Сценарий фильма Приговор

СЦЕНАРИЙ ФИЛЬМА «ПРИГОВОР" первые 9 сцен
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Просторная комната городской квартиры. Высокие потолки. Добротная, старая мебель. Тяжёлые, бархатные шторы на окнах. Вдоль стен, под самый потолок, книжные шкафы. За письменным столом сидит мужчина. Ему на вид лет сорок пять. На нём белоснежная рубашка с расстёгнутым воротом и закатанными рукавами, тёмные брюки, чёрные туфли. Спортивная фигура. Широкие плечи. Коротко стриженные, седые волосы. Тщательно выбритые скулы. Серые глаза смотрят на стол. Перед ним, разобранный пистолет. Он по очереди берёт отдельные части, внимательно их разглядывает. Не спеша, привычными автоматическими движениями, чистит их, протирает оружейным маслом и затем, насухо, бархоткой. Внутренний монолог мужчины.
«Стечкин» ты мой, «стечкин»! Сколько же раз ты выручал меня? Сколько раз спасал мою жизнь, отбирая чужие? Ты стал частью меня, как рука или нога. Я даже знаю, о чём ты думаешь сейчас. Думаешь: «Сдулся Мамай! Сломался. Решил свалить из боя. Всех и всё бросить. Предать готов! Не ссы, старина! Ты то не пропадёшь! Заберут тебя менты. Будешь жить в оружейной коллекции Экспертно-криминалистического центра, у друга моего, Андрюхи Кузнецова. Он за тобой присмотрит. Только вот стрелять и отнимать жизни ты больше не будешь. Моя последняя. Пора тебе, старина «стечкин» на покой!»
На столе, напротив разобранного пистолета, стоят странные часы. Основание часов сделано из фиолетового с прожилками чароита. Массивное основание, в форме шеи дракона, переходит в лицевую часть, в виде восьмёркообразной фигуры бесконечности. В каждый из кругов восьмёрки вставлены механические часы. Стрелки часов в верхнем круге, идут, как обычно, слева направо. А стрелки часов в нижнем круге восьмёрки идут наоборот, справа налево. Ближе к основанию расположена небольшая плоскость. В неё вмонтировано световое табло на вечных солнечных батареях, с надписью: «time zero» (время ноль).
Мужчина собирает пистолет, разговаривая с ним уже вслух. Тщательно и долго его протирает бархоткой. Улыбается. Кладёт пистолет на стол. Встаёт и подходит к механическому проигрывателю. Поднимает крышку. Вытаскивает из обложки старую грампластинку. Держа её за края, устанавливает на диске проигрывателя. Запускает его. Протирает пластинку от пыли. Ставит на неё звукосниматель. Звучит «Ода к радости» Бетховена. Мужчина возвращается к столу, берёт в руки пистолет. Приставляет его к виску. Стоит.
Внутренний монолог. «Может всё-таки в голову? ****ь! Мозги по всей комнате. Кровь на стены попадёт. Неаккуратно! Жил чисто. Нельзя свинячить даже в смерти. Женька-врач говорил, когда выпивали с ним в последний раз, что с полным поражением сердца, мозг живёт ещё шесть минут. А учитывая, что время – константа, получается целая вечность. Хочешь жить вечно, Мамай? Выстрели себе в сердце!»
Мужчина садится за стол. Снова улыбается. Сильно дышит, с шумом выдыхая воздух, как будто собираясь начать активное движение. Затем быстро приставляет пистолет к груди. Стреляет.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Городской бульвар. Старушка кормит голубей. Проезжает парень на самокате. Голуби с шумом взлетают. Старушка с укоризной смотрит вслед парню. На лавочке сидит пожилой мужчина. Он просто огромный. Большая голова с полными губами, массивный нос картошкой, кустистые брови. Под одеждой на нём угадываются плотные, объёмные мышцы. Каждое его движение полно силы. Он о чём-то напряжённо думает, судя по нахмуренному лицу и что-то шепчущим губам. Порывисто встаёт, делает несколько быстрых шагов, чуть не наступив на голубя. Вся стая опять с шумом взлетает. Старушка начинает его ругать. Мужчина смотрит на её шевелящиеся губы, раскрывающийся рот, не слыша ничего. Он весь погружён в себя. Возвращается к лавочке. Садится. Достаёт телефон. Звонит. Слушает гудки. Старушка подходит к нему вплотную, продолжая ругаться. Мужчина поднимает на неё глаза. Его лицо искажено тревогой. Громко, на весь бульвар, мужчина кричит: «Мамай!!!» Старушка в испуге резко отшатывается от него, едва не упав. Испуганно смотрит на мужчину, торопливо крестится. Уходит прочь, несколько раз обернувшись.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Та же комната, заполненная музыкой Бетховена. На полу, опрокинувшись вместе со стулом, раскинув руки, лежит Мамай. Кровь окрашивает всё больше белого пространства его рубашки. Глаза его широко раскрыты, как будто он смотрит на что-то удивительное. Его лицо улыбается.
