Кроваво-красная смерть

Я проснулся рано утром и оглядел свою комнату. Глаза слипались ото сна, хотелось ещё подремать, но надо было проверить квартиру и ехать на работу. Багрянца не было. Это меня обрадовало, ведь денег на новые шторы, обои, плитку, одежду у меня попросту не было.
Я начал вспоминать прекрасное время, до ужасной трагедии, до экологической катастрофы, когда люди могли себе позволить покупать много вещей, строить жильё так, чтобы не беспокоиться о замене материалов. Мы носили в меру дорогую и качественную одежду. Жили беззаботно, в сравнении с нынешним временем.
«Багрянец» появился внезапно. Он начал странствие из Индии, затем перебрался в Азию, Восточную Европу, Россию, а затем и в США. До сих пор никто не знает, как бороться с «багрянцем». Он представлял собой мох и плесень кроваво-красного цвета, которые оседают на поверхности и заражают окружающую среду. Как говорят в СМИ, если он покрывает 10% тела человека, начинаются первые симптомы: отдышка, кашель, человек перестаёт видеть «багрянец». Затем, попадая в организм, плесень начинает впитывать влагу из тела человека. Появляется кашель с кровью, люди часто теряют сознание. Последнее по списку – смерть. Я дочистил зубы, и от мыслей мне стало не по себе.
На выходе я пригляделся к дверной петле и заметил красные крапинки, размером с икру трески. Я выругался вслух, а затем сделал звонок в службу консервации и попросил обработать поверхность, пока не поменяю дверную петлю. Настроение сразу испортилось
Наш город сильно преобразился. Почти не осталось архитектурных памятников. Все постройки были сделаны из быстро крошащегося серого бетона. Порой, он осыпался, даже если по нему просто провести рукой. Мы жили в окружении невысоких, максимум 10-этажных коробок. Самым противным, на самом деле, было даже не обнаружить багрянец на одежде или в квартире, а найти крапинки на теле. Очистка кожи стоила просто баснословных денег, хотя, по сути, являлась обычной операцией по пересадке кожи. Лекарства не было. Но у многих, как у меня, были смешанные чувства. Иногда казалось, что багрянца не существует, что это все кошмар, и мы в нем живем.  А в другое время, просыпаясь по утрам выходного дня, появлялась надежда, что скоро человечество найдет способ бороться.
За город пускали редко и только по пропускам, контролировать распространение багрянца на природе было очень сложно, зачастую самым простым было уничтожение всех растений в окрестностях города. Ведь без влаги, он не мог существовать.
На самом деле, ловлю себя на мысли, что я слишком часто об этом думаю, будто я принимаю непосредственное участие в борьбе с ним. Будто от меня зависит судьба всего человечества, хотя, это абсолютно не так. Я тихо посмеялся над собой.
Я работал на обычной фабрике по производству бумаги. Предмета, который почти не требовался в современном мире. Было даже как-то немного жаль, что на прилавках магазинов теперь редко встретишь книги или газеты в почтовых ящиках. Я ещё застал эти дешевые газетенки, их каждый день просил принести дедушка из почтового ящика. Он не верил электронике. Хорошо, что не на его время выпала катастрофа, виной которой является человеческая жадность и недальновидность.
Заходя в рабочий цех, я, как обычно, вежливо поприветствовал нашу героиню-уборщицу на входе, которая каждый день спасает нас от распространения кроваво-красной плесени, не давая ей расползаться по нашему заводу. Затем я двинулся к себе в кабинет, на второй этаж. Работа была несложная, я приходил в кабинет в 8:30 утра, планировал график работ на неделю, а в конце месяца - на целый месяц. Не успел я сесть за рабочий стол, как ко мне зашла пожилая женщина. Она была секретарем начальника завода и пригласила тихим голосом к нему в кабинет. Мой начальник был человеком, лет пятидесяти, с пузиком и небольшой лысиной, аккуратно прикрытой челкой.
Как только я заглянул к нему в кабинет, то сильно удивился, он стоял с бутылкой бурбона и двумя бокалами. Распитие алкоголя было всегда под запретом на фабрике, и редко кому давали поблажки, когда вскрывалось, что кто-то пил алкоголь на рабочем месте. Видимо повод был особенный.
- Ты как раз вовремя – сказал начальник, неуклюже наливая напиток во второй стакан, будто он не ожидал так скоро меня увидеть.
- Как только, так сразу – ответил я, поминывая какую-то бумажку в кармане пиджака.
- Садись, старина, нам предстоит долгий разговор – мягко протараторил он. В этот момент его улыбчивая гримаса почему-то вызвала у меня смущение.
Я сел, начальник поставил бокал с бурбоном передо мной. Затем он взял свой бокал, взмахнул им перед моими глазами, словно собирался сказать тост, но, ничего не говоря, опрокинул его залпом и слегка зажмурился.
Начальник прислонил руку ко рту, глубоко вдохнул и повернулся в сторону висящей на стене картины, слева от его большого стола. Она ему очень нравилась, правда, выходило так, что он уже десятый раз на моей памяти её перепечатывал из-за багрянца. Каждый раз он сжигал старую, а затем, вешал новую версию своей «Леди в тюльпанах». На картине была изображена девушка в пестром фиолетовом платье, в красивой широкополой шляпе того же цвета, окруженная сотнями белоснежных цветов.
- Пора бы тебе, завести семью, найти себе любимого человека. Смотрю, как ты дёргаешься и трогаешь себя за локоть, и мне становится на тебя жалко смотреть. Одиночество скоро доконает, дружище.
- Не могу с вами не согласиться – ответил я – после чего добавил – моя невеста, выбрала золотую клетку, вместо уютного гнёздышка. Не думаю, что какое-то время смогу думать о романтике.
Босс повернулся ко мне лицом. Он все ещё держал свой стакан пустым, а потом резко исправил это недоразумение. Я недолго посмотрел куда-то в пустоту и тоже сделал небольшой глоток. Глаза сами по себе решили зажмуриться. Запах бурбона был приятнее, чем его вкус.
- Я скоро ухожу на пенсию – заявил он – и мне нужно найти себе замену. Ты бы хотел занять мою должность? – спросил начальник, смотря на меня исподлобья.
- Это слишком неожиданно – ответил я.
- Понимаешь, какое дело, мне нужен человек, которому не безразлична судьба этого места. Ты знаешь производство вдоль и поперек. Мне не на кого положиться, сын пьянствует, дочь ещё слишком мала, и, что ещё хуже, никого из них не интересует бумага. Ты знаешь выражение Булгакова, что «рукописи не горят»? Так вот, какие же рукописи без неё – начальник слегка насупился – Мне кажется, настал закат нашей эпохи, дружище. Надеюсь, ты позволишь древнейшему холсту человечества встретить этот закат с достоинством – закончил он.
Я удивился его откровенности.  Сложно было дать рассудительный ответ сразу.
- Я польщен, но дайте, пожалуйста, время подумать.
- Достойный ответ, хорошо, я даю тебе время до завтра, а пока, иди домой и хорошенько все обдумай. С сохранением заработной платы, разумеется – ответил он с улыбкой.
Когда я вышел из его кабинета, то не знал радоваться или грустить. Многое было не ясно. Его мотивы передавать дело всей жизни какому-то двадцатипятилетнему инженеру. Да и вообще, зачем ему уходить?
Вернувшись домой, я включил телевизор, и, не снимая синтетический плащ, сел на диван, даже забыв о том, что крапинки багрянца были обработаны белой пеной на дверной петле входной двери.
По телевизору шли новости, там снова говорили о тех, кто нарушает запрет на выезд за пределы города, а также о блоггерах, которые считают, что вся история с багрянцем, это заговор правительства. Их начали сажать в тюрьму за распространение слухов. Дальше началось интервью пострадавшего от багрянца гражданина, он был в командировке и вернулся в квартиру, куда просочилась кроваво-красная плесень:
- Знаете, она повсюду. Её запах впивается в ноздри, словно запах старой обветшалой комнаты с пыльной мебелью, только он отдаёт неприятной пряностью. Вы не понимаете, если не дай Бог, она у вас появится в доме, то, её запах словно изматывает и зависает в воздухе мелкой пыльцой, которую не выветрить даже настежь открытыми окнами. Почему-то у меня дома она появляется часто, я с этим ничего не могу поделать! У других реже, это сильно бьет по финансам – закончил пострадавший.
