Святобор

Шёл дорогою доброй богатырь земли русской, каждая пядь была люба ему, но самой великою отрадою было для взора его лицезреть леса густые, оттого средь люда сплочённого получил витязь имя в дар – Святобор. Святоборушка богатырём слыл крепким: широкоплеч, статен, тело могучее и сильное, власы русы и волнисты, глаза синевою полны. Во многих сечах побывал он и в каждой их них его выручал щит крепкий, давеча раздробленный вражеской палицей, меч-кладенец, ныне расположенный за поясом, кольчуга и шлем от кузнеца полученные. К скорби великой потерял страж Руси-Матушки своего верного друга – боевого коня, басурманское копьё пронзило сердце жеребца. Посему брёл добрый молодец один одинёшенек с поля брани восвояси.
Идёт Святобор в избу свою, расположенную в пуще и видит на тропиночке стоит Лесовичок-Боровичок. В ручонках цветы-колокольчики сжимает, борода и брови седы, спина прямая, очи ясны и зелены, шаровары на ём, рубаха белёсая русская, да лапти из бересты. Роста малёхонького, не больше ребятёнка десяти лет отроду, а на главе его шляпа, аки гриб белый, большая–пребольшая. Стоит старичок и взором умудрённым смотрит с намерением сказ вести со Святобором.
– Здравствуй, Лесовичок-Боровичок, никак ожидаешь ты меня. Откуда же ведома тебе моя путь-дорога? – спрашивает лесного хозяина витязь.
– Жилище твоё посреди владений моих расположено, посему знаю я, куда направляешься ты, могучий богатырь, – отвечает  гласом скрипучим и печальным Лесовичок.
– В речах твоих, смотритель чащоб, слышится тревога и скорбь. Мнится мне, желаешь обратиться с просьбою, – молвил страж славянских границ.
– Разум твой прозорлив и остр, как и меч-кладенец, коей носишь в ножнах. Верно, подметил, защитник Руси-Матушки, беда приключилась недалече от владений моих. Сразу за опушкою болота расположены. Ранее на них лишь лягушки квакали, да водомерки в салочки баловались. А нынче ни писка комариного не слыхать, ни  следа цапли не видать, ни огонька светлячков ярких не узреть, неведомый доселе туман: густой и зловещий ползёт ядовитым змеем к лесу моему. Тебе и самому ведомо Святобор – средь моих берёз и лип, девицы невинные гуляют, да детвора озорная играет, боюсь, как бы чего худого не вышло.
– Знаю силушку твою, Лесовичок-Боровичок, подвластно тебе с каждой живой тварью говор вести, появляться в мгновение ока подле любого древа, и способен ты, хозяин лесной, поспорить с ветром в проворности. Посему, невдомёк мне, отчего же сам не сходишь выяснить рождение смрадного тумана.
– Ох, богатырь, медведица давеча лапу вывихнула, а лосиха лосёнка своего потеряла, да ещё муравьи-труженики ищут новое пристанище. Теперь узрел ты, ясный молодец, сколько оказий нежданно-негаданно свалилось на седую головушку мою. День-деньской дел невпроворот. Не откажи, витязь, в просьбе моей.
Поразмыслил Святобор и глаголет Лесовичку: “Будь, по-твоему, подсоблю тебе, не кручинься, вмиг марево неведомое разгоню. А тогда и ты, и люд благочинный будет вновь по опушке и лесным тропкам похаживать”.
– Благодарствую, защитник светлой земли, спокойнее стало сердцу моему. В подмогу дам я тебе чудь лесную. Они каждую травинку, всякую былинку знают, посему с ними шибко прогоните беду неясную, – сказав слова оные, Боровичок топнул лаптями, присел на травушку-муравушку и исчез, словно его и не было.
Святобор в задумчивости погладил бороду свою, поправил кольчугу да шлем, посмотрел ясными очами в синь и пошёл в самую глубину пущи, ибо ведал – там ему надобно свидится с чудью лесною. Богатырь ранее слыхивал о диковинных жителях владений Лесовичка-Боровичка, но прежде не доводилось их лицезреть.