Внутренний монолог: «Вот сука! Со стула всё же скувырнулся! Надо было кресло из зала притащить – оно устойчивей. А лежу всё равно красиво! Как в кино! И кровь похожа на распускающуюся на снегу розу. Симпатичный я мужик…был…Не зря меня девки любили! Не наврал, значит Женька-врач! Я же всё вижу. Всё понимаю. И не больно совсем!»
Дух Мамая облетает комнату. На мгновение останавливается у книжного шкафа. Смотрит на корешки книг. «Книги. Зачем они? Как это глупо делать из деревьев книги…» Дух летит к окну, вылетает на улицу. Перелетает через дом. Летит к бульвару. Видит пожилого нервного мужчину, который сидя на лавочке, продолжает звонить ему. «Смотри-ка ты, почуял значит! Зря я его сегодня обнадёжил! Ведь не собирался с ним встречаться уже и выпивать с ним не собирался. А он беспокоится, звонит! Прости меня, гада, Саныч, сегодня уже не получится. И никогда не получится. Ни-ког-да!»
Он летит всё дальше и всё выше. Купается в облаках, то выныривая навстречу солнцу и согреваясь в его лучах, то снова ныряя в облака. Внизу, горные вершины в снеговых шапках. Если спуститься пониже – видны альпийские домики с красными черепичными крышами, яркие, крошечные фигурки слаломистов, летящих к подножию горы. Он ощущает их движение, прохладу снегов, высоту гор, запахи всего на свете. Он слышит о чём думают камни и как поют цветы и деревья. Летит над морем. Ныряет в глубину и плывёт среди коралловых лесов, среди стай разноцветных рыб. Выныривает на поверхность и устремляется вверх. Всё время вверх. Радость переполняет его. Вот уже Земля видна со стороны. Она смотрит ему вслед. И он вдруг вспоминает себя молодого, во время проводов его в армию. Он видит себя, как на кадрах старой хроники. Вокзал. Поезда. Вот его друзья, ещё по школе. Вот девушка, которая обещала ждать. Все пьяные, возбужденные, что-то громко говорят ему, смеются, поют. Он сейчас, улетая всё дальше от Земли, ощущает такую же печаль, как тогда на вокзале, от маминого взгляда. Тоскливый, длинный, нескончаемый - звук, запах тревоги, крик, боль разрезаемой острым плоти…Ещё несколько мгновений удаления от планеты и дискомфорта уже нет. Снова радость, музыка звёзд, полёт среди миров. Планеты мелькают. Осыпаются огненные протуберанцы с хвоста вселенского Петуха, который гоняется за вселенской Курицей, и догоняет её, и топчет. Курица сносит яйцо – новую планету и убегает от Петуха, всё дальше, по Вселенной. Планета-яйцо, сияя невообразимо яркими первозданными красками, начинает вращаться, обретая сплюснутую с полюсов форму, занимает свою орбиту, закрепляется в ней.