Весь его монолог проходил, будто, сквозь меня. Его слова оседали где-то в затылочной части головы, и это начинало меня слегка раздражать. Я встал, выключил телевизор и вышел на улицу.
Было ещё светло, в переулках иногда мелькали прохожие, но, в целом, на улице было пусто. Мысли были сумбурными, в голове перемешались слова босса о закате человечества, сводка новостей про то, как люди массово отрицают существование багрянца и монолог пострадавшего. Все сложилось в одну картину. Мне стало не по себе.
Я пошел в сторону центральной площади по узким городским улицам. Когда-то город кипел жизнью, «закат человечества» не давал мне покоя. Неужели люди встретят свою смерть в квартирах, боясь и дальше спокойно выйти на улицу? Спустя десять минут, я оказался на площади, мне нравился её простор. Из-за того, что она была на возвышенности, можно было даже увидеть красивый рассвет и закат. Немного постояв в гордом одиночестве, я продолжил путь к ближайшему кафе.  Я сел за столик, заказал любимый латте и стал читать новостную колонку на полупрозрачном кварцевом экране планшета, дожидаясь заката.
С давних пор меня всегда удивляло мастерство журналистов интерпретировать факты. Главное оружие в руках пишущего, это знание черной риторики. Умение выставить всё таким образом, чтобы все предыдущие и последующие интерпретации казались глупыми доводами или обманом. Настоящее поле битвы, где до сих пор идёт война за общественное признание. И если раньше казалось, что обычные блоггеры, журналисты-любители были далеки от этого, то сейчас, среди населения закралась идея, что их «правда» сильнее. А на самом деле она сильнее только из-за более близкой эмоциональной подачи, в то время, как текст вызывает эмоции лишь у тех, у кого есть время на это и извилины. Всегда проще смотреть на говорящие картинки.
На циферблате наручных часов загорелось «19:00» и улица залилась светом уходящего солнца. Я расплатился за кофе и вышел, чтобы посмотреть на зарево. Лучи солнца, просвечивая кучевые облака, выстроились в прекрасную золотовато-рыжую дугу, казалось, что ей хватит длины, чтобы «обнять» весь наш город, состоявший из одинаковых серых коробок. «Хотя бы солнце нас любит и пытается обнять в это тяжкое время» - подумал я. От приятных мыслей стало немного теплее на душе.
Налюбовавшись закатом, я двинулся домой по обычному маршруту. Закат сменился на синевато-черную ночь, кое-где подсвеченную одинокими фонарями. В окошках горел свет, и порой проглядывались силуэты хозяев квартир, сквозь занавешенные окна.
Кто-то смотрел телевизор, кто-то поливал цветы, где-то ругались давно женатые пары, а в других виднелась беготня и слышались счастливые, игривые визги шкодных детей. Всё это наполняло мою душу желанием жить и укрепляло веру в человечество. « И не такое переживали» - счастливо подумал я в тот момент.
Затем я прошел по светофору на другую сторону улицы, чтобы, свернуть через переулок и попасть домой. В не освещенном переулке я еле увидел темный силуэт мужчины, лежащего в одиночестве поперёк дороги. Мне показалось, что он сильно пьян, и, решив его не беспокоить, начал аккуратно через него переступать, как вдруг, он схватил меня за ногу и неистово замычал, будто испытывал страшную непередаваемую боль. Я испугался и одернул ногу, после чего отскочил в сторону. Я попятился назад, а мужчина, продолжая мычать, пополз ко мне. Он полз, еле двигая руками, полз и продолжал  издавать звуки, которые будто выходили из его нутра, а затем растворялись во тьме беспросветного переулка. Вскоре, я вышел на свет уличного фонаря, он продолжал ползти невероятно медленно. Я остолбенел от страха того, что с ним происходит что-то невообразимое.
Я ожидал увидеть его в луже крови. Лучше бы это была лужа крови. Бесформенное тело вывалилось со стонами на улицу, мало похожее на человека, едва ли можно было различить его глаза и бороду, он был весь, с ног дог головы, покрыт багрянцем. Этим проклятым мхом и плесенью. Он был неделим с ней. Огромный кроваво-красный кусок ходячей смерти. Я был в неописуемом ужасе, никогда не видел, даже по телепередачам, багрянец в таком количестве на человеке.
Мною овладел страх, но сил хватило позвонить в службу консервации, вызвав их на свой адрес. Я продолжал пятиться по родной улице, пока этот заросший человек медленно полз ко мне. Приехали чистильщики. Ярко желтая грузовая машина мигала аварийными огнями, из неё организованно вышли люди в таких же ярко желтых, полностью изолированных костюмах. Зараженный оставил позади себя шлейф из багрянца на асфальте. Один из чистильщиков принялся фотографировать окружение, другой обрабатывал шлейф из плесени, консервирующей пеной, двое подошли к зараженному, накрыли его черным полиэтиленовым пакетом, положили на носилки и понесли в машину.
Ко мне подошел капитан бригады и, не снимая маски, стал задавать вопросы. Как и когда я обнаружил того человека, вступал ли с ним в контакт, где проживаю, профессию, что делал так поздно ночью на улице. Я отвечал медленно, шок все ещё давал о себе знать. Тяжело было отвечать даже на самые простые вопросы. Капитан бригады не стал долго меня мучить, глядя на мою физиономию через круглые темные стекла противогаза. Он попросил покинуть место происшествия, предварительно попросив убедиться в том, что я избавлюсь от своей одежды, выбросив её в камеру для утилизации огнем, на лестничной клетке своего этажа. Он был прав, ведь бедняга успел коснуться штанины брюк.
- Офицер, что с ним будет? – спросил я напоследок.
- Поверьте, вам лучше не знать, да я думаю, вы и сами догадываетесь, я сам никогда не видел такой степени заражения – ответил капитан – попрошу вас сохранить увиденное в тайне, до выяснения обстоятельств, мы с вами свяжемся.
Я чувствовал горечь. Было тяжело представить, как себя чувствовал этот бродяга, его было невероятно жаль. «Такой судьбы не пожелаешь даже самому заклятому врагу» - подумал я, закрывая дверь в подъезд дома.
Как только я пересек порог квартиры, меня свалила невыносимая усталость. Раздевшись, захотелось выпить горячего чая, но запасы его давно кончились, и я все время забывал их пополнить по дороге домой с работы. Затем, я вспомнил, что на кухне есть не законченная пачка сигарет. Я пообещал себе больше не курить, но руки сами потянулись к этому наркотику. Поначалу я видел в курении некую эстетику, но не заметил, как эстетическое удовольствие превратилось в обыкновенную вредную привычку. Я вышел на балкон в подштанниках и майке и сделал глубокий вдох горького сигаретного дыма. На мгновение стало легче. Я пошел спать.
Образ человека, стонущего от боли и заросшего багрянцем настолько врезался в память, что во сне мне было от него не отделаться. Я вновь стоял на улице, он полз ко мне, но на этот раз, он просил его убить и избавить от мучений. «Спаси», «убей» - повторял он. Голова закружилась, улица становилась длиннее, я посмотрел на свои руки, они были в крови, затем я посмотрел на тело бродяги и снова на свои руки. Теперь они были покрыты мхом и плесенью, я проснулся с криком. Холодный пот стекал с моей головы, в отражении заряжающегося рядом с кроватью кварцевого планшета, я увидел как на лице застыла гримаса ужаса и отвращения, простыня была холодной и мокрой. Больше в ту ночь я не мог уснуть.
Всю ночь я либо лежал в кровати, либо курил заначку сигарет. Я бросал курить, но заначка спасла меня от дурных мыслей, хоть и временно. За окном начало светать, небо было ясным и лучи яркого солнца тускло, но уверенно пробивались через белые полупрозрачные шторы комнаты. Упорство нашего светила меня приободрило, надо было собираться на работу.