Витязь брёл, а тропки становились всё неприметнее, древа плотнее прижимались друг к дружке, кустарники проходу не давали. Каждый шаг был труден для доброго молодца. И вот слышит Святоборушка плеск водицы. Проходит несколько аршинов и пред взором его ручей: быстрый, живой, весёлый и игривый. Зачерпнул, защитник Руси-Матушки, в ладони воду и она оказалась на вкус приятная, мягкая, да студёная. Подле ручейка звери похаживают и пьют вволю, птицы на ветви садятся, и Солнышко Красное лучами на дне играет. Святобор смотрит заворожено на подобную лепоту и вдруг нежданно-негаданно ручеёк забурлил, зашумел, волнами проворными побежал и над водой появился мальчик: кудри его из пены, очи-сапфиры, тело из капель соткано, а вместо ступней гребни белёсые. Роста сей невиданный друг невысокого. Он смотрит на богатыря и покачивается на глади водной.
Спустя мгновение протягивает длань свою волнистую, в знак доверия и глаголет гласом журчащим и быстрым: “Не бойся, страж земли русской, я из рати Лесовичка-Боровичка, из чуди лесной. Меня хозяин чащи оной нарёк Ручеюшка”.
– Откуда же ты на Свет Белый появился, дитя невиданное?
– Лесовичок с тучами шептался, да танцы танцевал, покуда дождь шёл сильный и беспрерывный, опосля из-за обилия капель возник оный ручей, а позже и я. Теперь служба моя следить, не мучает ли какого зверя али птицу жажда, в порядке ли водица в водоёмах и озёрах, расположенных в здешних места. А ещё я глаголю с грозами, дабы они не запамятовали орошать листочки, веточки и травинки пущи.   
– Дозволь спросить, Ручеюшка, подсобишь ли мне в деле тяжком, прогонишь ли вместе со мною туман неясный? – спрашивает могучий Святобор.
– Просьба твоя важна для окрестностей здешних, посему помогу.  С тобою отправиться не могу, но желаю вручить дар тебе, русский богатырь. Видишь листья лопуха? На них скопились капли росы и воды из ручья моего. Возьми сосуд, да набери сей воды с оного растения.
– На кой же она мне? – удивлённо молвил витязь.
– Капли сии особые, живительной силой обладающие. Всякий кто прикоснётся губами к ним, али рану промоет – вмиг исцеление получит, – сказывал журчащим гласом Ручеюшка.
Богатырь опустился на одно колено, наклонил лист зелёный и капельки быстрой струёю побежали к сосуду и наполнили его доверху.
– Благодарствую, хозяин гладей водных, за дар неоценимый. Но идти мне надобно. Дозволь проститься с тобою до поры до времени.
– Быть посему. Но прежде, чем ступня твоя коснётся топи, пред взором твоим предстанут сестра моя, ураганов дочь и древо мудрое, ведающее многое. Они также как и я помогут советами и дарами – молвил мальчик невиданный, покачиваясь на глади пенистой.
– Где же искать мне их? Как же к ним я найду путь-дорогу? – спросил Святобор.
– Они сами явятся к тебе, защитник Руси, когда придёт час. Видишь тропку змейкой завивающуюся, средь кустов ежевики и шиповника? По ней и следуй к судьбе своей поступью богатырской.
– До скорой встречи, Ручеюшка – промолвил витязь. Поклонился в пояс и пошёл далее в ожидании узреть чудь лесную и марево зловещее.
– Пусть Солнце Красное освящает стезю твою, Святоборушка – глаголал  ему вослед юный отрок, из вод рождённый.
Идёт далее русский богатырь, лесу дремучему дивится, ибо так глубоко не доводилось ему забредать, посему не видел он изысканное сплетение дубовых листьев, подобных арке, осин-стражей, вооружившихся ветвями, аки копьями и любоваться берёзками молодыми и статными, словно девы на выданье.