Его дух летит всё дальше. Солнце вдруг встаёт перед ним во всё видимое пространство. По лицу солнца бродят огненные тени. Он откидывается назад и летит прочь от солнца, глядя в него, как не отрывает взгляда охотник от опасного и прекрасного зверя, загипнотизированный его волей. Борьба его воли с волей солнца продолжается. Он купается в этой борьбе, ощущая свою силу. Оторвавшись от объятий солнца, он мгновенно уносится в какой-то тёмный уголок вселенной. И вдруг слышит крик. Так кричит женщина, когда смертельная опасность приближается к ней или её детям. Он сканирует пространство и определив, откуда плывут волны боли, направляется туда. Планета, чем-то очень похожая на Землю, встаёт перед ним. Она прекрасна! Но её мучают и убивают какие-то мелкие сущности, которые ползают по её поверхности. Планета кричит от боли и гнева и просит помочь ей. Он облетает её несколько раз по разным диагоналям. Сканирует местонахождение источников её боли. В одних местах их очень много, в других почти нет. Он начинает сгущать атмосферу вокруг планеты и видит, что существам это не нравится. Они начинают активно перемещаться, сбиваясь в группы. Тогда он смешивает различные вещества, собрав их с поверхности планеты и из её атмосферы и превращает их в смертоносные осадки. Он нарушает силу давления воздуха на поверхности и её океаны, как бешеные кони, встают на дыбы колоссальными волнами, омывая огромные территории суши. Он врачует планету разными способами. По её поверхности хлещут молнии, скручиваются змеями смерчи, сплетаясь и расходясь в диковинных танцах. Ливни смывают почву, солнечные ветра иссушают реки и озёра. Существ становится всё меньше. И вот их уже нет. Омытая водами суша, чиста и первозданна. Планета дышит свободно и поёт. Океаны спокойно спят во впадинах и изгибах её тела. Она зовёт его. И он обволакивает её со всех сторон. Они сливаются и вращаются вместе. И это, как любовь с прекрасной женщиной. Только в миллиарды раз сильнее. Они содрогаются вместе и рушатся, осыпаясь вершинами гор, и океаны снова выплёскиваются из берегов, донося свои воды до самых небес. Горячая лава тяжело поднимается к поверхности её кожи и прорвавшись вулканами, испаряет часть воды океанов. Горячий пар заполняет её атмосферу изнутри, окутав всю планету одеялом для сладкого сна. Всё заканчивается. Ей пора спать, миллионами лет отдыхая от всего, что было. И он покидает планету, медленно удаляясь от неё, всё ещё не желая расставаться.
Поверхность планеты. Океан. Между скал, среди бескрайней водяной пустыни, мы видим застрявший металлический остов корабля. Его борта искорёжены. Океан изредка дотягивается до них наиболее высокими волнами и облизывает с них ржавчину. В пустыне, среди красных песков, видны фундаменты огромных строений. Полузасыпанная песком, лежит гигантская башня…
СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ
Космос. Звёзды. Свободный полёт. Вдруг, его картина мира вздрагивает и подёргивается. По ней идёт рябь помехов. Краски тускнеют. Всё начинает смещаться и втягиваться в гигантскую воронку. Движение в воронку всё сильнее. Он кричит и сопротивляется. Движение увлекает его в чёрную бездну.
Он снова слышит «Оду к радости» Бетховена. Видит себя на полу. Внутренний монолог героя: «Всё! Шесть минут прошли. Заканчивается моё время. Что же дальше? Пустота? Ничто? Небытие? Или будет что-то ещё? Должно быть! Должно! Не зря же мне всё это показали?!..» Его лицо медленно наплывает на него, всё увеличиваясь в размерах. Оно всё больше. Огромный глаз. Толстые, как брёвна ресницы. Капилляры с застывшей кровью, похожие на полупрозрачные пластиковые трубы. Огромные, как овраги в степи, поры на лице. Лицо искажается, плывёт, принимает новые формы и цвета. Он слышит далёкие звуки. Смеются дети. Что-то кричат, захлёбываясь от радости, детские голоса. Яркий солнечный день. Деревенская пыльная улица. Ему шесть лет. Он стоит на перевёрнутом ведре, у колодца, перегнувшись через край, смотрит на чёрную воду. В этой далёкой воде его лицо. Он внимательно исследует его, пытаясь понять в чём его смысл? И почему оно такое странное, его лицо? Издалека, до него доносятся звуки мира. Где-то кричат и смеются дети, кудахчут куры, трещит трактор в поле…Но всё это так далеко от него и не имеет никакого значения и смысла. Смысл, неясный, ускользающий, есть только в его лице, которое качается там, в глубине колодца, на поверхности чёрной и загадочной воды. Он перегибается ещё сильнее, вода притягивает его. Протягивает руку, тянется к своему лицу на далёкой чёрной поверхности. Босые ноги на донышке цинкового ведра. Он встаёт на цыпочки. Тянется из последних сил. Срывается вниз. Летит. Черная вода всё ближе. Лицо растёт, меняется, взрослеет, превращается в огромное, заполняет собой всё пространство. Теперь, оно состоит из разноцветных кубиков, уголков и палочек игры «Тетрис». И они непрерывно сыплются и сыплются из него, снизу вверх. Они забивают его открытый в крике рот, засыпают его глаза. Он начинает задыхаться. Удар! Всё погружается в темноту.