Несмотря на мою бессонницу, мысли казались чистыми и ясными, хоть страх от произошедшего ещё не покидал меня. Сложнее всего было выйти на улицу, на место происшествия. Но я собрал всю волю в кулак, открыл злополучную дверь подъезда, а там… ничего не было, никаких следов плесени, пострадавшего мужчины и приехавших посреди ночи «консерваторов». Блоки от кладки дороги были новыми, там, где полз зараженный. Это можно было определить по тому, что на откосах не было никаких трещин и сколов, которые обычно появляются со временем. Будто бы всего произошедшего никогда не было.
По дороге на работу, мое внимание привлекло шествие людей через перекресток, в сторону центра. Они держали в руках какие-то плакаты и транспаранты, выкрикивая, пока неразличимые лозунги. Но потом гул толпы объединился в один возглас – «Хватит нас дурачить!». Я понял, что они направляются в сторону здания администрации, это были люди, отрицавшие существование багрянца. Я бы, как обычно прошёл мимо и не придал этому значения, если бы не произошедшее вчера. Мне стало страшно от мысли – «Вдруг тот бедолага был из числа этих людей, ведь если это так, значит, они тоже рискуют умереть страшной смертью».
«Как-нибудь объяснюсь на работе» - подумал я и пошел вслед за протестующими. Они шли быстро, скандируя лозунги, на их лицах читалось недовольство, у кое-кого глаза горели от ненависти. «Неужели они не сжигают вещи, не следят за тем, куда мог закрасться багрянец в их квартире, представляя собой смертельную опасность. А может, они уже заражены и просто его не замечают?» - думал я, следуя за шествием по противоположной стороне улицы. Меня злили эти мысли. Но их уверенность поражала меня. Порой, когда видишь нечто подобное, невольно начинаешь сам сомневаться в своей правоте, но не в этот раз. Я поставил себе цель спасти их, только как, я ещё не понимал. Страх быть разорванным толпой разъяренных людей перебивал страх снова подцепить багрянец одеждой, или, что ещё хуже, телом.
Мы дошли до здания администрации, я все ещё держался в стороне. Протестующие рассредоточились и в едином порыве кричали – «Долой изоляцию! Долой ложь! Прекратите обман!».
План все ещё не созрел, мозг отчаянно перебирал всевозможные варианты для решения задачи по спасению. Я с отчаянием смотрел на толпу. Спустя буквально десять минут, не заставляя себя долго ждать, на площадь, неподалеку от процессии, выехала дюжина полицейских грузовых машин. Из них довольно быстро вышли силовики со щитами в руках. Они выстроились в две шеренги и окружили протестующих, но не замыкали кольцо до конца. Так они давали возможность выйти желающим. Но никто не выходил, люди с плакатами собрались в тесный круг и продолжали свой пикет. Ситуация накалялась, силовики обращались к ним через граммофон и просили мирно покинуть площадь, в ответ на их просьбу начался свист и несвязное громкое бормотание толпы. Все это продолжалось ровно до тех пор, пока  со стороны людей не полетела бутылка, набитая петардами. Раздался взрыв. Начался хаос, полицейские отреагировали молниеносно, кольцо замкнулось, людей, стоящих в первых рядах, стали бить дубинками. На площади раздавались крики и проклятия, люди примкнули к щитам и пытались вырваться. Бежать было некуда, я услышал женский крик – «Не бейте, пожалуйста!».
После этого в сердце что-то дрогнуло. Сам не понимая того, что я делаю, я ринулся к оцеплению. Мне навстречу вышли двое в форме и шлемах, которые, видимо, обращались к протестующим по граммофону. Они попытались схватить меня, но я смог вырваться и рвануть дальше. Подойдя к оцеплению, которое уже трансформировалось в одну шеренгу из щитов и дубинок, я повалил с криками одного из силовиков, и толпа, словно сжатая жидкость, вылилась через эту брешь.
Я лежал, испуганное стадо людей бежало через меня, редко наступая мне на руки, ноги и голову, пришлось сжаться калачиком, прикрыться ладонями, было страшно. Полицейский, которого я повалил, вскочил на ноги и вслед за убегающими первый начал бросать светошумовые гранаты. Хлопки оглушали настолько, что сложно было сохранить чувство ориентации. Эти звуки перебил крик девушки. Её вопль был настолько пронзительным, что привел меня обратно в чувство. Я все ещё лежал на бетонных блоках и слегка приподнял голову. Она стояла неподалеку. Полицейские из прорванного кордона погнались за убегающими, остальные начали снова сужать и замыкать круг, не выпуская оставшихся людей. Между мной и девушкой ещё было свободное пространство для побега. Я вскочил на ноги, схватил её за руку и ринулся в сторону переулка. Слух не успел вернуться ко мне полностью, после взрыва светошумовой гранаты, наверное, это было даже к лучшему.
Я не оборачивался, но понимал, что за нами кто-то бежит. После очередного хлопка, уже неподалеку от нас, меня слегка повело, я почувствовал, что из уха полилось что-то теплое. «Главное, она бежит» - подумал я, пока восстанавливал скорость. Некогда было удивляться тому, что девушка убегает со мной, с незнакомцем. Мы достигли переулка, дальше, поддаваясь своей интуиции и инстинкту самосохранения, я вел нашу погоню какими-то невероятными окольными путями, стараясь создавать препятствия преследователям на ходу. Я переворачивал за себя все что попадалось под руку – мусорные баки,  инвентарь уборщиков, где-то даже удалось выкинуть на землю ещё не подключенный электрический провод. Казалось, что прошла вечность, а мы все ещё бежали. Дворы и серые здания беспорядочно мелькали перед глазами, вскоре рука этой девушки потянула меня назад. Я понял, что она совсем выдохлась. Но к нашему счастью, за спиной никого не оказалось. Я отпустил её руку и упал на колени. Девушка, в свою очередь, сильно выдохнула и присела на корточки.
Я стал думать, что делать дальше.
- Спасибо тебе – еле слышным голосом сказала спасенная девушка.
- Пока не за что – ответил я.
- Ты ведь не из митингующих?
- Слушай, я потом тебе всё объясню, надо думать, как вернуться домой, не привлекая внимания – отрезал я, пока пытался определить, куда мы попали и каким маршрутом дальше двигаться.
Меня беспокоило, станут ли нас искать, запомнили ли наши лица, а также какие последствия могут быть у моего отчаянного поступка. Сложно было оценить ситуацию, я достал свой прозрачный планшет, чтобы посмотреть сводку новостей. Про митинг ни слова, я проверил форумы, соцсети, везде было странное радиомолчание. Это сильно смущало и ставило в тупик. Посмотрев по картам наше расположение, я понял, что мы пробежали около трех километров и оказались в северной части города, полностью противоположной от той, где я жил.
- Пойдём в обход – сказал я девушке и помог ей встать с земли. Она оперлась на мою ладонь, а потом одернула руку.
Сначала мы двигались очень осторожно, короткими переулками, избегая открытых улиц. Я то и дело оглядывался по сторонам, оценивая безопасность маршрута. Девушка двигалась вместе со мной, почти не отрывая взгляд от земли, доверия пока не было, но я её прекрасно понимал. Сейчас её страх перед случившимся перебивал всяческое недоверие, она хотела быть хоть под чьей-то защитой, даже под защитой незнакомца, лишь бы поскорее избежать того кошмара, что её преследовал. Мне самому было не по себе, по всему телу бегали мурашки, но я старался изо всех сил не подавать виду.
Вскоре, мы добрались до моего района, полиции по пути нигде не встретилось. Но ликовать было рано. Совершив последний рывок до двери в подъезд, я запустил незнакомку внутрь, и, закрывая металлическую дверь за собой, огляделся, после чего, последовал за ней.
Зайдя в квартиру, я рукой пригласил незнакомку сесть на диван, а сам расположился на кресле напротив. Сложив ладони вместе, я прислонил их к лицу и подался в раздумья. Девушка сидела напротив и вся сжалась, словно пружина, готовая расправиться от любого неосторожного прикосновения. Мне стало её жаль, и я заговорил.
- Да уж, ну и вляпались мы в историю – сказал я, выдохнув.
