхлипывать. Свою руку он положил на руку Вики. Для девушки  новость об онкологии Тодора стала ударом. 
 Виктория всегда была милосердной и отзывчивой девочкой. С раннего детства Вики, родительская квартира была приютом для уличных котят, щенков, покалеченных птиц.  Будучи постарше, школьницей, Вика с подругами посещали Дом инвалидов, волонтерствовали. Вика всегда помогала бабушкам - соседкам покупать  продукты, делать уборку, готовить пищу. А еще, Виктория помнила, как  тяжело умирал от рака ее дедушка, Никанор. Как он мучился. Хотя, Вике было тогда всего 8 лет, но чувство жалости и безысходности  к умирающему дедушке  живы и по сей день.               
  Из серых глаз девушки покатились горькие слезы, сердце холодело от жалости к живому человеку, к живому существу, по имени Тодор Христов.                - Обещай мне, Виктория, что не бросишь меня больного. Будешь жить со мной до конца. - Вика сморщилась, и кивнула головой.


1978.28.04.  Алеша Зернов стоял у деревянной калитки маленького, побеленного домика, их с Викой уютного гнездышка. Стоял, облокотившись спиной о ствол старого тополя, рядом с кустами сирени. На соседние дома люди развешивали красные флаги, с серпами и молотами. Мимо парня пролетали пчелы, с радостным жужжанием. Приближался Первомай, праздник Весны и Труда, День Международной Солидарности Трудящихся. Радостно чирикали  на деревьях воробьи, поклевывая набухшие почки. Вокруг пахло весной.               
 А Алексей смотрел, как уходит его любовь, Виктория Авдеева, и никак не мог остановить происходящее. Вика уходила, низко опустив голову, закрыв лицо руками. Слезы застилали ей глаза пеленой. Она шла неуверенной походкой, с грустными, поникшими плечами. Тонкие ноги, в голубых джинсах, в кроссовках, светлая куртка, поблекшие волосы. Все выдавало в девушке непомерное горе. Казалось, будто это идет не девушка 18 лет, а  иссохшая вдова, без возраста. У Алеши в душе была сосущая пустота. Глаза были влажными. Они с Викой сегодня расстались. Навсегда.               
 Это после того, как их любовь вознесла влюбленных к звездам. Ведь они ни дня не могли прожить друг без друга,  встречались между парами в институте, за руки гуляли по улицам, скверам и набережным родного города. Не могли наглядеться друг на друга, не могли наговориться.
 Алешка с Викой даже сняли недорогую времянку, с русской печкой и одной комнаткой, на окраине города. Весна в 1978 году была на редкость, холодной, зябкой. Студенты, горожане даже научились топить русскую печь, носить воду из уличной колонки. Молодые люди стали  жить вместе. Влюбленные свили уютное гнездышко для своей нежной любви. За что их гоняли родители. Но у студентов всегда был готов предкам ответ: « Я  сегодня ночую в общежитии, буду готовиться к зачету. До завтра!». Мобильных телефонов в то время, в СССР, еще не было.
   Молодые люди уже обсуждали будущую свадьбу, как проведут медовый месяц и выбирали день подачи заявления, на регистрацию брака в ЗАГС. Все их разговоры напоминали воркованье, а глаза постоянно горели счастьем. Даже преподаватели,  и те замечали  перемены в серьезной первокурснице,   Виктории Авдеевой и лучшем студенте третьего курса,  Алеше Зернове. Вика и Алексей даже прогуливали лекции, лабораторные, комсомольские собрания,  правда, иногда. Декан факультета, Михаил Исаакович  Остфрид  стал часто получать  жалобы от преподавателей. А один доцент, кафедры начертательной геометрии, увидел свою лучшую студентку Авдееву, целующуюся в самом центре города, у кинотеатра «Париж». Он узнал в  парне студентки  Алексея Зернова. Обо всем этом безобразии было доложено Михаилу Исааковичу. На что он усмехнулся  и  мудро произнес, подняв указательный палец вверх: « И сказал царь Соломон: Ибо сильна любовь, как смерть и стрелы ее, стрелы огненные».               
  Все было трогательно и  нежно в отношениях  Алеши и Вики. Они купили себе суповую кастрюлю с половником,сковородку, стащили из домов родителей посуду. Тарелки, чашки, ложки.  Влюбленные  ходили в  соседний  продуктовый  магазин «Гастроном». Он был метрах в ста от их уютного домика. Покупали пельмени, яйца, пряники, чай, сигареты. Иногда, брали сухое белое вино, «Алиготе». И вечером, растопив печку, готовили еду. Виктория любила лежать на единственной кровати,  с панцирной скрипучей сеткой, вместе с Алешкой в обнимку. Они просто лежали молча, и смотрели, как в печке горит красный огонь, сквозь заслонку. Слушали потрескивающий в печи звук дров.  Влюбленные были счастливы. Их переполняло тихое, блаженное счастье. Оба мечтали о свадьбе. Слова «люблю тебя» произносились, кричались, шептались тысячу и более раз в сутки. Алешка и Вика были единым целым.