Мутный свет. Полутени. Вокруг что-то липкое и тёплое. И он висит в этом липком и тёплом. Издалека доносятся глухие и неясные звуки. Он пробует двигаться. С удивлением ощущает, что у него есть руки и ноги, только какие-то маленькие, уродливые и слабые. Он не может дышать, но не задыхается. К животу, в районе пупка, у него примыкает какая-то мягкая и скользкая на ощупь труба. Он пережимает её руками и ему становится плохо. Начинает болеть голова и туманится сознание. Он в отчаянии отталкивается ногой от мягкой стены и бьётся головой о другую мягкую стену. Начинает метаться в этом плотном пространстве, тыкаясь головой и ногами в его мягкие стены.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Горы. У подножия гор, в долине, селение, состоящее из грубо сделанных из дикого камня жилищ. Над некоторыми вьётся дым из глиняных труб. По улице бродят козы и выщипывают редко растущие пучки травы. Возле одного из домов, пожилая женщина выбивает палкой старый ковёр. Из дома напротив выбегает девочка подросток и что-то кричит женщине. Та бросает палку и подхватив полы длинного цветастого платья, бежит в дом. В доме, на лежанке полусидит молодая женщина, обхватив руками свой большой живот. На её лице ужас. Её стоны перемежаются с молитвами на каком-то гортанном наречии. Пожилая женщина и девочка вбегают в дом. За ними следом, в дом быстро входит ещё несколько разновозрастных женщин. Увидев их, беременная вскакивает с кушетки, хлопает себя по животу, пронзительно и долго кричит. Все женщины, от девочек до старух, начинают громко говорить и суетиться вокруг неё. Одна гладит её по голове и успокаивает. Другие чем-то поят её и слушают живот, прикладываясь к нему ухом или гладя и щупая его, другие громко молятся или поют что-то и всё это громко и бестолково. В комнату входит зрелый бородатый мужчина в войлочной шапке и громко кричит на женщин, выгоняя их. Они все уходят. Беременная садится на кушетку и тихо плачет, гладя себя по животу. Мужчина что-то сердито ей выговаривает. Уходит, громко хлопнув дощатой, щелястой дверью.
Зародыш продолжает барахтаться и вести себя беспокойно. Потом понемногу успокаивается. Начинает прислушиваться. Он слышит (чувствует) усиливающиеся звуки мерных ударов (сердечный ритм) и находит в них гармонию и покой. Успокаивается. Пытается определить, где он и кто он?
Вдруг понимает, что он зародыш в теле своей матери и слышит удары её сердца. Но он ведь помнит всё, что с ним было! Всю свою жизнь. Своё самоубийство. Свои превращения и полёты между мирами. И убийство незнакомого человечества…
Внутренний монолог героя: «Где я? Что со мной? Я что, снова зародыш?! Меня вернули в тело моей матери? И всё повторится снова, до мельчайших подробностей? Рождение, соски, пелёнки, детский сад? Забуду ли я всё, что со мной было? Или буду помнить и жить с этим? Значит реинкарнация существует! А вдруг, всё это будет тупым повтором моей жизни, до самого выстрела? Только я ничего не буду помнить? И так будет много раз? И всё это наказание за моё самоубийство? Нет! Это было бы слишком глупо! Значит так! Разберём варианты! Первый – я появлюсь на свет тем же человеком и в том же времени, что уже были. Буду ли я помнить обо всём или забуду в момент рождения? Если буду помнить, то это даёт интересные возможности для нового варианта жизни и влияния на многие события. А если мою память сотрут и всё повторится? Ладно, чёрт с ним! Не самая плохая была у меня жизнь! Вариант второй – я буду рождён совершенно другим человеком, в другом месте, и в другом времени. Отсюда, опять же – две версии. Буду помнить о прошлом или нет? А вдруг, я буду не человеком и не на Земле? Или…В общем, вариантов не так уж много. В любом случае, моё тело похоже на человеческое и я мальчик…»
Он вдруг пугается и протягивает руку к низу живота. С трудом находит и трогает крохотные мужские гениталии. Успокаивается. Улыбается. Его лицо становится узнаваемым и очень похожим на лицо взрослого самоубийцы. Он засыпает.