- Гадское правительство никого не щадит, они заплатят за все, что сделали – процедила девушка, её милая нерешительность куда-то испарилась. Взгляд больше не был таким напуганным, она всем видом старалась показать из себя партизанку.
- Я очень надеюсь, что все это для тебя не какая-то игра, все очень серьёзно, вы и правда не сделали ничего плохого, наверное, но их действия были оправданы.
- Оправданы!? – разозлилась незнакомка – насилие бывает оправданным? – спросила она и с ненавистью взглянула мне в лицо.
- Я с тобой согласен – пытаясь её успокоить начал я – но это насилие было в ответ на другое насилие. Кто-то из ваших кинул в силовиков бутылку, забитую пороховыми петардами, что спровоцировало их на применение силы, я думаю, в такие моменты, они не делят толпу на плохих и хороших – девушка была растеряна моим ответом. Но она все ещё не верила моим словам, я добавил – ваш митинг должен был быть мирным, насколько я понимаю. Можешь мне не верить, но я стоял в стороне и видел, как из толпы вылетает что-то похожее на бутылку и взрывается над головами полицейских.
- Этого не может быть, я, конечно, не всех знаю, но кому вообще пришло бы в голову так поступать? – недовольно возразила она.
- Наверное, тем, кто хотел, чтобы это случилось, чтобы пострадали люди и разнесли молву о том, что произошло – вдруг я понял, что когда помог протестующим выбраться из оцепления, я своим вмешательством, помог и провокаторам. Но я ещё сам не до конца понимал смысла всего этого, это были лишь догадки и мысли вслух. В любом случае никогда нет оправданий насилию. Я смутился.
- Так что ты там делал, как оказался в толпе, если говоришь, что наблюдал со стороны? – верно подметила незнакомка.
- Я хотел отговорить вас, вы выступаете ни за что. Багрянец ведь действительно существует, вчера я видел мужчину, выползающего из переулка. Он полностью зарос мхом и плесенью. Он страдал и медленно задыхался – я закончил говорить, но увидев её непонимающий взгляд, не рассчитывал, что она захочет мне верить.
- Ну и хорошо же тебя обработали – с усмешкой сказала девушка.
После её слов я не на шутку разозлился.
- Только не говори мне, что ты не помнишь, как все начиналось – резко выпалил я – мои родители были в числе первых, кто заразился. Они погибли из-за этой чертовой плесени, никакому, даже самому ужасному государству, не захочется губить столько людей. Я знаю, какими слухами вы руководствуетесь, что это было испытание биологического оружия. Тогда что насчет остального мира? Почему все страдают от этого? Как вы не замечаете эти подлючие красные крапинки у себя дома, может, вы все заражены? Неужели вы не верите в репортажи, которые были сняты по всему миру, с этими полигонами желтых брезентовых временных зданий, до отказа забитых людьми. К ним никого не пускали. Кого ещё из нас обработали – взгляд девушки сменился с осуждающего на сочувствующий. Пока что ей не было что ответить, но было видно, как она пытается подобрать слова, чтобы меня переубедить. Я терпеливо ждал, что она скажет в ответ.
- Сочувствую, что ты потерял семью. Но неужели ты считаешь нас всех за глупцов, которым нечего делать, лишь бы выходить на митинги и протестовать? Наше недовольство обосновано режимом. Ты и сам видел, силу применяли ко всем, там были женщины и пожилые люди – после этих слов девушка прислонила ладони к лицу и добавила – не от хорошей жизни выходят на пикеты.
Было сложно с ней спорить. Она заплакала, и я почувствовал себя неловко. Женские слёзы всегда будто отнимали у меня силы что-то доказывать и говорить. Но я пересилил себя.
- Я всё прекрасно понимаю, когда я увидел, как вас бьют, то не смог сдержаться. Это я прорвал оцепление, после чего люди начали бежать. Как бы вы были не правы, это не повод переубеждать вас запугиванием и силой, в этом ты права – тихо сказал я. Она продолжала плакать, её взгляд поднялся на меня.
- Спасибо тебе – сказала она, слегка всхлипывая от слёз.
После того, как она успокоилась, я предложил ей принять душ и отдохнуть, пока я обдумываю дальнейший план действий, она согласилась. Я дал ей одежду, которую оставила у меня бывшая невеста, к счастью, она оказалась ей по размеру. Затем постелил ей в своей комнате, а свою постель перенес в гостиную. Единственно верным решением, которое пришло мне в голову, было пролистать все новостные источники, и, зайти на сайт розыска. Надо было убедиться, нет ли там моей фотографии или фамилии. Всё было пусто, фотографии девушки там тоже не было, «рано расслабляться» - подумал я. Пришлось ещё позвонить на работу, придумать историю о том, что я неважно себя чувствую и появлюсь на следующий день. Голова раскалывалась от напряжения.
Когда незнакомка вышла из ванной, то обратила внимание, что в комнате меня нет, я стоял на балконе и докуривал заначку сигарет, она решила присоединиться. Бесшумно зайдя на балкон с ещё влажными волосами. Она оперлась на дверной косяк и смотрела, как я курю. Казалось, что даже любуется. Футболка и короткие шорты оказались ей как раз, это меня обрадовало.
- Прости, наверное, вся квартира пропахла – неловко заметил я.
- Да нет, все в порядке, ты так громко думаешь, что я не смогла пройти мимо.
Вдруг мне в голову пришла идея, проверить, видит ли она багрянец. На дверной петле были крапинки. Я позвал её за собой, ко входной двери и показал на эти крапинки, обработанные белой полупрозрачной пеной для консервации. Она внимательно прищурилась.
- Ты видишь что-нибудь? – напряженно спросил я.
- Я вижу белую пену – ответила девушка.
- И больше ничего? Красные точки, она там, прямо под пеной? – настойчиво продолжал спрашивать я.
- Нет, не вижу, точнее, они вовсе не красные, они совсем еле заметные, белесого цвета – слегка неуверенно продолжала незнакомка.
«Неужели она заражена» - подумал я. Меня охватила паника, правильно ли говорят, что зараженные не видят багрянец? Я отстранился от неё. И, наверное, смотрел не без испуга.
- Ты думаешь я заражена? – коснувшись груди спросила девушка.
- Похоже на то… Говорят, это один из симптомов, ты же сама слышала, я не могу поверить, что ты никогда не видела багрянец в квартире, на вещах, порой его трудно не заметить – удивленно сказал я.
- Я не видела его с самого начала, как все случилось, только по телевизору.
- Хорошо, а как же кашель? Кашель тебя не беспокоил? – продолжал я напирать.
- Нет, подожди, я сама много думала об этом. Сам представь себе этот, так называемый, багрянец путешествует по воздуху. Ты не считаешь, что он легко мог заразить всех? Тебе не кажется глупым, что людей, у которых его якобы находят на коже, по словам из телепередач, лечат только пересадкой зараженных участков. А как же быть, если он попал в кровь, лекарства нет, понимаешь, о чем я? Можно подумать, что о его свойствах много чего недоговаривают, чтобы не пугать людей.
Её аргументами я совсем был сбит с толку.
- Хорошо, но я видел человека, заросшего багровым мхом. Я вижу крапинки и постоянно сообщаю о них в службу консервации, ты хочешь сказать, я сошел с ума? – отчаянно парировал я.
- Нет, надо во всем разобраться, но честно тебе скажу, я никогда не встречала человека, который его видит, среди моих знакомых таких нет – девушка сильно смутилась.
- Я тебе не верю, это все бред какой-то – раздосадованный, я плюхнулся на диван и начал нервно дёргать ногой, поднеся пальцы правой руки к губам.
Вся эта история меня ещё сильнее раздосадовала, я пошёл в душ. Когда мне было совсем тяжко, ещё будучи подростком, я включал душ и садился в ванную. Я сидел и слушал как капельки горячей воды стучат по макушке моей головы и телу. Мысли были совсем разрозненны, ответ, казалось, найти было невозможно. Я понимал, что «не всё сразу, надо вернуться ко всем этим размышлениям утром, на свежую голову».
