Отважный капитан

Произведение участвует в конкурсе "Морская история 3" Владимира Пастернака.


Город, в котором я родилась и выросла, был очень молодым. Основан он был в середине девятнадцатого века. Это единственный город на Амуре, который был основан, как город, и застраивался по плану. Лучшие архитекторы Санкт-Петербурга строили город в своем воображении и наносили задуманное и придуманное на карту.

Город должен был появиться в устье реки Зеи, при впадении этой реки в Амур. Местность была низинная, поросшая кустарником и маньчжурским дубом. Еще в период правления Алексея Михайловича в середине семнадцатого века послан был в эти края в разведку боярин Игнатий Милованов.

"А если городу быть, то быть ему в устье реки Зеи", - писал боярин в своем донесении на имя государя России.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Через двести лет застучали здесь топоры, и в кустарнике рубили солдаты просеки ровные и прямые, как стрела, - будущие улицы города, которые потом делили на кварталы удобной протяженности, прокладывали дороги, рыли сточные канавы по краям. И все равно пришлось высаживать в молодом городе тополя. Молодые, тоненькие, похожие на прутики деревца прижились охотно, а вскоре разрослись и стали осушать улицы города, защищать дома от ветра, давать тень в летнюю жару. Зашумела молодая листва тополей над моим родным городом.

Наш дом стоял на одной из таких улиц. Хозяин дома получил участок под застройку и нанимал рабочих для раскорчевки его от кустарника. Зажил он своей семьей счастливо, но имел немецкую фамилию, был по доносу расстрелян, потом реабилитирован посмертно. Вдове вернули дом, но она его продала.

А мои искатели счастья в чужих краях - дедушка и бабушка - ринулись на прииски золотоносные, намыли золота, купили себе дом вот с такой вот историей.   

Мне дом нравился. Нравилась и наша улица. Всегда здесь звучали голоса ребятни, всегда шли игры. И среди них была моя любимая - в капитанов.

Два рва вдоль дороги в период дождей наполнялись водой. Ну, чем не море? А корабль я делала сама. Дедушка был плотником просто замечательным. Выпросить у него дощечку было делом одной минуты. Я её сама запиливала мысиком, ножовкой я умела пользоваться с малых лет. Потом я циклевала дощечку кусочком стекла, долго шлифовала мокрым песком. И вот она становилась гладенькой, блестящей. В серединке я сверлила ямочку и вставляла подходящую палочку. Это была труба. Какой же пароход без трубы? Пароходы ходили и по Амуру, и по Зее, я на них насмотрелась.

Теперь нужно было опять идти на поклон к дедушке, просить у него гвоздики. После долгих просьб он являл милость и гвоздики давал. И теперь я вбивала их вдоль бортов моего кораблика и обматывала ниточкой.

Мой кораблик был почти готов. Теперь нужно было выломать гибкий прут. И опять выручали заросли ивняка на берегу Бурхановской протоки. Подходящую ветку было не так уж просто выломать. Украдкой я брала на кухне большой нож. Вырезала нужную ветку и возвращала нож на место. Если попадалась - терпеливо отбывала наказание в углу.

К концу моей ветки я привязывала крепкую нитку. Сооружение было похоже на удочку. А к другому концу я привязывала свой кораблик.
И вот я - капитан. Мой кораблик спущен на воду. Я мчусь по берегу воображаемого моря и веду свой корабль по волнам. Он рассекает воду своим носом и даже гонит небольшую волну.

- Посторонись, - кричу я таким же капитанам. Они слегка приседают, и я обгоняю их по берегу.

Босоногая девочка в выгоревшем и единственном на все лето ситцевом платьишке, которое я сама стирала в тазике каждый вечер, а утром гладила и одевала снова, я бегу по кромке воды и поднимаю брызги. Я - капитан. Я сама выбираю гавань, куда приведу свой кораблик.

Умела я быть счастливой в те далекие годы. Молодец!