О своих корнях я писал в предыдущих воспоминаниях. Сейчас я хотел бы рассказать о бородинских и турьегорских родственниках. В повествовании буду опираться не только на воспоминания, но и документы, которые сохранились в деревне и архивах. Владимир отделился от своего старшего брата Карпухи и поселился на земле купленной у горончаровского барина, расположенной с южной стороны горки Журавка. Бородинский род идет от Ивана Владимировича, имя и отчество жены не известны. Они умерли в конце девятнадцатого века. У них было семь детей: Алексей, Иван, Мария, Антон, Василий, Анна, Дуня. Они родились в деревне Бородино Шебановского сельского общества, Грибулевской волости, Островского уезда, Псковской губернии.
Основой сельского общества до революции являлся сход, число участников которого было ограничено. Всеми правами в общине обладали домохозяева, которые имели земельный надел, а также своевременно уплачивали все сборы. Сельский сход созывали по необходимости, проводили в выходные или праздничные дни. На сходе рассматривали главный поземельный вопрос о переделе земли. Обществом руководил староста, избираемый сходом на три года. Сельские старосты, сторожа за выполнение своих функций получали оплату. На сходах избирались уполномоченные, которые должны были следить за землемерными и землеустроительными работами, а также лесного и полевого сторожей. Полевые сторожа охраняли сенокосные угодья и сохранность скошенного сена. Лесной сторож охранял лес, находящейся в совместном пользовании общины, от самовольных порубок. Сходы на год выбирали по предписанию земского начальника десятских, выполняющих полицейские функции. По решению схода проходил раздел семейств, увольнение и принятие в состав общества новых членов, призрение сирот. Сельские сходы рассматривали следующие вопросы: выпас скота, сенокосные угодья, ремонт мостов и дорог на территории общества, благоустройство селений, создание школ, приход и расход денежных средств, и другие вопросы и просьбы отдельных крестьян. Смежные сельские общества, принадлежащие одному уезду, образовывали волость. В состав схода волости входили выборные должностные лица: волостной старшина, сельские старосты, сборщики податей и писарь. Волостной сход состоял из крестьян, которые избирались в пропорции один человек от 10 дворов. Волостное правление в основном занималось контролирующими функциями и спускало распоряжения в сельские общества.
Мой прапрадед Иван и прадед Алексей были честными и добропорядочными членами Шебановского сельского общества. Мой прадед Алексей родился в 1870 году был старшим сыном, и женат на Марии Антоновне из дома Петра Танькина. Брат Алексея Иван, после службы по призыву в царской армии, где показал себя с лучшей стороны, был принят жандармом, охранял царя-батюшку в Санкт - Петербурге. Присутствовал при покушении террориста Бугрова на Столыпина в киевском театре. На вопрос императора «Почему покушались на премьер - министра, а не на него». Бугров ответил: « Более умен». После Октябрьской революции жандармов не брали на службу. Он и его жена умерли от голода в 1919 году. Детей у них не было. В старом семейном альбоме сохранилась фотография, где бравый, усатый жандарм с георгиевским крестом на груди стоит рядом с молодой красивой женщиной.
Мария Ивановна вышла замуж за Михаила Майорова из деревни Грибули. В этом поселении размещался волостной центр. Брат Михаила не пожелал делить отцовский надел, поэтому во время Столыпинской реформы Михаил купил отруб в Пустошкинском уезде Глубоковской волости. Земля в том краю стоила значительно дешевле, чем в Грибулевской волости. На новом месте пришлось все делать с нуля полагаясь, на свои силы. Перед революцией 1917 года они имели крепкое хозяйство, построили просторный дом, хозяйственные строения, обзавелись животиной: молодой лошадью, двумя коровами, с десяток овец выгоняли на пастбище, откармливали свиней, держали кур, посадили небольшой сад. Здесь у них родилось шесть детей. Михаил долго сопротивлялся вступлению в колхоз, но чтобы избежать высылки в отдаленные места одним из последних подал заявление о вступлении в сельскохозяйственную артель. В нем не указал дочерей подростков. Первой уехала в Ленинград старшая дочь Марфа, перед войной в город на Неве перебрались еще две дочери Вера и Зина. Коля и Миша, окончив семь классов в Глубоковской школе, поступили в реальное училище в городе Великие Луки. Оба пропали без вести в начале Великой Отечественной войны. Тетя Вера предполагает, что они были расстреляны гитлеровским карательным отрядом в ноябре 1941 года на шоссе у города Пустошки. Каратели задержали группу подростков в количестве 21 человека и расстреляли за то, что ребята были одеты в форму железнодорожников.
Младшая дочь Антонина пережила все ужасы немецкой оккупации. Их деревня располагалась рядом с большим лесным массивом, в котором периодически находились партизаны. Деревенские жители помогали партизанам продуктами питания, кровом, немцы тоже часто наведывались в деревню. Они насильно отбирали скот, продовольствие. Были дни, когда в одной части деревни отдыхали партизаны, в другую заходили каратели. Изменников в деревне не было, фашисты никого не расстреляли за связь с партизанами. Перед отступлением немцы сожгли деревню, а жителей погнали в Латвию. Убегая от немецкого конвоя, перелезая через проволочные ограждения, Антонина получила ранение в ногу. Чудом Тоня осталась жива, ночью истекая кровью, добралась до хутора. Здесь оказали первую помощь и отправили в другой отдаленный от дорог хутор, так как боялись немецких карателей. Рана постепенно зажила, но на всю жизнь осталась инвалидом. Тоня всю сознательную жизнь работала на обувном заводе «Скороход», замужем не была. Марфа умерла от голода в блокадном Ленинграде.
Вера и Зина пережили блокаду, работая на оборонных предприятиях. Мужья Марфы и Веры погибли, защищая Ленинград. Перед войной Вера на лето отвезла дочь Валю в деревню к родителям в Пустошнинский район, тем самым спасла ее от голодной смерти. После войны Зина вышла замуж, родила дочь Таню, но счастье продолжалось не долго, так как муж от полученных ранений во время войны и болезней рано умер. В трудные послевоенные годы Вера и Зина воспитывали своих дочерей и дали им высшее образование. После войны городские власти не хотели прописывать старую больную мать Марию Ивановну в Ленинграде, так как она проживала на временно оккупированной территории. Дочь Зина направила письмо председателю Верховного Совета СССР, который дал команду городским властям прописать мать в городе.
. Трагическая судьба у следующего сына Антона, обвиненного в двойном убийстве и высланного на поселение на Дальний Восток. По версии следствия Антон, парень девятнадцати лет на петров день ловил рыбу на речке Чернушке. Он увидел экипаж богатого мужика со Спасского, остановил его, попросил помочь вытащить улов. В кустах убил взрослого мужика. Затем обманом в кустах убил жену и детей. Местные жители видели Антона на речке, при обыске был найден кожух, лежащий на сеновале и перепачканный кровью, что явилось основной уликой. Он не признал своей вины и не мог сказать, почему кожух в крови. Сыщики не нашли украденных денег. По версии родственников и старожилов деревни убийство было совершено братьями Сипкиными, которые батрачили у погибшего. В то время как хозяева молились в церкви, они совершили кражу денег, а потом убили всю семью. Кожух украли заранее, перепачкали его кровью и подбросили на сеновал, который не закрывался. Антон Иванович на Дальнем Востоке женился, имел двух детей. До войны брат Василий переписывался с ним, в дальнейшем связь пропала. Судьба этих родственников не известна.
Алексей Иванович выделил часть своего надела брату Василию. Он разрешил и помог построить дом с хозяйственными постройками на своем огородном участке. Василий Иванович до призыва в царскую армию женился на красивой девушке Дарьи Ивановне из деревни Орлы. Она обладала удивительным звонким голосом. Принимала участие в первом всероссийском певчем празднике в городе Пскове и была награждена серебряной медалью. Долгое время эта медаль хранилась в шкатулке бабушки Дарьи. После войны бабушка пела в церковном хоре Новоуситовской церкви. До Великой Отечественной войны в деревне Орлы по данным архива проживало 42 крестьянина в 8 домах. Жители деревни создали артель «Красный строитель», используя местный известняк, производили известь и кирпич. В артели работало 15 человек.
В Великую Отечественную войну фашисты сожгли деревню Орлы, сейчас куст сирени и ракиты напоминают о том, что здесь была жизнь. Старики прожили вместе долгую, непростую жизнь, испытав все тяготы двадцатого века. Передо мною старая пожелтевшая фотография на ней с трудом просматриваются четыре артиллериста. Фотографию восстановили в ателье. По центру сидит серьезный солдат, на груди которого красуется георгиевский крест и две медали. Справа находится мой прадед Василий Иванович, слева сидит третий боец. Они улыбаются, в руках за эфес держат шашки, находящие в ножнах, которые упираются о землю. Сзади стоит худощавый артиллерист, в фуражке заломленной на левую сторону. На обратной стороне красивым подчерком написано. «На память снявши на передовыхь позицыях взводный фейерверк Ва Ивановъ. 24 б 1бат. Орфография сохранена. Царские генералы сдали первоклассную крепость Новогеоргиевскую, построенную под Варшавой. Долгих пять лет, томился дед Василий в немецком плену. До революций иногда брат Алексей высылал в неволю посылки с сухарями и куском сала. Затем связь с родиной полностью оборвалась. В 1920 году он вернулся на родину в страну Советов, работал на собственной земле, секретарем Шабановского сельсовета, одним из первых вступил в колхоз, В колхозе возглавил звено по выращиванию льна-долгунца. Много сил и времени потратили Василий и Дарья, выращивая лен, в результате получали высокие урожаи льноволокна и льносемя. В 1939 году дедушка Василий за высокие показатели был премирован поездкой в Москву на ВДНХ. Мирную жизнь нарушила немецкая оккупация, затем лесозаготовки, восстановление разрушенного войной сельского хозяйства. Все это им пришлось пережить, перетерпеть и выйти победителями. Их дочь умерла, когда муж Василий находился в плену.
Анна Ивановна вышла замуж за Дмитрия из деревни Естифени, построенной рядом с озером Белая Струга. Она родила двух дочерей: Клавдию и Зинаиду и сына Александра. В девятом классе ученики Добычинской школы работали на уборке льна, на поле рядом с Естифенями, Во время перекура я забегал к дяде Саше на несколько минут. Меня встретил и угостил яблоками пожилой среднего роста мужчина, который хромал, ходил с палочкой. Ранение в ногу получил на войне с немцами.
Так как в 1944 году фронт стремительно приближался, немцы объявили о выселении всех жителей деревни Бородино. Прадед Алексей в феврале 1944 года отвез к сестре в Естифени на хранение зерно, солонину и часть вещей. После изгнания немцев моя бабушка Пелагея попросила Анну вернуть все то, что было привезено им на сохранение. Зерно и солонину не вернули, сославшись на то, что зерно съели мыши, а сало испортилось и его выбросили. В войну свекор бабушки трагически умер, а муж Григорий погиб в 1945 году, и за больную вдову некому было заступиться и проверить правильность слов Анны Ивановны. С этих времен контакты с этой родней стали очень редкими.
Самая младшая дочь Евдокия Ивановна вышла замуж за Анисима из деревни Зальсажье, моего деда по отцовой линии. Иванов Анисим родился 12 февраля 1888 года в деревне Зальсажье, Палкинской волости, Голубовской общины, Колбижецкого прихода в 31 версте от города Псков. Анисим на святках приехал в гости к родственникам в деревню Еньки. Будущая жена Дуня гостила у сестры невестки Анны, проживающей в этой же деревне. Здесь они познакомились, и в скором времени сыграли свадьбу. Евдокия родила трех сыновей: Ивана, Михаила, Василия моего отца, и дочь Зину. В первую мировую войну дед Анисим служил вестовым у командира батальона. Сохранилась фотография, где дед сидит на лошади в правой руке держит поднятую шашку. Во время войны Дуняша, обливаясь слезами и потом, одна обрабатывала земельный надел, выполняла домашние хозяйственные работы, воспитывала двух малолетних сыновей. В 1920 году Анисима призвали в Красную Армию, но он не воевал, так как белополяки были разбиты, и Советская Россия заключила мир с Польшей. Едва исполнилось дочери год, как их мама Евдокия Ивановна умерла, оставив Анисима одного с четырьмя детьми на руках. Об этом подробно написал мой папа Иванов Василий Анисимович в своих воспоминаниях.
Прабабушка Мария Антоновна родила восемь детей, вырастила и воспитала пять: Григория, Сергея, Агрипину, Василия, Александра. Ее братья Николай и Григорий жили в деревне Бородино, а сестра Анна вышла замуж в деревню Еньки. Старший сын Григорий родился в 1895году, а младший Саша в 1912году. Алексей Иванович придерживался патриархального уклада жизни. Сам вел все хозяйственные дела в семье. В будни работал как вол на своих наделах, этого же требовал от всех членов семьи. По выходным дням и праздникам с утра посещал церковь, после обеда отдыхал. В церкви пел на клиросе густым басом. От сильного голоса дрожало пламя многочисленных свечей. А еще он входил в церковную десятку, участвовал в управлении церковью и приходом. Был прижимистым, копил деньги на покупку земли, планировал выделить сыновей с земельными угодьями. До революции кроме общинного земельного надела прадед имел покупную землю. Покупал ее у горончаровского помещика, располагалась она за Чернушкой в сторону макаровского болота. В тридцатые годы шоссейная дорога разделила этот участок на две части. Так как основная земля была далеко от родной деревни, то Алексей Иванович планировал в дальнейшем перенести строения в деревню Костариха. В детстве, копаясь на чердаке в старых бумагах, отыскал сберегательные книжки Алексея Ивановича и Марии Антоновны. Деньги лежали в островском земельном банке, основные накопления пришлись на период Первой мировой войны. Кроме этого там же хранился мешок царских денег в основном купюрами в один, три, пять рублей, встречались желтые листы «керенок», Так получилось, что все труды пропали даром, банки ликвидировались, деньги обесценились. Здесь же был найден документ, договор на аренду речного забора, наиболее глубокого места в броде речки, между двумя крупными валунами, шириной около десяти метров. Договор устанавливал исключительное право прадеда ловить рыбу припасами в этом районе. В заднем сарае до сих пор сохранились весла прадеда. Лодка долбленка долгое время использовалась для хранения зерна, стояла у торцевого окна в трехстеннике, который был сложен из красного плитняка.
Вечером вся семья собиралась на ужин. Во главе стола сидел прадед, остальные рассаживались по старшинству. Алексей Иванович крестился на образа, ножом разрезал хлеб на куски, передавая их каждому присутствующему, себе отрезал более толстый кусок, или оставлял горбушку. У него была самая большая деревянная ложка, без его команды никто не смог начинать трапезу. Он строго следил, чтобы никто за столом не разговаривал, не баловался, заметив не порядок, облизывал ложку и ударял ею проказника. В праздники только прадед имел право наливать и подносить хмельное гостям. Чтобы всем было налито одинаково, у него была специальная чарка, сохранившаяся до настоящего времени. Несмотря на строгости, дом прадеда считался хлебосольным, к нему любили приезжать гости. По воспоминаниям праздничные застолья состояли из простых деревенских блюд, где присутствовало больше мяса, сала, масла, чем в блюдах на каждый день
Прадед стремился дать образование своим детям. Сохранилось свидетельство об успешном окончании курса учения в Староуситовской церковно-приходской школе Островского уезда Псковской губернии на Григория Алексеевича сына крестьянина Грибулевской волости, Шебановского сельского общества, деревни Бородино Алексея Иоаннова. Оно выдано 15 сентября 1908 года, стоит гербовая печать и подписи председателя отделения и членов, священников. Все его дети получили образование в начальной местной школе. Младший сын Александр, окончил педагогическое училище, и долгое время преподавал в школах Палкинского района, после войны четыре года учил детей в школах Калининградской области, бывшей Восточной Пруссии. Алексей Иванович и его жена Мария в конце двадцатых прошли обучение в школе ликбеза, научились читать и писать. Когда стоили новый дом в 1959году, нашли букварь для обучения взрослого населения. «Мы не рабы. Рабы не мы». В конце букваря было напечатано стихотворение «Красные кавалеристы», про Ворошилова.
В пожилом возрасте в нашей стороне прадедушка считался мудрым, рассудительным мужиком, любящим детей. Моя теща Александра Федоровна вспоминала, как после церковной службы прадед любил посидеть на скамеечке, отдохнуть. К нему подсаживались другие прихожане, и велась неспешная беседа. Во время войны всех интересовал вопрос, кто победит. Алексей Иванович всегда говорил, что победа будет за Красной Армией, нужно не забывать своих защитников, молиться за них. Однажды в середине лета прадеду Алексею приснился сон, что он в земле на западном подножье горы Кузьмино отыскал икону. Много сил и времени затратил прадед роя ямы, но икону не нашел. В планах у него было организовать мужской монастырь в том месте, где отыщется чудотворная икона. Заросшие густой травой сохранившиеся ямы являются свидетелями трудолюбия, упорства и веры в Иисуса Христа моего прадеда Алексея Ивановича.
В 1915 году дед Григорий Алексеевич был призван в царскую армию. Во времена революций 1917 года его служба проходила в запасном полку в городе Петрограде. Их полк принимал активное участие в революционных событиях февраля и октября 1917года, охранял государственные учреждения. По воспоминаниям бабушки Пелагеи Григорий охранял Таврический дворец, когда там проходил Учредительный съезд России, был свидетелем его разгона. Царская армия того времени стремительно разлагалась. разваливалась. Григорий Алексеевич записался в Красную Армию, воевал вначале с немцами, а затем с белогвардейцами.
Сохранилась семейная фотография на ней сидят по центру прадед Алексей в черном костюме с черной окладистой бородой, рядом прабабка Маша в темном платке такой же кофте и юбке. Сзади справа стоят дед Григорий в полувоенном френче, по центру Агрипина в белой блузке, слева в светлом военного покроя костюме восемнадцатилетний Сергей. Перед родителями сидят на корточках Василий и младший Саша. Это единственная семейная фотография времен Гражданской войны.
Первая мировая война, революции 1917года, Гражданская война внесли в деревенское общество разброд, смуту и разные вольности, отклонения в морали. Молодежь быстрее других в обществе подвержена изменениям. По воспоминаниям стариков молодые парни, перестали уважать старших и слушаться родителей. В 1917- 1919 года заводилой бородинской молодежи был Сергей Иванов, который родился в 1900году. В те годы молодежь кроме ярмарок бегала на гулянки и посиделки. Гулянки проходили в летние выходные дни в определенном месте за деревней. В осенние, зимние выходные дни парни и девушки собирались на посиделки в избе крестьянина, гуляли, веселились. Иногда они жестоко шутили над строптивым, жадным хозяином. Подпирали дверь избы колом, мужик утром вынужден был выбираться из дома через окно. Снимали передок телеги с оси и отправляли его на крышу сарая, зимой затаскивали сани на крышу хлева, угоняли в другую деревню телегу, сани, выпускали из конюшни скот, случались и другие проделки. На зимних святках деревенские шутники, чтобы на дармовщину выпить и повеселиться, организовывали липовое сватовство. Иван Семенович рассказывал, как Сергей и двое его друзей, которые переоделись в мужика и бабу, поехали на санях в деревню Ручьи сватать старую деву. Хозяева приняли их, напоили и накормили, выдали сватам деньги и назначили день помолвки. Друзья деньги пропили, на гулянке, где присутствовала мнимая невеста, поведали о своей проделке. Девушка в слезах убежала домой и долго не ходила на сборища. Подростки обнаглели до такой степени, что могли в центре ярмарки прилюдно достать член и пописать, совершали и другие непристойные поступки. В эти годы в деревнях научились гнать самогонку, используя рожь или ячмень. В свободную минуту мужики, бывшие солдаты, собирались вместе, выпивали, курили, играли в карты, чего до мировой войны в деревнях не было.
Немцы пришли в деревню Бородино в начале марта 1918 года. На захваченной территории они установили жесткий режим военной оккупации. Немцы в апреле ввели подушную пошлину для всех работоспособных мужчин в возрасте с 15 до 60 лет, а также поземельный налог с крестьянских и частных земель. В деревнях обложили податью весь домашний скот, за лошадь нужно было платить 50 рублей, за корову 40 рублей. Крестьян лишили права пользоваться той землей, которую они получили по Декретам советской власти. В деревнях Шабаны, Бородино немецкие власти разместили на постой по 3 солдата, которые вели себя нагло, высокомерно, Местные жители обеспечивали их продуктами питания, так как немцы из Германии ничего не получали. В Германии разразился голод. В ноябре 1918 года германские войска покинули оккупированную территорию, в том числе и Островский уезд. 26 ноября красноармейцы седьмой армии и отряд Порозова освободили город Остров от белых войск, созданных кайзеровской Германией.
В декабре этого года в деревне Грибули состоялось собрание жителей волости, на котором был избран Грибулевский волостной Совет из 16 граждан волости, среди них Николай Леонов из деревни Крюково. Постановили в каждой деревни избрать комитет деревенской бедноты. Перелистывая архивные документы, написанные часто на старых бланках, упаковочной, а то и папиросной бумаге испытываешь волнение, причастность к тем сложным временам. Вот протокол общего собрания граждан Грибулевской волости от 31декабрея 1918 года. Постановили, если нужно, то все граждане волости пойдут защищать интересы трудового народа, полное доверие народным комиссарам. 11 декабря 1918 года повестка волостного совета: охрана леса, выдача дров и лесного материала, срок создания комитетов бедноты, вооружение членов комитета бедноты, установление таксы на мельницах, о штате волостного совета. Постановили: лес оберегать, исключить самовольную порубку леса, о самовольной порубке извещать волостной совет. Выдавать хворост и сучья тем гражданам, у которых по обследованию комитетом бедноты нет дров для отопления. Так как комитет бедноты занимался арестом граждан, изъятием продовольствия, то он должен быть вооружен. Установить следующие цены на молотьбу хлеба на мельнице: 40 копеек за пуд любого хлеба, обдирка круп 60 копеек, чесать шерсть 40 копеек фунт, валить сукно 35 копеек аршин. Весь отлад от обдирки и всех родов молотьбы возвращать хозяевам хлеба. Установили цены на сено: клевер- 4 рубля за пуд, луговое сено -2 рубля, озимая солома -5о копеек за пуд. Волостной совет на своих сессиях принимал решения. Чрезвычайный налог должен взиматься только с имущих классов, каждый член сельского комитета должен записать всех помещиков и кулаков в своем округе, производить регистрацию лиц мужского пола от 16 до 40 лет. На уклонистов составлять списки и давать их в волость. 1918 год был неурожайным на картофель, вывоз его за пределы волости был запрещен, волостным советом.
Сходы жителей деревень производились только с разрешения уездного совета, все нарушения пресекались и считались происками врагов народа. Крестьяне наделялись землей из расчета 0,5 десятины ярового поля и 0,5 десятины парового поля на каждого едока независимо от пола и возраста. Засеянные нивы оставались в пользовании домохозяйства до сбора урожая. После сбора урожая произвели перераспределение земли. Прадед Алексей тяжело расставался со своей землей, где каждый аршин многократно полит потом. Волостной совет взял на учет все кузницы и другие производства и установил цены на ремонт сельскохозяйственной техники и продукцию кустарного производства. В архиве области сохранился документ о плитоломе в деревне Ерилово. Совет решил взять на учет отпуск известнякового камня с плитолома и продавать его по 4 рубля золотом за 1 кубический сажень. В 1919 году комбеды отбирали земля от богатых собственников.
В январе 1919 года советы стали вводить продразверстку, создавать части особого назначения (ЧОН), призванные отбирать продовольствие у крестьян. Действие властей по насильственному изъятию хлеба вызвали резкое недовольство крестьян, они начали оказывать сопротивление большевикам. В начале 1919 года большевики перешли повсюду к общеобязательной воинской повинности к регулярным нормам организации армии. Мобилизация местных жителей в Красную Армию проходила трудно, крестьяне скрывались, уходили в леса, создавали зеленые отряды. В уездах Псковской губернии стихийно вспыхивали крестьянские восстания, Восставшие убивали коммунистов, свергали местную власть, боролись с продотрядами. Крупное выступление крестьян произошло в 1919 году в Лисинской волости Островского уезда. Все зеленые отряды и группы дезертиров, в том числе в Лисинской волости были рассеяны Красной Армией, руководители восстаний расстреляны.
Сергей и его одногодок Павел Баранов, чтобы не идти в Красную Армию, на лошадях уехали в деревню Зальсажье к родной тете Евдокии. Деревня долгое время оставалась занятой белой армией. Днем отсиживались от мобилизации армиями в сарае, ночью помогали Анисиму по хозяйству. В конце мая Северо-Западная белая армия перешла в наступление и заняла деревни Грибулевской волости. Невольные изгнанники решили уехать назад в свою деревню. Вечером, поблагодарив хозяев за гостеприимство, отправились в обратный путь. На перекрестке дорог перед Палкином Сергей свернул в село Палкино, где вступил в белую армию, а Павел Баранов вернулся домой,
Красный отряд Н.А. Порозова и караульная рота 619 стрелкового полка, храбро сражаясь, защитили от белых войск город Остров. В районе Стадник- Дуловка красные разбили отряды банды Булак- Булаховича. В девятнадцатом году белые сделали 16 попыток овладеть городом Остров, но каждый раз отступали, неся большие потери. Десятой дивизией седьмой армии красных, в основном состоящей из латышских стрелков, командовал Ян Фабрициус. Преодолевая упорное сопротивление белых, 10 дивизия стала теснить их. Отряды Булак-Балаховича отступая, поджигали дома и строения, так сожгли деревни Кожино, Маслова, Телегино, Мишково и другие селения Гусаковской волости. В бою у деревни Грибули белые бежали под напором красноармейцев. Белый боец Сергей отступая, запутался в проволочном ограждении и был пленен красными. Его доставили в штаб части в деревню Носово, поместили в старый сарай, где уже находилось два пленника. Из сарая можно было убежать, сделав подкоп, или через гнилую соломенную крышу. Белогвардейцы, пленники рассчитывали на несуровый приговор, не сделали попытки выбраться из плена. После допроса Сергея комиссар и красноармейцы отправились в деревню Бородино к прадеду Алексею. Поставили его к каменной стенке хлева, угрожая расстрелом, произвели допрос прадеда. Комиссар обвинил Алексея Ивановича в том, что он отправил сына на службу к белым. Прадед отрекся от своего сына Сергея, тем самым спас семью от разорения.