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Яркий, белый свет. Но на этот раз он встаёт из-за гор. В селении, у подножия гор, мужчины спешат в мечеть. Они входят в мечеть и выстраиваются в круг. Среди них и тот мужчина в войлочной шапке, которого мы видели в доме с беременной. Музыканты начинают играть очень ритмичную и энергичную мелодию. Грохочут барабаны. Нервно вскрикивают дудки. Мужчины монотонно поют тяжёлыми, сильными голосами и начинают двигаться по кругу, всё время ускоряясь. Это ритуальный танец зикр. На ходу, они слегка покачиваются в стороны, как медведи при ходьбе на задних лапах. Музыка усиливается и ускоряется. Хоровод тоже ускоряет своё движение. Музыканты, с застывшими лицами-масками уже в трансе, их руки быстро мелькают над барабанами. Всё ускоряющийся, почти летящий над землёй круг мужчин, под бешеную музыку барабанов.
Где-то далеко внизу, маленькой, едва различимой точкой, мужчина в белой рубашке с кровавым пятном, лежащий на полу. Мы смотрим на него с огромной высоты, постепенно приближаясь к нему, кругами. Так орёл, разглядев свою жертву, спускается к ней по спирали. Тело мужчины в белой окровавленной рубахе, растёт в размерах. Крупный план его лица. Снова его огромный глаз. В нём мы видим удивление, боль, борьбу.
Внутренний монолог героя: «Что происходит?! Почему мне так страшно? Что это сдавливает меня со всех сторон? Меня хоронят?! Живьём закапывают в землю?! Но ведь я всё чувствую! Всё понимаю!!!...»
Толща воды, пронизанная лучами солнца. Коралловый лес. Проплывающие стайки рыб. Большие тени медленно скользят в воде.
Внутренний монолог героя: «Я вышел наружу. Я свободен. Мне холодно. Медленно поднимаюсь к поверхности воды. Что-то твердое и округлое толкает меня в живот и помогает подниматься. Перед глазами пелена. Ничего не вижу. Я родился в воде? Моя мама родила меня в море? Слышал, что сейчас это модно. Моё тело. Оно…Странно, я не чувствую рук. Ноги чувствую. Могу ими двигать, но как-то не так, непривычно, будто они связаны в районе коленей. Выход на поверхность. Я могу дышать! Воздух врывается в меня и заполняет лёгкие. Солнце! Я чувствую его тепло на своей коже. И ветер. Шум волн. Сильные, пронзающие пространство звуки. Крики чаек. И ещё что-то…Где моя мама? Кто она? А вдруг она утонула?! Пытаюсь плыть. Тело пока не слушается меня. Я дышу. Хочу закричать, но не могу. Понимаю, что кричу, но звука своего голоса не слышу. Медленно погружаюсь в воду. Меня опять подталкивают чем-то твёрдым. На этот раз, вниз, к недалёкому дну. Здесь метров семь, не больше…Зрение потихоньку проясняется. Ноги шевелятся. Но они будто сросшиеся. Я плыву. Двигаю руками, но они какие-то не такие. Короткие. Я их не вижу. Неужели я родился уродом с неразвитыми конечностями? Всё ближе песок на дне. Тыкаюсь в него. На дне что-то лежит. Мимо проплывают большие тёмные тела. Подводная маска на дне. Яркая, оранжевая. Темный песок под ней создаёт зеркальный эффект на её поверхности. В нём отражается что-то тёмное. Почти тыкаюсь носом в него. Большое, тёмное пятно. Надо отплыть чуть назад. Вот так! В стекле отражается мой большой глаз, тёмная кожа, обтекаемая форма головы…Боже!!! Я дельфин!»