Очи его, синевою полны, рассматривают чащу сию, как вдруг меж стволов пронёсся ветр и засмеялся отчётливо женским гласом. Святобор подумал, будто от усталости это почудилось ему, но через миг ветер закружил соринки, прутики, былинки, тростинки и оный сумбурный вихрь очутился лесною девою. Её платье было сшито из паутинок, летающих ранней осенью, кожа на теле гладка, ноги босы и стройны, стан гибок, кудри завивались золотистыми прядями, щёки румяны, а очи взирали на богатыря янтарным цветом. Она кружилась и смеялась, её радость была такой чистой, такой искренней, такой настоящей.
Дева танцевала возле витязя и сказывала: “Доброго дня тебе, страж славянских границ, я ураганов дочь. Лесовичок-Боровичок молвил – подсобить тебе надобно. Но прежде о себе стремлюсь речь вести.  Мой дар и обязанность: управлять ветрами здешними, следить, дабы они и там и тут обдували стволы и корни, переносили пыльцу, захаживали в каждое дупло и расщелину, посещали всякий овраг и лощину. Отчего же ты молчишь? Неужто онемел от облика моего?”
– Твой появление неожиданно, дщерь ураганов, – молвил богатырь – лепота лика и стана твоего завораживает, речь сказанная устами твоими проворна и шустра, подобно буре, движения рук и ног плавны, однако видится в тебе сила великая, стихией дарованная, посему дозволь спросить: пойдёшь ли сей час со мною марево лютое прогонять?
– Сильны речи твои, Святоборушка, слова оные – услада для сердца моего, но прежде чем отправиться с тобою надобно мне облака на места расставить. Ступай светлый молодец, а уж как будет невмоготу справляться самому, так сыграй мелодию на оной дудочке и я тут же обернусь безудержным ветром и приду на подмогу. Вот возьми сей музыкальный дар.
Едва закончив, дочь ураганов, обернулась вихрем и исчезла среди ветвей. В длани Святобора оказалась лёгкая дудочка, рассмотрев её, он положил сию вещь за пазуху и направился к топям, до которых было рукой подать.   
И вот когда первые кочки показались вдалеке, загудели древа и одно из них ожило. Словно седой коренастый старец, одетый в рубище, с сучком заместо носа, со зрачками-угольками, со мхом вместо влас и бороды, с корнями вместо ног и руками-ветвями подошёл к Святобору.
Увидев сего исполина, богатырь подивился, но пужаться не стал, а слово молвил: “Света ясного, да неба чистого тебе. Назовись, чудь великая”. 
– И тебе здоровья крепкого, витязь, – прогудело басом гулким и раскатистым древо – я – Леший, помощник Лесовичка-Боровичка. Искал встречи с тобою для беседы оной.
– Ощущаю душою, Леший умудрённый, силу в тебе великую, неведомую мне доселе. Посему, рад видеть столь могучего союзника. Какое слово желаешь вручить мне? – глаголал ясный молодец, устремив главу свою вверх и длани сложив около рта, дабы мог слышать его лесной собеседник.
– Стремлюсь отправиться к гати с тобою, русский богатырь. Но в тех краях мощь моя ограничена. А значит, больше проку от меня будет в чаще, но коли немощь овладеет телом и духом твоим, обрати взор в сторону владений Лесовичка и окликни меня три раза по имени. Уж тогда услышу я зов твой и приду на выручку, – с шумом промолвил Леший витязю.
Святобор поклонился древу раскидистому и твёрдой поступью приблизился к мареву. Болота было не видать, туман, аки завеса навис над бурлящей твердью. Он клубился, завивался, кружился. Его белизна словно полотно, сжитое из пара. В каждом аршине его богатырь чуял тревогу и беду. Добрый молодец ступал осторожно, вымеряя каждый свой шаг, дабы не попасть в гиблую трясину. Его спутницей была тишина: мертвецкая и зловещая. Ни выпи, ни лягушки, ни комарика было не слыхать. Словно все звери и птицы разбежались от зла великого.