Ревтрибунал дивизии приговорил Сергея, которому было всего 19 лет и других пленников в высшей мере, расстрелу, за службу в белой армии. Брат Григорий, который служил в Красной Армии в пограничной роте, прибыл из города Остров в деревню Носово утром и видел, как выводили Сергея из комнаты, слышал ругань латыша на скверном русском языке. Бабушка Маша рассказывала, что у Григория при виде брата Сергея сердце обливалось кровью, но ничего не смог сделать. Красноармейцы утром расстреляли в Рубиловском лесу троих пленников. В областном архиве сохранился акт ревизии Грибулевской волости, где указано, что по акту №23 от 26 июня 1919 года у гражданина деревни Бородино Алексея Иванова конфискована рожь, ячмень, овсяная мука, но расписок об изъятии никаких не выдано.
В конце августа коломненский пастух заметил беспокойство коров, которые зашли в лес. На поляне он увидел торчащий из земли сапог и понял, что здесь лежат убиенные. Вечером пастух сообщил прадеду Алексею о печальной находке. Ночью прадед и прабабушка на телеге, запряженной лошадью, поехали за сыном Сергеем. В деревне Коломницы их ждал пастух, который показал могилу Сергея. Во всю дорогу Мария Антоновна плакала, рыдала по сыну. Вдвоем быстро его отрыли, дольше очищали одежду от земли. Труп положили вдоль телеги на свежее сено, накрыли папоной. Обратно ехали шагом, придерживая смертельный груз. На восточной стороне неба появились светлые полосы, начиналось утро. Густой, холодный туман окутал местность, в десяти саженях ничего не было видно. Прикрываясь туманом как завесой, без происшествий доехали до Староуситовского кладбища. Прадед Алексей сходил за священником и двумя мужиками, которые проживали в деревне Крюково. Несмотря на строжайшие запреты со стороны Советов, все приглашенные пришли помочь прадеду провести в последний путь сына. Батюшка совершил отпевание, Сергея похоронили рядом с его дедом Иваном. Когда через 70 лет копали могилу для дяди Вити, то отрыли истлевшие кости, сапоги, офицерские пагоны. Все аккуратно собрали и вновь закопали. Для нас остается загадкой, откуда на плечах солдата, прослужившего у белых, два месяца, офицерские пагоны, которые сыграли роковую шутку, стоящую жизни. Зная характер Сергея и склонность его к авантюризму, а также недовольство относительно продразверстки большевиков и нежелания служить им, все это толкну юношу в стан белых в отряды Булак-Булаховича.
В архиве волости нашел интересное постановление, датированное 9 сентября 1919года. Привожу его в сокращении « действительно большинство красноармейцев производят самочинно отбирание у граждан того или иного имущества и находя действительно такой порядок не допустимым просим волостной ревком прекратить такие действия в корне и привлекать виновных к ответственности». В дальнейшем Красная Армия разбила Северо-западную армию белых, уцелевшие белые отступили в Эстонию. В январе 1920 латыши и эстонцы напали на западные волости Островского уезда, но были остановлены на рубеже Рябково- Гришина Гора- Грызавино и разбиты. В Грибулевской волости началась мирная жизнь. Грибулевский волвоенкомат в феврале 1921 года доносил в Островский уездвоенкомат :
1 Зеленых банд в районе волости не имеется.
2 Перебежчиков за январь не встречалось.
3 Дезертиров вылавливают члены волкомдезертир совместно с милицией.
4 Политические работы протекают медленно.
Ежемесячно волость составляла отчет о проведении митингов и сходок, а также ведомость по количеству мужчин и женщин и домохозяйств в волости, представляли списки не выловленных дезертиров. Дезертиры давали подписку, что к определенному числу явятся на призывный пункт, в противном случае отвечают своим имуществом, то есть определенное имущество (изба. амбар, хлев, гумно, клеть, поветь, сарай), скот ( лошадь, корова, овца, свинья) будут конфискованы. В отчете о сходах указывали место проведения митинга, рассматриваемые вопросы (продналог, кооперация, землеустройство, трудовая повинность, борьба с дезертирством, текущие дела), настроение жителей, количество присутствующих ( середняки, бедняки). Новая власть, диктатура московских комиссаров распространялась на все стороны жизни крестьян. Волостной совет контролировал использование пашни. Требовал, чтобы все поля были обработаны и засеяны. Власть определяла, сколько десятин сенокоса нужно для прокорма лошади, или коровы, жеребенка, но из кабинета не видно, что выросло на этой десятине. Власти разбили леса на так называемые дачи, определили сельские поселения, которые должны выполнять санитарную рубку, убирать сухостой и рубить кусты на этом участке. Дороги тоже разбили на части и заставили деревенских мужиков ремонтировать их, строить мосты. Связь, почта и телеграф существовали за счет самообложения, с каждого едока брали 0,5 фунта хлеба. Крестьянин, начиная с июля, постоянно возил на железнодорожную станцию сено, хлеб, картошку, овощи, льнотресту, льносемя, и другую продукцию растениеводства выполняя государственные поставки. Постановлением от 25 апреля 1921года в губернии была введена 15 верстовая пограничная зона. Была произведена перепись лиц постоянно проживающих на данной территории. Посторонний гражданин, который появлялся в пограничной зоне Грибулевской волости без разрешения, подвергался административному наказанию, вплоть до заключению в тюрьму сроком до года. В сельских общинах были проведены сходы, на которых выбрали членов сельсовета, организовали Шабановский сельский совет. От деревни Бородино членами сельсовета стали Иванов Василий, Иванов Петр, Демьянов Иван, от деревни Боловино—Матвей Семенов, Семен Фролов, Василий Семенов.
В 1923 году было проведено большое сокращение Красной Армии, К этому времени Иванов Г.А. в общей сложности служил в армии 8 лет. Бабушка вспоминала, что в конце службы Гриша командовал пограничной заставой в районе деревни Локно. Она рассказывала, как пограничный наряд задержал нарушителя, пытавшего нелегально перейти границу, и доставил его начальнику заставы. Нарушитель предложил деду взятку, золотыми монетами и украшением в обмен на разрешения перебраться за границу. Григорий Алексеевич составил опись имущества задержанного и отправил его в Псков. После реорганизации в кадровой армии служили 25-30% призывников, а остальные призывники проходили службу в частях территориальной милиции по месту жительства и без отрыва от производства. На протяжении четырех лет они ежегодно призывались на сборы не более пяти месяцев. У Григория Алексеевича в анкете было указано, что его брат Сергей служил в белой Армии и был расстрелян по приговору Ревтрибунала. Эта запись негативно отразилась на всей воинской карьере деда. Из регулярной армии его уволили, но в территориальной милиции ежегодно проводил занятия с призывниками в деревне Новая Уситва.
До призыва на царскую службу Григорий гулял и хотел жениться на Клавдии Барановой, бедной девушки из Бородино, но против брака решительно выступил отец Алексей. Клава не дожидаясь ухажера, вышла замуж за парня из деревни Ерилово.
В 1923 году дочь Алексея Ивановича Агрипина вышла замуж за Ивана красивого парня из деревни Ерилово. Он родился в большой бедной семьи, рано познал нужду. В отрочестве его усыновила бездетная семья зажиточного крестьянина этой же деревни. В гражданскую войну приемные родители умерли от свирепствовавшего тифа. Иван стал единственным наследником большого дома, построенного на высоком каменном фундаменте и многочисленных хозяйских построек. Прадед Алексей был противником этого брака, так как считал, что в роду Михайловых много ленивых и распутных людишек. Прабабке Марии понравился красавец Иван, единственный наследник хозяйства. Она настояла на свадьбе, которая была проведена с соблюдением всех правил. Бабка Агрипина по-деревенски Хрыпа родила семь детей: 5 дочерей Зою, Марию, Наташу, Женю и Галю и двух сыновей Ивана и Михаила, который умер в юности.
Зимою 1924 года дядя Василий заложил в сани лошадей, и поехали с Григорием в деревню Турья Гора сватать Макарову Пелагею Владимировну. Деревня Турья Гора, построенная на крутом берегу Великой, рядом со старинным городищем, считалась богатой. Деревню окружали плодородные поля, с версту на север вдоль речки стоял вековой сосновый бор. Осенью по рассказам бабушки вся семья на лошади выезжала в лес за грибами, затем их солили в деревянных бочонках, а белые и подосиновики сушили. Зимою волчьи стаи наведывались в деревню, случалось, что уносили собак. Выстрелами из ружей мужики отгоняли волков. В реке Великой в изобилии водилась рыба. Ее периодически ловили примитивной сеткой. В конце августа братья бабушки Петр и Павел поймали сома на два пуда, длиною более метра. Из головы в чугунке сварили наваристую уху.
В позапрошлом веке на территории городища Турья Гора археологи проводили свои изыскания. Они обнаружили большое количество артефактов, относящихся к 10-14 векам. Местный крестьянин, обрабатывая сохой свой надел, выкопал уздечку, покрытую плотным слоем земли. Он повертел ее в руках, осмотрел, так как был прижимистым, не выбросил, вечером принес до дому, очистил от грязи. Оказалось, что уздечка изготовлена из желтого металла. Чтобы узнать ее ценность, он поехал в город Псков, где определили, что она изготовлена из золота. Мужик продал уздечку за хорошие деньги. На вырученные средства построил большой дом в селе Новая Уситва, стал заниматься торговлей льном и скотом. Его дом сохранился, используется в настоящее время под детский сад.
До революции Макаровы, мои предки по бабушкиной линии, жили богато, имели просторный дом, много пахотной земли, скота, держали выездных жеребцов, для обработки пашни нанимали батраков. В начале прошлого века часть дома они добровольно отдали под земскую школу. Заслуженный учитель школы РСФСР, кавалер ордена Ленина Громова Клавдия Степановна в течении двух лет преподавала в начальной школе в деревне Турья Гора. В своих воспоминаниях она тепло отзывалась о семействе Макаровых. Они были зажиточными культурными хозяевами, в земледелии строго придерживались севооборотов, держали породистый высокопродуктивный скот. Дочь Пелагея (Поланя), сыны Павел и Петр окончили местную земскую школу, были грамотными людьми. Старшая дочь Мария переехала жить и работать в город Санкт- Петербург, где вышла замуж за машиниста паровоза. Вскоре она родила дочь Татьяну. Сводная сестра Пелагея приехала к ним в гости и стала нянькой маленькой дочки. В трудном, голодном 1919году Поланя вернулась в деревню к родителям. Во времена военного коммунизма отряды продразверстки дважды отбирали зерно у Макаровых, последний раз оставили только для посева. По рассказам прабабки Елены красноармейцы обшарили все постройки: избу, амбар, скотный двор, сараи везде искали спрятанное зерно, найденное выгребли под метелку.
В стране быстро рушился традиционный уклад жизнь, изменялось поведение людей. Прадед Владимир с трудом воспринимал новый порядок, болезненно реагировал на проявления хамства, невежества. Бабушка вспоминала, что однажды в их дом пришли красноармейцы и попросили, чтобы их накормили. Бабушка поставила на стол чугунок с супом и большую чашку вареной картошки, прадед разрезал буханку хлеба на укройки и положил их на стол. Красноармейцы не крестясь, в буденовках стали кушать. Не разговаривая, прадед сбил с солдата шапку. Они переглянулись, сняли шапки и молча закончили еду. Уходя, солдаты поблагодарили хозяев за вкусный обед. В 1920 году прадед Владимир засеял рожью только надел и немного ярового клина, не было семян. Не хотелось горбатиться на чужого дядю бесплатно, получая за свой труд оскорбления. Выручал от бедности племенной породистый жеребец, сохраненный в лесу от армейских реквизиций. Со всей округи приводили к прадеду лошадей для случки, платили деньгами или зерном. Подросшие сыны Петр и Павел часто ходили на охоту в соседний лес, всегда возвращались с добычей. В лесу в ту пору водились даже медведи.
Моя прабабушка Елена родилась 1869году в бедной многодетной семье, в деревни Лоси, окруженной смешанным лесом. Деревенские земли были супесчаные, малоплодородные. Деревня была большой, в ней в 1885 году имелось 26 дворов и проживало 157 жителей. Поля деревни растянулись по западному берегу Великой. За речкой на возвышенном берегу красовались дома турьегорских хозяев. Красавицу Елену посватал, вдовец Владимир из деревни Турья Гора. После смерти жены на руках у него осталась малолетняя дочь Мария. Поплакала невеста, погоревала, да и согласилась пойти замуж за нелюбимого, но богатого мужика. Она родила пять детей, троих воспитала: Пелагею, Павла, Петра, двое умерли маленькими Коля и Федя и похоронены на староуситовском кладбище. С детства приученная к труду жена Елена сразу взвалила на себя огромное хозяйство мужа. Постоянный физический труд закалил характер и позволил пережить все потери, тяготы, невзгоды и лишения, а их на ее долю выпало много. В гражданскую войну умерли родители мужа. В 1926 году в деревне Турья гора было 8 домохозяйств и проживало 41 житель, работала начальная школа. Сыновья не пожелали жить в родительском доме, женились, ушли в примаки в бедные семьи, занимались торговлей. По рассказам старожилов братья промотали отцовское добро на бегах, которые проходили ежегодно на льду озера Белая Струга.
В 1935 году, согласно указанию НКВД СССР от 25 марта 1935 года в районе была проведена «зачистка» приграничной полосы от «нежелательных» элементов. Выселение и репрессии проводились по таким мотивам, как: антисоветски настроен, настроен против колхозного строительства, подозревается в шпионаже. Выселяли детей кулаков, нэпманов, бывших служащих царского режима, всех на 101 километр. Петр и Павел Макаровы, их жены и дети были высланы в Новгородскую область в район города Старая Русса. Все хозяйства деревни Турья Гора были раскулачены и выселены из своих домов. В это же время был репрессирован а затем расстрелян священник Петр (Ревенко Петр Ефимович), который служил в церкви в д. Старая Уситва, и священник Николай (Великотный Николай Васильевич) уроженец деревни Новая Уситва. Многие высланные семьи оказались на Урале. Не избежали этой участи старики Макаровы. Они были выселены по третьей категории - остальная часть кулаков. Их вселили в чужую семью в специальное поселение. Перед Великой Отечественной войной умер прадед Владимир, похоронен на староуситовском кладбище. Во время оккупации района немцами прабабка Елена купила маленький домик в деревне Плавучая Береза, где прожила до 1949 года.
В конце пятидесятых к бабуле в Бородино приезжал сосед по Турьегорью Михаил, выселенный по второй категории в отдаленный район страны, который поведал ей о своей судьбе. Привезли их на Урал в лес. Пришлось голодать, вновь строиться, работать на лесоповале, очень тяжело было жить, старики умерли. Со временем отстроились, жизнь наладилась, но часто болел, приехал посмотреть на свою родину. На староуситовском кладбище недалеко от наших фамильных могил лежит квадратный гранитный памятник, вросший в землю матушку, лишенный в тридцатые годы креста, последние напоминание о турьегорских богачах.
Деду Григорию понравилась красивая, стройная, обходительная девица Пелагея. Бабушка увидела в Григории взрослого, серьезного работящего мужика, надежную опору. Многие потенциальные женихи бабушки погибли в огне войн или пропали без вести, выбора не было. Решили пожениться. Сохранились виды на жительство на Григория Алексеевича Иванова и Пелагею Владимировну Макарову №28 и №219 выданного Грибулевским Волостным Исполнительным Комитетом Островского уезда Псковской губернии. В документе указывалось: время рождения, место рождения, отношение к воинской повинности, род занятия, семейное положение, рост, цвет волос, особые приметы, собственная подпись. Род занятий был общим, хлебопашество. Бабушка Пелагея родилась 5 октября 1898 года в деревне Турья Гора Гусаковской волости. Дедушка Григорий родился 20 декабря 1895года в деревне Бородино Грибулевской волости. На документах «Вид на жительство» стоят штампы «Паспорт выдан в 1933г.» После 1933 года крестьянам единоличникам и колхозникам паспортов не выдавали. В личном архиве есть «выпись о браке» отдела записей актов гражданского состояния 13 при Грибулевском исполкоме 1924год., согласно которому, девица Пелагея 6 февраля 1924года вышла замуж за холостяка Григория и получила фамилию Иванова. В обеих, документах стоит возраст невесты 23 года, в реальности она была старше, шел 26 год. Дед всегда попрекал жену, что она в начале совместной жизни его обманула, неправильно указала возраст.
17 ноября 1925 года был организован Макаровский сельский совет с центром в деревне Крюково, который территориально почти совпадал со Староуситовским приходом. Председателем сельсовета был избран Архипов.
Моя мамочка Лариса Григорьевна родилась в Международный женский день 8 марта. Имеется «выпись о рождении» сделанная отделом записей актов гражданского состояния при Макаровском с\с 1926год, где сказано , что рождение произошло в деревне Бородино, Халтуринской волости, Островского уезда , Псковской губернии. Заявление о рождении первенца сделал ее отец. Григорий Алексеевич. Любопытно, что паспорт мама получила 9 декабря 1978года, на 52 году жизни, советской власти было 61 год. На выписи имеется штамп о выдачи паспорта. Деда часто привлекали на различные военные сборы, В эти годы в городе Острове строился военный городок, Мама показывала мне казармы и дома, которые строил дед. Они располагались на въезде в город со стороны села Палкино, в настоящее время снесены. Осенью и зимой Григорий Алексеевич пешком ходил в село Новая Уситва, центр Халтуринской волости, обучал новобранцев военному делу. После месяца занятий, с личным составом он проводил совместные учения на местности. В сентябре 1926 года на территории Халтуринской волости проводили общие территориальные военные сборы. Для усиления конного состава привлекали лошадей от местного населения. Макаровский сельсовет выделил 9 лошадей для обеспечения 56 стрелковой дивизии. (Федор Васильев д. Ерилово, Григорий Дементьев д. Бородино и другие) Учения закончились в ноябре. Григорий Алексеевич принимал активное участие в учениях.
В марте 1927года были приняты постановления ЦИК и СНК СССР «О коллективных хозяйствах» и «О советских хозяйствах» В стране началась подготовка к массовой коллективизации. В декабре 1927 года состоялся 15 съезд ВКП (б), который провозгласил курс на коллективизацию сельского хозяйства, о переходе в земледелии к крупному социалистическому производству, основанному на новой технике. 30 января 1930 года было напечатано постановление ЦК ВКП (б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». Постановлением предписывалось районным исполкомам составить списки всех кулацких хозяйств, затем решением бедняцких и колхозных собраний выносить постановление « о ликвидации кулацких хозяйств, земли, конфискации имущества и выселении за пределы района, округа и области». Для выполнения мероприятий на местах создавались «тройки» в составе председателя райисполкома, секретаря местной партийной организации и представителя ГПУ. Под раскулачивание попадали хозяйства, которые до революции нанимали батраков, имели при царе покупную землю, много хозяйственных строений, большое количество лошадей и другого скота. Все сложные сельхозорудия: молотилки, веялки, жнейки, зерноочистительные машины и т. д. подлежали немедленному безвозмездному изъятию из всех кулацких хозяйств независимо от выселения с зачислением в государственное имущество, с последующей передачей в неделимый капитал колхозов. Мельницы, кузницы, принадлежащие кулакам, передавались колхозам с обязательным их использованием и бесперебойным обслуживанием населения. У хозяйств выселяемых за пределы округа изъятие производили полностью, то есть постройки каменные, деревянные, рогатый и рабочий скот, хозяйственный инвентарь. Урожай с земель выселенных, безвозмездно поступал в распоряжение колхозов, или передавался в обобществленный семенной фонд. У выселенных отбирали золотые, серебренные украшения и изделия, денежные средства, облигации, разрешалось брать в дорогу не более 500рублей на каждого члена семьи. На словах колхозы должны были создаваться на добровольной основе, на практике это было добровольно–принудительно. По темпам коллективизации вся страна была разделена на ряд зон. Псковский край попал в первую зону сплошной коллективизации. Постановлением ЦК ВКП (б) от 5 января 1930 года Псковский округ с Палкинским районом был отнесен к группе районов, коллективизация в которых должна была завершиться к концу 1933 года. Экономический Совет РСФСР с 1929 года создавал на Псковщине льносеменной рассадник общереспубликанского значения.
В Палкинском льносеющем районе коллективизацию проводили еще быстрее. В этом районе в пограничной полосе не допускалось оставление кулацких элементов. В Макаровском сельсовете подлежали высылки по первой категории 30 хозяйств: 40 мужчин, 35 женщин трудоспособных и 57 человек нетрудоспособных. Всего 132человека. Выселено по второй категории – 9 хозяйств, 69 человек, по третий категории 2 хозяйства и 5 человек. Первая категория – контрреволюционный актив, участники антисоветских и антиколхозных выступлений. Главы семейств подлежали аресту, а их семьи – выселению в отдаленные районы страны. Вторая категория – крупные кулаки, бывшие полупомещики, активно выступающие против коллективизации. Их выселяли вместе с семьями в отдаленные районы. Третья категория - остальная часть кулаков. Они подлежали расселению специальными поселками в пределах районов прежнего своего проживания. В Палкинском районе коллективизация проходила очень болезненно, Крестьяне подвергались жестоким репрессиям, к единоличникам применялись драконовские экономические меры, налог на единоличника был в 10 раз больше, чем на колхозника. В деревнях, где не было организовано колхозов, в 1931году власти провели опись кулацких хозяйств. Сельсоветы устанавливали каждому такому кулацкому хозяйству твердое производственное задание, по расширению посевных площадей, увеличению урожайности, и обязывали их сдавать государству максимальное количество товарной продукции.
Недовольство колхозами проявляли отдельные учителя, большинство духовенства, некоторые рабочие. Многие середняки и часть бедноты сочувствовали выселенцам. Были случаи, когда председатель сельсовета и служащие организации выдавали справки семьям, запланированным к выселению, предупреждали их о раскулачивании. Агитация против колхозов шла широким фронтом. В некоторых деревнях крестьяне, собранные рабочей бригадой агитаторов на собрание по организации колхоза, кричали: «Колхоз это барщина и грабиловка, уходите отсюда пока, живы и здоровы». Представители районного исполнительного комитета под напором толпы спасались бегством. Противники коллективизации к 1935 году были сломлены и единоличников загнаны в многочисленные маломощные колхозы.
Третий сын Василий Алексея Ивановича и Марии Антоновны родился в 1905 году. Он был трудолюбивым мастеровым парнем. В деревне Бородино Ивановы считались мастерами по дереву. В свободное от землепашества зимнее время они изготавливали деревянные кадушки. бочки, лохани и другую тару под заказ, также делали колеса для деревенских телег, были колесниками. В настоящее время сохранился в кладовке и используется при работе дедушкин деревянный верстак. Всевозможные инструменты деда: ножовки, пилы продольные и поперечные, рубанки, фуганки, отборники, долота, ручные сверла и так далее нашли свое применение. Деревянное колесо, в котором отсутствуют некоторые детали, в настоящее время повешено на столб журавля колодца. Кроме этого Григорий слыл специалистом по металлу. В округе никто не мог лучше него изготовить из жести противни для хлеба и пирогов, а также низкие, но широкие противни, для сушки ягод, грибов и солода для производства браги.
Солод готовился следующим образом. Проращивали рожь или ячмень, потом его мололи на мясорубки. Молотое зерно укладывали на низкие противни и ставили в протопленную печь. Ковриги были темно коричневого цвета, горько сладкие по вкусу, хрустящие. Их клали в кадушку, заливали теплой водой и ставили на лежанку в темное место бродить. Для быстрого брожения в кадушку бросали немного дрожжей.
Младшего сына Александра прадед Алексей отдал в ученики сапожнику в соседнюю деревню Крюково. Здесь он постигал премудрости сапожного ремесла. В этой деревне со старины работал кабак - питейное заведение, многие Крюковские мужики пропили свои наделы. Сапожник часто посылал ученика Александра за бутылочкой самогонки. Дед Саша не был пьяницей, но выпить любил, что сказалось на всей его жизни. Бабушка Мария вспоминала, что по ярмарки парни ходили под хмельком, немного выпившие. Прадед Алексей был прижимистым мужиком, не давал сыновьям Василию и Александру свободных денег. Крадучись, тайно братья брали в клети из ящика зерно и продавали его родному дяди Василию, который выдавал за рожь немного деньжат. Время шло. Василия взяли на полгода в армию, служил в Пскове в Промежицах, Сейчас на этой территории находятся подразделения войск специального назначения. На ярмарке в Сопках он познакомился с высокой стройной девушкой из деревни Крюково. Сыграли свадьбу и стали жить в Бородино совместно с родителями и семьей брата Григория.