 Но все внезапно рухнуло в одночасье. Страшно, непонятно, с дикой болью. Как маньяк бьет топором сзади по голове ничего не подозревающую жертву. Вика просто вернулась в один вечер в их любовное гнездышко, и объявила любимому, что они расстаются. Ее голос был глухим, не родным. После этого, рыдания и вой. Страшный вой Вики. Алешка слышал однажды подобное на похоронах  родного дяди. Так выла по мужу вдова.
  Прошли две недели, полные отчаянья, боли и горя. Влюбленные не могли никак расстаться. Вика упорно молчала, не называла истинной причины разрыва. Алеша видел ее осунувшееся лицо, серые глаза, полные любви. Но любимая настаивала на расставании.                - Пожалуйста, забери все наши вещи, посуду, продукты. И когда я уйду, дождись хозяйку, сдай ей времянку. Скажи, хозяйке, что съезжаем мы на  другую квартиру. Так надо, мой  любимый, единственный. Я всегда буду любить тебя одного… - слезы не дали продолжить Вике.               
 - Моя родная, что же ты с нами делаешь? Ну почему? Почему, почему мы должны расстаться? Я ничего не понимаю. Я же умру без тебя!!! - Кричал  Алешка, и тоже горько плакал. Это было самое огромное горе в жизни парня. Высокий, крепкий  богатырь, он не сдерживал своих слез, плакал как трехлетний ребенок. Его любовь, единственная, малышка – худышка, самое лучшее  в его жизни, бросала его. За что? Он не понимал. Сердце отказывалось понимать происходящее. Оно рвалось на части.                - Так надо, я так должна. Прости меня, мне не хочется жить без тебя. Но я всю жизнь буду тебя любить. - Вика покрывала поцелуями лицо Алешки. Их горькие на вкус слезы смешивались и не переставали течь.               


2019 г.01.08.  - Дедушка, смотри, клюет!  - оглушительно, на весь пруд, крикнул мальчишка, лет 10 на вид. Соседние рыбаки сердито покосились на шустрого  светловолосого  парнишку.                - Саша, тише, всю рыбу распугаешь, - добродушно наставлял внучка пожилой, седовласый рыбак в черной бейсболке. Он подсек рыбу, умело поводил ее на леске вдоль берега, затем стал наматывать катушку на удочке, и большой карп, килограмма на три, плюхнулся в подсак, продолжая  подпрыгивать.                - А где бабушка Вика и твои родители? Что- то я ни их, ни Сонечки, внученьки, не вижу,  - дедушка хитро прищурил зеленый, с рыжиками у зрачка, глаз. Сам же взял карпа за жабры и переложил рыбу в садок.                - Так вон же они, смотри, все из леса идут с грибами, деда! А мы с тобой рыбачим, - звонко сообщил на весь пруд Санька. И тоже прищурил зеленый, с рыжиками глаз, в точности, как у дедушки Алеши.               
- Бабушка обещала завтра  напечь пирогов с грибами, в честь юбилея вашей свадьбы. Сказала, что буриновая свадьба будет.  Ой! Рубиновая!!!

41 год назад. После того дня, когда Вика и Алеша расстались, жизнь потеряла  всякий смысл. Алешка, решил после летней сессии, взять академический отпуск в институте.  Потом получить комсомольскую путевку в райкоме ВЛКСМ, и уехать работать на БАМ. Там была в разгаре стройка века. Зернов даже написал заявление на путевку в райкоме. Обещали подписать.
 Ушла  доверчивость, юмор и широта души. Алешка огрубел и очерствел. Стал злым. Начал выпивать чаще водку в мужских компаниях. Как замечали за Зерновым его товарищи, он внутренне состарился лет на 25.
  Для Вики после расставания с любимым, время остановилось. Девушка впала в депрессию, перестала принимать пищу, ходить на учебу в институт. Она сутками лежала, нечесаная, на своей кровати и смотрела пустыми глазами в потолок. К телефону не подходила.  Почти не разговаривала с родителями. Не принимала душ и не снимала одну и ту же сиреневую пижаму. Родители Виктории были сильно напуганы этим, и пригласили домой знаменитого в городе  психиатра, профессора Шнейдермана. После осмотра и беседы с Викторией, доктор Соломон  Моисеевич только удрученно покачал седой головой.
- Здесь мы имеем дело с посттравматическим синдромом или реакцией острого горя. Ваша дочь потеряла очень близкого ей человека. Никто не умирал из родственников?
- Нет. Все живы, слава Богу. Мы ничего толком не знаем. Мы только догадываемся, что у Вики было увлечение любовного плана. Но она такая скрытная!
- Я выпишу Виктории лекарства, но ее надо всячески отвлекать от одиночества. Выводить из этого состояния. Хорошо помогают путешествия, экскурсии, новые впечатления. Неплохо, если бы ее навещали подруги и друзья. Если это не поможет, то остается только стационар. Иначе, вы потеряете свою дочь. - После этих слов профессор Шнейдерман откланялся и ушел.