Витязь устремлялся всё далече и далече, в сердцевину болотного царства, как вдруг очутился на крохотной полянке, поросшей мхом, а там, на большом пне восседала дева. Её одеяние было из ряски, в пряди заплетена тина, глаза зелены, аки листья камыша, в своих дланях она перебирала ягоды морошки. Спустя мгновение её томный взор обратился на русского богатыря. Святобор в жизни не видал лика чудесней. Защитник славянских земель стоял, как вкопанный, не в силах пошевелиться. Он тут же запамятовал обо всех предыдущих встречах и советах, давеча услышанных от чуди лесной. Витязь стремился узреть чудище и биться с ним в кровавой сечи, он был готов обнажить острый меч-кладенец, прикреплённый за поясом и вонзить его в тело недруга, но созерцать столь цветущую деву посреди гати Святобор не ожидал.
Её ланиты были залиты румянцем, губы червлёны, очи полны страсти и пламени. Краса топи перстами поманила доброго молодца и завела дивную сладостную песнь. От оного увиденного и услышанного богатырь вконец потерял разум, ноги стали ватными, руки не слушались, а всё тело трепетало при виде юной девы. Подойдя вплотную, Святобор любовался завораживающей лепотой. Но вот страж Руси-Матушки стал ощущать, как стопы его уходят всё глубже и глубже в твердь. Устремив взор свой вниз, он отчётливо видел, как опускается, хотя казалось, будто стоял на твёрдой земле. Тут Святоборушка вспомнил о дудочке, кою намедни вручила ему ураганов дщерь. Витязь заиграл, и полилась дивная успокаивающая музыка. Дева из болот завизжала, застучала, да закрыла уши дланями. Через мгновение налетел сильный ветр, а с ним восседая на облачном скакуне появилась дочь ураганов. Она вихрем пронеслась над полянкой, где находился добрый молодец. Потоки воздуха смахнули дурман, витавший повсюду и сдули поганое марево подле богатыря. Заместо уютного местечка перед ясным славянином предстала жуткая смердящая топь, в кою он и погружался. А цветущая дева враз обернулась зловещей Кикиморой. Её облик был безобразен: космы скомканы, одёжа грязная и рваная, свисающая почерневшими лохмотьями, тело покрыто бородавками, подле неё вился гнус мошек, комаров и слепней, возле стоп черви и личинки. Бестия загоготала страшным хохотом, обнажила гниющие зубы и скрылась в тумане.
Святобор же уже по пояс утопал в трясине, не в силах пошевелиться. Дщерь ураганов нависла над ним и бросила верёвку: “Хватайся покрепче, русский богатырь, да вылезай поскорее”.
Витязь вцепился и стал постепенно выкарабкиваться из оной топи. Спустя миги защитник земли русской стоял целёхонький на кочке.
– Благодарствую дочь ураганов. Вызволила меня. Без тебя не видать мне Света Белого, – промолвил добрый молодец.
– Не время сейчас хвалебные речи вести, Святоборушка. За Кикиморой тебе гнаться надобно. Моя же помощь на оном поступке завершается. Впредь будь внимательнее, – сказав сии слова, она растворилась в воздухе.
Добрый молодец не теряя ни секунды, перескакивая с кочки на кочку, последовал за болотной бестией. Теперь русскому богатырю было ведомо, откуда появилось марево зловещее. Туманом нечисть желала наводнить всю чащу Лесовичка-Боровичка. Затопить поляны и просеки, извести лесных обитателей и посеять мрак среди древ и кустарников.
Защитник Руси двигался всё дальше, бежал изо всех сил, как вдруг из седины болот послышался гогот, и на него с воплями и визгами выскочила Кикимора. Она обхватила витязя своими жуткими, скользкими руками и перстами, на конце которых сверкали острые когти, пыталась разорвать богатырскую грудь, дабы пронзить славянское сердце. Святобор с силой отшвырнул нечисть, обнажил свой меч-кладенец и уже был готов нанести разящий удар, как болотное чудище улюлюкая, вновь исчезло. Защитник Руси-Матушки осмотрелся, но из-за густого марева не было видно ни зги. В мгновение ока Кикимора очутилась за его спиной и стала душить храброго славянина. Святобор вырывался из её цепких лап, пытался нанести удар мечом, но бестия оказалась ловка. Болотное чудище шипя, желало своими чёрными зубами перегрызть горло витязю. Наконец приложив всю богатырскую силушку он сбросил недруга наземь и ранил нечисть. Она, извиваясь подобно гремучей змее, нырнула в ближайшую топь.