Я вышел из душа и лёг на узкий диван в гостиной, закутавшись в махровое одеяло из синтетики. Незнакомка спала у меня в комнате, тихо посапывая. В квартире было настолько тихо, что её сопение можно было услышать.
Несмотря на весь этот ужас, что я пережил за эти два дня, на душе было светло. «Наконец-то за столько прожитого времени в одиночестве, в моем доме ночует хоть кто-то, кроме меня» - подумал я. От этих мыслей я стал чувствовать себя менее одиноким.
Ночью мне снова снились кошмары. Я стоял на лугу, передо мной раскинулось огромное поле пшеницы, покрытой кроваво-красным багрянцем. Я смотрел, как растения медленно колышутся на ветру и этот ветер разносит целые клубы красных, ярких «мотыльков-спор» по воздуху на огромные расстояния вокруг. Они медленно стелились и покрывали землю. Я повернулся назад, будто зная заранее, что там кто-то есть. Позади оказался мой начальник, который медленно шел ко мне, потирая свою лысину. Одет он был, как обычно, в свой повседневный синий костюм. Мы поздоровались, словно наша встреча имела деловой характер. Затем, пожали друг другу руки и уже вместе начали смотреть на зараженное поле пшеницы.
- Ну что же, мой друг, вот он, закат человечества, пожалуй, мне пора к ним присоединиться – сказал начальник.
- К кому? – удивленно спросил я.
- К тем, кто стал жертвой всей этой катастрофы – спокойно ответил он.
Я с ужасом наблюдал за тем, как начальник разделся до трусов, и, уверенным шагом пошел в это смертельно опасное поле пшеницы. Я стоял, как вкопанный, и не мог найти в себе силы его остановить. Он окунулся в поле, его тело начал облеплять багрянец, затем, начальник закричал от боли. Вслед за ним, от бессилия, стал кричать я.
Я проснулся от своего крика. С ужасом оглядев комнату, я увидел, что незнакомка приволокла матрас из моей комнаты и легла рядом, на полу, укрывшись одеялом. Она держала мою руку, свисающую с кровати, и, тоже проснулась. Она слегка приподнялась и с тревогой смотрела на меня. Моя ладонь оставалась в её тёплой руке, она сжала её сильнее.
- Ты стонал ночью, мне стало страшно, и я решила лечь рядом. Твоя жизнь изменилась, со вчерашнего дня, и, наверное, больше не будет прежней – сказала она. Я был поражен её поступком и её словами.
- Не будет прежней? Она перестала быть прежней уже тогда, когда не стало моих родителей, и появился этот проклятый багрянец – ответил я, потирая большим пальцем её заботливую руку.
- Что тебе приснилось? – шепотом спросила она.
- Сложно объяснить, но если попытаться сказать коротко, то я не смог спасти человека – тихо ответил я.
- Но ты спас меня – возразила она.
Я вновь поразился её умением говорить своевременно правильные вещи, которые заставляют задуматься о правильности моего, порой, пессимистичного мышления. Казалось, мы с ней знакомы уже так давно, после всех её действий, я молча поблагодарил судьбу, что мы с ней встретились. С этой девушкой мне хотелось докопаться до истины, понять, что происходит. Её появление преподнесло в моей жизни совершенно новый смысл.
Мы проснулись рано утром. Я сказал девушке о своих планах сходить на работу и разузнать что-нибудь у своего начальника.
- Он точно не выдаст тебя? – озабоченно спросила она.
- Не думаю, но точно не уверен, поэтому, оставайся, пока что, у меня. Если я не вернусь до шести вечера, тогда уходи из моей квартиры, а пока будешь меня ждать, проверяй сводку на сайтах по розыску. Свой планшет я тебе оставлю – ответил я, поспешно собираясь на пороге, у входной двери.
Она внимательно всё выслушала, помогла завязать тугой, неудобный галстук из синтетики и нежно погладила меня по плечу, со словами – «береги себя». В ответ я кивнул головой и вышел из квартиры.
Утро было очень ясное, солнце было высоко, я спешил на работу, аккуратно оглядываясь по сторонам, город будто затаился в ожидании, словно кошка, которая готовится к прыжку на маленького воробья. Но я старался меньше паниковать, а тем более создавать панический вид. Видимо, наши лица не успели разглядеть, значит, скорее всего, мы были в некоторой безопасности. Оставалось надеяться, что на работе никто не интересовался моим отсутствием.
Я довольно быстро прошёл весь путь от дома до работы, затем, оставил свои вещи, после чего сразу отправился к начальнику. Когда зашёл в приёмную, секретарши на месте не было. Я не раздумывая, распахнул слегка приоткрытую дверь в его кабинет и увидел, что там находятся три человека – начальник, его секретарша и незнакомый мужчина в длинном черном плаще. Казалось, что плащ был сделан из натуральной кожи, которую я давно не видел. Они все обернулись ко мне.
- Да вот и он, пожалуйста, подойди к нам, есть пара вопросов – сказал начальник, сидя за своим столом и поманил меня рукой.
Я был обескуражен. «Он точно по мою душу» - подумал я. Делая медленные шаги, и закрывая за собой дверь, казалось, что земля уходит из-под ног от волнения. Страх слегка сковывал движения, но бежать было некуда, к тому же, я не был точно уверен в том, что кто-то запомнил моё лицо. Я подошел к столу.
- Да, какие вопросы? – поинтересовался я, пытаясь сделать наиболее серьезный и уверенный вид, который только смог.
- Всё в порядке, сей… - начальника на полуслове прервал жестом руки этот незнакомый человек, после чего, на его лице засветилась добродушная улыбка.
- Вопрос только один, молодой человек – где вы были вчера? Мне сказали, что вам стало плохо и вы отпросились – сказал незнакомец, оставляя на своём лице улыбчивую гримасу. Его голос был очень звонким и неприятным, казалось, вот-вот заложит уши.
- Заболел живот, ничего более – слегка неуверенно ответил я – неужели что-то случилось на заводе в мое отсутствие? – я пытался сменить тему разговора и как можно сильнее отвести от себя подозрения.
- Нет, к счастью, нет – все так же улыбчиво ответил он – происшествие произошло не здесь, и вы оказались его свидетелем.
Я старался, как мог, держать себя в руках, казалось, страх засел у меня под рёбрами и был готов вырваться с криком. Хотелось убежать, всё естество кричало «беги от опасности, спасайся!». Но я вспомнил, что у меня дома она, и, после моего побега, они сразу пойдут обыскивать мою квартиру. Собрав волю в кулак, я старался дальше не подавать вид, что волнуюсь.
- Да, перед этим днем, я поужинал в кафе на центральной площади, думаю, что это простое несварение, могу я попросить вас представиться и объяснить, в чем же дело? – парировал я, слегка разводя руками. В моем уме уже созрела идея, как протянуть время, чтобы они отложили обыск в квартире, и позволили девушке уйти, согласно нашему плану.
- Да, конечно, как не вежливо с моей стороны – ответил незнакомец в плаще, вытаскивая из внутреннего кармана удостоверение – я майор отдела внутренней безопасности, меня интересует ваша встреча… - он сделал паузу, невыносимо долгую, пока убирал удостоверение обратно, у меня на лбу проступил пот – ваша встреча с зараженным. После этой встречи вы вызвали службу консервации, очень мудро с вашей стороны, я рад, что среди нас существуют такие люди, как вы – продолжил инспектор, все так же улыбаясь.
После его слов у меня чуть не подкосило ноги, но я выдержал, казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет наружу.
- Да, знаете, это мелочи, любой бы так поступил на моём месте – ответил я.
- Что чёрт возьми происходит? Какой ещё зараженный? – не выдержал мой начальник, резко вставая со стула.
- Тише, ну что вы – спокойно ответил ему инспектор – ваш сотрудник, возвращаясь домой, встретил у своего дома человека, полностью покрытого багрянцем, мы сейчас занимаемся расследованием этого дела. Вот, сегодня, я решил заняться его опросом. На самом деле я бы попросил присутствующих удалиться, но сейчас меня не очень беспокоит конфиденциальность. Последнее, что я хотел бы спросить – вы знали зараженного лично?
- Нет, я его впервые видел тогда – твердо ответил я.