Лето в 1929 году выдалось холодным и очень дождливым, в озимой ржи, которую убирали в конце августа. было много костры, яровые не родились, а картофель погнил в поле. Крестьяне в деревнях голодали. Многие семьи продавали свое имущество и уезжали на жительство в Сибирь. В семье Алексей Ивановича подрастал средний сын Василий, пришла пора его женить, Григорий Алексеевич решил попытать счастье на стороне. Один поехал в Новосибирскую область на разведку. Плодородная земля, обширные сенокосы и пастбища привлекли его, но летом мошка и гнус не давали спокойно работать и отдыхать, отпугивали более суровые и продолжительные зимы. Григорий в письмах приглашал жену Пелагею приехать в дальнюю сторонку, но ей было тяжело отрываться от родных корней. В 1930 году в стране началась массовая, масштабная, коренная ломка всей жизни селян. Дед и многие другие переселенцы в Сибирь вернулись на родину и активно включились в строительство колхозов. Мать вспоминала, как мужики деревни собирались в коридоре, курили и до хрипоты спорили о колхозах, будущей жизни,
Летом 1931 года эти споры перебранки заканчивались по утру, когда начинали петь первые петухи. На одном из бедняцких собраний, проходящих в макаровском сельсовете, было вынесено постановление о раскулачивании прадеда Алексея. На собрании присутствовал Николай Васин (Клюкин), Поздно вечером он постучал к деду в окошко и попросил его выйти на минутку для серьезного разговора. Николай объяснил ситуацию и посоветовал срочно выполнить три условия: выйти из церковной десятки, отделить сына Василия и вступить в колхоз. На следующее утро прадед пошел в церковь и написал заявление о выходе из десятки. Священник отнесся с пониманием к просьбе прадеда Алексея, поблагодарил его за работу и подписал заявление. На домашнем совете было решено, что Василий, его жена Мария и их маленькая дочь Аня уедут на жительство в деревню Крюково к родителям жены. Бабушка Мария вспоминала, что корова на Крюкове не доилась. Молочные продукты для дочки Ани еженедельно приносили в Крюково старики из Бородино. Деревня Крюково также стояла на берегу реки Великой на крутом ее повороте за деревней Ивахино. После обеда прадед отнес заявление о вступлении в колхоз. В колхоз он передал большой каменный двор, трех лошадей, две коровы, гумно. Через две недели приехали активисты их раскулачивать, дед Григорий запросил документы. Документы были выписаны на Иванова Григория Ивановича, Дед Григорий представил военный билет, свидетельство о регистрации. В них было написано, что предъявитель их Иванов Григорий Алексеевич. В военном билете было указано, что Григорий Алексеевич служит командиром в территориальной армии. Семьи красноармейцев и командиров Красной Армии по постановлению не подлежали раскулачиванию. Активисты вместе с председателем ушли, раскулачив и выселив семью деревни Бородино, где хозяина звали Иванов Григорий Иванович,
Младший сын Александр уехал в Ленинград, там работал извозчиком. Зимой он застудил свои ноги и попал в больницу, Так как нога опухла и начала синеть. врачи больницы решили сделать операцию, отрезать часть ноги, но этому воспротивился Саша. Он не пожелал становиться калекой в юности. Молодой врач согласился вылечить больного. Долгие три месяца лечился Александр в больнице. Молодой организм победил болезнь. Всю оставшуюся жизнь дед Саша молился богу за талантливого врача, но в морозы у него всегда болели ноги. Здесь же в Ленинграде, он окончил учительские курсы, приехал преподавать в Староуситовскую школу. Молодежи тогда на деревне было много. Они ходили на многочисленные ярмарки, чаще всего под градусом. Бородинский учитель Александр Алексеевич гулял на ярмарке в селе Горончарово, познакомился с молодыми девицами из деревни Порошино, которых вызвался проводить до дома. Как настоящий джентльмен он стал переносить на руках через речку Порошинка Аню, но не рассчитал своих сил, на скользких камнях поскользнулся и упал в воду. Саша уронил девушку, замочил и перепачкал себе брюки. Родители Ани предложили молодому человеку остаток ночи переспать в трехстеннике, вычистить и высушить брюки, а утром можно спокойно идти домой. Немного подумав, он решил воспользоваться советом стариков. Усталость, вино быстро свалили юношу. Он не помнил, как рядом с ним оказалась Аня. Утром проснулся, после того как петухи пропели третий раз. Тетка Ани на колодце громко рассказывала соседкам о том, что бородинский учитель провожал их Аню и остался у них ночевать. Александр тепло распрощался с Анной, родители ее назвали его женихом. Слух о том, что учитель серьезно гуляет с Порошинской девицей дошел до прадеда Алексея. Приговор его был суровым, раз опозорил девушку Аню, то должен жениться, возражений не терпел. В конце лета они поженились и переехали в деревню Локно, так как там им предоставили отдельное жилье при школе.
По доносам активистки, неграмотной деревенской бабы Куши Лялихи, имеющий зуб на прадеда Алексея с молодости, его дважды забирали органы ГПУ. На допросах прадед отрицал все обвинения, они были нелепыми, противоречащими разуму, логике. Как малограмотный старик мог работать на немецкую разведку, постоянно живя в деревне, не бывая в городе. Прадеда в тюрьме держали несколько дней, каждый день допрашивали, он все обвинения и связи с заграницей отрицал, не найдя состава преступлений отпускали его домой. Вечером усталый он возвращался домой пешком по дороге, проходящей по берегу реки, На огороде увидел Кушу, которая сразу присела, запряталась, от страха наложила в штаны.
После первой Мировой и Гражданской войн человеческая жизнь стала ничего не стоить. В обществе наблюдалось всеобщее озлобление. Все крестьяне ненавидели помещиков, чиновников, купцов. Те в свою очередь люто ненавидели голь перекатную, при возможности издевались, эксплуатировали, вешали, гражданская война пестрит этими примерами. Более 10 лет власть как бы народная, но живется ему тяжело, часто хуже, чем при царизме. Притеснений и несправедливости для крестьянина стало даже больше чем при помещиках. Счастья как не было, так, и нет посей день, бедные не стали богаче, дворцов и высоких должностей на всех не хватило, оставшиеся зажиточные стали жить беднее, но все равно богаче, чем голодранцы. Эта ненависть особенно ярко проявилась в период коллективизации. Бедняки - активисты особую жестокость проявили в период выселения крестьян, которых раскулачивали. Стариков и детей выбрасывали из своего дома, не давали им взять с собой теплые вещи, продукты питания. Мужчин разлучали с семьей и без суда и следствия сажали в тюрьму. По воспоминанием очевидцев тюрьмы были переполнены, к заключенным применялись пытки. издевательства. Далее семьи раскулаченных ожидала каторжная работа в Синявинских болотах, в суровых условиях Кольского полуострова, Якутии, Западной Сибири, северного Урала и Коми АССР, в жарких степях и песках Казахстана и Средней Азии. Часть раскулаченных убегала от органов НКВД, пряталась в лесах, убивала активистов, поджигала колхозные строения, выводила из строя сельскохозяйственную технику, запугивала колхозников. Эта жестокость проявлялась среди молодежи, особенно на ярмарках, где случались драки с применением ножей и кастетов. Страдали при этом в основном невиновные.
Не смотря на трудности коллективизации, в 1929 году в волости появились следующие колхозы: «Красный маяк» д. Грибули, 117 хозяйств, председатель Иван Григорьев; «Путь Ильича» д. Новая Уситва, 76 хозяйств, председатель Андрей Федоров; «Искра» д. Скоробогани, 80 хозяйств. В 1931 году 26 хозяйств деревень Шабаны, Ерилово и Бородино объединились в колхоз, назвали его «Красный Берег», председателем избрали Герасимова Павла Герасимовича, безграмотного активиста, 1891 года рождения. расстрелянного фашистами в июле 1941 года.
Пограничники охраняли в деревне Шабаны мост через реку Великая, имели свои казармы. Красноармейцы в этой деревне создали так называемый, красноармейский колхоз. Сопротивлялись вступлению в колхоз даже крестьяне бедняки, так как они не верили, что «тюха с матюхой», согнанные вместе для работы, будут добросовестно выполнять задания. Они знали, что агитаторы хорошо работают языком, но даже у себя в хозяйстве их огороды постоянно зарастают бурьяном, а скот держат на голодном пайке. Многие не хотели работать в колхозе вместе с лодырями, бездельниками. Об этом говорили на общих собраниях, как середняки, так и беднота. Колхозники должны были работать на колхозных полях и на своем приусадебном участке, где выращивали для себя картофель, овощи и держали у себя на подворье корову и мелкий скот: овец, поросят.
В нашей пограничной зоне перед войной активно строили дороги и оборонительные сооружения. К этим работам привлекали местных крестьян, колхозников. Сохранилась повестка на трудоучастие в дорогостроительстве № 54 , выданная Иванову Алексею Макаровского сельсовета, колхоз «Красный берег». Выполнять работу по строительству дороги с 10 июня по 25 июня 1938года, с собой взять лопату. Место работы около деревни Шкарино. Техники никакой не было, песок и щебенку возили на тачках, работали лопатами. Красную известняковую щебенку на дороги возили подводами из Шабановского карьера. На обратной стороне повестки было указано, что Иванова Пелагея 1898 года рождения отработала на строительстве дороги 22 человекодня. Трудовая армия совместно с крестьянами построили шоссейные дороги: Шабаны – Дуловка; Вороны- Пустоши; Вороны- Ручьи; Грибули- Родовое.
В колхозе на общем собрании были выбраны бригадиры. Бородинской бригадой руководил мой дед Григорий, который имел большой опыт работы с людьми, ладил с начальством, обладал недюжинными организаторскими способностями. Бригадир по утрам обходил усадьбы колхозников и давал наряд, то есть говорил, что нужно делать, где работать, что взять из инструмента. Первоначально некоторые колхозники прятались от бригадира, не желали идти работать. Затем был введен минимум трудодней. Колхозник, не выработавший трудодни в течение года, подвергался репрессиям, могли посадить. Бригада под руководством деда Григория проводила сев в лучшие агротехнические сроки, во время и без потерь убирала урожай. Да и урожайность льна и зерновых в бородинской бригаде была на порядок выше, чем в других подразделениях. Для колхозников в выходные дни в центре деревни выставляли столы. На общие обеды приходили все колхозники, прибегали их дети. Мама вспоминала, на стол ставили большие чугунки с супом, который разливали в глиняные чашки, принесенные из дома, затем в них клали картошку с маленьким кусочком мяса. Григорий Алексеевич первым в нашей местности стал выращивать на колхозном поле в открытом грунте помидоры. Тогда же впервые в колхозном сарае показывали кинофильмы, Вскоре крестьянам кино понравилось, на него они ходили всей семьей. Организационная хватка деда Григория была замечена как руководством района, так и колхозниками. Они выбрали его своим председателем. У деда была слабость, он кроме своей жены Пелагеи любил других женщин. Они отвечали ему своей любовью и привязанностью. Старый колхозник из деревни Ерилово Иван Павлов говорил, что из-за баб его освобождали от должности председателя колхоза. Через год вновь ставили, так как дела в хозяйстве разлаживались, трудодень падал. Моя теща Александра Павловна вспоминала, что в 1940 году три колхозницы, и председатель, мой дед, гнали в сентябре телят на станцию Черская. Как все женщины, он был бос, управлял стадом кнутом. На станции он выгодно сдал телят в счет поставок, забрал квитанции и деньги. Поздним вечером вернулись по домам. Осенью в колхозе проводили праздники урожая, на них организовывали распродажу овощей и фруктов, в частности яблок. Тетя Феня из Боловино вспоминала. как она подросток быстро и ловко продала яблоки и другие овощи. Дед Григорий ее похвалил и сказал, что осенью отправит ее учиться торговле в город Псков. Свое обещание выполнил, и сам на телеге отвез ее в Псков. Всю свою сознательную жизнь она работала в сфере торговли.
Василий Алексеевич и его жена Мария в 1933 году возвращались с ярмарки в престольный праздник Фомино. За Коломницей у моста через ручей их нагнали двое парней. Один ударил Василия камнем по голове, другой всадил нож в грудь за стороны спины, увидели, что ошиблись, убили не обидчика, побежали дальше. Василий умер из-за большой потери крови. Первоначально убийцу хотели судить показным судом, так как Василий Алексеевич работал в колхозе бригадиром, но в ходе следствия выяснилось, что злодей является комсомольцем, передовиком производства, главное - его отец работал председателем сельсовета. За убийство Василия Алексеевича ему дали пять лет общего режима, перед войной вышел на свободу.
Бабушка Мария одна растила и воспитывала единственную дочь Аню. Бабушка вспоминала, когда дочери было четыре года, она простыла, поднялась температура, ездили на телеге в село Горончарово. В бывших барских хоромах работала больница, где принимали врачи из города Ленинграда. Терапевт внимательно послушал Аню, выписал лекарства и дал рекомендации по уходу за больной, назначил следующую дату приема. Дочь быстро пошла на поправку. Прадед любил брать внучку на службу в церковь. Когда она была маленькой, он всю службу держал ее на руках, молился и отвешивал поклоны.
В семье прадеда все домочадцы работали, имели постоянные обязанности, заботы. Когда подросла дочь Лариса, то стала летом пасти гусей в Мошках, где существовали водоемы, заполненные водой. Гуси так и норовили забежать в колхозное поле, всегда нужно было быть начеку. Хуже всего было пасти гусей в дождь, Они забирались в воду и никак не желали идти домой, Приходилось, кричать, палкой махать, бросать в воду камешки, они не реагировали. Устав бегать вокруг гусей, полностью промокнув, Лариса выгоняла их из воды, они нехотя двигались в деревню в хлев. Летом пруды покрывались ряской. Эту ряску граблями вытаскивали на берег, приносили в хлев и скармливали свиньям. Летом всегда много работы в огороде, нужно прополоть грядки, полить овощи, посаженные на грядках. Лариса была хорошей помощницей бабушки Марии, в обязанности которой входило уход за огородом и кормление домашних животных. Редкие дни удавалось Ларисе убежать на середину деревни, где играли дети. Здесь стояли качели, на которых качались взрослые и дети.
В тридцатые годы в деревне Бородино росло много детей. Одно время в центре деревни в раскулаченном доме работала начальная школа. Затем ее ликвидировали, мама закончила начальную школу в Старой Уситве. Сохранилось свидетельство о том, что Иванова Лариса Григорьевна обучалась в Старо-Уситовской начальной школе в д. Старая Уситва Палкинского района Ленинградской области, окончила в 1937 году полный курс и обнаружила при отличном поведении следующие знания: по русскому языку, рисованию, пению – посредственно, арифметике - отлично, естествознанию, географии – хорошо. Мама вспоминала, что вечерами дед ругал ее, когда она долго готовила уроки или читала, так как керосиновая лампа долго горела, расходовала много керосина. В керосиновую лампу тогда ставили пятилинейное стекло, которое слабо освещало комнату в избе. В моем детстве для освещения комнаты вставляли в лампу семилинейное стекло. Отец Григорий научил ее выполнять вычисления на бухгалтерских счетах, перемещая костяшки по спицам. В 1937 году мама поступила учиться в пятый класс Добычинской школы. Ее встретила новая двухэтажная кирпичная школа с большими светлыми классами, построенная в 1936 году в деревне Новая Уситва. Занятия в школе начали с 1 января 1937 года. С 1938 года Добычинская школа стала девятилетней. В ней мама проучилась четыре года, закончила с хорошими отметками восемь классов, планировала продолжить обучение в девятом классе, но 22 июня 1941 года началась страшная многолетняя Великая Отечественная война.
На войну с финнами в 1939году моего деда не взяли, так как имел броню. Зима 1939 года отличалась суровыми морозами особенно в феврале, когда столбик термометра опускался ниже – 40 градусов по Цельсию. Редкие пролетающие птицы замерзали на лету и падали на снег. В эту зиму пострадали старые плодовые сады. Смерзли в саду прадеда Алексея яблони, груши, вишни и сливы, в нем не пострадали только три полудикие яблони, которые погибли в холодную зиму 1978 - 1979 года.
В 1939 году в Макаровском сельсовете работало восемь колхозов: «Труженик», д. Сопки и Глазуны; «Красное знамя», д. Подмогилье; имени Буденного, д Батьково и Макарово; имени Кирова, д. Самохвалово и Крюково; « Красная речка», д. Филатово и Пески; «Красный берег». д. Шабаны и Бородино; «Ударник», д. Шалаи и Мохново ; «Первое мая», д. Исаино и Халево. В колхозы в сельсовете вступило свыше 350 домохозяйств. Крестьяне-колхозники постепенно привыкали к жизни и работе в колхозах. На колхозных полях стали работать тракторы, первые комбайны, машинные молотилки и другие сложные сельскохозяйственные механизмы, которые облегчали труд колхозников. В Пакинском районе в деревне Новая Уситва с 1931 года работала Палкинская МТС (машино - тракторная станция), Первым директором Палкинской МТС был назначен Игнатьев А.И. Трактористы и машинисты этой МТС обрабатывали колхозные поля Макаровского сельсовета. В МТС и колхозах появились первые ударники труда, колхозники, перевыполняющие плановые задания. В МТС работали трактористы-стахановцы, которые довели выработку до 1000 гектаров мягкой пахоты на один трактор. Труд передовиков производства хорошо оплачивался. Они были в почете. В Палкинской МТС трудилась женская тракторная бригада, в ней работала Васильева Наталья из деревни Шабаны. Стахановец- машинист молотилки Николай Березкин из деревни Бородино, используя все погожее время в течение суток, молотилкой МК-1100 намолотил в сезон 834 тонны зерна.
В районе перед войной крестьяне жили трудно, много работали, но на трудодни получали гроши и граммы зерна. Большая проблема была с кормами для домашних животных, отсутствовали сенокосные угодья для крестьянских буренок. В магазинах сельпо стали появляться для продажи населению обувь, ситец и другие промышленные, хозяйственные товары, но чтобы их купить приходилось отстоять большую очередь, В августе 1940 года Эстония, Латвия, и Литва вошли в состав СССР. Государственная граница отодвинулась к берегам Балтийского моря.
О начале Великой Отечественной войны жители деревни Бородино узнали после обеда 22 июня 1941 года. В районе началась мобилизация, военнообязанных 14 возрастов с 1905 по 1918 год рождения. Дед Григорий по возрасту не подлежал мобилизации. По воспоминаниям старожилов конный вестовой вручал мобилизационные повестки. Подъехав к дому призывника, всадник стучал рукояткой кнута в оконную раму, передавал предписание. Многие бородинские мужики были призваны в армию. Колонну призывников сопровождал мой прадед Василий Иванович. Со слезами их провожало все население деревни. В конце июня традиционно крестьянские хозяйства заготавливали торф на болоте. Крестьяне видели, как в небе появились вражеские помеченные черными крестами самолеты и советские краснозвездные истребители. Немецкий самолет подбил советский истребитель. Из объятого пламенем самолета выпрыгнул летчик и приземлился в южной стороне болота. Истребитель упал в центре болота и взорвался. В детстве мы часто собирали клюкву около останков самолета.
Дед Григорий ждал повестку для призыва в армию, но ее не было. В полночь 6июля саперы 1 механизированного корпуса подорвали мост в деревне Шабаны. В начале июля со стороны города Остров стала слышна артиллерийская канонада, глухие взрывы бомб, пулеметные очереди, в небе господствовали фашистские самолеты. Затем бои переместились на восток за железную дорогу. Ожесточенные сражения в районе города Острова продолжались в течение недели. В ходе боев за г. Остров в районе деревни Шабаны враг высадил десант, который ударил по Красной Армии с тыла. Дед в эти дни занимался эвакуацией скота, зерна на восток. На семейном совете было решено эвакуироваться, положили на подводу необходимые продукты и одежду, поехали в сторону Пскова. Ночью съехали с дороги, остаток ночи провели в овраге, утром их разбудил шум моторов. По дороге двигались немецкие мотоциклисты, за ними бронетранспортеры. Путь на восток был закрыт. Вечером приехали назад в деревню. Первые месяцы дед скрывался от немцев у соседей.
8 июля немецкие войска появились в деревне Бородино Они как хозяева входили в избы, выгоняя крестьян на улицу, ловили курей, убивали поросят. Крича на своем языке, фашисты здесь же организовывали походные кухни. Первые немцы простояли в деревне более недели. В июле 1941 года на нашей улице фашисты расстреляли избача, коммуниста Архипова Василия Архиповича. Его семья проживала в доме напротив дедовой избы. В деревне Шабаны немцы расстреляли коммуниста Герасимова Павла. На заборах, на постройках появились приказы и распоряжения новой власти, которые заканчивались словами « за не исполнение приказа смертная казнь» Новые власти сразу стали преследовать и уничтожать коммунистов, евреев, цыган и всех кто помогал красноармейцам и партизанам. Рядом с шоссейной дорогой Шабаны – Дуловка за речкой Чернушка фашисты расстреляли небольшой цыганский табор. Выгнав коров и овец на пастбище, бородинские пастухи увидели убитых цыган, перевернутые кибитки, разбросанную одежду. В деревнях прошли назначения старост, а в волостях, созданных вместо сельсоветов, власти поставили старшин из местного населения. Волостное управление в административном отношении подчинялось начальнику земской управы, райуправлению. Начальниками земской управы в большинстве своем назначали офицеров немецкой армии. Начальником в Палкинском районе фашисты в начале поставили адвоката Аксенова В.П.. В 1943 году по рекомендации Аксенова начальником управы немцы назначили Ранеткина А.Ф.. При райуправлении работали отделы: бухгалтерия, паспортный стол, народного образования, земельный. Параллельно райуправлению в райцентрах существовали военно-полевые комендатуры, в права и обязанности которых входило охрана «нового порядка», учет подозрительных лиц, производство арестов, расправа с местным населением, казни, грабежи, помощь в сборе налогов. Руководитель военно-полевой комендатуры, или комендант, в своем большинстве являлся представителем гестапо. В их распоряжении находилась местная полиция, карательные отряды, местные тайные агенты. Земский начальник зачастую был заместителем коменданта районной комендатуры. При оккупации немцами Псковской области она вошла в генеральный округ Эстлянд. Нацисты называли территорию нынешних Ленинградской, Новгородской и Псковской областей Ингерманландией. Эстонские и литовские карательные батальоны отличались особой жестокостью.
На должности старост, старшин и другие должности в районе немецкие власти ставили людей недовольных или обиженных Советской властью, бывших раскулаченных, репрессированных, осужденных. Некоторые старосты селений были порядочными, совестливыми, лояльно настроенными к Советской власти людьми. В оккупированных районах немцы повсеместно произвели регистрацию населения, списочный учет был в волостном управлении. Жители деревни без разрешения старосты не могли сходить в гости даже в соседнюю деревню. Староста выдавал справки действительные всего лишь в радиусе 10 километров. Для поездки в город необходимо было получить разрешение от районного коменданта. Населению разрешалось находиться без пропуска в своей деревне с 6 часов утра до 20 часов. Для передвижения ночью в обязательном порядке нужно иметь пропуск. Старожилы деревни вспоминают, что при немцах они никуда не ходили, не общались, не знали, что делается на другом конце деревни.
Деревенские мужики в деревне Бородино распустили колхоз, землю поделили по едокам, скот и инвентарь распределили между хозяйствами, но посевные площади уменьшились, так как много мужиков было призвано в армию, другие скрывались. Вся работа в поле, по дому легли на плечи женщин, подростков и стариков. Немцы часто забирали мужчин на строительные и ремонтные работы. В начале войны, отступая, Красная Армия, взорвала Шабановский мост. Оккупанты в августе стали восстанавливать мост, согнали для этого всех окрестных мужиков. Рабочий день во время постройки моста продолжался 10 и более часов. В домашнем архиве сохранилась фотография, на ней запечатлены немцы и русские в период завершения работ по строительству моста. Дед Григорий сидит на верхней балке. Население деревни должно было кормить проходящие немецкие воинские части. Власти установили обязательный сельскохозяйственный и денежный налоги. При невыполнении, или несвоевременном выполнении налогов, поставок и поборов новые власти применяли к виновным следующие меры наказания: штраф до 1000 рублей, физическое воздействие (порка), арест и другие разборки в комендатуре. В деревне Шабаны полицейские периодически пороли провинившихся жителей окрестных деревень. Бабушка вспоминала, как осенью 1942 года немцы и староста в подвале проверяли количество картошки после обязательных поставок ее немецкой армии. Засеки имели углубления в земле, поэтому только малая часть картошки просматривалась над поверхностью пола подвала. Немцы не стали отбирать последний картофель. Для нужд армии немцы восстановили работу Орловского плитолома, где стали производить известь. Работать туда в основном направляли солдаток, жен, у которых мужья служили в Красной Армии. Полицаи следили за работой женщин и плетками подгоняли отстающих.
В 1942 году военно-полевая комендатура издала специальный приказ о том, что каждый староста должен назначить для отправки в Германию 5-6 человек. Назначению подлежали трудоспособные, физически здоровые мужчины и женщины. Из деревни Бородино оккупанты отправили в Германию по этому приказу четырех девушек из семей колхозных активистов. Староста деревни Березкин Николай отправил в неметчину свою старшую дочь. Периодически немцы и полицаи устраивали облавы на молодежь. Утром каратели выставляли заслоны на дорогах и посты на прилегающих полях. Затем в домах отлавливали молодых парней и девчат, арестовывали всех не жителей деревни, не имеющих справки от старосты. Мама вспоминала, как однажды ночью летом в окно постучали. Задами, в нательной рубашке, прибежала Елена Степанова, жена полицейского и сказала, что полицаи пьянствуют, проболтались, завтра будет облава, забирают молодежь. Мама быстро оделась и убежала в кусты на берег речки. Там она забралась под раскидистый ракитовый куст, растущий рядом с водой. Дрожа от страха, холода и сырости, прислушиваясь ко всем звукам, не шевелясь, она просидела до вечера. Немцы периодически приезжали в деревню, мама вспоминала, как однажды пошла к подруге и родственнице Марии Карпухиной. По дому суетились Иван Семенович и его жена, готовили обед для немецких офицеров, жарили яичницу, резали свиное сало, в светлой комнате прихорашивалась Маша. Немцы всегда приставали к молодым девушкам, пользовались их беззащитностью. Мама боком через заднюю дверь выбежала из избы и задами ушла домой.