Большие, совершенные, темные тела скользят в воде. Это дельфины. Несколько дельфинов плавают вокруг дельфинихи с дельфинёнком, слегка притрагиваясь то к ней, то к нему носами или боками. Один из дельфинов крупнее других. Он ведёт себя беспокойно. Быстро плавает вокруг кругами.
Холодный, яркий белый свет! Ощущение свободы своего нового тела. Прохладная и прозрачная среда вокруг. Длинные и стремительные продолговатые тела. Тени. Большой серый бок, рядом с которым спокойно и не страшно. Огромные обтекаемые тела, глаза дельфинов, которые в упор смотрят на него, очень умные и добрые. Пронзительные волны звуков, которые от них исходят и удаляются, затихают в более плотном чем воздух пространстве.
СЦЕНА СЕДЬМАЯ
Солнечный день. Океан. Далеко, на линии горизонта, виден танкер-сухогруз. Яркое, разноцветное  «лего» грузовых контейнеров на его палубе. Стая дельфинов плывёт вслед за танкером, время от времени выпрыгивая из воды. Несколько матросов стоят, опираясь на леерные ограждения и смеются, глядя на дельфинов. Один из дельфинов выпрыгивает из воды особенно высоко и делает кульбит. Уходит под воду, гонясь за стайкой рыб. Мы видим мир его глазами. Огромные, как подводные взрывы, буруны от двух гигантских винтов сухогруза. Других дельфинов, плывущих рядом. Время от времени, кто-то из них резко разгоняется и исчезает из поля зрения, выпрыгивает на несколько мгновений из воды.
Внутренний монолог героя: «Как я теперь понимаю, мы, то есть моя стая, принадлежим к самым распространенным в мире дельфинам-афалинам. Среди тех, с кем я живу, мне наиболее близки только трое. Мама и двое моих приятелей. Я мысленно называю её также, как свою человеческую маму, которую, по-прежнему, помню и люблю. Мне хочется думать, что душа моей мамы Кати, после её смерти, переселилась в тело моей мамы-дельфинихи. Конечно, я не говорю ей об этом, по временам, с огромным трудом сдерживаясь, чтобы не вывалить ей всю свою безумную историю. Когда становится совсем уж невмоготу, уплываю подальше от стаи и там говорю сам  с собой или с другими обитателями океана, которые меня никогда не поймут. Мне хочется думать, что есть и другие дельфины, такие же, как я, которые раньше были людьми и помнят об этом. Когда я так думаю, становится легче переносить моё бесконечное и проклятое, человеческое одиночество. Ещё выручает дружба с толстым и лобастым Женькой и Пятнышком. Женькой я называю своего друга, а Пятнышком – подружку, из-за крупного белого пятна на её правом боку. Женька родился на несколько дней позже меня. От наших сверстников он отличается более крупными размерами. Он лобастый. Очень сильный и добрый. Мы с ним как-то сразу нашли друг друга, стали выделять и сдружились. Ему я рассказываю почти всё, и он считает меня невообразимым выдумщиком и чудаком. Старается во всём меня поддерживать и защищать. Пятнышко тоже с самого раннего детства как-то сразу прибилась к нам, и мы трое стали неразлучны. С другими сверстниками мы не сошлись. Они сразу заняли круговую оборону от меня, видимо что-то почуяв, но не умея объяснить. Среди дельфинов нет проявления вражды и ненависти к своим. Только партнёрство ради всей стаи. Но, как и среди людей, возникают симпатии одних к другим. Ко мне, большая часть стаи относится насторожённо. Даже отец, один из признанных лидеров стаи, относится ко мне сурово, не проявляя родительской нежности».
Небольшая группа молодых дельфинов, образовав дугообразную линию и издавая резкие сигналы, гонит большую стаю рыбы к подводным скалам. Над скалами неподвижно зависли тёмные фигуры взрослых дельфинов. Они ждут свою добычу.  Рыба, ища спасения, вынуждена подняться выше, чтобы переплыть скалы. Тут её давно ждут. Начинается охота на рыбу. Вся стая дельфинов активно кормится.