- И, возможно, встреча с ним вызвала у вас расстройство желудка? – слегка ехидно спросил майор.
- Так, вы сказали, что тот вопрос был крайним, чего вы добиваетесь? – рявкнул на инспектора начальник – любой бы, увидев такое, три дня бы не выходил на работу! За этого паренька я лично ручаюсь, поэтому, попрошу вас закончить и удалиться. У меня с ним предстоит серьезный разговор, по поводу нашего производства –рассерженно протараторил он.
- Что же, не буду вас больше задерживать – вежливо ответил инспектор.
Он направился к выходу из кабинета, затем открыл дверь и остановился.
- Если вдруг произойдёт что-то странное, обязательно сообщите – напоследок сказал майор, держась за торцевую часть двери, после чего незамедлительно удалился из кабинета.
- Вот подлец! – чуть погодя крикнул начальник, его лицо и лысина были красными. Он тяжело вздохнул и резко повернулся – ты тоже хорош! Чего стоишь, садись – затем его взгляд коснулся его молчаливой секретарши, которая все это время стояла в стороне. Увидев сердитый вид начальника, она сразу выбежала за дверь. Немного погодя, он продолжил – не знаю, во что ты умудрился вляпаться, но совсем не ради этого «зараженного» приходил наш «дорогой гость» - слова дорогой гость звучали, будто оскорбление в данный момент.
Я долго думал, что делать. Стоит ли обо всем ему рассказывать, все произошедшее вызвало у меня чувство защищенности и невероятного уважения к этому человеку. И я решился. Я рассказал всё – как встретил мужчину, покрытого мхом, пошёл за протестующими до главной площади, прорвал оцепление, вывел девушку из толпы и бросился с ней бежать. Начальник слушал, не прерывая меня, периодически вздыхая, во время напряженных моментов моей истории, и, почесывал свою лысину. Когда я закончил, он какое-то время сидел в раздумьях, подпирая подбородок рукой, его лицо нельзя было назвать довольным.
- Я хотел спросить вас, вы знаете что-то об обмане населения, или может, об умалчивании каких-то фактов? – прервал я его размышления.
- Знаешь, дружище, ну и вляпался ты в историю. Говорят, «меньше знаешь, крепче спишь». Я бы тебе советовал забыть всё случившееся, если тебя не опознали, то отлично. А вот, если начнутся проблемы с полицией, то я помогу тебе замять это дело. Насчет твоей незнакомки я не уверен. Откуда ты знаешь, что она не использует тебя и нагло врёт, чтобы быть в безопасности? – с укором спросил меня начальник.
- Знаете, я всю жизнь сомневаюсь во всём. В своих мыслях, в том, смогу ли я дожить до завтрашнего дня. И из-за этого невозможно думать о будущем или о настоящем. Я ещё никогда не был так уверен в чьей-либо искренности – каждое слово я произнес с твердой уверенностью, не отводя глаз от лица начальника – я уверен в том, что дело тут нечисто и хочу знать правду, хотя бы для того, чтобы убедиться в том, что мои родители умерли не просто так.
- Какой же ты… - сказал начальник с разочарованием в голосе, он встал и подошел к своей любимой картине, долго вглядываясь в её детали – все мы были молодыми идиотами когда-то – затем он повернулся ко мне – я знаю всё – его слова были для меня, словно гвозди, которые забили в крышку гроба.
- Стойте, но откуда? Я думал, что вы посвящены лишь в некоторые детали.
- Да, директор завода по изготовлению бумаги, это не тот пост, на котором известны все тайны происходящего – после этой фразы начальник опустил взгляд на пол и снова развернулся, чтобы смотреть на картину – эта девушка, в окружении тюльпанов, моя покойная супруга. Она была в первом эшелоне исследователей-биологов, медиков и ботаников, которых отправили в самый очаг заражения. То, что я расскажу тебе, должно остаться между нами – лицо начальника, когда он развернулся ко мне, горело от злости.
- Конечно, вы меня знаете, я никогда не поступлю так – ответил я.
- Знаю, поэтому слушай… На самом деле заражены те, кто его видит – меня прошиб пот, хорошо, что я сидел на стуле – таких, как ты, называют «смотрителями», население было выборочно инфицировано, чтобы оповещать о просочившемся багрянце в городе. Скорее всего, ты не проживешь более тридцати пяти лет, смотря, когда тебя сделали инфицировали. Служащие из службы консервации тоже заражены, но их заранее готовят к этому. Психологически и физически. Их готовят к тому, чтобы умереть. Существуют случаи, когда человек заражается сам, после того как он связывается с консерваторами, его ставят на внутренний учет. На самом деле багрянец везде, он в воздухе, его споры оседают повсюду, но неизвестно по какому принципу они становятся активными.  Я тебе так скажу, дружище, сколько бы его не изучали, невозможно понять ни его природу, ни то, по какому принципу он заражает людей. Почему-то попадая в кровь одним, он может быть не активен какое-то время. Если он не активизируется за определенный период времени, то просто пропадает из организма.
- Стойте, но почему тогда в СМИ передают всё совсем иначе? – его слова совсем сбили меня с толку, я ничего не мог понять.
- А вот этого ты не поймёшь. Это всё страх. Люди попросту бояться признаться себе, что они «заражены». Почти все умалчивают. А ещё наше государство придумало интересный способ, как заставить не зараженных его увидеть. Когда в квартирах нет жильцов, специально обученные «уборщики» из службы консервации, заходят в их квартиры и специальной краской красят предметы быта, почти каждый день
- Это совсем какая-то бессмыслица – выдавил я.
- Это мировая практика, дружище, так поступают все государства. Даже наша уборщица состоит на службе. Им платят огромные деньги за это. Скорее всего тот инфицированный мужчина, которого ты видел, был заражен случайно. Во время активности багрянца, он сидел дома, мох разрастался, а бедолага боялся, что-то с этим делать. Затем, выполз на улицу, когда было уже совсем поздно, и умер в муках. Поэтому государства по всему миру приняли меры, чтобы хоть как-то контролировать распространение багрянца в черте городов-резерваций, последнего оплота человечества. Для этого и нужны «смотрители», ведь людей, готовых так просто согласиться на то, чтобы стать членами службы консервации, обрекая себя на верную смерть и способных хранить тайну обо всем происходящем, не так много, как хотелось бы.
Я сидел в ступоре и не мог вымолвить ни слова. На целых семь минут в комнате нависло гробовое молчание. Все это время я смотрел как двигаются стрелки настенных часов, отсчитывая секунды до моей наступающей неизбежной смерти.
- Зачем вы хотели передать дело всей своей жизни мне, ходячему трупу? – вымолвил я – для забавы?
- Успокойся – почти без эмоционально ответил начальник – думаешь обладание правдой делает меня счастливым человеком? Я и правда считаю, что это наш закат, рано или поздно, люди начинают понимать, где затаилась ложь, так устроена наша природа. Ты же слышал новости и сам всё видел, недовольных всё больше, наивные правдорубы, сидя дома, записывают свои ролики и заставляют людей выходить на улицы. А государственная система не видит более верного способа для сохранения порядка, кроме как применение силы… - начальник всё это время смотрел мне в глаза, но затем, вдруг отвел взгляд – дружище, ты слишком молод и не понимаешь того, что все это естественный процесс в жизни человечества. Тут, как на войне, почти невозможно определить правильную сторону. Везде люди. Везде смятение и одиночество.
Я долго размышлял над его словами и точно понимал, что они искренние. Я представил себе войну, про которую читал только в книгах. И понял, что любая, даже самая жестокая и несправедливая система есть ничто иное, как отражение общества и его истории, написанной на протяжении целых веков. Я был очень раздосадован тем, что моя жизнь будет короткой. А потом вспомнил о девушке, которая ждёт моего возвращения.
- Простите, но я откажусь от вашего предложения – тихо сказал я начальнику.
- Понимаю – начальник снова посмотрел на картину, на покойную, любимую жену, которая была в числе тех героев, которым человечество обязано, обязано временем которое они для нас выиграли, ценой жизни – что собираешься делать?
- Я думаю уехать из города.