Колхозное клеверище, посеянное на горе, мужики решили скосить и убрать сообща, разделив сенные копны на количество лошадей и коров в деревне. Все женщины и подростки грабили и копнили сено. В середине дня к ним подъехал верхом на лошади юноша из другой деревни, и сказал, что немцы ведут облавы. Молодежь побросав грабли и вилы бросилась в рассыпную, в основном в сторону болота. Мать не помнила, как перескочила через шоссе и оказалась в Ваниных кустах, где с испугу забралась в самую чащу. Солнце стало клониться к зениту, мама осмелела и стала выходить на край кустовых зарослей. Последние лучи солнца ушли за горизонт, в воздухе тишина, легкий ветерок шелестит листвой. Похолодало, осторожно вышла из кустов, перед переходом шоссейной дороги долго всматривалась по сторонам, не появится ли немецкая подвода или машина. Домой пришла после полуночи.
Новые власти в 1942 году разрешили проведение ярмарки в селе Горончарово на петров день. Со всех окрестных деревень пришло много молодежи. На ярмарке присутствовали немецкие солдаты и полицаи. Сейчас трудно определить из-за чего произошла стычка между немецким солдатом и Александром, парнем из деревни Плешаново. Немцы погнались за ним, разогнали ярмарку, нагнали Сашу за кладбищем на берегу реки и искололи его штыками. После этого он долго болел, но молодой организм победил. Немецкие власти в дальнейшем не давали разрешения на проведения ярмарок и гуляний. Молодежь иногда устраивала вечеринки. На одной из вечеринок всю молодежь немцы повязали и погрузили на машины. Бойцы восьмой партизанской бригады напали на немецкие машины, перевозившие пленников, перебили охрану. Молодежь после этого разбежалась, мама на вторые сутки пришла домой и с тех пор скрывалась на чердаке. Пряталась.
В 1942 году в волости открыли две церкви, Староуситовскую священник Воскресенский Владимир и Новоуситовскую священник Рясенский Евлампий. Немецкие власти обязали священников в конце службы, читать проповеди во славу немецкого оружия и восхвалять Гитлера. С 1 сентября 1943 года стала работать в деревне Новая Уситва начальная школа, где основным предметом был закон божий. Бывший барский дом в селе Горончарово и новую каменную школу в деревне Новая Уситва немцы приспособили под военные госпитали. Копаясь в старых бумагах, нашел газету, которая издавалась при немцах на русском языке. В ней восхвалялись успехи фашистской армии, сообщалась о лояльности населения новому порядку, и о том, что в таком-то месте рассеяны бандиты, главари расстреляны. В конце газеты немцы печатали стихотворения русских поэтов, которые эмигрировали после революции на Запад.
В 1943 году в деревне стояли подразделения ЕКА (Европейская карательная армия), добровольные прислужники немцам из числа военнопленных, в деревне их называли «екистами». Они выполняли охранные и карательные функции. Бабушка вспоминала, что группа «екистов» продолжительное время жила у них в доме. Днем они выезжали на задания, а по вечерам пьянствовали и дрались друг с другом, кричали, что уйдут к партизанам в деревню Хоришино, где периодически останавливались партизанские отряды. Утром похмелялись и по команде немецкого унтер-офицера отправлялись на свои карательные дела. Если не было самогонки, то изменники ходили по деревне хмурые и злые, придирались ко всем по любому поводу. Мама боялась «екистов» и старалась не попадаться им на глаза. В эти дни семья спала в не отапливаемом, каменном трёхстеннике, где прабабушка Мария простыла. Медицинская помощь полностью отсутствовала. Она долго болела, осенью умерла.
В 1943 году немцы на занятой территории стали усиленно строить новые оборонительные сооружения, подъездные пути, дороги. Для их сооружения использовали труд военнопленных и местных жителей. Так местные жители из красного известняка вымостили дорогу по берегу Великой от начала деревни Ерилово до начала деревни Бородино. Такая же дорога была построена от шоссейной дороги Остров - Палкино до конца деревни Боловино, где размещался немецкий военный полевой госпиталь. Местные жители под командой немцев отрывали окопы, ходы сообщения, возводили в известняковой плите дзоты и доты, которые были сооружены по кругу у пригорка «Журавка» и в обрыве берега реки Великой. Зимой полицаи выгоняли всех жителей деревни на расчистку дорог от снега. Старосты по разнарядке назначали мужчин и женщин в подводы. Подводы использовали на перевозке строительных материалов при возведении оборонительных рубежей, и на подвозе боеприпасов к линии фронта. В феврале 1944 года линия фронта быстро приближалась к городу Пскову. Фашисты стали производить массовое выселение жителей волости.
Жителей деревень близко расположенных к лесным массивам фашисты отправляли эшелонами в Германию. С других деревень они организовывали отправку населения своим ходом в Эстонию, Латвию. Прадед Алексей ушел к своей сестре в деревню Евстифени, которая располагалась в отдалении от западного берега реки Великая и не входила в список населенных пунктов подлежащих выселению. Дед Григорий и его жена Пелагея положили на сани сено, сделали двойной настил, в нем спрятали дочь Ларису, запрягли лошадь, привязали сзади саней корову и двинулись со всем деревенским обозом за реку Великую в сторону латышской границы. Фашисты проверили весь обоз у шабановского моста и сопровождали его до границы. При каждой остановке мама вздрагивала, прислушивалась, молила бога, чтобы ее не отыскали. В первой деревне за границей в Пестове дед остановился у знакомого мужика. Здесь они нашли временный приют, прожили около полугода. Бабушка вспоминала, как в конце февраля ночью по дороге за постройками на подводах проехала большая группа партизан в сторону Новой Уситвы. Через сутки ночью возвращалось из рейда только три подводы, на которых сидели раненные, перевязанные партизаны. В дальнейшем стало известно, что партизаны имели задание взять станцию Черскую, перерезать железную дорогу Псков – Остров. Партизанский отряд попал в засаду, так как староста деревни Самохвалово донес фашистам о маршруте их движения. Патриоты приняли не равный бой, большая часть бойцов отряда погибла. Староста в 1945году был осужден на 15 лет лагерей, где и скончался. В Пестове немцы периодически проводили облавы, каждый раз приходилось прятаться, скрываться. В основном мама скрывалась в ворохе тряпья,
Немецкие окопы тянулись сплошной дугой от деревни Самохвалово до деревни Коломница. Перед окопами располагались минные поля. Следующая линия обороны состояла из огневых точек, сделанных в известняковой плите обрывистого берега реки Великой. В этих дотах сидели немецкие штрафники, многие сдались в плен без боя. Остатки этих огневых точек можно видеть в настоящее время спустя 75 лет. Немецкая армия, несмотря на большие потери, удерживала рубежи по оборонительной линии «Пантера». Советские бомбардировщики совершали налеты на шабановский мост. Зенитная артиллерия врага, установленная на возвышенности у деревни Букино. плотным огнем отгоняла самолеты.
Прадед Алексей периодически пешком навещал свое хозяйство в деревне Бородино. С каждым днем весна входила в свои права, прилетели скворцы, появились проталины, первые ручьи, но лед на речке Великой стоял и был достаточно крепким. Прадед решил проведать родной дом и взять продукты питания. Подойдя к дому, увидел, что двери в избе открыты и немецкие солдаты тащат куда-то старинный шкаф, на улице лежит разбросанная поленица дров. Он стал их подбирать и обнаружил, что вскрыт «схрон» и отсутствует кринка с накоплениями. Немцы увидели старика, закричали, передернули затворы винтовок. Прадед обернулся и упал, остановилось сердце. Его похоронили на Староуситовском кладбище рядом с женой деревенские мужики Иван Семенович, отец соседа Ивана Осипова - Иван и отец Нюши Паниной - Яков. Сохранилось свидетельство смерти №10 гр. Иванов Алексей Иванович умер в возрасте 74 года. Дед Григорий выпросил за взятку справку у старосты деревни Пестово. Верхом на лошади съездил в начале июня 1944 года в деревню Бородино и посадил совместно с тетей Нюшей Ильюшиной картошку на своей ниве, на усадьбе тети Анны, а также Ефремовым. Они благодарны деду, по сей день, так как в последнюю военную зиму была картошечка.
. Ночные бомбардировщики 386 авиаполка часто бомбили мост и скопление техники у деревни Шабаны. 21 июля 1944 года войска третьего Прибалтийского фронта с боями заняли мощный опорный пункт обороны немцев - город Остров и более 150 крупных населенных пунктов, в том числе Крюково. Шабаны, Бородино, Коломница. Освободили от фашистов деревню Бородино войска 146 стрелковой дивизии. 26 июля 1944 года Новгородская ордена Ленина Краснознаменная дивизия освободила деревню Пестово. В жизни бывают приятные случайности, дедушка Григорий в одном из бойцов узнал своего шурина Михаила, который воевал в этой дивизии и громил врага от стен Ленинграда. Семья Григория Алексеевича поблагодарила гостеприимных хозяев деревни Пестово и в скором времени отправились в обратный путь. Шабановский мост был разрушен, переправлялись через реку Великую по военному временному мосту, возведенному саперами в районе деревни Колчино. Отступая, немцы сожгли многие деревни, на пепелищах одиноко торчали печные трубы. В деревне Ивановы узнали печальную весть, что умер прадедушка Алексей. По воспоминаниям бабушки из дома все было вынесено, многие двери с построек были сняты. Мебель отыскивали в блиндажах, соседских избах. Двери немцы приспособили, как потолки в бункерах и блиндажах. Через неделю дедушке принесли повестку в Красную Армию.
Южные поля деревни Крюково упирались в небольшой Рубиловский лес ограниченный с одной стороны рекой Великой с другой обширным Жуковым мхом (болотом). Бабушка Мария вспоминала, как в июле 1941 года разрозненные группы красноармейцев проходили по полям рядом с деревней и спрашивали дорогу на Псков. Местные жители привечали солдат, давали в дорогу продукты, потихоньку крестили, желали удачи. Бабушка испытала на себе все тяготы немецкой оккупации. В марте 1944 года их сосед староста деревни объявил, что в скором времени будут отправлять в Германию, объяснил, что разрешено взять с собой в дорогу. До железнодорожной станции поедете на своих подводах. Весь остаток дня шли приготовления к эвакуации. Наиболее ценные вещи отнесли в яму - «схрон», продукты питания запрятали в щель, выкопанную за сараем. Бабушку Машу волновал вопрос, как передать в Бородино, что их угоняют в неметчину. Она попыталась перейти речку, сходить к жителям деревни Ванино, но немецкие часовые не разрешили. В Ванино сбегала десятилетняя дочь Аня, попросила тетю Фросю, чтобы она сообщила родным печальную весть об угоне в Германию. Бабушка в это время оставалась в заложницах у немцев.
В снежное зимнее утро выехали из деревни Крюково. Крюковские подводы замыкали большой обоз, который растянулся на километры по шоссе. Обоз охраняли немецкие солдаты и полицаи. Всех пугала неизвестность, плакали, про себя прощались с родной сторонушкой. Одновременно немцами были вывезены в Германию жители окрестных деревень: Глазуны, Тишино, Ивахино, Гнидино, Рубилово и многих других деревень. На станции Брянчениново жителей погрузили в товарные вагоны, предназначенные для перевозки скота, повезли на запад. На остановках из вагонов выпускали только старших по вагонам за водой и выносили «парашу» В центре вагона стояло ведро – параша, куда ходили узники по большой и малой нужде. В Польше в Гаево немцы остановили состав, отобрали коров, которых везли в соседних вагонах с родной сторонушки. Здесь же помыли в бане вместе мужчин, женщин и детей. На станции Гаево посадили в другие товарные вагоны и привезли в город Ульме, выгрузили и конвоировали в лагерь, огороженный колючей проволокой. Пленников построили на лагерной площади, рассортировали, развезли, кого куда, распределили между заказчиками. Большую часть узников направили в город Мюнхен, в лагеря предприятий фирмы БМВ. Вновь эшелон двигался на запад теперь по немецкой стороне.
Лагерь тети Ани : город Мюнхен Кнорштрасее 148 вон-лагерь А и Д. На территории лагеря немцы построили длинные деревянные бараки, их огородили колючей проволокой в несколько рядов. По углам лагеря стояли вышки, где постоянно находились немецкие солдаты. Выпускали узников на работу через ворота, охраняемые эсесовцами. Утром немецкий офицер в черной форме на общем построении объяснил внутренний порядок в лагере и бараке, установил для каждого пленника рабочее место. Покидать лагерь строго запрещалось, нарушившие внутренний распорядок, помещались в карцер, или расстреливались. Вся лагерная жизнь была поминутно, детально регламентирована. Все узники на одежде спереди и сзади, а также на правом колене имели отличительные знаки: порядковый номер и нашивку, указывающую на расовую принадлежность. Русские носили нашивку «ОST» На руке узника немцы нанесли татуировку с порядковым лагерным номером. Начальник лагеря назначил старших по баракам из числа прибывших узников.
Бабушку Марию определили уборщицей в кабинетах конструкторского бюро фирмы, где работали в основном мобилизованные чехи, которые лояльно относились к пленным. Она уходила на работу, было еще темно, приходила в барак в темноте. Детей отправляли на работу позже к 10 часам утра, а возвращались в лагерь вместе с взрослыми узниками. Их на работу водили строем и заставляли петь « Катюшу» и немецкие военные гимны. Колонну всегда сопровождал переводчик с резиновой дубинкой в руках. На первом построении он объяснил, если дети будут плохо себя вести, не выполнять команды, неважно петь, то накажет дубинкой, и показал, как будет ее применять. Марфа Кузьминична мать бабушки Марии была старенькой крестьянкой, ее не заставляли работать на предприятии. Она занималась уборкой в бараке. Все пленные работали по12 и более часов каждый день.
Кормили два раза в день, утром выдавали хлебную пайку 200 -250 хлеба или эрзац-хлеба, похлебку, жидкую кашу и эрзац-кофе. Голод преследовал постоянно, днем и ночью. Тетя Аня вспоминала, что было большой радостью, если немецкие дамы, работающие на предприятии, тайком вручали пару картофелин в мундире, или кусочек нормального хлеба. Эти подарки съедались в укромном месте. Узники постоянно боялись надсмотрщиков и надзирателей, которые контролировали выполнение работы на производстве и следили за поведением в быту. В их бараке особенно выслуживались перед немцами две хохлушки из Западной Украины. Они исполняли обязанности старших надзирателей. За малейшие провинности предатели наказывали пленников ударами плетью, таскали за волосы, избивали.
В июле 1944 году англо- американские самолеты осуществляли ковровые ночные бомбежки города Мюнхен. Они совершили 4 налета, участвовало в них более 3800 самолетов, и сбросили на город и окрестности свыше 8000 тонн бомб, всего же на город за время войны упало более 27 тысяч тонн фугасных и зажигательных бомб. Западные союзники подвергли бомбардировке предприятия фирмы «БМВ» и лагерь невольников. Тетя Аня вспоминала, как армада американских самолетов волна за волной сбрасывала бомбы. Они сыпались с неба, словно горох из решета, одни с грохотом взрывались, разрушая все, поднимая столбы земли, другие более мелкие бомбы зажигали строения. Это был кромешный ад. В такие периоды хотелось провалиться, запрятаться, не видеть и не слышать ужасов бомбардировки. Во время бомбардировки узники по команде немцев выбегали из бараков, подали в первую воронку, прятались за каменной оградой, насыпью и в других приготовленных укрытиях.
В июне, когда взрослые ушли на работу, а дети и старики еще оставались в лагере, его бомбили американцы зажигательными бомбами. Одна бомба попала в убежище, где немцы заставляли прятаться узников. Тетя Аня и ее бабушка получили серьезные ожоги, обгорели. Бабушка имела ожоги головы, лица и множество небольших ожогов на теле. Тетя Аня получила ожоги двух рук и правой ноги. От зажигательных бомб загорелись деревянные бараки, в огне погибли сотни узников, многие получили ранения и ожоги. Бабушку и внучку в начале отправили во французский лагерь «Рузенфель», где им сделали перевязку, затем поместили в немецкую больницу. Больница располагалась рядом с церковью. Ухаживали за больными сестры-монахини. Выздоровление приходило трудно и долго. После того как Аннушка очнулась и боли стали постепенно уменьшаться, затягивались раны на руках и ногах, немецкие медики производили забор крови, в начале по 200 грамм, затем через день по 250 грамм. Из-за постоянной бомбежки американцами предприятий «БМВ», бабушка Мария Ивановна долго не смогла навестить в больнице дочь Аню. Через месяц медики больницы выписали Аню в лагерь, но на руках, ноге и лице оставались повязки. Самостоятельно она не могла передвигаться, помогала мама. В лагере лечение продолжил фельдшер, немец, хорошо относящийся к заключенным. Он добросовестно выполнял свой профессиональный долг, преследовался нацистами и отбывал наказание в этом лагере. От переживаний, постоянного недоедания и тяжелой работы заболела бабушка Мария, которую отвезли в лагерную больницу. Тетя Дочь сутками оставалась одна в лагерном бараке. Она видела, как власовцы резиновыми дубинками выгоняли на работы из барака ослабевших, больных узников. В лагере изменники всегда пели: « Где же наши матки, наши матки белые палатки. Где же наши сестры, наши сестры сабли остры».
После того как бабушка Мария вернулась из больницы в лагерь, они стали вместе убирать кабинеты проектного бюро завода. Эта работа была не по силам больной двенадцатилетней девочки, постоянно болели руки и нога. Периодически раны кровоточили, приходилось ходить на перевязку в заводскую поликлинику. Перевязку выполняла женщина невысокого роста, средних лет, еврейка, звали ее Дора. У дверей ее кабинета всегда стояли два фашиста с автоматами. Врач Дора многое сделала для выздоровления девочки Ани. Немецкие медики вылечили тетю, но на всю жизнь остались на руках и ногах шрамы от ожогов, а также душевная травма. 16 июня 1944 года бабушка Кузмина Марфа Кузьминична, промучившись две недели в больнице, умерла. В больнице у нее тоже брали кровь для спасения своих солдат.
Их лагерь освободили американцы в начале мая 1945года и в скором времени передали Красной Армии узников из СССР, пожелавших вернуться на родину. Вскоре начали формировать эшелоны для отправки на родину, вывезли пленных в австрийский город Линц. Надсмотрщики не поехали на родину стали прислуживать американцам. Долгое время поезд с беженцами стоял в городе Мильхе недалеко от Вены. Рядом с вагонами, за путями раскинулись виноградники. Молодые парни и девушки вышли из вагонов и стали рвать виноградные гроздья. Виноград был зеленым, кислым, недозрелым,
За виноградником возвышались какие-то строения. Охрана территории отсутствовала, парни и девчата прошли в лагерь и своими глазами увидели крематории с их большими трубами, газовые камеры, покинутые бараки, карцеры, горы волос, зубов, одежды и обуви, везде присутствовала запекшая кровь. Продуктов питания не нашли и бегом примчались в свой состав, рассказали о то, что увидели в лагере. На следующий день большая группа взрослых и детей пошла в немецкий лагерь, но он оказался закрытым, на входе стояли американцы. Лагерь в городе Мильхе просуществовал более 10 лет, около 250тысяч человек из разных стран Европы стали его узниками, 70 тысяч погибли из них около 25 тысяч советских граждан из них 12 тысяч военнопленных Красной Армии. Американские войска в конце апреля 1945 года освободили узников лагеря. Тогда в лагере находилось около 30 тысяч заключенных. На территории лагеря союзные войска обнаружили поезд полный трупов. Всего за годы Великой Отечественной войны погибло в фашистских застенках около пяти миллионов советских граждан.
Эшелон с беженцами проследовал по Австрии, Венгрии и Румынию. В Румынии беженцы какое-то время жили в городе Яссы. Все заключенные прошли через так называемый фильтрационный контроль. Домой в деревню Крюково прибили в конце лета.
Все дома и постройки в деревне были сожжены немцами при отступлении. Пришлось ютиться в землянках. Государство выделило долгосрочный кредит по низкой процентной ставке на строительство дома и обзаведение хозяйством. В семейном архиве хранится справка № А- 207 от о5.02.2001 года, выданная государственным архивом Псковской области. Привожу ее дословно. « В акте за №5796 от 7 апреля 1945года по учету ущерба, причиненного немецко - фашистскими захватчиками и их сообщниками гражданке Ивановой Марии Ивановны и ее семье, проживающим колхоз им. Буденного Калининского сельского Совета Островского района Псковской области нанесен ущерб» в сумме 155300 рублей. Семья лишилась жилых и надворных построек, домашнего имущества, коровы, свиньи, трех овец и пяти кур, а также запасов зерна, муки, картофеля, овощей и фуража для скота. «Все имущество расхищено оккупантами». Основание: ф. Р-903, оп.3, д. 284, л.96.
Перед войной Александр Алексеевич Алексеев, дядя мамы, имел троих детей, работал в банке города Остров. С приближением к городу Остров в июле 1941года фронта, служащие банка стали вывозить деньги и документы. Последние банковские операции дед Александр осуществлял, когда враг штурмовал город. Он сложил последние полученные от инкассации, деньги и документы в рюкзаки, 6 июля, когда немцы входили в город, его покинула семья Алексеевых в составе Александра Алексеевича, его жены Анны, дочерей Таисии и Галины, маленького сына Ивана. В начале попутная машина подвезла их до города Порхова, затем двигались пешком до станции Дно, где сели на последний поезд, направлявшийся в сторону станции Бологое. В пути его разбомбили немецкие самолеты. Вновь пришлось идти пешком в колонне беженцев, Немецкие самолеты господствовали в воздухе, бомбили и обстреливали беженцев. В пути иногда покупали для себя и детей молоко и другие продукты. Ночевали в основном в поле или лесу, было большой удачей переспать в стожке сена или в хозяйском доме. В дороге простудились дети, появился насморк, кашель. Серьезно заболел сынишка, поднялась температура. Александр со своей семьей вынужден был остановиться в незнакомом селении, попросился на ночлег. На следующий день малыш горел, поднялась температура, вызванный фельдшер определил двухстороннее воспаление легких, выписал таблетки, которые было не найти. Через несколько дней он умер и был похоронен на местном кладбище.
Более трех месяцев семья Алексеевых скиталась по просторам Советского Союза и нашла эвакуированных из Островского района в Татарии. Дед Александр передал в банк по акту все денежные средства и документы, отчитался за каждый потраченный рубль. Местные власти определили их на жительство в русскую семью. Бабушка Аня работала в местном колхозе. Александру пришла повестка из военкомата, который направил его в военное училище. Через полгода в звании младшего лейтенанта Александра Алексеевича направили на Сталинградский фронт командовать взводом. Их часть занималась разгромом группировки врага окруженной в Сталинграде. Лейтенант Алексеев А.А. за мужество и героизм, проявленные в боях под Сталинградом, был награжден медалью «За отвагу» и медалью «За оборону Сталинграда». С боями дивизия, где сражался дедушка Александр, освобождала Донбасс, Украину, Молдавию, Венгрию и Австрию. Дед не любил рассказывать о войне, тяжелы были воспоминания связанные с потерями друзей и солдат, Он говорил, что на войне нет ничего хорошего, постоянно чувствовал голод, холод, неустроенность, а также страх за свою жизнь и жизнь подчиненных. Судьба была благосклонна к нему, прошел всю войну, не убили и не ранили. Старший лейтенант Алексеев А.А. за мужество и за выполнения заданий командования был награжден орденами «Красной Звезды» и «Отечественной войны 2 степени», а также медалями «За победу над Германией», «За взятие Вены», «За взятие Будапешта».
Сборный пункт призывников Палкинского района Красная Армия организовала в районе станции Черская. Григорий Алексеевич представил в призывную комиссию сохраненные документы. На следующий день его вызвали, лишили звания и отправили рядовым в 286 стрелковую дивизию. Председателем призывной комиссии был майор Павлов. В дальнейшем дедушка Григорий выяснил, что на него односельчане составили донос. В доносе указали, что он сотрудничал с немцами, помогал строить мост и другие военные объекты, был десятником на стройке. Во время оккупации отказ от работы на оборонительных объектах, карался расстрелом и преследованием семьи. Большая группа палкинских призывников влилась в состав дивизии, которая перебрасывалась с Выборга в южную Польшу. Сохранилось письмо Григорий Алексеевича, написанное им в эшелоне, двигающемся на запад. Привожу его полностью. «Гомель. 19.12.1944. Утро Никандра. Добрый день или вечер родные жена П.В. и дочь Л.Г. шлю вам свой сердечный привет, желаю вам всего хорошего в жизни. Паланя в случае недостатка топлива, то можно использовать лишнее все. Если не взять от дяди с окопа, то возьми можно взять со двора все. Если будем жить, тогда установим все необходимое. Пока писать больше нечего, остаюсь, жив, здоров, Передайте привет всем родным и знакомым, хотя я и не пишу всех поименно, но Ериловским и дяде обязательно. После каждого письма по вашему усмотрению. Я не знаю, кто и как к вам относится. До свидания.