СЦЕНА ВОСЬМАЯ
Набережная приморского города. Пляж. Люди купаются, загорают. Сёрферы скользят по воде на своих досках, управляя яркими парусами. Лодочная станция. На одной из больших лодок готовятся уйти под воду несколько дайверов. Они уже одеты в яркие гидрокостюмы, проверяют снаряжение. Оживлённо общаются, смеются. Надевают акваланги, маски и один за другим падают спиной вперёд в океан. Все пять дайверов плывут под водой в сторону от берега. За одной из подводных скал трое молодых дельфинов наблюдают за дайверами. У одного дельфина яркое белое пятно на боку.
Дельфины переговариваются, издавая резкие звуки. Дайверы их ещё не видят. Дельфин с белым пятном ведёт себя беспокойно. Два других более сдержаны.
Диалог дельфинов:
Я. – Пятнышко, не высовывайся! Они тебя заметят!
Пятнышко. – Пусть заметят! Я их не боюсь! Это же люди! Они иногда плавают, как и мы, под водой!
Я. – Люди могут быть очень опасны!
Пятнышко. – Дурачок! Какой же ты дурачок! Люди любят нас! И они не могут быть опасны! Они же не акулы!
Выплывает из-за скалы и плывёт в направлении людей. Дайверы замечают её, быстро разворачиваются лицами к дельфинам. Переговариваются знаками. Старший группы направляет в сторону дельфинов подводное ружьё с гарпуном. Двое дайверов выхватывают из ножных чехлов ножи. Пятнышко слегка замедляет своё движение, но продолжает двигаться в их строну. Два других дельфина плывут за ней. Один пытается заплывать впереди неё и прикрывать её от людей. Второй дельфин, более массивный, следует за ними на некотором расстоянии.
Я. – Пятнышко, стой же! У них оружие! Это такие штуки, которыми они могут причинять вред и даже убивать! Я знаю это, знаю! Поверь мне!
Пятнышко. – А! Это твои фантазии про людей, которыми ты постоянно кормишь Женьку?
Дайверы сгруппировались и наблюдают за дельфинами. Старший, по-прежнему, целится в них из подводного ружья. Двое других выставили ножи впереди себя в вытянутых навстречу дельфинам руках. Две девушки-дайверши прячутся за спинами троих вооружённых мужчин.
Дельфиниха останавливается. Два других дельфина подплывают к ней с боков и плотно прижавшись к ней боками, резко разворачивают её и продолжая удерживать, быстро плывут в сторону от людей.
Женька. – Всё, всё! Хватит! Мы уже далеко от них!
Я. – Надо ещё уплыть от них подальше!
Пятнышко. – Идиоты! Отпустите меня! Никогда больше не буду с вами уплывать от стаи!
Я. – Мы тебя от смерти спасли! А ты нас ругаешь ещё?
Женька. – Я верю! Он говорит правду про людей!
Пятнышко. – Вы психи! Оба!
Я. – Я докажу тебе, что люди могут быть очень опасны! Причём в самое ближайшее время!
Пятнышко быстро уплывает в сторону больших подводных скал, за гребнем которых видна дельфинья стая, поедающая рыбу. Пятнышко присоединяется к охоте. Начинает ловить и поедать рыбу. Женька, немного помедлив, присоединяется к ней. Мамай остаётся один. Смотрит издалека на кормящуюся стаю. Резко разворачивается на месте и быстро уплывает за дальнюю гряду скал.
Дайверы уже на лодке. Старший снимает маску. Обращаясь к группе, возбуждённо говорит: «Дельфины могут быть опасны! Я давно это всем говорю! Мы не можем знать, что там творится у них в черепушке! Скажу Чаку, чтобы выдавал подводные ружья на всю группу!» Члены группы согласно кивают. Тоже начинают что-то говорить, активно жестикулируя. Мы этого уже не слышим. Вид на лодку с группой дайверов сверху. Вид на набережную и часть акватории с большой высоты. Два молодых дельфина лежат на поверхности воды. Дышат. Третий делает большие круги, сделав их центром своего движения.