- Хорошо – сочувственно ответил он.
Я был совсем обескуражен от правды, что я услышал, многое стало ясным, но правда оказалась тяжелее, чем я мог себе представить. Хотелось уехать из города не из-за желания «убежать от проблем», а от того, что совсем не хотелось находиться в эпицентре ужасных событий, что нависали над городом.
- Я помогу тебе – сказал начальник, подходя к креслу – наверное, это и правда было жестоко, оставлять тебе фабрику, вряд ли ты был бы мне благодарен, когда начался хаос. Я свяжусь с тобой через неделю, работать я тебя не заставляю – затем начальник рухнул в кресло и стал усердно о чём-то думать, хмуря свои седеющие брови.
- У вас есть план? Простите, но я не понимаю вашего желания мне помочь. Отвечать за кого-то, кроме себя, это тяжкое бремя – сказал я. Мне совсем не хотелось создавать проблем этому доброму человеку, хотя, я был искренне благодарен ему за всё, что он пытается сделать.
- Не беспокойся. План есть, багрянец по какой-то причине не разрастается у берегов моря. Богатеи всего мира за огромные деньги выкупали участки этих земель, а некоторые государства, как наше, решили продавать в «райские угодья» билеты за баснословные деньги.
- Но мне нечем с вами расплатиться, не заставляйте мне быть у вас в ещё большем долгу –сказал я.
- Это моё личное желание, ты ничего не будешь мне должен, но пойми, если деньги найдутся, то ты поедешь со мной, а если нет, то я помогу тебе хотя-бы выбраться за городские стены. Может, тебе повезёт, и ты сможешь добраться до моря сам – тихо проговорил начальник.
- Речь же только обо мне, да? – расстроено спросил я.
- Да, только о тебе, двоих я не потяну – ответил начальник.
- Простите, тогда я не согласен. Я был бы вам очень признателен, если вы поможете нам покинуть город, вместе с ней.
- Я представлял, что ты так и скажешь – ответил он – только учти, тогда это не помощь, с моей стороны. Я отправляю вас на
Самоубийство. Что происходит за стенами, одному Богу известно. Да и подумал-ли ты, она с тобой согласится? – он смотрел на меня исподлобья, очень грустным взглядом, проникновенным и даже сочувствующим.
- Это уже мои проблемы, если не согласится, останусь здесь – решительно ответил я.
- Хорошо, жди дома, я тебе оформлю отпуск – отдыхай и иди решать свою судьбу – начальник после этих слов закрыл глаза и застыл, словно молчаливая статуя, почти не дыша
- Спасибо вам, я был рад с вами работать и поверьте, мы останемся друзьями, не смотря на любой расклад – я сказал эти слова, выдавливая улыбку, потому что улыбаться было сложно и протянул ему руку.
Начальник посмотрел на меня и пожал мою руку, в ответ только одобрительно качнув головой.
После разговора, я незамедлительно отправился домой, новостей было много, правда я совсем не знал с чего начать. Ведь отчасти девушка была права в своих мыслях о происходящем, но всё, как обычно, оказалось гораздо сложнее. Больше всего меня беспокоило, согласится-ли она и как воспримет всё, что я ей расскажу.
Пересекая порог квартиры, я почуял вкусный запах свежеиспечённого мяса. Такой приём поразил меня и тронул до глубины души. Я разулся и аккуратно, на цыпочках, пошел на кухню, она стояла у окна, внимательно изучая новостные сводки газеты, и не услышала, как я вошел. Заметив краем глаза мой силуэт, она сначала сильно испугалась, но затем страх на её лице сменился радостью.
- С тобой всё в порядке, почему ты так рано? – удивленно спросила она – тебя не было всего лишь несколько часов, видимо совсем на вашей бумажной фабрике разучились работать.
- Если бы – ответил я, после чего вспомнил, что нам предстоит серьезный разговор. Из-за этого мой вид стал совсем удрученным.
- Знаешь, я предлагаю сначала поесть, а то вид у тебя измученный, давай поговорим о чём угодно, чтобы ты пришел в себя – сказала она, подходя к печке.
- Да, давай так. Я давно не пользовался печью, ты видимо нашла запасы консервированного мяса в морозилке, это похвально – ответил я ей, стараясь, отвлечься от дурных мыслей.
- Твоя печь была вся в пыли! Как так можно, пришлось её сначала долго чистить – возмущенного начала причитать девушка, а затем улыбнулась – мясо у тебя потрясающее, я решила повторить один мамин рецепт овощного рагу. К счастью, я ещё нашла у тебя упаковку замороженных овощей, надеюсь получится вкусно.
- Почему-то я в этом не сомневаюсь – сказал я, улыбаться стало проще, после этой незатейливой беседы – я пойду переоденусь – добавил я, направляясь в свою комнату.
После того, как рагу подоспело, мы сели есть. Мы разговаривали обо всем и ни о чем одновременно. О том, какая была раньше прекрасная жизнь, о ярких детских воспоминаниях. После чего, я узнал, что у неё тоже умерла мама в первой волне, а отец их оставил ещё очень давно. Она рассказывала об этом совершенно спокойно, хотя, было очевидно, что эта тема её расстраивала. Я так давно не ел в компании людей, у себя дома, что поначалу было непривычно. Но к хорошему быстро привыкаешь, это заложено в нас природой, желание общаться и быть услышанными. Овощное рагу оказалось очень вкусным. Всё, что происходило со мной, делало меня счастливым. Неприятные мысли отступили, но ненадолго.
После того, как мы закончили обедать, и расположились на диване в гостиной, я начал рассказывать то, что узнал. Периодически я прерывал свой рассказ, когда видел, как она чувственно вздыхает от услышанного. Больше всего её поразило, что людей специально инфицируют и то, что я один из тех самых «смотрящих».
- То есть тебя, без твоего согласия, обрекли на смерть? – эмоционально сказала она.
- Да, выходит, что так, мне кажется, правильно будет уехать отсюда – ответил я, склонив голову, я знал, что эта идея ей будет не по душе.
- С чего ты вдруг решил, что я соглашусь? А как же остальные? Мы оставим всё, как есть? – возмущенно спросила она.
- То, что произойдёт дальше, уже не остановить. Больше и больше людей будет выходить на улицы, начнется бессмысленное кровопролитие. Я тоже думал, что можно сделать, но, рассказав правду, всё начнется только гораздо раньше. А ещё мы поставим под удар себя. О наших словах никто не вспомнит, когда всё закончится, ничего не изменить.
- Да как же так! Значит богатым суждено жить, а тем, кто прожигает жизнь в резервациях, ничего не остаётся, кроме как ждать своей гибели? Жестоко знать правду и оставить всё, как есть! – она была очень возмущена, но я не знал, что ей ответить.
- У нас недостаточно власти, чтобы хоть как-то повлиять на это. Думаешь, мне сладко от того, что не могу ничего придумать? Знание истины тоже делает меня виноватым. Но ничего не остаётся, кроме как, позаботиться о себе и о своей жизни – ответил я, пытаясь её облагоразумить.
- Вот и спасай! Ты трус! Как можно быть таким трусливым?! – она вскочила с дивана и пошла в комнату, оставив меня одного.
Мне было грустно, что всё так получилось. «Выходит, нам не спастись» - подумал я. После этих мыслей, я лёг на не застеленный диван, обессиленный от груза нависших проблем. Несомненно, хотелось пожить хоть немного подольше, спасти её. Я не хотел жить в одиночестве. Решив, рассказать ей о своих планах с утра, я пытался уснуть. Мысли мельтешили в голове, словно назойливые мухи, я прогонял их от себя, но недосып и усталость помогли мне обрести покой. Я уснул.
В этот раз мне ничего не снилось. Полное забвение и ощущение одиночества окружали меня. Я будто бы спал и не спал одновременно.
Затем я услышал её голос.
- Проснись, проснись, ты так крепко уснул – я открыл глаза, она стояла рядом, над её головой висели часы, как оказалось, я проспал всего около часа – пошли со мной – она взяла мою руку, я спросонья поднялся с дивана и последовал за ней.