 
 Родители неоднократно беседовали с дочерью, давали ей лекарства, выписанные профессором. Обещали летом всей семьей поехать в Чехословакию. Вика стала понемножку кушать. Только в институт отказывалась пока ходить на учебу. Девушка боялась встретиться с Алексеем. Но приближалась летняя сессия. На телефонные звонки родители отвечали, что у Виктории пневмония, осложнение после гриппа, и она не может взять трубку.
 Вику стали навещать подруги. Часто забегали Оля Дудченко, Надя Волкова и неожиданно явился Тодор Христов. Вика, увидев болгарина, вежливо справилась о его здоровье. У нее потекли невольные слезы боли. Ведь это из-за  этого человека она разрушила сама собственное счастье!
- Виктория, я принес тебе цветы, - смуглые руки положили на стол букет бордовых роз.
- Мне все хуже и хуже. Я ужасно себя чувствую. Летом, после сессии, поеду в Москву, проходить там еще одно обследование. Давай сегодня сходим в кино? - Неожиданно выдохнул Тодор. Вика посмотрела внимательно в глаза болгарину и с удивлением заметила, что лицо его округлилось, а фигура располнела.
- Не сегодня, Тодор, я еще не отошла от болезни. И тебе пора, можешь заразиться, -  сказала Вика и быстро отвернулась. Для большинства людей, Авдеевыми  поддерживалась версия о пневмонии, после гриппа.
  Когда Тодор ушел, девушка почувствовала сомнение в болезни болгарского  студента. Она вспоминала  внешний вид своего покойного дедушки Никанора, во время заболевания раком, и сравнивала с Тодором. Ничего общего! Неужели ложь? Сердце болезненно сжалось. Не хотелось верить, что ее так легко провел Тодор, воспользовавшись милосердием, наивностью и добротой.
  Вика стала посещать занятия, готовиться к зачетам. Алексея Зернова она не встречала. Так как его курс учился в другом корпусе института. Учебная нагрузка  взяла свое, и студентка Авдеева с головой погрузилась в учебу. Время шло. Душевные раны не исчезли, но спрятались куда – то, вглубь сердца.  В июне, после очередного экзамена, к Виктории подошел Тодор Христов. Он пригласил девушку в престижное кафе. Вика согласилась, надеясь выведать информацию о болезни Тодора.
 Сидя в деревянной, резной кабинке, с открытым видом на сквер с фонтаном,  на петунии всех оттенков красного, Тодор заказал себе армянского коньяку, а Вике пепси - колу. Спиртное она не желала пить категорически.
- Виктория, я хочу сделать тебе предложение. Давай поженимся. - Предложил  болгарин девушке. Вика даже пепси - колой поперхнулась.
-А как же твое заболевание, Тодор? Или ты обманул меня? – Вика строго сдвинула темные брови.
 - Нет, нет! Что ты, дорогая, я правда сильно болен. Онкология. Но вдруг я смогу выздороветь? Бывают же случаи, ты знаешь? – глаза хитрого болгарина предательски заморгали.
- Да, бывают. Но мне хочется посмотреть на твои анализы. Прямо сейчас. Помнишь, ты мне предлагал еще весной? Я посоветуюсь с мамой, что можно сделать для твоего выздоровления. А над предложением я подумаю. Обещаю, недолго.
- Виктория, давай еще посидим, выпьем…
 - Или сейчас же едем за  твоими анализами, или между нами все кончено. - Вика была непреклонна. Глаза жестко сверкали серым огнем, губы вытянулись в ниточку, брови сдвинулись.
  Болгарин явно не рассчитывал на такой поворот. Да, ему за 300 долларов сделали медицинские документы, подтверждающие его заболевание. Были и соответствующие анализы, датированные 4 апреля.  Но Тодор даже  предположить не мог, что Вика проявит железный характер, желая проверить его.
 Вика бесцеремонно забрала бумажки у Тодора, поймав такси, поспешила домой. Дома девушка попросила  родителей разобраться в подлинности медицинских документов Тодора Христова. Ровно через сутки Виктория уже знала, что ее жестоко обманули. Растоптали ее доброту, лишили счастья быть любимой.
  Когда она услышала от мамы, что ни  в соответствующих журналах учета ни в студенческой поликлинике, ни в онкологическом диспансере нет информации о заболевании Тодора. И даже в день сдачи Тодором анализов, 4  апреля, нет записи в журнале учета о том, что он вообще сдавал эти анализы, Виктории все стало ясно. Она поблагодарила родителей. Выбежала из квартиры, и отправилась туда, где была так счастлива с Алешкой. От остановки девушка шла быстрым шагом, цокая каблучками по асфальту. На улице смеркалось.
  Вика толкнула деревянную калитку, за которой стояла маленькая, белая   времянка. В окнах домика не было света. Ей вдруг так сильно захотелось войти внутрь, чтобы присесть на скрипучую кровать с панцирной сеткой, погладить рукой русскую печку. Проходя мимо высокого тополя и кустов сирени, сразу за калиткой, она спиной почувствовала чье - то присутствие. Из тени тополя отделился мужской силуэт.
- Девушка, разрешите прикурить? - И Вика упала без чувств, прямо на руки Алеши . К счастью!