Добрый молодец думал, будто одержал победу, как враз цепкие персты Кикиморы потащили отважного защитника Руси в трясину. Он чудом ухватился за корягу не дав погубить себя. Держась одной рукой, а другой, размахнувшись мечом, он отсёк длань бестии. Чудище и не думало сдаваться. Окровавленная, вынырнув из гати, она перстами другой руки выбила богатырское оружие и через секунду пронзила острыми когтями сердце Святобора, разорвав при этом крепкую кольчугу и мягкую плоть. На последнем издыхании витязь поднял меч и, потратив остатки жизненных сил, отсёк главу Кикиморы. Она покатилась, словно кочан капусты и плюхнулась в ближайшую грязевую жижу. Сечь завершилась. 
После смерти бестии болото стало преображаться: смердящий туман рассеялся, топь исчезла, оставив вместо себя цветущие полянки, водоёмы и небольшие озёрца. Вернулись цапли и водомерки, заквакали лягушки, запели соловушки, закуковали кукушки, вдалеке показались зайцы и благородные олени. Солнышко Красное вновь обогревало каждую пядь земли русской, улыбаясь травушке-муравушке и играя солнечными зайчиками в болотных лужицах. По всей гати видимо-невидимо появились ягоды клюквы, голубики и брусники. 
Святобор окровавленный и израненный лежал среди оного природного чуда. Богатырь чуял – смерть близка.
– Не время уходить ещё Святоборушка, – промолвила ураганов дщерь, появившись из воздуха, – прошепчи имя Лешего и он выручит тебя.
Витязь устремил очи свои в свободную синь и произнёс наречённое имя чуди лесной три раза. Тут же услыхав оный призыв, хозяин древ, находясь на самой опушке чащи, поднял вверх ветви свои, заменяющие ему руки, и подле доброго молодца стали расти травинки, коренья и цветы.  Всё лесное богатое убранство подняло сосуд, наполненный живой водицей, полученной от Ручеюшки, и окропило раны тяжкие русского богатыря. Не прошло и мгновения, как Святобор стоял цел и невредим посреди освобождённого болота, давеча служившего полем брани.
Уставший и изнеможённый страж Руси миновал гать, ныне цветущую, и подошёл к лесу в сопровождении дщери ураганов. А там, на большой поляне ожидал богатыря Лесовичок-Боровичок, по обе руки от него стояли Леший и Ручеюшка.
–  Низкий поклон тебе, Святобор, за спасение земли русской от нечисти – промолвил хозяин чащоб, – проси чего желаешь.
– Благодарствую, смотритель лесных троп, но ничего мне не надобно, ибо есть у меня чистое небо над главою, да твердь свободная под ногами. Посему дозволь глаголать тебе: накорми грибами, ягодами и орехами народ славянский, обогрей дровами в морозы лютые, да подари тишину ночную летнюю юношам и девицам в миги лобзаний.
– Чисто сердце твоё, ясный молодец, сделаю сказанное устами твоими – промолвил Боровичок, – а сейчас ступай в избу свою, восполни силушку богатырскую сном крепким.
– Совет мудр твой, хозяин чащи, последую я ему, ибо тело и дух мой желают отдыха, – ответил Святобор уставшим гласом.
– Чудь лесная – обратился Лесовичок к своим соратникам, – не сочтите за труд, проводите витязя к дому, да обогрейте его словами добрыми в пути.
И вот дщерь ураганов кружилась подле защитника Руси-Матушки, Леший тяжело и гулко ступал рядом, а Ручеюшка плыл не далече по руслу. Среди них с сердцем, сияющим как Солнце Красное, шёл Святобор – богатырь русских земель.