Нуф

Не только старый длинный кожаный плащ мог выразить всю безысходность положения Нуфа. Хотя, надо признать, он хорошо справился бы с этим: потертости и царапины уже давно перестали придавать ему благородного шарма старины, серо-розовое тело, которое защищалось в нем от пронизывающего ветра за последние десять лет стало таким толстым и жёстким, что внутри плащ выглядел ещё хуже.

Каждый вечер Нуф приходил в свою землянку, бросал вариться найденные грибы, и садился слушать как филин охотится за мышами полевками, а медведи попадают в расставленные капканы. Часто думал о трудностях, с которыми ему приходится сталкиваться в поисках еды, о том, что в лесу метель, а в землянке душно. И чем больше грибов ему удавалось набрать, тем дольше их приходилось варить, от этого в землянке становилось ещё более влажно и невыносимо тесно. Но Нуф не жаловался, он был сильным кабаном, к тому же землянка защищала его.

А потом что-то произошло. В тот день все грибы перемерзли, и Нуфу пришлось идти далеко за кореньями, пригодными к употреблению. Опять через метель и морозы. И то ли Нуф поскользнулся, то ли просто задумался, но через пару мгновений он осознал, что летит вниз по крутому склону, раскидывая своим весом кустарники и маленькие деревья по сторонам, образовывая этим длинную и ровную впадину, ведущую вниз. Нуф точно не знал, куда он падал, и что дальше…

Нуф пришел в себя от аромата жареных желудей. И теплых прикосновений незнакомки, лицо которой было невозможно разглядеть, потому что вокруг было слишком уж ярко и пестро. Тело изнывало от острой боли, но привычный за последние годы туман на улице остался где-то позади. Нуф первый раз увидел широкие озера, разноцветные плоды на деревьях. И горы. Нуф лежал на спине и понимал, насколько он сейчас беззащитен – длинный плащ был весь изорван и валялся рядом, будто вторая кожа, которую сняли, раскрыв невероятно чувствительные покровы. Нуф чувствовал всё. Звуки покачивающихся сосен плавно переходили в легкий летний бриз, подхватываемый теплым дыханием свинки-мамы, которая как будто бы уже приготовила свою грудь, чтобы насытить молочком своего поросеночка. Вдали от своей землянки, уязвимый и без одежды, в руках незнакомой свиньи Нуф расплакался. Он что-то понял…

Нуф пришел в себя от холода. Поднялся, снял длинный кожаный плащ и пошел вглубь туманного леса искать обрыв.