А поезд наш несется быстро
Лишь только слышно ти-так-так
Вперед на запад
В собственную берлогу недобитого зверя. Пока. Подпись»
Это затертое единственное письмо-треугольник от дедушки.
286 стрелковая дивизия была сформирована в Вологодской области в июле - августе 1941года. Дивизия воевала на Волховском и Ленинградском фронтах. Один полк 286 стрелковой дивизии освобождал город Краков. В ходе Сандомирско- Силезской операции дивизия в начале наступала во втором эшелоне 59 армии. В конце января стрелковая дивизия прорвала оборону противника по реке Пшемша и овладела рубежом Мысловице- Холдунов, расположенные на востоке Силезии. 29 января 1945 года дивизия вышла к реке Одер в районе Клен- Гроссе. Во всех этих боях принимал участие рядовой 996 стрелкового полка ордена Александра Невского, Ленинградской Краснознаменной 286 стрелковой дивизии Иванов Григорий Алексеевич. Он погиб 4 февраля 1945 года, подорвался на мине при доставке боеприпасов с железнодорожной станции в полк на передовую. Похоронен : с южной стороны в 10 м от железной дороги у д. Лендык. Рядом с ним лежат шесть красноармейцев.
В семейном архиве сохранилось извещение и справка Центрального архива МО РФ, а также письмо командира от 31. 03. 45г. Содержание, которого частично привожу. «Многоуважаемая Пелагея Владимировна я получил Ваше письмо, в котором вы запрашиваете о судьбе Вашего мужа и отца Иванова Григория Алексеевича. Сообщаю, что Иванов Г.А. геройски погиб в боях с немецкими захватчиками за честь и независимость нашей Священной Родины. … Выражаю Вам Пелагея Владимировна свое соболезнование по поводу геройски погибшего за честь и независимость нашей Родины Вашего мужа и отца, нашего боевого друга Иванова Г.А. С приветом к вам». Подпись. На передовой дедушка воевал около месяца, это, в общем-то, средний срок участия рядовых солдат в боевых действиях на фронтах Великой Отечественной войны. В свободном доступе в Интернете нашел учетную карточку Иванова Григория Алексеевича, а также учётно – послужной лист № И/209. В графе продолжительность службы в Красной Армии написано с 1919 по 1923год, гражданская специальность – плотник, может править и ухаживать за лошадьми, пловец. В декабре 1944 года лечился в госпитале. В именном списке безвозвратных потерь красноармеец Иванов Григорий, номер батареи 76 мм пушки, убит 4 февраля 1945 года. Привожу выдержку из боевого донесения полка: « 26-28.1.45г. После двухдневных упорных боев на западном берегу р. Пшемша, полк по приказу комдива совершает марш на западный берег Одера. 29-5.2.45г. Полк вел бои за расширение плацдарма за Одером.
После освобождения района от немецких захватчиков прошли первые заседания и совещания, на которых были утверждены председатели сельсоветов и руководство района. Председателем Макаровского сельсовета назначили Степанова П.И.. Секретарем Палкинского РК ВКП (б) утвердили Лапина Петра Емельяновича. На заседании райисполкома рассматривали вопросы по восстановлению разрушенного войной хозяйства, по разминированию полей и строений, о восстановлении железной дороги и другие. В наследие фашисты оставили в районе эпидемии сыпного и брюшного тифа, сибирскую язву, около 70% населения болело чесоткой. Молодежь, в том числе мама приняли активное участие в сборе денежных средств и облигаций займов на строительство эскадрильи боевых самолетов. Из молодежи района, в основном из девушек, которые прошли обучение, были организованы в помощь двум ротам саперов взвода по разминированию в каждом по 80 человек. 113 деревень района фашисты сожгли полностью, многие селения пострадали частично. 1765 семей остались без крова. При отступлении немцев на территории района было заминировано свыше 200 квадратных километров площади, что составляло 30%площади. В 36 деревнях немцы заминировали дома и строения, а также мосты, переправы, поля с посевами, сенокосы, дороги. При разминировании были жертвы. Одновременно с разминированием молодежь восстанавливала железную дорогу, Мама была мобилизована в группу по восстановлению железной дороги от станции Стремутка до города Остров. Мама вспоминала: жили в землянках, на себе носили рельсы, шпалы, укладывали их, забивали костыли в шпалы, уплотняли основание пути, укрепляли насыпь песком, Питались все плохо. Во время работы быстро уставали, садились прямо на землю, многие болели. К вечеру с трудом передвигали ноги, после скудного ужина, быстро засыпали на деревянных нарах в землянках. В стороне от деревни Дуловка мама видела неубранные трупы в красноармейском обмундировании. Их еще не похоронили, так как поля были заминированы. За два месяца тяжелого напряженного труда железную дорогу восстановили, все делали для победы. В нашей местности после немцев власти вновь организовали колхоз «Красный берег» в границах, которые он имел перед войной. Председателем назначили Павлова Василия неграмотного мужика из деревни Ерилово. В январе 1945 года на основании решения Палкинского райисполкома колхоз «Красный берег» Макаровского сельсовета разукрупнили на 2 колхоза. Это постановление диктовалось тем, что в колхозе на 141 двор было 243 трудоспособных крестьянина, земельная площадь составляла 1341 гектар, из них 593 гектара пашни. Колхозники жили в 5 населенных пунктах. Деревни колхоза располагались по восточному берегу реки Великой. Расстояние между крайними деревнями было более 4 километров, а земельные угодья растянулись до 7 километров. Это затрудняло управление и руководство производственной жизнью внутри колхоза. Крестьяне деревни Бородино и Ерилово организовали колхоз «Красное Бородино».
В начале апреля 1945 года бабушка получила извещение ( похоронку), где было написано, что Иванов Григорий Алексеевич находясь на фронте погиб и похоронен в Польше. В колхозе бабушка трудилась на скотном дворе, где все работы выполняли вручную, носили из колодца в ведрах воду, раздавали корма. От тяжелого труда, душевного переживания и простуды она заболела. Питание после войны было скудное, однообразное, в основном картошка, медицинское обслуживание отсутствовало, Бабушка болела продолжительное время, кашляла, долгое время держалась высокая температура. Все хозяйственные работы по дому, уходу за больной матерью, работа в колхозе с зори до заката легли на хрупкие девичьи плечи дочери Ларисы. В колхозе отсутствовали семена яровых культур и льна. Государство выделило из резервного фонда семена ячменя, овса и льна. Их доставили на станцию Черская. Семена необходимо было получить в течение недели. Молодые девушки, парни и подростки пешком, преодолевая около 20 километров пути в один конец, на себе в мешках весом по 2 пуда (32килограмма) носили семена. Мама вспоминала, что дорога имела много воронок от снарядов, рядом с дорогой были заминированные поля с табличками, «Проход запрещен» Обратная дорога, казалось, не имеет конца, лямки мешка вдавливались в плечи. От усталости и голода качало, но ноги продолжали месить грязь. За сутки колхозницы делали на станцию одну ходку, дома усталые падали на кровать. Вместе с колхозницами мама ходила в Латвию, где за деньги покупали маленьких поросят и пешком в мешках приносили их на колхозную ферму. Мама вспоминала, 9 мая 1945года они за ручьем сеяли ячмень, верхом на коне примчался бригадир. Он кричал: « Победа! Германия капитулировала». Все женщины закричали и заплакали, оставили работу и пошли по домам. Война принесла горе в каждый дом, в одном доме не пришел с войны муж, в другом один или два сына, в третьем сгинула в неволе дочь, и так в каждом доме. Везде властвовало горе. Война закончилась, но она собирала свои жертвы. Голод весны 1945 года обрушился на жителей освобожденных деревень. Река Великая освободилась от ледяного покрова. Дети и подростки деревни Шабаны решили глушить рыбу. Нашли в поле противотанковую мину. Подросток стал бросать ее в воду, но не добросил. Она взорвалась на берегу, погибло12 человек. После ледохода дети деревни Ерилово играли на террасовой площадке берега Великой. Подростки принесли противотанковую мину, собирались глушить рыбу. Они предупредили детвору о том, что будут бросать мину в реку, и они должны быстро подняться на второй берег. Тяжелую мину бросили в край реки. Взрывная волна подняла высокую воду, которая облила и разбросала тех, кто бросал мину, облила детей, которые карабкались по крутому берегу, Никто не пострадал, мальчишки отделались испугом и поркой. В Ерилово парень решил извлечь порох из пехотной мины, расположил ее между ног. Начал ее разбирать, взорвалась, тело разорвало на две части, погиб. Красная Армия разбила фашистскую гадину, но немцы продолжали уничтожать русских людей. Парнишка в двенадцать лет бороновал поле на горе около оврага «ключи», подорвался на пехотной мине. Все жители деревни оплакивали эту утрату. Тракторист Иван Иванович Иванов вспоминал, как он в семидесятые годы выпахал пехотную мину на поле у местечка Завардиха. Вызванные саперы обезвредили мины, которые установили немцы, глубоко закопав их.
Маме пришло приглашение от педагогического училища, на прохождение собеседования и зачисления на учебу при положительном заключении. Она поплакала, погоревала, но не могла оставить больную мать одну в разоренной деревне. Бабушка советовала матери идти учиться, говорила, что возможно в дальнейшем не будет такого случая. Бабушку вылечила цыганка. Она внимательно осмотрела ее, объяснила, что нужно пить отвар из трав и кушать мясные бульоны, затем начинать понемногу ходить. Настои и бульоны сделали свое дело, бабушка стала поправляться. В начале работала только по дому. Летом 1945 года мама одна копала торф на болоте. Крепкой обуви не было, холодная вода сковывала движения, но на этой работе никто не мог ей помочь. В холодной воды промучилась два дня, немного заготовила торфа на следующий зимний сезон, простыла, заболела. Все колхозники жили бедно, впроголодь, выручали сохранившиеся личные коровки.
Летом 1945 года стали возвращаться жители, насильно угнанные в Прибалтику и Германию, а также жители, эвакуированные вглубь страны. По архивным данным из Палкинского района фашисты угнали в Германию 493 мужчины, 597 женщин, 180 детей, в возрасте до 16 лет, возвратились из неметчины 310 мужчин. 587 женщин и 180 детей. Возвращались в родные края воины-победители, многие имели серьезные ранения, стали инвалидами. Рабочих рук в колхозе не хватало, колхозники на полях и фермах, а также на восстановлении разрушенного войной хозяйства работали по 12 и более часов. Колхозники терпели лишения и невзгоды, но обязаны были подписаться на государственный заем в 30 трудодней. В 1946 году увеличился сельскохозяйственный налог, на каждое крестьянское хозяйство и составлял более 400 рублей в год. Дополнительно с крестьянина взимались налоги поставками сельскохозяйственной продукции за предоставленные им покосы и пастбища. Он большую часть продукции произведенной в своем приусадебном хозяйстве сдавал государству, как налог. Многие жители не смогли рассчитаться по налогам с государством, тогда власти описывали их имущество, затем его забирали и продавали по решению суда. Иногда семья лишалась коровы или козы, единственной кормилицы. Налоги надо было платить за каждое фруктовое дерево, за каждый ягодный куст, за каждый пчелиный домик. Чтобы уменьшить налоги, колхозники были вынуждены вырубать яблони, груши и выкорчевывать ягодные кусты. В те время закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию были низкими, часто не покрывали расходы на их производство, колхозы работали с убытком, на трудодень колхозникам платили копейки, граммы зерна. Для того чтобы оплатить колхозникам в срок налоги, правление некоторых колхозов организовывало «черные кассы». При необходимости колхозник брал деньги из этой кассы, рассчитывался при получении заработной платы, но районные власти усмотрели здесь нарушение финансовой дисциплины. Жизнь в деревне постепенно с большим напряжением сил восстанавливалась. В архивных документах было написано, что в Макаровском сельсовете за годы войны было уничтожено 190 общественных построек и столько же жилых домов. К началу 1947года были построены 161 жилой дом и 68 общественных построек. Все жители сельсовета перешли жить из землянок в жилые дома. За это Макаровскому сельсовету присудили переходящее Красное Знамя Облисполкома и первую денежную премию в размере 6000 рублей, сельсоветом руководил Васильев И..
В августе 1946 года демобилизовавшись из армии, приехал в город Остров со своей семьей брат дедушки Григория старший лейтенант Александр Алексеевич. По праву наследования ему принадлежала часть родового дома и частично хозяйские постройки. Дедушка Саша продал половину каменного двора и деревянный трехстенник- сарай за 5000 рублей моей бабушке Пелагеи Владимировне. Деньги по тем временам большие пришлось занимать у других родственников, в последующем отдавать долги. В семейном архиве сохранился акт от 2 сентября 1946 года о купле – продаже строений. До конца своей жизни бабушка была в обиде на Александра Алексеевича. Алексеев Александр Алексеевич и его семья переехали на постоянное жительство в Калининградскую область, бывшую Восточную Пруссию. В Пруссии им предоставили благоустроенное жилье и работу преподавателя в школе.
Не смотря на занятость в колхозе и дома по хозяйству, молодость брала свое, мама вместе с подругами стала ходить на ярмарки и гулянья, которые регулярно проводила сельская молодежь. Родители моего папы Иванова Василия Анисимовича умерли рано, об этом он подробно написал в своих воспоминаниях. В Красную Армию его призвали в ноябре 1939 года. Он испытал все тяготы и лишения Великой Отечественной войны, остался жив, отслужив в Красной Армии восемь лет, демобилизовался в мае 1947года. Поселился в бездетной семье у родного дяди Иванова Василия Ивановича в деревне Бородино. Василию сразу приглянулась молодая, стройная, красивая, работящая девушка Лариса. Он сделал ей предложение. В октябре этого же года сыграли свадьбу, повенчались. Они были хорошей парой. О папе Василии Анисимовиче я подробно написал в своих воспоминаниях. В январе 1948года папа был принят на должность электромонтера в Ново-Уситовский льнозавод, где проработал по март 1955год. . 20 августа 1948 года мама родила своего первого сына Ваню. Через неделю после родов мама работала в колхозе на поле наравне с другими колхозницами. Летом 1949 года в грозу выгорела средняя часть деревни. Бабушка в это время была дома, вынесла внука в огород, туда же отнесла наиболее ценные вещи. Работая, она просила бога, чтобы пожар не причинил вреда родным постройкам. Ветер изменил направление с юго-западного на западное. Искры и огонь пожарища полетели в сторону дороги «Большак». С поля прибежала мама, беременная на шестом месяце. Выпустили из хлева поросенка, выгнали курей. Наши строения нет пострадали от пожара.
. В этом же году папа привез из деревни Плавучая Береза мать моей бабушки, прабабушку Ермолаеву Елену Ермолаевну. Правнуки называли ее бабулей. Бабуля получала небольшую пенсию по случаю потери кормильца, сын Павел погиб на фронте во время Великой Отечественной войны. Бабушка Пелагея вновь стала работать в колхозе по нарядам. 22 ноября 1949 года в ненастный осенний день родился второй сын Алексей, Леня.
На нашем огороде стояло гумно, отобранное в колхоз. По осени мужики привозили на телегах в гумно картофель для просушки. Двое пьяниц, местных жителей решили проникнуть в наш дом и украсть вещи. Они придумали следующее: постучали в дверь и попросили у прабабушки напиться води. Она их впустила, один спрятался за сундук, другой напился и вышел из коридора в огород. Бабуля вернулась к маленьким внукам. Мошенник вскрыл большой сундук и вынес в огород одежду, обувь и другие вещи. Бабушка пришла с работы и увидела непорядок рядом с сундуком, определила, что наиболее ценное украдено. Папа, придя с работы, пригласил как понятого своего дядю Василия. Чужие следы на картофельном поле привели к гумну, там же нашли два отреза ткани. Их воришки не успели забрать. Быстро вычислили домушников, которые отдали украденные вещи, за исключением проданных женских сапожек. В скором времени мошенники покинули деревню, перебрались в город Остров. После этого случая родители и бабушки стали всегда закрывать двери на засов или на замок, если уходили из дома.
На следующее лето пастухи не досмотрели и наша корова «Роза» объелась отавой, пришлось ее зарезать. Говядину папа продавал на базаре в Ленинграде. Мне рассказывали женщины, что по вечерам, когда коровы возвращались с пастбища по улице, я стоял у окна и просил молока. Они приносили для детей небольшую кринку с молоком. В сентябре в хлев привели черно-белую корову «Листвянку». Были и хорошие моменты, папа в Пскове купил патефон и несколько пластинок. В выходные и праздничные дни специальной ручкой заводили патефон, ставили пластинку, и музыка наполняла комнату. Брат Ваня и я пускались в пляс, старались копировать движения взрослых во время их перепляса.
Я в 68 лет поставил себе сложную задачу показать в данном повествовании все трудности, тяготы, лишения, радости и печали, что выпали на долю моей любимой матери Ивановой Ларисы Григорьевны. По жизни женщинам во много раз тяжелее, чем мужчинам. Они являются хранителями домашнего очага, семьи. В воспитании детей главная роль за матерью. Именно она прививает в детях такое понятие, как любовь. Любовь сама по себе понятие многогранное, многоплановое, которая распространяется от сырой грешной земли до бесконечной дали загадочного космоса. После рождения нового человечка первое с кем он близко соприкасается - это мамочка, дающая из своей груди молоко с тем, чтобы напитать жизненными соками свое дитё. Мамочка не виновата в том, что через неделю пошла на работу, вырабатывать трудодни, рассчитывая, что они будут оплачены. Нет её вины в том, что, работая круглый год на колхозном поле, не могла в должной мере обеспечить необходимым своих детей, За работу в полеводстве колхоз платил гроши и немного натурального продукта: зерна, сена, соломы. Надо отдать должное бабушкам, они бескорыстно нас любили, каждодневно присматривали, кормили, прививали любовь к труду. Я всегда с огромной любовью и нежностью вспоминаю родителей и бабушек. Летними днями бабушки пололи огород, мы были рядом, таскали из грядки с капустой сорную траву, оставляя мак и укроп, растущие самосевом. Вечером они поливали посадки на огороде, мы черпали кружкой воду из ведра, принесенного бабушкой, и питали влагой слабые ростки свеклы. А еще вместе накрывали небольшими стеклышками всходы огурцов, защищая их от утренних заморозков. После обеда ходили на картофельное поле таскали лебеду, молочник, осот, дикую мяту, мокрицу и другую сорную траву и относили ее поросенку. Он своим пяточком раздвигал сорняки и выискивал вначале сочные стебли, затем поедал остальную траву. Однажды старший брат и я пошли за травой на колхозное поле. На нём колхозницы посадили морковь, но выросла лебеда в наш рост. Мы поставили плетеную корзинку между рядами, стали вытаскивать сорняк, забыли, где оставили ее, долго безрезультатно искали, расстроились. Набрали по охапки травы, принесли в хлев подросшему поросенку. На следующий день, и в течение недели продолжали поиски пропажи, корзинка, как сквозь землю провалилась. Осенью, когда убирали морковь, корзинка отыскалась, но использовать ее по назначению было нельзя, от непогоды прутики лозы сгнили.
Вместе с бабушками ходили в Троицу на кладбище, где убирали могилки и поминали усопших. За кладбищем в песчаной яме набирали в ведра желтого песка, нагибаясь от тяжести, тащили их на могилки. Здесь на кладбище бабушка показывала кто, где положен, когда, и каков этот человек был по жизни. Бабушка всегда возмущалась, когда видела поломанные кресты на могилках.
По осени вместе с бабушками убирали овощи с огорода, в начале лук, чеснок, во второй половине сентября картошку, морковь, свеклу, последнюю снимали капусту. Бабушка Пелагея вилами подкапывала картофельный куст, поворачивала вилы, я и брат руками перемещали землю и отыскивали картофельные клубни, складывая их в два ведра: мелкие - в одно, а крупные -в другое. Поздней осенью и зимой бабушка пряла овечью шерсть на деревянной прялке. В меру своих сил мы участвовали в этой работе, когда пряли, крутили ногой колесо, тянули из кудели нитку, которая наматывалась на катушку. Длинными, зимними вечерами, мама, бабушка из шерстяной нитки вязали теплые носки, варежки, кофты, свитера. В великом посту, когда солнышко припекало сквозь окна, в доме ставили деревянный ткацкий станок. Его бабушка брала на время от дедушки Василия. В раннем детстве на ткацком станке ткали цветные половики. Старую одежду разрезали на узкие и длинные ленты. Одноцветные ленты сматывали в клубки. Эту работу поручали нам детворе. Собирали станок, на барабан установили основу из льняных ниток. Несколько дней громыхал агрегат, в результате получались красивые, а самое главное теплые половички.
Как все дети мы шалили, всюду лазали, желали многое сделать по-своему, но не имели навыков и знаний, результат ушибы, ссадины, разбитые кружки, глиняные миски, оконное стекло. Естественно нас наказывали: папа по вечерам после работы в таких случаях делал внушения, объяснял, что наша шалость привела к снижению семейного дохода, так как разбитые вещи нужно вновь покупать, а для этого необходимо поехать в город. Бабушка, обычно шлепнув по попе, ставила нас на колени в больший угол и говорила: «Стоите, думайте, какое сделали вы прегрешение». Запомнился один случай, в конце лета мама и бабушка были на работе в колхозе, бабуля в огороде, брат и я играли в избе, решили открыть распашное окно. Сняли крючок, удерживающий рамную створку, с небольшим усилием раскрыли окно. Свежий теплый воздух наполнил комнату. Через час на улице похолодало, по небу поплыли темные дождевые тучи. Стали закрывать оконные створки, но они упрямо не желали плотно закрываться. Я приложил максимум усилий, и большое оконное стекло треснуло, упало на улицу и разбилось. С работы пришли мама и бабушка, увидели разбитое стекло, учинили допрос. Мама взяла ремень, настегала нас по попе и поставила в угол до приезда папы. Мы стояли в углу и горько плакали. Папа сделал нам короткое внушение и пошел искать стекло. В те годы многие хозяйственные товары были в дефиците. Оконное стекло появлялось в магазинах очень редко и продавали его специальными деревянными ящиками. Как обычно выручили добрые соседи, подарили кусок стекла. Составное стекло простояло в раме до 1959 года, когда построили новый дом.
В формировании нашей нравственности большую роль играли бабушки. Ведь в раннем детстве они постоянно были около нас и замечали все наши проделки, вовремя их исправляли. В конце нашей улицы был вырыт глубокой колодец. Бросая камешек в него, смотрели, как он падает в низ, ударяется об воду, образуя фонтан водяных брызг. Бабуля увидела это безобразие, отогнала нас от колодца, настрого запретила играть у него. Она говорила, что бросать в колодец, а также плеваться нельзя, грешно. За такие поступки господь Бог накажет.
В конце недели свой испечённый в русской печке хлеб черствел, становился невкусным. За обедом я отодвинул такой хлеб, закапризничал. Бабушка вывела меня за руку из-за стола и поставила в угол. Она говорила, что играть с хлебом, бросать его, капризничать за столом большой грех, который карается Богом. Нам объясняли, чтобы хлеб и другие продукты оказались на столе, затрачено много труда, большого количества людей. Мама и папа ежедневно работают, для того чтобы еда была на столе. После войны по деревням часто ходили калеки, инвалиды и люди слабого ума, они просили милостыню. Старшие деревенские ребята их дразнили. Бабушка забрала нас с этой компании и привела в дом, выдала нам одну треть буханки хлеба и наказала отдать хлеб батьковскому калеке. Бабушка, пережившая три войны, ясно знала, что калеки не виноваты в том, что судьба так жестоко распорядилась с ними. Грешно не подавать милостыню нищим и убогим. Старым цыганкам бабушка также давала подаяния хлебом, картошкой, или другими продуктами. Молодым цыганам не подавала, говорила: «Идите и зарабатывайте сами для своей жизни». Магазинных игрушек у нас не было, их изготавливали бабушки и папа. Папа приносил с работы неисправные электрические выключатели, розетки, колодки, предохранители. Играть с ними быстро надоело, пытались поймать кошку. Она убегала от нас, это заметила бабуля, нашлепала, причитая, не мучайте кошку, это большой грех. Вся семья у нас была православной, крещеной. Бабушки утром и вечером становились на колени перед иконами и молились. Они осеняли себя крестом, прежде чем сесть за стол и крестились после еды. Соблюдали посты, воздерживались от потребления скоромной пищи: мяса, сала, молочных продуктов. Летом, если было время и силы, посещали Новоуситовскую церковь, молились. Мама в посты постилась в определенные дни. Так как каждый день в колхозе ей приходилось выполнять тяжелую физическую работу, то не могла себе позволить ежедневный пост. Папа не соблюдал постов, но уважал чувства верующих, в меру своих сил помогал церкви. Он дружил со священнослужителями. Бабушки в детстве учили нас основам христианства, как вести себя в храме, как совершать молитву, как почитать живых и усопших, учили молитву «Отче наш». Иногда бабушка брала нас с собой в церковь.
Восстановление разрушенного войной хозяйства продолжалось быстрыми темпами. Часть трудоспособного населения отправлялась трудиться на лесозаготовки. За уклонение от работы в лесу органы прокуратуры привлекали их к уголовной ответственности и назначали исправительные работы. Работа на лесозаготовках была самой тяжелой повинностью, выполнялась зимой. На лесозаготовках рабочие жили в приспособленных плохо отапливаемых помещениях, питание было организовано скверно, в основном питались продуктами, взятыми из дома. Рабочий день продолжался от восхода до заката. Мужики ручными пилами валили лес, женщины топорами срубали сучки с деревьев, сносили их в кучи, в последующем сжигали. Лошадьми бревна транспортировали с делянки на временный склад. Ежедневно бригада лесозаготовителей должна была выполнить установленную норму и работала на заготовке леса в течение месяца. Некоторые председатели колхозов за работу в лесу начисляли дополнительно трудодни, это не приветствовали власти, считали данные действия, разбазариванием общественного фонда колхоза.
