В саду

Дождь вызвал В.С. В прогнозе значилось:

- сковорода

- тип покрытия: июль

- температура нагрева – 41%

- плотность пара под крышкой – X

- коэффициент заседания мух на листах ореха – Y

- температура открытой крыши – лучше не знать

- количество залегающего на тенистой крыше кота – min*count

Чудеса не намечались, листы, нагреваясь, передавали свою энергию теням – сидящие в тени мухи муторно жужжали, собирая древесный сок. Большая вертолетная оса с глухим гулом барражировала над кустами в поисках древесных жуков. Успешно. Данный вид насекомых выглядит весьма угрожающе, однако, укусы завсегда исключены – оса не понимает человека.  Осы более простые полосаты, они напоминают форму футбольного клуба «Боруссия» (Дортмунд), и далеко не все знают, каким может быть диалог человека и носителей данного бренда. Если человек будет подходить в течение нескольких дней к гнезду, стоять и не двигаться, то вскоре осы привыкнуть и будут узнавать непосредственно тебя – далее они не будут реагировать даже на твои движения.
Облаков не было. Бескрайнее море синевы. Самолет в этой толще – всего лишь стрелка со звуком. На борту, быть может, сейчас разливается коньяк, но это предположения крайне факультативны. Покачиваются листья – медленно, мерно, усыпляюще. Наливаясь энергией солнца, пауки пропагандируют особый вид суеты, но от мух это не спасает.
Все остановилось, превратилось в переработанное солнцем вещество, где тугой голос двигателей сплит-системы напоминал звук мотора судьбы.
В.С. привез щуку.
- Чуть палец не отхватила, - сказал он, - это скоро дождь будет и гроза.
- В прогнозе ничего нет, - возразил я.
- Не знаю. Может, мне привиделось. А может и нет.
- Да нет, слушай. Даже шансов нет.
- Да. Жарко. Я специально спешил, до грозы.
В.С. своей мыслью нанес удар по бытию – и правда, ничего такого не значилось в прогнозе, однако, облака вдруг стали собираться со всех сторон будто примагниченные маленьким частным прогнозом.
Щука готовилась к службе.
Сковорода – ее рабочее место.
Рыба живет для человека.
Невидимый насос накачивал в небе облака – толще, гуще, покатей – намечалось большое хорошее зло. Такие формы любят художники – ширь неба, проникая в душу, увеличивает внутреннее пространство, принуждая сознание к радости. Однако, далеко не все любят дождь. Земля же почти круглая, и голова – почти круглая, и тут есть схожесть – и погода есть настроение и часть мечты.
Дождь не раздумывал. За первыми каплями в правой части мира прогрохотала, и началась сессия – листы дрожали в необыкновенном нервозе, струи, стекая с крыш, образовывали реки. Непогода имеет разную степень, и от нее часто страдают воробьи – иногда их гнезда смывает и несет по мутным рекам неизвестно куда.
- Хорошо, - сказал я, вышел под дождь и поднял руки.
Ранние яблоки, опадая с дерева, напоминали белые футбольные мячи. Звонил фанат ФК «Сочи».
- Наши завтра играют.
- Класс.
- А прошлую игру смотрел.
- Смотрел обзор. Как ты думаешь, выиграют ли в следующем году чемпионат?
- Не.
- Чего так?
- Ноги кривые.
Хотя дождь поначалу выглядел как одноразовая песня, к ночи пришли новые облачные войска – оказалось, что все довольно серьезно, жара проиграла по схеме TKO, и быстро ей не восстановиться. Утром этот тезис лишь подтверждался – не успев отдохнуть от влаги, мир вновь погрузился в пучину.
Работники ЖКХ, закаленные в боях за жизненный минимал, медленно катили по улице на своей тарахтящей машине.
Подъехал Олех.
- Я с пивом подойду скоро, - сказал он.
- Подходи.
- Что еще взять?
- Что хочешь.
- Ладно.
- Возьми сигарет.
- Ладно.
Все остальное, упакованное в Интернет, представляло из себя совокупность человеческих шаблонов. Человек зависит от той системы, которую он сам выставил, и, если где-то на ранних стадиях в ней завелись черви, уже ничего не исправить – впрочем, это совершенно отдельная история. Одно не отделить от другого.
Инволюция имеет свойство ускоряться, и это – локальное свойство одной страны. Проехали.
Природе нет дела до паразитов разума.
Облака продолжали набегать и на второй, и на третий день. Воробьи нашли новую-старую форму развлечения – прямо за окном они катались на ветках будто на качелях – вверх-вниз, вверх-вниз, они словно дразнили меня – воробьи большие, возрастные, толстые. Миниатюрный кот по имени Дикий лишь вяло скрипел – его голос напоминал пружину – он мог бы взять этих воробьев, но ему было лень вставать.
Лежание кота берет свою основу в доисторической вселенной – когда еще не было звезд, пространство точно так же ленилось, не желая двигаться.
Соцсети, соцсети…
Я щелкнул Run и принялся анализировать логи.
Наступал день отступлений и наступлений – казалось, что новые витки серьезного жара вновь погонят мир через свои строки, но над крайним рядом деревьев вновь закучерявились небесные корабли. Поспела слива. Одинокий сокол, нарезая круги над садами, присматривался – возможно, он собирался переходить на фруктовую диету.
Сосед завел болгарку, пилил, матерясь – злые слова подпитывали его эго. Там-пара-рам. Я прислушался – где-то за поросшей веселым хмелем загородкой соседка села за пианино – возможно, она специально открыла окно, чтобы ее могли слушать снаружи. Стандартные ноты несли в себе налет греха – очевидность многих вещей не требует объяснений. Будучи запаянным сам в себя, всякий человек ищет выход, но все зависит от череды случайностей, которыми мы не управляем.
День подошел к своей середине. Самолет, возвращаясь из ниоткуда, отправился дальше, в никуда. Улицы замерли, потеряв одну из цифр в формуле вычисления времени.
Я вышел за сигаретами.