СЦЕНА ДЕВЯТАЯ
Японские рыбаки в ярких оранжевых костюмах загружаются на суда. Громко кричат, переговариваясь. Целая флотилия из катеров, которыми управляют молодые парни и больших рыбачьих лодок с грудами сетей отправляется в море. В рубках судов установлены экраны, на которых видны скопления подводных обитателей. Рыбаки координируют свои действия, переговариваясь по рациям. Катера обнаруживают большую стаю дельфинов и выстраиваясь большим полукругом, начинают гнать дельфинов к берегу, в бухту. Отставшие от быстроходных катеров лодки, также образуют большой полукруг и сбрасывая в воду сети, заграждают дельфинам пути отхода в море. Катера гонят стаю. Люди на берегу, очень возбуждены. Они громко кричат, размахивая баграми и топорами. Дельфины поднимаются к поверхности и прыгают, пролетая над водой, ярко блестя на солнце своими лоснящимися боками. Вид под водой. Стена из сплошных сетей медленно надвигается на дельфинов. Они мечутся, пытаясь найти выход. Среди них мы видим троих молодых дельфинов и пару касаток, тоже попавших в облаву. Наш герой подплывает к ним и резкими свистами что-то им объясняет. Обе касатки его слушают. Что-то свистят в ответ. Трое молодых дельфинов быстро общаются. Двое плывут за стаей, пытаясь что-то им объяснить. Некоторые дельфины останавливаются и слушают. Другие, видя приближающуюся сеть и подводные буруны от винтов катеров, продолжают плыть к берегу, в бухту. Наш герой и две касатки ложатся на дно, около нескольких больших камней. Сети проходят над ними. Их примеру следуют ещё несколько дельфинов, включая Пятнышко и Женьку. Наш герой, что-то объяснив им, быстро плывёт к поверхности. Друзья следуют за ним. Чуть в отдалении, за ними плывут две касатки. Мамай резко набирает скорость и выпрыгнув из воды перелетает через рыбацкую лодку, зацепив своим боком одного из рыбаков. Рыбак вылетает за борт. Видимо, потеряв сознание от удара, начинает тонуть. Лодка останавливается. Японцы громко кричат, пытаясь зацепить тонущего багром за одежду. В это время к днищу лодки, на большой скорости приближаются две касатки. Они почти одновременно бьют носами в днище лодки. Она резко подлетает вверх и переламывается посередине. Рыбаки сыплются в воду, барахтаются. Сети наматываются на всё ещё вращающийся винт мотора. Соседние лодки останавливаются. Ещё одна из лодок переворачивается от удара касаток. Сети спутываются в большой ком. В воде кричат тонущие рыбаки. Большая часть дельфинов уходит в образовавшуюся дыру, обратно, в открытый океан. Катера продолжают гнать к берегу часть совершенно потерявших соображение от страха дельфинов. В их блестящие спины вонзаются багры. Вода окрашивается кровью. Некоторые дельфины выскакивают на берег. Их убивают топорами возбужденные охотники. Убитых, окровавленных дельфинов тащат на берег. Вакханалия убийства дельфинов. Их отчаянный прощальный свист слышат спасшиеся дельфины. Вода в бухте замутнена кровью. Громко кричат возбуждённые убийством люди, разделывая электропилами большие, блестящие тела.
Стая спасшихся дельфинов и две касатки неподвижно стоят в воде, оцепенев от увиденного и пережитого. Мамай яростно кричит им: «Вы мне не верили! Все вы! Видите, теперь, кто такие люди и как они вас любят! Они убийцы, чудовища!» Затем он срывается с места и быстро плывёт к одному из барахтающихся в воде рыбаков. С разгона бьёт его носом в живот. Тот, от удара, сначала почти вылетает из воды и снова упав в неё, медленно погружается под воду. Тонет, опускаясь на дно перед неподвижными дельфинами. Одна из касаток вдруг тоже резко устремляется наверх. За ней следует другая. Ещё несколько молодых дельфинов быстро плывут наверх. Касатки убивают и топят нескольких рыбаков. Затем атакуют катер перевернув его. Дельфины довершают атаку, убив упавших в воду людей. Подавленные тем, что сделали, они возвращаются вниз к стае. Касатки уплывают к своим. Не решаясь слиться со стаей, совершившие убийство людей молодые дельфины, плывут небольшой группой, отдельно и немного позади. Вся стая возвращается к подводной гряде скал.