Председатель Макаровского сельсовета Меркурьев предоставил бесплатно 66 колхозникам строевой лес для строительства личных домов, сгоревших в пожаре войны, за что получил от районного начальства строгий выговор. Вначале пятидесятых годов председателем колхоза был назначен Яков Цветков из деревни Ерилово. Он запомнился односельчанам, как грубый, необразованный, самоуверенный руководитель. При таком начальнике дела в колхозе шли из рук вон плохо. При нем мама и бабушка на санках зимой привозили из болота торф и дрова, лошади же стояли в конюшне. Он выгонял колхозников в престольные праздники на работу, заливал при этом огонь в печи. Яша слепо выполнял все указания вышестоящих руководителей. Именно он отправил мамочку зимой 1952 года трудиться на лесозаготовки. Приехала домой она больной и в скором времени попала в областную больницу, где ее вылечили.
В пятидесятые годы директор Новоуситовского льнозавода договаривался с председателями колхозов о сенокосе для своих лошадей, а также коров работников завода. Папа вспоминал, как он и другие рабочие косили траву около деревни Елизаветино. Рядом проходила немецкая оборонительная линия «Пантера». Поля несколько лет не обрабатывались. В районе предупредили, что поля разминированы, но могут встречаться неразорвавшиеся гранаты, снаряды, множество осколков и других следов недавних боев. Редкий прокос проходил без встречи с металлическими предметами, приходилось часто точить косу. Неразорвавшиеся боеприпасы складировали в одном месте, металл - в другом. Косцы все время прислушивались, если лезвие косы издавала металлический звон, то прекращали работу. Косарь убирал с прокоса осколок снаряда, складировал его. При косьбе папе попались две неразорвавшиеся гранаты, множество металлических предметов, а также кости человеческих тел. К счастью никто не пострадал. В этом колхозе на таких полях работники льнозавода заготавливали сено в течение трех сезонов.
В семейном архиве на чердаке сохранились платежные извещения по сельскохозяйственному налогу гражданки Ивановой Пелагеи Владимировны за 1947г., 1949г., 1950г., 1951г., 1952г., 1955г., Там же отыскал обязательства на поставку государству в 1951г., 1953г., 1954г следующих продуктов: мяса, молока, яиц, шерсти и кожевенного сырья.. Рядом в упаковке лежали страховые свидетельства госстраха по страхованию строений, крупного и мелкого скота, а также обязательства по неналоговым платежам (уплата самообложения). Кроме этого были еще обязательства на поставку зерна, картофеля, лука и чеснока. В архиве хранятся квитанции об уплате налогов, заполненные химическим или простым карандашом. Сельскохозяйственный налог выплачивался в следующие сроки: к 1 сентября, к 1 ноября и к 1 декабря. Он исчислялся на основании обрабатываемого земельного участка и количество скота, но сумма облагаемого дохода каждый год разная. В год моего рождения сельскохозяйственный налог составлял 679 рублей 89 копеек. Семья обрабатывала 29 соток, имела 3 сотки сенокоса, одну корову и двух овец. В 1954 году изменили расчет налога, который стал оплачиваться из расчета 7 рублей 50 копеек с одной сотки земельного обрабатываемого участка. Выплата налога производилась один раз в квартал, равномерно и составляла 240 рублей. По обязательства колхозника на поставку сельхозпродукции, в 1951году бабушка должна была сдать 44килограмма мяса в пункт «Заготскот», расположенный в деревне Разино Мининского сельсовета, 154 литра молока на Новоуситовский молокозавод, 50 штук яиц на пункт РПС, 0,5 штук мелких кож, 0,5 штук свиных кож, 0,99 килограмма шерсти. Кожу и шерсть крестьяне района сдавали в Палкинский пункт «Заготживсырье». В 1953 году Пелагея Владимировна отвозила в Черский пункт «Заготзерно» 6,32 килограмма зерна ржи. В магазине деревни Шабаны принимали от местного населения с зачетом обязательных поставок картофель, лук и чеснок. Мясо, молоко и яйцо необходимо было сдавать в сроки указанные в накладной. Для меня не понятно, почему у колхозников норма сдачи продукции была увеличена на 10%. Кожаное сырье и мясо часто сдавали, используя прикуп, то есть сосед поставлял за тебя 0,5 кож штук, в следующий год ты отвозил в пункт такое же количество кожи за соседа. Выполнение натурального налога осложнялось тем, что пункты приема его были разбросаны по всему району, отсутствовало автобусное или другое сообщение. На пункты приема продукции крестьяне добирались пешим ходом, в лучшем случае на телеге, запряженной лошадью. Бригадиры колхоза крайне неохотно выделяли лошадку для поездки в заготовительный пункт. При не выполнении обязательств налоговые органы высылали гражданину извещение о задолженности по обязательным поставкам сельскохозяйственной продукции. В случае не сдачи числящейся за гражданином задолженности его привлекали к установленной законом ответственности. Молоко приносили к приемщице в течении весны, лета и осени от 6 до 4 литров ежедневно, закупочная цена- 90 копеек за литр. Колхозники имели индивидуальные расчетные книжки, где указывалось количество сданного молока и его жирность. Многие колхозники работали только для того чтобы оплатить всевозможные налоги.
В эти годы начался массовый бег крестьян из деревни в город. Парни, отслужив в рядах Советской Армии три года, не возвращались домой к родителям. Помнится, в раннем детстве к папе приходили женихи и просили на период свадьбы костюм, так как не имели денежных средств, для покупки дорогостоящих товаров, мама выручала невест фатой, которая была подарена своей невесте дедушкой Григорием. Папа понимал сложную ситуацию и передавал парню костюм с условием, что вернет его вычищенным и выглаженным. Финансовое положение нашей семьи в эти годы было лучше, чем у колхозников, папа работал электриком на льнозаводе и ежемесячно получал заработную плату, периодически приносил премию, как передовик производства.
В конце марта, а конкретно 30 марта 1954 года, когда природа, избавившись от сильных морозов и обильных снегопадов, пробуждается и приходит в движение, повсеместно текут ручьи, прилетают перелетные птицы. В нашей семье появился новый маленький мужичок. Коллективно его назвали Володей в честь прадедов. В этом же году в конце мая папу забрали на трехмесячные военные сборы в армию. Службу проходил в поселке Любимец Гдовского района, изучал электрооборудование реактивных самолетов и эксплуатацию их в условиях военного аэродрома. Сохранились письма папы и мамы того периода. Они полны любви и нежности, а также описаниями эпизодов из жизни. Приведу некоторые выдержки из письма мамы папе: «Мамино здоровье стало лучше, отпускает меня на работу. После твоего отъезда она лежала 4 дня, не ела, не вставала, я не ходила на работу. Сейчас помаленьку бродит по избе, да это положение очень тяжелое, что муж отправился, а мать лежит, не встает». В письме мать сообщила, что огород перепахал сосед Володя, денег за работу не взял, сказал что, когда приедет Василий из армии, вместе выпьем. В колхозе Яшу Ериловского сняли с должности председателя без собрания, дела принял Павел Горбуновский, бывший шофер, участник Великой Отечественной войны, член партии коммунистов. В следующем письмо мама сообщала, что пришла страховка на 66 рублей 88 копеек, а также обязательства на поставку 131 килограмма картофеля, подписалась на государственный займ, на 50 рублей, заставляли на 75 рублей. Картофель в огороде матери помогали сажать двоюродная сестра Зоя, и ее муж Николай. После Зарецких пятниц матери одной пришлось копать торф на болоте. Вот что писала мама: «Я ведь была озабочена торфом, с горем и со слезами накопала ведь. Это работа неколхозная, а своя, так что работаешь не так, а с раннего утра до позднего вечера».
В конце июня в Шабанах прошло общее собрание колхозников, где постановили трудоспособному вырабатывать в год минимум 200 трудодней, а домохозяйке и с детьми 150 . По итогам года председатель пообещал колхозникам по одному килограмму зерна на трудодень. Конец мая, июнь 1954года были сухими и жаркими, всходы на огороде приходилось поливать утром и вечером, то есть до колхозной работы и после нее. Огурцы родились на славу, мама возила их продавать в город Остров, покупали их горожане по 5-3 рубля за десяток. В конце сезона огурцы на базаре города Острова подешевели, мама продавала их по одному рублю и 75 копеек за десяток. На вырученные от продажи деньги покупала одежду, ткани для хозяйства, детям гостинца. Предприимчивые люди производили оптовую скупку огурцов по 3 рубля за килограмм, об этом извещала мама в письме. В июле пошли дожди, которые затруднили заготовку сена для колхозного и личного скота. Папа постоянно интересовался здоровьем и поведением своих детей, особенно младшего сына. Из письма мамы стало известно, что когда она и бабушка пасли деревенских коров и овец, днем волк ухватил за шею ярку и потащил в кусты. Пастухи закричали, бросили в него палки, волк отпустил овцу, а сам убежал в сторону болота.
Я помню, что зимой на подоконниках окон стояли торфяные горшочки, в которых колхоз выращивал рассаду капусты и других овощей. На ночь их убирали от окон, ставили на скамейку у плиты, днем переносили ближе к свету. В письме папа интересуется результатом глупого начинания. Мама отвечает: «Дорогой, они (горшочки с рассадой) пошли все насмарку и сейчас лежат большой кучей около кладовой». В одном письме мама объяснила смысл жизни, как она понимает его. «Васенька, почему ты все пишешь твоя воля. Ведь у тебя своей воли нет, я считаю, что у нас совместная воля жизни и собственной воли нет. Может быть, ты думаешь, что в настоящее время живем врозь, но со мной много живет родных людей, я вообще не могу по своей воле жить. Все от кого-нибудь зависим или от обстоятельств.» « До свидание, миленок Вася. Целуем крепко и много раз своего милого и дорогого мужа, отца и зятя Васю». Так заканчивались все письма. В конце августа папа прибыл домой из военных сборов. Всем домочадцам он привез подарки, кроме этого детям яблоки, маленькому Володе пластмассовые игрушки. Мама всю свою жизнь отдала семье, интересы семьи ставила выше собственных желаний и хотений. В этом духе она воспитала своих сыновей.
Рабочий день в колхозе был не нормирован, начинался рано утром с восходом солнца, а заканчивался поздно вечером, после захода солнца, отпуска отсутствовали. В течение года колхозник должен был сделать 250 трудодней, при не выполнении нормы он лишался значительной части оплаты труда в денежном и натуральном исчислении. Лица старше 60 лет освобождались от обязательной нормы трудодней, но привлекались на разные полевые работы, пенсию не получали.
Согласно акта от 21 октября 1951года бабушка Пелагея Владимировна купила от наследника Алексеева Александра Алексеевича каменный трехстенник без потолка и пола и часть коридора за 500 рублей. Председатель Макаровского сельсовета Семенов своей печатью заверил акт. Он был составлен в присутствии члена колхоза «Красное Бородино» Иванова Алексея Ивановича. На обратной стороне акта написано: за слеги 4 штуки деньги в сумме 100 рублей получил 1 ноября 1951 года, пол и потолок взял 15 января 1952 года, а рамы 3 штуки продал за 75 рублей. С этого времени наша семья стала полноправным владельцем всего дома и хозяйственных построек.
В 1954 году четыре небольших колхоза власти объединили в один крупный колхоз, назвали его имени Мичурина. В новый колхоз вошли следующие деревни: Бородино, Ерилово, Шабаны, Боловино, Носово, Глазуны, Сопки, Батьково, Антоново, Макарово, земельная площадь хозяйства составляла 28,11 квадратных километров. В деревнях насчитывалось 255 домохозяйств, где проживало 882 человека, из них 419 трудоспособных. В деревнях Батьково и Шабаны работали начальные школы, которые имели 105 посадочных мест. В этих же деревнях были сельские магазины и клубы с киноустановками. Председателем колхоза имени Мичурина выбрали бывшего председателя колхоза имени Буденного Александра Михайловича Васильева.
Александр Михайлович родился в деревне Макарово в 1922году. В первые дни войны был призван в Красную Армию, участвовал в тяжелых боях в блокированном городе Ленинграде. Постоянные обстрелы, бомбежки, голод привели его в болезненное и истощенное состояние. По дороге жизни Александр был отправлен в госпиталь на Большую землю. После госпиталя воевал под городом Старая Русса, освобождал родную Псковщину, Латвию, Польшу. Войну закончил в логове врага в Германии, где служил в комендатуре до 1947 года. Родина наградила его медалями за «Отвагу» и «За боевые заслуги», присвоила звание младшего лейтенанта. Он руководил колхозом имени Мичурина до его объединения с колхозом имени Кирова.
В пятидесятые годы между селениями Шабаны и Носово колхозники посадили новый фруктовый сад, Здесь рядом с яблоней и грушей росли смородина и крыжовник. Центр колхоза и правление его располагался в деревне Шабаны. Здесь же построили для автомашин гараж с механической мастерской. За деревней Шабаны существовал скотный двор, коровник, а также пилорама и зерносушильное хозяйство. Скважина, которая постоянно выливала из недр земли воду, обеспечивала потребности животноводческих помещений. Колхозная строительная бригада, используя местный известняковый камень, построила в колхозе имени Мичурина свинарники, коровники, конюшни, картофелехранилища и силосные башни. В поле и на фермах преобладал тяжелый физический ручной труд, рабочий день был не нормирован, начинался с восходом солнца, а оканчивался в потемках, когда светило опускалось за горизонт.
5 марта 1953 года скончался И.В. Сталин. Во главе государства стал Г.М. Маленков. Впервые руководство страны стало проводить политику, направленную на реальное улучшение жизни людей. Правительство аннулировало всю задолженность с личных хозяйств, накопившуюся у крестьян за несколько лет. Одновременно снизили нормы обязательных натуральных поставок с личного хозяйства, и в два раза уменьшили налог за пользование крестьянами земельных наделов. Маленков принял меры по развитию отраслей промышленности, производящих товары народного потребления. До сего времени Маленков является одним из популярных деятелей страны. В 1953 году колхозы Палкинского района первыми в области выполнили план по продаже мяса, зерна и льна, что позволило приобрести хозяйствам грузовые и легковые автомашины, дизельные двигатели, пилорамы. Натуральные и денежные доходы колхозников также возросли, но каждый труженик должен был ежегодно подписаться в размере месячной зарплаты на облигации обязательного государственного займа. Натуральные налоги в 1954 году были снижены на 30- 40%, для колхозников сделали скидку на 10%.
Колхоз имени Мичурина в 1954 году получил миллионный доход от продажи государству сельхозпродукции. В деревне Бородино началось массовое строительство новых домов, ремонт надворных построек. Излишки сельхозпродукции со своих огородов колхозники стали продавать на рынках городов Остров, Псков и Ленинград. Сохранилась справка, выданная правлением колхоза имени Мичурина Макаровского сельсовета, Палкинского района, Псковской области члену колхоза Ивановой Ларисе в том, что она продает картофель на базаре города Ленинграда из своего личного хозяйства. Справка действительна до 22июня 1955года. На справке поставлен штамп и печать колхоза, а также она подписана председателем и счетоводом.
1 сентября 1955 года старший брат Ваня пошел в первый класс, в Шабановскую начальную школу. Родителям прибавилось забот. Домашние задания проверяла мама, она же помогала решать задачки по арифметике, за плохо выполненные упражнения наказывала, ставила в угол. На протяжении двадцати одного года мама и папа учили троих детей в школе, затем в институтах. В 1957 году я поступил в первый класс Шабановской начальной школы. Преподавателем у нас с братом была Мария Ивановна Тимофеева, высокая стройная серьезная женщина, проживающая в деревне Сопки. Ее муж Михаил работал в колхозе шофером на грузовой автомашине. Их единственная дочь Валя ходила в начальную школу вместе со мной, сидела на передней парте напротив стола преподавателя.
Шабановская начальная школа была деревянной и расположена в центре деревни, фронтоном смотрела на центральную улицу. В школьном здании было две комнаты, их соединял дощатый коридор. В торце коридора размещались туалеты. Зимою комнаты обогревались круглыми печками – буржуйками, которые топила уборщица. Справа от школы находились постройки Амосовых, слева протекал ручеек, берущий начало от выливающейся артезианской скважины и уходящий в землю за зданием школы. В каждой комнате учились ученики двух классов: первого - третьего и второго - четвертого. Классная комната Марии Ивановны двумя окна смотрела на деревенскую улицу. Черная школьная доска крепилась к перегородке, отделяющей две комнаты, тут же висела географическая карта СССР, в углу стояла черная печка. Первоклассников Мария Ивановна рассаживала за парты сама в первом или втором ряду от окон, смотрящих на ручей. Моя парта стояла в первом ряду, и я иногда мог посматривать через окошко на изменчивую погоду на дворе. В третьем и четвертом классе ученики сидели за партами в третьем ряду. Полностью деревянная парта, рассчитанная на двух учеников, имела твердую спинку и такое же сидение. К верхней наклонной столешницы крепились две откидные крышки. В центре передней верхней плоской доски столешницы существовало углубление для чернильницы и два продольных паза для хранения ручек и карандашей. Когда вставали школьники для ответа на поставленные вопросы, то откидные крышки создавали резкий шум. Перовые ручки, которыми писали в те годы, создавали массу неудобств и в первую очередь, это кляксы, украшающие тетрадки. Поступая в первый класс я знал все буквы, смог по слогам читать, писать карандашом печатные буквы, но у меня имелся дефект речи в произношение звуков р и л. О логопедах в деревнях не слыхали, а учителя тоже не знали как помочь школьнику. Этот дефект затруднил учебу в начальной школе, которую я закончил с хорошими оценками, проявив прилежание. В первый и второй классы я ежедневно ходил в Шабановскую школу со старшим братом Иваном, который учился в третьем и четвертом классах. Это был скромный, старательный ученик, за свои знания получал хорошие и отличные оценки. Я во всем старался походить на старшего брата, брал с него пример, он был мой помощник, защитник, друг и собеседник. Вместе готовили уроки, играли, помогали родителям.
Мария Ивановна вела уроки сразу в двух классах, В зависимости от предмета она строила план урока. По чтению, истории и географии, которые изучали в четвертом классе, в начале урока проверяла выполнение домашних заданий, вызывала к доске, затем объясняла новый материал и задавала задания на дом. По чистописанию, русскому языку, арифметике преподаватель регулярно проверяла выполнение в тетрадях домашних работ и с первого дня ставила оценки. В середине урока Мария Ивановна объясняла новый материал, затем по ее распоряжению ученики самостоятельно выполняли письменные упражнения, примеры или задачи из учебников. Помнится по чистописанию, долго писали в тетради палочки, круги, черточки и закорючки, рисовали крупные буквы, и цифры. За первое полугодие изучали все буквы и цифры, писали их в тетрадях с крупной линейкой. Ученики любили свою учительницу, но некоторые школьники не желали учиться, не готовили домашних работ, их оставляли на второй год. Второгодники мешали учителю проводить занятия. Мария Ивановна их наказывала, ставила в угол, удаляла из класса, иногда ударяла указкой по рукам. У всех этих оболтусов, не сложилась жизнь, они рано покинули грешную землю, познакомились с тюрьмой и оставили о себе дурные воспоминания.
Шабановская начальная школа не имела элементарной спортивной площадки, уроки физкультуры проходили на лужайке с правой стороны здания, чаще всего играли в мяч. Все ребята любили уроки пения, они проходили весело в соседней комнате, здесь собирались ученики четырех классов, коллективно разучивали песни школьной программы.
Для нас была большая радость, когда электрифицировали шабановские крестьянские дома и лампочки «Ильича» засветили в классах школы. Позже электричество пришло и в другие деревни колхоза имени Мичурина. Первого января 1957 года заговорило в нашей деревне радио, это чудо, что простые крестьяне могли слушать новости Москвы, концерты, постановки, все то, что транслировалось по сети радиовещания. Прабабушка Елена долго не могла понять, кто говорит и как слова и звуки бегают по проводам и льются из ящика, укрепленного на стене.
Пасмурным весенним днем, когда снег уже растаял и всюду стояли лужицы с талой водой, но солнце еще не прогрело землю, 12 апреля 1961 года по радио передали сообщение, что наш советский человек Юрий Гагарин на космическом корабле совершил один оборот вокруг Земли и благополучно приземлился в заданном районе. Все ученики по дороге домой радостно обсуждали эту новость. Деревенские ребята знали, что ранее на космическую орбиту запускали искусственные спутники, последние с собаками на борту. В те годы в народе распевалась частушка: «наши Лайку запустили, вышла на орбиту, чем собаку погубили, лучше бы Никиту». Тогда мы не могли представить, что после этого события мир изменится, будет более динамичным, напряженным, многие отрасли народного хозяйства получат невиданное ускорение. На многие годы космонавты для нас стали кумирами.
В моей памяти полнее сохранился полет в космос Германа Титова, произошедший в этом же году в начале августа. На грузовой машине из бывшего Сошихинского района папа привез сено, которое попало под дождь и требовало просушки. Брат и я распустили сено на площадках перед домом, по радио передавали музыкальный концерт, чтобы веселее работать, открыли створки окна, включили радио на полную мощность. Поворачивая сено, четко услышали, что летчик Герман Титов в космосе совершил несколько оборотов вокруг Земли. Радостные, побросав работу, устремились в дом поближе к приемнику, полностью прослушали сообщения ТАСС. В приподнятом настроении, обсуждая новость, продолжили сушку сена. В дальнейшем я узнал все подробности героических подвигов наших летчиков - покорителей космоса.
По сложившейся традиции последний звонок, урок в шабановской школе завершился походом выпускников в ореховую рощу, растянутую по противоположному берегу реки Великой, напротив деревни Шабаны. Тогда не отмечали день окончания школы, не приносили цветы тем более подарки. Родители не ремонтировали мебель, не красили полы, парты. Все эти и другие работы выполняли работники колхоза по нарядам, в частности из леса привозили на Новый год елку. В первом классе на елку я подготовил стишок, но когда выступал от робости забыл последние четверостишие, покраснел, и запинаясь, что-то пробормотал. Дома мама не стала меня ругать за плохое чтение стихотворения на празднике, но посоветовала больше читать книг вслух, тогда со временем у меня все получится. В дальнейшем в начальной школе я не выступал на праздниках.
В шабановском клубе днем для детей показывали кинофильмы. Входной билет детям на сеанс в кино до 1 января 1961года был 50 копеек, взрослый билет после денежной реформы стоил 20 копеек, детский 5 копеек. Заканчивались занятия в школе, ребята покупали билетики на сеансы кино, ждали, когда нас запустят в клуб, а на экране будут проходить волшебные действия. Иногда родители после работы посещали клуб и смотрели культовые фильмы. Очень редко они брали старших сыновей на просмотр вечерних сеансов.
В те годы молодежь распевала частушки: «Председатель едет на машине, бригадир на лошади, а голодные колхозники топают в кино». Первую легковую машину «Победа» председатель колхоза Васильев А.М. по пьянке. разбил на повороте с дуловской дороги на макаровскую. В дальнейшем колхоз для председателя покупал вездеходы Уазики, содержал шофера. В конце пятидесятых и в начале шестидесятых на селе были перебои в снабжение крестьян печеным хлебом. В магазинах перестали продавать ржаную и пшеничную муку. Ежедневно большие очереди выстраивались за буханкой хлеба, в руки давали только по два батона. Часто за хлебом отправляли меня и брата. Обычно буханки привозили в грузовом фургоне сразу после обеда, экспедитор носил в начале лотки с черным хлебом, затем несколько поддонов с булками. Народ в очереди, растянувшейся по всему залу магазина, приходил в движение, как только тетя Шура Коротюк начинала отпускать хлеб и другой товар. Выбор продуктов был невелик: серые макароны, просяная, пшенная крупа, очень редко продавали гречневую и рисовую крупу, обычно три–четыре вида рыбных консервов в томатном соусе, реже в масле, печенье, пряники, конфеты ириски или подушечки, соль, пряности. Селедку, масло подсолнечное привозили в бочках. При продаже селедку заворачивали в два слоя оберточной бумаги. Специальной кружкой продавец наливал масло в бутылку покупателя. Повышенным спросом у покупателей пользовалась водка, продавали «Московскую водку» за 2 рубля 72 копейки, плодово-ягодное вино по 98копеек. Пиво «Жигулевское» или «Мартовское» завозилось в магазин очень редко и раскупалось моментально. Канцелярские, хозяйственные товары поставляли нерегулярно. Помнится, что долго на стене магазина висел хомут большого размера. Керосин, необходимый для заправки ламп освещения, хранился в большой бочке на улице за проволочной загородкой. Его наливала тетя Шура мерной кружкой в бутылки. Во время летних каникул вдвоем с братом часами стояли в очереди при любой погоде и ожидали приезда хлебной автомашины. Сельский житель – постоянно занятый человек, а он вынужден был проводить время в очереди за хлебом насущным, который выращивал в колхозе. В очереди стояли в основном пожилые крестьяне и дети. Они толкались, спорили, ссорились, медленно продвигались к прилавку. Иногда простояв за хлебом несколько часов, узнавали, что машина сломалась и сегодня не будет подвоза печеных батонов. Грустные возвращались домой, зная, что завтра может все повториться. Вновь придется спасаться от надоевшего дождя в духоте под крышей магазина, унизительно покупать две буханки хлеба.
Летом после окончания третьего класса на грузовой открытой колхозной машине ездили на экскурсию в Пушкинские Горы. Школьники побывали на могиле поэта А.С.Пушкина, в селе Михайловском, на городище Воронич. Ученики гуляли по тенистым аллеям парка, любовались великаном дубом, вокруг которого была натянута металлическая цепь. «Золотая цепь на дубе том, там днем и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом». Экскурсовод подробно рассказывала нам о жизни Александр Сергеевича в селе Михайловском. Посетили мы и домик няни Арины Родионовны. Весело и познавательно прошло общение с гениальным поэтом земли русской.
В городе Остров во время Великой Отечественной войны в тылу врага действовала подпольная группа, возглавляемая Клавой Назаровой. Она поддерживала связь с партизанами, передавала им разведанные данные о врагах, наносила существенный урон немецким захватчикам. Фашисты схватили Назарову и публично повесили на центральной площади города Остров. Клаве Назаровой посмертно было присвоено звание героя Советского Союза. Школьники, пионеры собирали по деревням металлолом, средства, полученные от его сдачи, власти использовали на строительство памятника Клаве Назаровой. Все пионеры района присутствовали на открытии памятника Назаровой. На колхозной машине пионеров Шабановской школы отвезли в город Остров, где состоялось торжественное открытие памятника.
Мама регулярно посещала родительские собрания, где рассматривались вопросы обучения и воспитания, никаких денежных поборов для школы не было. Маме приятно было слышать хорошие отзывы учительницы Марии Ивановны о сыновьях. Она гордилась своими детьми. При всей своей занятости, работа в колхозе, домашнее хозяйство, семья, мама находила время проверить домашние задания, помочь в решение задачек, подсказать, да просто посоветовать, как поступать в тех или иных случаях. Она была строгим, взыскательным воспитателем, но по жизни настоящим другом для своих детей. В окрестных деревнях нас называли «Ларискины дети».
Наша семья всегда выписывала на почте газеты и журналы. Для себя папа получал газету «Правда», мама журнал «Крестьянка», содержащий много полезных советов по домашнему хозяйству, сельской жизни. В центре журнала располагался вкладыш с всевозможными выкройками и советами по рукоделию, в конце каждого номера помещали текст популярной песни с нотами. Используя выкройки, мама в редкое свободное время шила для семьи несложные швейные изделия. Советы журнала она использовала при уходе за скотом и выращивании овощей. Приезжая на велосипеде с работы домой усталым, папа брал в руки свежую газету «Правда» в начале просматривал ее, затем вдумчиво читал передовицу, международные сообщения и статьи, которые его заинтересовали. В это время бабушка подогревала ужин и накрывала стол. Родители всегда выписывали местную районную газету, которая освещала жизнь района. Нам школьникам приходила «Пионерская правда», таким способом мы тоже приобщались к чтению газет. Журналы и книги самостоятельно получали в сельской библиотеке. В старших классах для развития детей мама выписывала нам журнал « Наука и жизнь».
Наше детство проходило в эпоху правления «дорогого Никиты Сергеевича Хрущева». Нельзя отделять жизнь отдельной семьи от сложившейся обстановки в деревне, в колхозе, а значит от политики партии коммунистов и решений правительства в отношении деревни. Свое правление Хрущев начал с доклада на Пленуме ЦК КПСС 3 сентября 1953года: «О мерах дальнейшего развития сельского хозяйства СССР». На пленуме Никита Сергеевич открыто сказал, что люди на селе живут плохо, бедно, униженно, хуже, чем в городе. Народ в колхозах не хочет жить, уклоняется и разбегается по городам, стройкам. Он призывал материально заинтересовать колхозника, снизить налоги и поборы. Эти решения позволили увеличить выпуск сельскохозяйственной продукции, но продовольствия в стране катастрофически не хватало. В феврале 1954 года опять на пленуме выступил Хрущев «О дальнейшем увеличении производства зерна в стране и об освоении целинных и залежных земель». По его призыву тысячи парней и девушек, а также молодые семьи поехали на целину разрабатывать земли Оренбуржья, Казахстана, Алтая, Западной Сибири. Здесь они встретились с той же черствостью и равнодушием со стороны властей. В первые годы использования целинных земель получали хорошие урожаи, но не было возможности полностью сохранить собранное зерно, не хватало транспорта для его перевозки, отсутствовало зерносушильное хозяйство, мало было элеваторов. С нашей деревни двое молодых парней уехали в Оренбургскую область осваивать целинные земли. Кроме хлеба, как селянину, так и горожанину для жизни нужны мясо, молоко, овощи, одежда и обувь и т.д. В январе 1955 года очередной пленум принял постановление «Об увеличении производства продукции животноводства». На зональном совещании работников сельского хозяйства северо-западных районов РСФСР в 1957 году Никитой Хрущевым был поднят лозунг: «Догнать США в ближайшие годы по производству животноводческой продукции на душу населения ». В стране и в колхозах начали массово забивать скот, не думая о завтрашнем дне. Лошадка на селе очень помогала крестьянину и колхозу во время полевых работ, в получении стабильных урожаев. Незаменима она была на многочисленных малых колхозных фермах. Большую часть лошадей, колхоз сдал на мясокомбинат для производства конской колбасы. В результате неразумного использования сельскохозяйственной техники и рабочей силы возросла себестоимость сельхозпродукции в колхозе. Приписки и очковтирательство, в отчетах по выполнению планов достигли огромных размеров.
После всесоюзного совещания, проведенного в Москве в 1958году, по возделыванию кукурузы, власти стали усиленно насаждать ее в колхозах и совхозах. Я вспоминаю, как на поле за горкой Журавкой впервые посеяли кукурузу. До конца мая она не всходила, затем появились отдельные зеленые столбики, густо росли сорняки. Школьники и бабушки были отправлены бригадиром полоть кукурузное поле, спасать « царицу полей». В знойные, июньские дни ребятишки выдирали сорняки на поле. В этом году оно фактически прогуляло. На следующий год под кукурузу было отведено одно из лучших полей колхоза, по берегу реки Великой. Зимой на береговые земли возили органику. Кукуруза выросла на славу, густая, выше человеческого роста. Дети нашей деревне играли в ней в «войнушку», початки использовали, как гранаты. А на следующий год с кукурузой не повезло, ее посеяли много, но заморозки в конце мая полностью сгубили посевы. Поля пересеяли семенами вико-овсянной смеси. А еще вспоминается, в сентябре утренний заморозок превратил зеленое кукурузное поле в желтое. В силос она уже не шла. Прицепные комбайны измельчали желтую кукурузу и разбрасывали ее по полю. Практика показала, что кукуруза хорошо расла на плодородных, хорошо удобренных органическими и минеральными удобрениями полях, требовала большого ухода и очень капризная по погоде. В дальнейшем в шестидесятые годы колхоз выращивал кукурузу на силос, но на ограниченных площадях.
В феврале 1958 года пленум ЦК КПСС принял постановление: «О дальнейшем развитии колхозного строя и реорганизации машинотракторных станций (МТС)». На основании приказа №7 от 14 января 1959года папа был освобожден от обязанностей электрика Палкинской МТС и назначен электриком Палкинской РТС (ремонтно-тракторная станция). У него увеличился объем работы, приходилось выезжать на ремонт электрооборудования тракторов, комбайнов и другой техники и выполнять его в полевых условиях, непосредственно в колхозах. Часть трактористов МТС, не пожелала работать в колхозе, стали трудиться на предприятиях в городах. В течение нескольких лет колхозы выплачивали государству денежные средства за переданную им из МТС технику, которая была серьезно изношена. Это подорвала экономику многих сельских хозяйств. РТС выполняла капитальные ремонты тракторов, комбайнов, Текущим ремонтом и обслуживанием тракторов стали заниматься колхозы, не имеющие ремонтной базы и подготовленных специалистов. Из-за частых поломок техника простаивала, удлинялись сроки полевых работ, снизилась выработка мягкой пахоты на один трактор. Реорганизация МТС для колхозов имела положительные стороны, они единолично распоряжались техникой, ненужно было платить МТС за использование техники на полях хозяйства и отдавать им зерно, которое МТС выдавала трактористам и другим работникам предприятия в виде натуральной платы. Папа вспоминал, как осенью на грузовике развозили зерно в мешках трактористам, в том числе несколько мешков привозили ему в деревню. Дороги были скверные, автомашина часто буксовала, приходилось брать в руки лопату и топор, и помогать грузовику, толкая его, выезжать из грязи и луж.
В пятидесятые годы государство повысило закупочные цены на продукцию полеводства и животноводств. Существенно возросли цены на льнопродукцию. Труд колхозников и погодные условия позволили колхозу имени Мичурина получать в течение ряда лет высокие урожаи льнотресты и льносемя. Лен крестьянки таскали руками и вязали снопы. Ежедневно бригадир замерял, кто и сколько соток вытеребил льна. Таким образом, осуществлялась материальная заинтересованность в результатах труда. В конце рабочего дня брат и я прибегали на поле, где таскали лен и помогали маме. Мы собирали снопы и ставили их в стойки. По итогам года колхозники получали хорошие премии, еще большие премии и награды доставались руководству колхоза. В деревнях появились первые мотоциклы, люди стали стоиться. Практически все дома в деревне Бородино были перестроены.
В 1958 году на семейном совете решали вопрос о строительстве нового дома, где его ставить в деревне Бородино или в поселке Новая Уситва. Новая Уситва имела одно преимущество близость к месту работы папы. В Бородино хорошая земля, сад, крепкие надворные постройки, в огороде колодец, баня, рядом река Великая. Папе повезло, директор МТС Егоров Н.Е. продал ему недорого бревна, которые заготовил для строительства своего дома в поселке Новая Уситва. На предприятии работала пилорама и столярный цех. Из бревен большого диаметра на пилораме напилили двухкантный брус, из которого плотники сделали сруб дома. Дощатый обапол использовали на потолок, а горбыль на обрешетку крыши. Из части бревен на пилораме сделали на половую, обрезную и не обрезную доски. В столярном цехе дядя Петя изготовил оконные рамы, наличники, заготовки для дверных и оконных коробок, плинтуса. Осенью 1958 года нанятая бригада плотников из города Острова топорами и ручными пилами обрабатывали бревна, рубили сруб дома, который располагался в течении зимы и весны напротив дома дедушки Василия. Стоился дом большим 9 метров в длину и 6 метров в ширину, родители рассчитывали, что кто-нибудь из сыновей будет жить в деревне, занимаясь сельскохозяйственным трудом.
Следующий год был для нашей семьи тяжелым, сложным и напряженным. В середине февраля, когда на дворе бушевала вьюга, а крепкие морозы больно щипали уши и щеки, на 94 году жизни умерла всеми любимая, доброй души бабушка Елена Ермолаева, которую похоронили рядом с мужем на Староуситовском кладбище. Так как мой дед Григорий Алексеевич погиб и похоронен в Польше, но не был произведен обряд отпевания, то священник выполнил этот обряд, одновременно отпевал прабабушку и деда. На первых порах нам очень не хватало мудрой, ласковой и заботливой бабушки Елены.
В конце мая родители приступили к разборке старого дома, старшие сыновья работали вместе с ними, выполняя посильную работу, освобождали от разного хлама чердак, выносили из избы, коридора и подвала продукты, посуду и всевозможные предметы, убирали мусор. Родители решили поставить новый дом на старый фундамент, но расширив свободное пространство между домом и хлевом. Папа продал колхозу каменный трехстенник. Его разобрали колхозники и красную известняковую плиту отвезли в другую деревню, использовали на строительство коровника. Родители в начале стройки сложили из плиты переднюю стенку фундамента и каменный бут под основание печи. В саду папа смастерил маленькую печку, на которой варили кушанья и картошку для свиньи. В воскресный день июня толокой, бригада плотников плюс деревенские мужики собрали коробку дома, между бревнами прокладывали сухой мох, привезенный из болота, установили стропила. Для гидроизоляции между фундаментом и домом уложили листы толя. Чтобы дом долго стоял и радовал хозяев под больший угол, папа положил денежки. Неделю плотники дружно продолжали строительство дома, навели на крыше обрешетку из горбыля, сверху закрепили толь, зашили фронтоны и приступили к креплению щепы, которую папа частично изготовил в деревне Шабаны на строгальном станке, а другую часть купил в магазине строительных материалов. Налоговый инспектор Александр, проживавший в соседней деревне Крюково, запретил бригаде плотников работать по найму, так как у них не было патента. Уговоры и просьбы не помогли, папе пришлось плотников рассчитать и самому заканчивать строительство. Власть всячески уничтожала частные малые часто кустарные предприятия, сдерживала инициативу человека труда. Бригада плотников в дальнейшем распалась, хотя потребность в их работе была высокой. Колхозы строили животноводческие фермы, гумна, хранилища и другие хозяйственные постройки. В деревнях и городах жители развернули индивидуальное строительство, но правительство запретило банкам выдавать кредиты под постройку жилых домов. Квартирный вопрос в городах вышел на первое место.
В первую очередь при строительстве дома папа настелил пол в первой половине дома, поставил оконные коробки и закрепил в них застекленные оконные рамы, навесил входную дверь. Продолжительное время заняли работы по сборке и подгонки досок потолка избы и второго коридора. Нанятый печник сложил русскую печь со щитком, Я помню, как бабушка определяла размер печи, где пекут хлеб. Она в печь поставила 8 противней, 7 для ржаного хлеба и одну для белой булки. Сложенную печку обмазали красной глиной, в которую добавили для лучшей связки сенную труху. Затем она двое суток сушилась, после стали протапливать ее понемногу, просушивая изнутри.
Во время постройки дома родители и бабушка спали в переднем сарая, а дети ночевали на полу в доме дедушки Васи. Этим летом впервые брат и я под руководством мамы три дня трудились на заготовке торфа на болоте. Ввиду строительства дома папа не участвовал на этой работе. Самую тяжелую работу по резке торфяных брикетов выполняла мама, мы относили сырой торф на площадку и устанавливали его ребром для сушки на воздухе.
Престольный праздник Петров день, который отмечали в деревне 12 июля, проходил в новом доме. В новой печи испекли ржаной и пшеничный хлебы, на плите сварили свиной холодец, в подвале в кадушке приготовили свежий квас. Папа купил в магазине несколько бутылок водки, а также изготовил пару литров первача- самогонки, на лежанке стояла кадушка с брагой.
Тогда власти боролись с самогоноварением, устраивали показательные суды, налагали на самогонщиков штрафы. Самогонку гнали, скрытно, поздним вечером в ненастную погоду. На первый прогар плиты ставили горшок, наполненный брагой. Сверху на него надевали другой горшок с отверстием в днище. На лежанке располагался охладитель, состоящий из корыта, заполненного холодной водой и металлической трубы змеевика. Соединения двух горшков и верхнего со змеевиком плотно заделывалось специальной замазкой. По льняной нитке положенной внутри выходного отверстия трубы самогонка стекала в большую кружку. Продолжительное время брага варилась в чугунке, кипела, пары отходили по трубке, где охлаждались водой охладителя, происходила конденсация паров, и капал в кружку первач. Перегон браги прекращался, когда из трубки начинала стекать почти чистая вода. В комнатах устанавливался стойкий сивушный запах, на ночь двери не закрывались, в печи был открыт шибер. На следующий день рано утром, в конце огорода в укромном месте выливали остатки браги и мыли горшки. Разлитую по бутылкам из темного стекла самогонку прятали в кустах смородины и крыжовника. Все деревенские жители периодически производили самогонку, но в описываемое время в наших деревнях не торговали самопальной водкой и самогонкой. Спиртные напитки были незаменимым товаром особенно для многочисленных военных вдов. Самогонкой рассчитывались за вспаханный соседом огород, за отремонтированную плотником кровлю, за привезенный трактористом из болота торф и дрова, угощали ей ветфельдшера, бригадира, электрика, на стол для гостей тоже ставили самогонку. Очень часто выручала она крестьянина и спаивала народ.
Вечером 12 июля родители, наши гости, и старшие сыны ходили на ярмарку в село Горончарово. Праздничный стол в новом доме поставили в большой комнате, гостей прибыло много. За столом вели беседы о жизни в колхозах, о строительстве и проблемах, которые случаются при этом, а также пели песни военных лет. Все мужчины, которые присутствовали за петровским столом, прошли горнило минувшей войны. В перерывах между тостами ставили на патефон пластинку. Под звуки музыки мужчины и женщины пускались в пляс, каждый на свой манер. Праздничное застолье закончилось далеко за полночь. В нашем доме за столом в праздники и будни дни никогда не было ссор, конфликтов, тем более драк. Дети, гости спали на соломенных матрасах, уложенных на полу в большой комнате, вдыхая аромат сосновых досок, вновь положенного пола.
В течение всего года родители продолжали строительство дома. Основные строительные работы они закончили в середине октября. Электропроводку в маленькой комнате и коридорах отец выполнял совместно с Николаем Тихомировым в ноябре месяце, когда на дворе по утрам мороз сковывал ледком многочисленные лужицы. Отделочные работы по дому продолжались несколько лет. Со временем соломенные крыши хлева и сараев стали протекать, обрешетка гнить, Папа и сыновья сняли с крыш солому, заменили обрешетку, закрепили листы рубероида и приколотили осиновую дранку.
Летом папа на каждый день давал нам посильное задание, в основном уборка стружки и других древесных отходов, а также поливали растущие на грядках овощи, удаляли сорную траву с картофельного поля и пололи грядки овощей, выполняли и другие хозяйственные работы. В год строительства дома Иван и я стали самостоятельно пасти деревенское стадо коров и овец. Постоянных пастухов в деревне не было. Каждое хозяйство, имеющее домашний скот, пасло стадо по очереди в зависимости от количества пасущей живности. Летом выгоняли коров из хлевов рано в половине шестого, очень не хотелось покидать теплую постель, но мамочка просила, поднимайтесь сыночки, наша очередь пасти деревенское стадо. Основное деревенское пастбище располагалось в низине у болота в двух километрах от деревни за Дуловской шоссейной дорогой. Пастухи погоняли бородинское стадо на пастбище по разбитой тракторами проселочной дороге. В деревне ее называли выгоном, в ширину она ограничивалась мелиоративными канавами, за которыми по обеим сторонам простирались колхозные поля. Коровы частенько перебирались через канаву и устремлялись в посевы, «грезу». Для того чтобы коровы не заходили на посевы, я шел по борту левой канавы, Ваня по берегу правой канавы и подгоняли коров. За шоссейной дорогой коровы и овцы паслись на площадях вдоль речки Чернушка, которая была спрямлена и углублена мелиораторами. Она начинала свой путь с Адерихинского болота, а заканчивала впадением в реку Великая между деревнями Крюково и Самохвалово. Полноводной речка была весною после таяние снега и после многодневных дождей летом или осенью. В засушливые периоды она частично пересыхала, оставляя глубокие ямы - «мочалины», заполненные ржавой водой, в которых подрастали щуки. Утром мама собирала сумку с продуктовым набором для пастухов, состоящую из черного хлеба, двух отваренных яиц, кусочков вареного свиного мяса и сала, двух бутербродов белого хлеба с маслом, а также бутылки с холодной колодезной водой. Когда на грядках вырастали огурцы, помидоры, созревали яблоки и груши, их также клали в суму. В сумке с продуктами всегда тасками художественные книжки, которые читали в те периоды, когда стадо отдыхало, стояло. Иногда ложились на плащ, взятый на случай дождя, любовались плывущими кучевыми облаками и высоко, высоко пролетающими реактивными самолетами, оставляющими на небосклоне белый след. На дойку коровы мама приходила одна из первых, доила свою кормилицу, наливала нам по кружке парного молока и разрешала нам немного поспать, сама смотрела за стадом, которое в основном лежало, переваривало жвачку. Ненастье. дождь, тем более гроза для пастухов огромная неприятность. Приходилось накрываться прорезиненным плащом, который со временем протекал, становился тяжелым. Коровы опускали головы и разворачивались в сторону противоположную направления дождя. С их животов на землю сбегали струйки дождевой воды. Некоторые коровы, пользуясь ненастьем, заходили в колхозные посевы, тогда приходилось нам выгонять их, бегая по дождю, еще больше промокая. После дождя чтобы обсушиться разводили костер, собирали сухие ветки, траву и коровьи «лепешки». Уходя со стадом от костра, его обязательно гасили, заливали водой и затаптывали сапогами красные угли. Чтобы гнать стадо с пастбища в деревню, приходили помощники: мама, папа и тетя Саша Новинюк, наша соседка. Перегоняли стадо через дуловскую дорогу. После чего коровы и овцы медленно брели по выгону по направлению к деревне. За день так набегаешься за коровами, что к вечеру с трудом передвигаешь ноги. Наша семья всегда содержала в хлеву овец, за которых необходимо было пасти стадо дополнительный день. Утром следующего дня нам было тяжело вставать, гнать коров на пастбище. Особенно долго тянулся второй день, после обеда казалось, что он не имел конца, постоянно следили за положением солнца относительно горизонта. Желто-красный шар медленно подкатывался к синему горизонту, с нетерпением ждали помощников. По одному подходили дополнительные пастухи, можно немного расслабиться. Чтобы во время прогона коровы не бежали под гору, впереди стада вставали пастухи Ваня или я. Всегда его прогоняли до середины деревни.
Учась в начальной школе, мы не работали в колхозе по нарядам, но иногда мама просила помочь ей в поле. Мы бегали босиком по колкой ржаной стерне, вместе с мамой ставили ржаные снопы в стойки. В другие дни приходили к маме на овощное поле, засаженное капустой, расположенное на берегу речки, дергали сорняки. Приглашала мама нас помочь ей во время складирования сена в копны, мы сгребали сухую траву.
Босоногое детство запомнилось не только работой в поле и по хозяйству, но и детскими забавами, играми, которые развивали ловкость, смелость, выносливость, сообразительность, учили играть в коллективе, защищать себя, помогать слабому. Любимыми местами игры для детворы нашей деревни в любое время года были горка «Журавка» и берег реки Великой у старой кузнецы. Летом на горке играли в «войну», лапту, мяч, биту, прятки и многие другие игры. Зимой с горы катались на санках и лыжах, строили снежные крепости, которые успешно атаковали. Здесь же из снега лепили снеговиков. На вершине «Журавки» взрослые дяди и тети копали желтый песок для хозяйственных нужд и устройства на улице у дома детской песчаной площадки. В раннем детстве мы строили из песка дома, дворцы и крепости, так как запомнили по картинкам в прочитанных книжках. На речке ловили рыбу на поплавковую удочку, весной ставили донки и заметы. В теплые дни купались в водах реки Великой, ныряли с «козла», на травке бережка отдыхали, загорали. Плавать нас научил папа. Он заходил в воду по грудь, вытягивал две руки перед собой и приказывал сыну ложиться животом на них и двигать в воде руками и ногами. Через некоторое время убирал руки, в начале беспорядочно шевелили руками и ногами, удерживались на воде. После двух занятий сыновья смогли самостоятельно плавать по собачьи, затем освоили другие виды плаванья.
Помню, как весной 1958 года папа из орехового прута сделал удилище, на нем закрепил леску крючком поплавком и грузилом. Мы счастливые в припрыжку примчались на речку. За «забором», так назывался брод на реке Великой, наши сверстники уже ловили рыбу. Вначале с трудом научились правильно и бесшумно забрасывать леску в воду. Течение двигало поплавок, делал несколько шагов вправо, вытаскивал леску и вновь забрасывал. Соседние рыбаки периодически выуживали окуньков и плотичек. Даже брат вытянул два окунька и пескаря. Рыба не замечала моего червяка. Радость переполняла меня, когда, о чудо, на крючок зацепилась плотичка. Все попытки выловить еще рыбку не дали результата. Я люблю рыбалку, но заядлым рыбаком не стал. В этом же году мужики нашего края из сосновых бревен, привезенных с лесозаготовки, по весне срубили деревянный сруб - основу колодца. Летом они убрали старый сруб, вычистили колодец и поставили новый сруб с крышей.
Зимой на речке было также шумно, как летом. Санки неслись вниз по крутому берегу реки и долго летели по скользкому льду, иногда достигая середины русла. Не одна пара лыж была сломана на этих обрывистых берегах. Из снега строили трамплины, во время прыжка нужно было быстро сложиться так, чтобы устоять на лыжах при приземлении в противном случае падали и катились по снегу вниз на лед. Вечерело, мы усталые, в мокрой одежде, но радостные, возвращались домой. Сбрасывали сырое пальто на лежанку и сами забирались на нее. На чердаке папа отыскал старые коньки, приделал к ним веревки, которыми они крепились на валенках. Кататься на этих коньках было неудобно. Они смещались относительно обуви, когда ослабевало крепление. В начале я гонял шайбу по льду речки на коньках, затем отъезжал в сторону и вновь крепил их бечевками. По настоящему я не научился кататься, бегать на коньках. Для игры в хоккей ребята деревни чистили от снега лед, размечали прутами границы поля и ворота, делились на две команды. Клюшки мы изготавливали самостоятельно, к струганной деревянной палке гвоздями прибивали маленькую доску. Такой клюшки хватало на одну игру, ломалась. Было большой удачей, если в хозяйстве отыскивалась многослойная фанера. Из нее выпиливали легкую клюшку. Концы ее обматывали тканевой изоляционной лентой, что повышало ее износостойкость. Часами гоняли шайбу, скользя валенками по льду, Счет всегда был солидным до 10 шайб забитых и столько же пропущено.
Для забора речной воды зимой, а также полоскания белья, во льду делали проруби. Интересно было наблюдать за зимней жизнью в речной воде через окно - прорубь, проплыла льдинка, стремглав пронеслась маленькая белая рыбка, со дна поднимались пузырьки, через толщу воды не просматривалось каменистое дно. Деревенские мужики редко занимались подледной рыбалкой. Лунки они долбили пешнями, состоящими из деревянной ручки и металлического заостренного наконечника.
Задолго до рождественских праздников мама и бабушка наводили чистоту в доме, организовывали большую стирку. Полоскать белье возили на санках за речку на родник- ключ. Он бил из подножья известкового уступа у деревни Еньки. Мы помогали матери тащить санки с мокрым бельем. Морозными днями над ключами стоял туман, Мама палицей сдвигала отдельные льдинки и полоскала белье в холодной воде. Мы выжимали его и складывали на металлические сани, которые затем тащили по снегу домой.
На Журавке весной солнышко быстро сгоняло снег, прогревало землю. Детвора высыпала на улицу и бежала на горку Журавка, где можно было сбросить сапоги и пробежаться босиком по теплой и влажной земле. Всех детских игр в подробностях не помню, но многие из них врезались в память и вспоминаются. Мальчики и девочки сидим на завалине дома деда Василия и играем в «Белый камень». Игроки складывали ладони ложечкой. Водящий, или по - простому вода, держал в сложенных ладонях круглый белый камень. Он по очереди обходил игроков, вкладывая камень в сомкнутые ладошки игроков. Но кому вода положил его, знал только тот, у кого лежал камень. Все игроки, кроме крайнего говорили: «Белый камень у меня». Последний игрок должен был определить у кого этот камень. Если угадывал, то становился водой, а игрок у которого в ладонях был камень, угадывал, кому вода положил его. В основном играли в подвижные игры.
В начальной школе на переменах и после уроков играли в «Классики». На ровной площадке палочкой рисовали клетки с цифрами в определенной последовательности. Игрок бросал камень в клетку и допрыгивал до него на одной или двух ногах, забирал его и возвращался назад тем же путем. Если игрок не попадал камнем в клетку, или ошибался во время прыжков, то в игру вступал другой игрок, Очень популярной игрой были «Жмурки». Водящему (жмурке) завязывали глаза платком, раскручивали его и говорили: «Вода лови меня». После этого игроки разбегались, жмурка их ловил. В случае успеха он должен был опознать пойманного игрока, который становился жмуркой. Игроки бегали, застывали на месте, дразнили ведущего игрока, подавая голосовые сигналы. Данная игра не имела конца, прекращали тогда, когда чувствовали усталость от постоянного движения.
Ваня и Коля Новинюк, соседские мальчишки, были старше нас на 5-7 лет. Они научили нас играть в городки (рюхи). Игра в городки не требовала больших затрат 3-5 коротких чурок (рюх), несколько палок - бит и ровная площадка, которую размечали. В начале площадки палкой проводили линии кона и полукона, на другом конце очерчивали квадрат, где размещали рюхи. Играли деревенские дети, разделившись на команды или каждый за себя. Перед началом кидали жребий – какая команда будет бить первой. Битой игроки по очереди начинали сбивать фигуры, став на линию кона. Если игрок не попадал палкой в фигуру или попадал, но не выбивал ни одной рюхи из квадрата, то следующий по очереди опять бил с кона. Когда первая команда заканчивала свои удары, начинала выбивать городки вторая – тоже по очереди. Если фигуры были выбиты раньше, чем пробили все игроки, то начинала играть другая команда, но учитывали, сколько выполнили ударов по фигурам. Побеждала та команда, которая затратила на выбивание фигур меньшее число ударов. В игре мы использовали следующие фигуры: пушку, звезду, колодец, пулемет, письмо, ворота. Сложнее всех было выбить письмо. Если игроков было мало, то играли в те же рюхи, но в «попа загоняла», применяя одну рюху. По жребию, чаще всего тот, кто ближе всех бросал с кона биту, был ведущим, « попом», устанавливал сбитую чурку на поле. Задачей игрока было как можно дальше переместить рюху. Если игрок не попадал в чурку, то становился (попом).
Очень популярными среди наших детей были игры в мяч, когда игроки становились в кружок и отбивали его друг другу, не опуская на землю. Игра «вышибалы» очень подвижная. Два игрока вставали с двух сторон площадки, остальные в центре. «Вышибалы» бросали мяч друг другу и старались попасть в любого центрального игрока, который при попадании выходил из игры. Основная задача игроков увернуться от летящего мяча, или поймать его в воздухе, тем самым вернуть в строй выбывшего игрока. Когда в центре остается один участник, то он должен был увернуться от мяча столько раз, сколько ему лет. Если он это выполнял, то все выбывшие возвращались в центр, игра продолжалась. В игре «съедобное – несъедобное» водящий кидал мяч одному из участников и одновременно называл предмет. Если предмет «съедобный», игрок ловил мяч, нет - отбивал. Водящий запутывал игрока, он ошибался и становился водой. Используя маленький мячик и биту, играли в лапту, командная игра. Другой командной игрой была игра в «войну» или «чапая», в которую играли в основном мальчишки.
Я пишу воспоминания для своих внуков и правнуков, сидящих часами за компьютером. Рассказал на примере своего детства, что более полезные развлечения в коллективе на воздухе в постоянном движении. Не только семья, школа, школьный коллектив формировали наш характер, менталитет, но и детские деревенские игры и забавы. С малых лет учились жить, играть и просто находиться в коллективе, подчиняться требованиям коллектива, отстаивать свое лицо, иногда не подчиняться детской ватаге. Мне и брату было более 10 лет, когда среди детворы распространилась игра в деньги « в пристенок» и « в биту». Несколько ребят собирались на Журавке, на ровной площадке клали в столбик пятаки орлом вниз. Проводили жеребьевку, кто первым будет бить по столбику денег, определялась очередность. После первого удара часть денег поворачивалась вверх орлом и забиралась игроком. Если ни одна денежка не поворачивалась, то ход переходил к другому игроку. Разыгрывались все деньги на кону, кто-то их выигрывал. Затем вновь выставляли пятаки на кон. Если не было пятака, то выбывал из игры. Мы быстро проиграли все свои деньги и побежали в дом просить их у бабушки. Она отказала, поругала и сказала, что о нашем увлечении сообщит папе. Вечером этого дня папа в вежливой форме объяснил, что играть в деньги – это преступление. Они заработаны потом и мозолями. С этих пор деньги на покупки товаров и другие нужды выдавали строго по назначению и с обязательным отчетом. Мелкие деньги перестали лежать в легком доступе. В деньги больше мы не играли. В 90-ые повсюду поставили игровые автоматы на деньги, но я не подходил к ним и считал, что они разлагали общество, делали население нищими.
Однажды в школе, на перемене школьный товарищ Женя Докучаев вытащил из кармана брюк и показал автоматные патроны с зелеными и красными пулями. Он объяснил, что собрал их в речке Великой под «кузницей». После занятий в школе ребята нашей деревни пошли не домой, а на речку под «слуду», где в воде россыпью блестели продолговатые с цветными головками автоматные патроны и короткие с тупыми пулями пистолетные. Апрельская холодная вода обжигала руки. Каждый достал до десятка патронов. Счастливые обладатели патронов отправились по домам. Мы с братом запрятали их под камнями бывшего фундамента гумно. До конца недели ребята после занятий обследовали прибрежные воды реки, отыскивая вражеские патроны. В воскресенье на берегу реки за «забором» Толя Павлов, и другие ребята развели костер и положили в него патроны. Костер разгорелся, стали рваться патроны, полет трассирующей пули обозначался красной, огненной дугой. После того как костер полностью погас, мальчишки подняли головы из укрытия, ложбины и вышли, разошлись по домам. Никто не пострадал. Деревенские матери слышали пистолетные и автоматные выстрелы, доносящиеся с речки, и сообщили мужьям. Вечером папа пригласил брата и меня на беседу. Он рассказал, как опасно для жизни баловаться с патронами. Нельзя угадать, когда и куда полетит пуля, Особенно опасны разрывные пули, рана долго не заживает. Мы показали папе свой тайник с патронами у вербы под камнями. Он собрал все патроны и при нас забросил в воду на середину речки. Сбор патронов прекратился. Мы узнали, что Николай Березкин, бывший при немцах старостой деревни, во время строительства сарая по весне выбросил из коробок в речку патроны.
Мы росли скромными, послушными детьми, редко участвовали в опасных играх. В соседней деревне Ерилово, мальчишки из подручных средств изготавливали пистолеты-самопалы. Из дерева, лучше из сухой березы, вырезали макет пистолета. Отыскивали латунную или бронзовую трубку. Один конец ее расклепывали и загнули под углом в 90 градусов, ножовочным полотном пропиливали в ней щель. В трубку засыпали порох или серу со спичек, затем забивали бумажный пыж. Трубку крепили на деревяшке. Через щель зажигали порох, происходил выстрел. После того, как несколько самоделок разорвалось в руках, и хотя никто не был травмирован, прекратили эту опасную игру. У нас не было трубки для изготовления пугача, родители были категорически против таких увлечений и игр.
Мы не чурались детской деревенской компании, но основное свободное время проводили вдвоем. Ваня был старше меня на год и три месяца, но в школу пошел на два года раньше. Он много читал детских книжек, имел развитое воображение, был прилежным школьником, учился, на хорошо и отлично. Вечером Иван часто рассказывал свои фантастические рассказы, мы их величали «баллады». Мои устные сочинения были менее красочные и неубедительные. Подросший младший брат Володя включался в наши игры, но в основном играл с соседским мальчишкой с Колей Гривиным. По психологическому составу деревенская компания была пестрой: лентяи и драчуны, скромные и завистники, но каждый ребенок старался выделиться, показать себя. Случалось во время игры нас задирали, но, столкнувшись с дружным отпором, отступали. Вспоминаю, как второгодник Коля Цыбин разбил в кровь нос моего брата, ученика второго класса. На следующий день папа, по пути на работу заехал в школу и желал поговорить с обидчиком. Цыбин испугался и убежал. С тех пор не было желающих обижать брата, а затем и меня.
Среди колхозников с июля 1960года стали распространяться слухи о предстоящей денежной реформе. В начале декабря этого года в центральной газете «Правда» было напечатано распоряжение о проведение 1 января 1961 года денежной реформы. Было проведено изменение масштаба цен, укрупнение денежной единицы в 10 раз и соответственно выполнен пересчет цен и тарифов, ставок, окладов, пенсий, пособий и т. д. В газете опубликовали новые билеты Государственного банка купюры 10, 25, 50, 100 рублей и казначейские билеты в 1, 3 и 5 рублей. Монеты нового образца чеканились достоинством в 1, 2, 3, 5, 10, 15, 20, 50, и 1 рубль. Денежные знаки образа 1947 года обменивались на новые знаки 1961года в соотношении 10:1. Металлические монеты менялись в таком же соотношении за исключение мелких монет в 1, 2 и 3 копейки, которые оставались в обращении по номиналу.
Осень в этом году затянулась, ночью подмораживало, днем воздух прогревался до 2 градусов тепла. Черные и серые поля не видели снега. Весь колхозный лен был поднят со стлища и перевезен в гумна, которые располагались напротив деревни на возвышенности. Каждый день колхозницы сортировали льнотресту, удаляли сорную траву, а также раскладывали ее по номерам в зависимости от длины и качества. Получив газету « Правда» от почтальона с постановлением о денежной реформе, я поспешил в гумно к маме. Женщины устроили «перекур», вслух прочитали постановление и были удовлетворены, тем что обмен денег будет проходить в течение полугода, и тем что все денежные купюры, не зависимо от суммы и места хранения, будут меняться в соотношении 10 : 1. Они понимали, что розничные цены немного вырастут при округлении до десяти. Перебивая друг друга они вспоминали реформу 1947 года, когда наличные менялись 10 : 1, а вклады в зависимости от размера, одновременно отменялись карточки. У колхозников не было вкладов, а карточки им не выдавали, наличные меняли в течение нескольких дней. Многие не успели поменять всю наличность, тем самым поставили свое материальное положение в очень сложное состояние. Колхозницы вспоминали, как после реформы 1947 года ежегодно постановлением правительства после Нового года снижались цены на основные товары. Так как в магазинах сельпо, завоз товара был редким, а ассортимент низким, то изменение цен мало отражалось на благосостоянии тружеников полей. Весомую прибавку в бюджете сельских семей вносила продажа картофеля с личных участков на рынках Ленинграда.
Весной в апреле месяце дядя Петя в Острове заказывал большую крытую грузовую автомашину – фуру. В течение недели старшие дети и бабушка в подвале при свете переносного керосинового фонаря перебирали картофель. Крупный картофель с гладкими формами складывали в ведра, готовили для продажи на базаре. Более мелкие клубни оставляли в подвале для приготовления еды семьи и скармливания скоту. В каждый мешок ссыпали по пять ведер. Оплата водителю фуры происходила по количеству мешко -тары, поэтому все колхозники шили объемные мешки, которые были помечены определенным образом. На наших мешках химическим карандашом ставили папины инициалы «И В А». Обычно грузовик останавливался на плитоломе. Мешки с картошкой от хозяйского дома до фуры крестьяне перевозили на телеге, запряженной лошадью. Все дружно складировали в кузове мешки и сами устраивались возле картошки. Утром, преодолев более трехсот верст, фура подъезжала к ленинградскому рынку. На Сенном рынке было мало продавцов картофеля, решили торговать на этом базаре. Крупную картошку ленинградцы покупали по 20 копеек за килограмм. К продавцам выстраивались короткие очереди. За два дня весь товар распродали, последние килограммы ушли за 15 копеек. Обратно продавцы добирались домой поездом до города Остров, затем утренним автобусом. Рано утром в воскресенье брат Иван и я пошли в Шабаны встречать папу. Утренние солнечные лучи прогревали землю. С черной пахоты поднимался чуть заметный туман. На обочине цвели отдельные желтые цветки - мать- мачехи. За деревней увидели, что группа людей приближается к Макарихиным постройкам, среди них выделялся высокий мужчина – наш отец. Мы повеселели и прибавили шагу. За плечами папа нес рюкзак с пустыми мешками, в руках у него была сумка и сетка, которые передал нам. Улыбающаяся мама обняла папу и несколько раз поцеловала. Папа улыбался, был счастлив, что опять дома, среди семьи, трудности, заботы и волнения позади, всем привезены подарки. Нас угостили конфетами и сушками. За завтраком кушали ржаной круглый ленинградский каравай, а чай пили с плетенкой белой булкой с изюмом и отдельной колбасой. Вечером папа передал привет от Захаровых, рассказал об их жизни. Он ночевал у них на Разъезжей улице.
Так устроен детский разум и память, что в голове откладываются события, которые отличаются от повседневной жизни. Каждый индивидуум проходит в своей жизни три судьбоносные этапа. Возглас, плач, крик оповещают мир о рождении дитя. Человек прекращает общаться с земным миром, уходит в другой мир – наступает земная смерть. В этих двух событиях каждый участвует неосознанно. Только на своей свадьбе мужчины и женщины принимают самое непосредственное участие, в результате чего появляются новые дети и мир обогащается и расширяется. Мне памятны многие свадьбы, которые играли в деревнях Бородино и Ерилово. На них я приходил с братом, с любопытством рассматривали праздничную публику, слушали свадебные песни, подбирали конфеты и карамель, которые бросали дружка жениха и подруга невесты. Танцы жениха и невесты в белом платье и фате нас завораживали. В деревне Ерилово выходила замуж мамина двоюродная сестра Женя за Васю с деревни Батьково. Отец жениха погиб во время Великой Отечественной войны. Мы были полноправными гостями на этой свадьбе. Эта свадьба особенно четко запомнилась. О подготовке к празднику мне рассказала бабушка.
После войны любая свадьба начиналась сватовством. На ярмарках, гулянках и посиделках молодые люди встречались, знакомились, появлялась взаимная привязанность, и влюблялись. Влюбленные решали, что пора сыграть свадьбу и ставили в известность родителей. Сначала у родителей жениха собирался совет, который определял, кто и когда поедет в Ерилово сватать. Сваты приходили в дом невесты поздно вечером, чтобы избежать насмешек в случае отказа. В сваты ходили родители жениха и близкие родственники. Если сватовство было удачным, следовало застолье – запивины. Сваты вручали подарок родителям невесты. С этого времени невеста считалась просватанной, освобождалась от домашних дел, занималась с сестрами и подругами шитьем приданого. На второй день после сватовства устраивали смотрины невесты, родители невесты ходили в дом жениха – дымничали, собирали сведения о женихе, его материальном положении. Мать парня перебирала приданое девушки и оценивала ее рукоделие.
После смотрин происходил сговор, родители жениха и невесты решали вопросы о дне проведения свадьбы, о размерах приданого, о количестве гостей, о выкупе за невесту. Все заканчивалось рукобитием, приглашали жениха и невесту и все присутствующие становились перед иконами и начинали молиться. После чего молодоженов благословляли родители. Жених и невеста трижды целовались. После этого лицо невесты закрывали платком, и она начинала плакать, причитала, отдают ее к незнакомым людям в чужой дом. Девушки – подружки начинали петь свадебные песни. После каждой песни гости, выпивали по рюмке, пропивали невесту. Невеста давала жениху в качестве залога головной платок, а сваты увозили – одеяло, или подушки. Жених или его отец договаривались со священником о дне венчания. В подарок батюшке приносили бутылку водки и деньги. После сговора и рукобития отказ от свадьбы считали крестьяне невозможным и рассматривали как страшный грех.
Обряд прощания с девичеством проходил обычно в течение последней недели перед свадьбой и заканчивался девичником. В девичник подружки расплетали косы невесты, а ленты забирали себе, так как считалось, они приближают замужество. Распушенные волосы невесты указывали на ее готовность к браку. Днем родители топили баню, невеста, родители и ближайшие родственники мыли в ней душу и тело. Это был своеобразный очистительный обряд, связанный с древне–славянскими представлениями о переходе девушки из одной возрастной группы в другую. Вечером после бани, накануне дня венчания у невесты собирались девушки на «плакание». Невеста сидела в большем углу под иконами за столом, плакала и причитала. Она прощалась с родным домом, с родителями, с подружками. На вечеринку приезжал жених. Затем все присутствующие садились за стол, и начиналось угощение. Молодежь веселилась, девушки пели свадебные песни, плясали. Для благословления молодоженов и свадебного стола заранее выпекали каравай. Перед свадьбой друзья жениха устраивали «мальчишник», много выпивали и веселились, пропивали его.
Утро свадьбы в доме невесты и жениха было посвящено подготовке к бракосочетанию. Жених надевал, светлую рубашку и черный костюм, невесту наряжали в одежду светлых тонов, на голове красовалась фата, состоящая из венка искусственных цветов и прикрепленной к нему длинной фатой из очень тонкой ткани. Во время венчания фату снимали. Родители невесты и жениха благословляли их каждый в своем доме хлебом, иконой три раза обводя ее вокруг головы. Обычно жених приезжал за невестой с родителями и друзьями, и после череды выкупов, сопровождавшихся спором свах. Все отправлялись в церковь на венчание, которое понималось, как принятие на себя ответственности перед Богом и людьми. Обряд венчания состоят из обручения, во время которого жених и невеста давали согласие на брак и обменивались кольцами, и венчания, возложения на головы жениха и невесты брачных венцов, символа Божьей благодати. После венчания священник поздравлял молодых и произносил напутствующую речь.
Молодожены и гости садились в кузов грузовой автомашины и отправлялись в дом невесты, где согласно договоренности был накрыт свадебный стол. Первый раз перегородили дорогу молодым жердью в деревне Шабаны. Дружка торговался с шабановскими мужиками, открыли путь за две бутылки водки. Второй раз перекрыли дорогу ериловские у дома Макарихи, вновь две водки. Молодежь, которая стояла в кузове грузовой машины, пела свадебные и современные песни в течение всего времени пути. Около дома невесты подружки с кузова автомашины разбрасывали карамель и конфеты, а парни рассыпали медные монеты, которые подбирали дети. Мама невесты Жени Агрипина встречала молодых на крыльце с хлебом- солью и свадебными напевами, благословляющими молодых с наказами. Отец Иван подал жениху Василию рюмку водки, которую тот выпил, а рюмку разбил. Молодые кланялись родителям в ноги. При проходе по крыльцу молодоженов обсыпали зерном. Затем начиналось застолье. Молодых посадили во главе стола, накрытого белой скатертью, под иконы. Гости рассаживались за столами согласно родству. В первую очередь на стол ставили хлеб и пироги, затем другие блюда: щи, жаркое, холодец, закуски, каши и так далее. Последним блюдом был каравай и фруктовый кисель. Заранее в укромном месте гнали самогон, ставили брагу, закупали водку и вино. Первой на свадебном застолье звучала песня «Боже, благослови, Христос, свадебку заиграть». Во время застолья родители и гости поздравляли жениха и невесту, желали им счастья, любви и богатства. Периодически молодые и гости выходили во двор, где танцевали и плясали под гармошку. Жених растянул меха гармони и наиграл местную плясовую «Скобаря». Парни, выбивая каблуками пыль, понеслись в пляс, каждый на свой лад. Свадебный стол заканчивался отъездом молодых в деревню Батьково. На второй день свадьба продолжалась в доме жениха. Туда ездили родители невесты и близкие родственники.
25 февраля 1956 года в Москве состоялся двадцатый съезд Коммунистической партии Советского Союза. На съезде с большим докладом выступил Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев. Основными тезисами доклада стали массовые репрессии в Советском Союзе во времена правления И.В. Сталина. В июне вышло постановление ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий». На собраниях и пленумах коммунистов зачитывали доклад Н.С. Хрущева и постановление. В печати эти документы появились только в 1989 году, но жители страны знали о преступлениях Сталина и его окружения, на своей шкуре испытали все прелести диктатуры. Все это обсуждалось на перекурах колхозников и за столом на кухне. В деревнях появлялись граждане, кто был репрессирован, прошел через лагеря ГУЛАГ. Они рассказывали о порядках в лагерях и творимых там преступлениях.
Решением Псковского облисполкома №383от 26 октября 1959 года были объединены сельсоветы Грибулевский, Добычинский и Макаровский - в Новоуситовский. Центром сельсовета стал поселок Новая Уситва, Помещения Макаровского сельсовета в деревне Крюково отдали под библиотеку и отделение почты. В 1961 году указом Президиума ВС РСФСР был упразднен Палкинский район. Ряд колхозов Палкинского района, в том числе имени Кирова, влились в Островский район. Палкинскую сельхозтехнику, поселок Новая Уситва, преобразовали в филиал Островской сельхозтехники, которая специализировалась на капитальном ремонте колесных тракторов МТЗ. У папы увеличился объем работы по ремонту, монтажу и наладке агрегатов и электропроводки тракторов МТЗ. В конце 1966 года вновь был восстановлен Палкинский район в прежних границах.
ЦК КПСС, Совет Министров СССР и ВЦСПС издали постановление о завершении перевода рабочих и служащих на сокращенный рабочий день и упорядочения заработной платы. За исключением вредных и опасных производств, с шести часовым рабочим днем, на других производствах рабочее время составило семь часов. Многие предприятия предоставили своим трудящимся два выходных дня, субботу и воскресенье. Перевод рабочих и служащих на семи – шестичасовой рабочий день был завершен в 1960 году. Эти изменения не коснулись колхозников, рабочий день у них оставался ненормированным. Их труд оставался в основном тяжелым и малоквалифицированным, низкооплачиваемым. Незаинтересованность в результатах труда, недостаток специализированной сельскохозяйственной техники, сложные погодные условия и другие факторы не позволяли колхозам увеличить производство сельскохозяйственной продукции, как результат не было роста заработной платы у колхозников. Ликвидация домашних животных в городах и рабочих поселках, привели к удорожанию на базарах продуктов питания. Магазины не обеспечивали население городов качественными и в полном объеме сельскохозяйственными товарами, Горожане вынуждены были идти на базар и покупать у крестьян свежее молоко, мясо, овощи и фрукты. Колхозникам стало выгодно возить продукты со своего хозяйства на базар и получать доход чаще большей, чем по основному месту работы. У крестьян на личном подворье возросли трудовые доходы и затраты. Работа утром дома на усадьбе, днем на колхозном поле, вечером вновь по дому быстро старили крестьян, некоторые спивались от малодушия.
Внеочередной 21съезд КПСС проходил в Кремле столице Москве в январе 1959 года. На нем был принят семилетний план развития народного хозяйства СССР. Через три года в октябре 1961 года состоялся двадцать второй съезд коммунистов Советского Союза, который одобрил проект новой Программы Коммунистической партии Советского Союза и устав партии. Главным тезисом программы было строительство коммунизма. Планировалось, что коммунизм будет построен в СССР через 20 лет. Молодое поколение будет жить при коммунизме. Радио и газеты ежедневно сообщали о выполнении и перевыполнении планов, о новых рекордах, о передовиках производства. В реальной жизни, даже в начале 60-ых, приходилось нам детям, стоять в больших очередях за самой обыкновенной буханкой черного хлеба. Почему-то товар родители не покупали, а доставали. В колхозе маме, на производстве папе приходилось работать больше, но заработная плата не росла, не повышалось благосостояние нашей большой семьи. Мы дети верили, что построим в нашей стране коммунизм, но взрослые дяди и тети усмехались и рассказывали анекдоты про мужика, который во сне оказался в коммунистическом «раю».
Декабрь 2018год живу при капитализме.
Иванов Алексей Васильевич – Уситовский 2
Семья
© Copyright: Алексей Иванов-Уситовский 2, 2020
Свидетельство о публикации №220022300996
Свидетельство о публикации №220022300996
Рецензии