Она посадила меня на кровать и легонько толкая в плечо, уложила у окна. После чего легла рядом и укрыла одеялом. Мы лежали, она смотрела мне в глаза, будто пыталась узнать, о чем я думаю, но я ни о чем не думал, кроме неё.
- Я всё никак не могла уснуть, и, считаю, что твоя идея правильная, давай уедем отсюда – прошептала она.
- Мне казалось, что ты останешься при своём, если бы ты отказалась, то я бы остался с тобой – прошептал я в ответ.
- Я знаю, но всё же моё желание жить вместе с тобой, пересилило моё чувство справедливости. Ты прав, то, что произойдёт, это неизбежно, пора бы и о себе позаботиться.
Я обнял её, и в душе стало невероятно тепло. Казалось, что все беды позади, осталось сделать только пару уверенных шагов вперёд. Мы уснули ни о чём не жалея.

Громкий хлопок оглушил едва пробудившееся сознание. Темнота, страх обуревал в мыслях. Лязг разбитого стекла, женский крик, сознание только начало приходить в себя, меня схватили, уложили на пол и начали бить, потом взяли под руки и вынесли на улицу в том, в чем я лежал в постели. От холода тело задрожало. Её бросили в машину рядом, я даже не успел ничего ей сказать. Затем, затолкали и меня. Вокруг люди в масках, смотрят из своих «окошек» для глаз каким-то совершенно злым и ледяным взглядом. Я впервые за несколько лет заплакал, вытирая слёзы тыльной стороной рук, закованных в прочные пластиковые наручники. Всё было кончено.

Окна автомобиля были затонированны. Понять куда нас везут было невозможно . Всё ещё было слышно гул двигателя второго автомобиля, где сидела она, но скоро нас разлучат, я это понимал. Вторая машина где-то повернула, а мы отправились дальше. Вдруг всё стихло, двери открылись, меня вышвырнули в темноту, яркие фонари на крыльце неизвестного дома, двери, белые, как в больнице, стены, пустые коридоры. Меня волокли, подкармливая мои ноги ударами, будто считая, что это может остановить страх и судороги. Затем кабинет, стул, стол, покрытый тонким листовым металлом, наручники прикрепили к нему, сидеть было неудобно. Приходилось грудью упираться в холодную сталь. В кабинет вошел тот самый следователь, которого я видел в фабрике, в кабинете начальника. Мой рай стал адом, а прекрасный сон обратился ночным кошмаром.

- Ну чтож, снова здравствуйте – дружелюбно сказал следователь.
В ответ я молчал, не сводя свой озлобленно-испуганный взгляд с его довольной физиономии. Я неистово искал возможность освободиться, чтобы вцепиться руками в его улыбчивую физиономию, разрушившую мои планы и мою жизнь.
- Я вижу, вы, пока что, не в настроении для разговора. Давайте я этому поспособствую – его взгляд стал жестоким, дружелюбной улыбки будто никогда не было на лице, она сменилась на угрюмую гримасу, которая так подходила его скуластому и костлявому лицу – ваша спутница, сейчас едет в заведение, под названием «ЗДУО», вам что-нибудь говорит эта аббревиатура?
Я почувствовал, как мышцы на лице расслабились и снова напряглись, но уже обозначая другую эмоцию – агонию отчаяния. Это был «Завод для утилизации отходов». Мне просто не верилось, что они могут пойти на такие жестокие меры, ради чего? Я не смог сдержаться.
- Зачем?! Да как вы можете так поступать? Что мы сделали не так? – возмущенно кричал я – оставьте её в покое! В чем она провинилась?
- В том, что вы оба знаете правду, а ещё в том, что хотели её обнародовать – ответил следователь без своей привычной улыбки.
- Мы просто хотели мирно покинуть город, откуда вам знать, чего мы хотели? – продолжал я отчаянно возмущаться.
Следователь схватил мои руки и дернул на себя, столешница острым ребром впилась мне в грудь, дыхание сбилось.
- Моя работа поддерживать стабильность государства и заниматься отделением зёрен от плевел у меня попросту нет времени, щенок! – он кричал мне в лицо, чувствовалось несвежее дыхание, от которого стало плохо.
- Отпустите нас, хотя бы её, я только отговорил её от того, чтобы остаться и тут вы решили нас арестовать – обессилено, еле выдыхая, сказал я. Я смотрел следователю прямо в его светлые глаза и не мог понять, откуда в таких чистых светлых глазах столько злобы и ненависти. Следователь отпустил мои руки, я смог вдохнуть полной грудью. После этого он отошел к стене и начал пристально смотреть на меня, за тем, как я неровно дышу.
- Почему люди так отчаянно стремятся познать истину, правду, ответь мне? – спросил следователь.
- Знание истины даёт ясное понимание действительности – недолго думая, и окончательно восстановив дыхание, ответил я.
- Интересный ответ – следователь задумался, после чего на его лице снова возникла злобная гримаса – а как по мне, вы, словно мотыльки, летящие в костёр. К вам нет никакого доверия. Хранить секреты? Да ты должно быть шутишь – рассмеялся следователь, его смех был зловещим и слегка истеричным – в мире, где только появились домашние телефоны, уже не пристало доверять секреты, а мы живем в поганое время «цифровых технологий». Ты со своей барышней заигрался, а твой начальник просто тупой идиот, раз решил рассказать правду двум молодым засранцам, одна из которых занималась деятельностью, подрывающей государственный строй и безопасность окружающих её людей! – с каждым словом его голос становился громче и выразительнее. Казалось, он искренне верил в свою правоту.
- Но зачем тогда вы пошли служить? Разве не в поиске истины? Разве не с желанием узнать больше остальных? –спросил я, стараясь быть как можно более спокойным.
Лицо следователя стало холодным. «Вот оно» - подумал я – «Прямо в точку! Получай» - ликовало моё сознание. Его взгляд стал мельтешить по помещению, было видно, что ему сложно остановить его на чем-то одном.
Затем... следователь издал истошный вопль, он попятился назад, пока не нащупал стену. Он сползал вниз, его глаза начали заказываться, свободной рукой он схватился за грудь. По его виду можно было сказать, что он не мог дышать. Даже если бы я хотел, я бы не смог ему помочь, было странно наблюдать такую картину.
Затем из его рта полилась белая пена. После пены, наружу начал «выползать» багрянец. Он будто «разбегался» по лицу, вываливаясь на пол кроваво-красными клочьями. Вскоре, всё его тело покрылось этим ужасным мхом, следователь застыл. А точнее, застыл его силуэт, из красного мха, который когда-то был человеком. Я был в ужасе, хотелось сбежать, но наручники всё ещё приковывали меня к столу. Я дёргал их из стороны в сторону, привстав с места, стараясь освободиться, но ничего не выходило.
Положение ухудшилось из-за того, что багрянец, выползающий из тела следователя, не собирался останавливаться, он медленно, но верно, сантиметр за сантиметром, заполнял собой маленькую комнатушку, в которой проходил допрос. Но я не собирался сдаваться, упершись ногой в стол, я стал изо всех сил тянуть на себя руки, чтобы сломать крепление стола, к которому прицепили мои наручники. Казалось, что оно не поддавалось, но затем, я почувствовал, что оно слегка дрогнуло от моего усилия. Рывок, затем ещё один рывок, усилие, рывок, усилие, крепление ослабевало, а потом лопнуло. Дверь в комнату распахнулась. В лицо ударил ослепительный свет, меня будто выдернули из тела, ноги обмякли.

- Милый мой, ты слышишь меня? – зазвучал женский голос. Всё вокруг было по прежнему белым, лампы на потолке неслись, словно гоночные автомобили, меня куда-то везли на кушетке. Передо мной шла она. Её лицо было встревоженным, но я был рад, что с ней всё было в порядке – дорогой, держись, скоро всё закончится.
«Надо же» - подумал я – «она уже называет меня так, по-семейному». Мы пронеслись по длинному коридору, периодически тараня кушеткой двойные двери, открывая их настежь. Голова стала раскалываться.
- Пожалуйста, отойдите от мужа, мы везём его на реабилитацию – раздался прямо над моим правым ухом чей-то мужской голос.
- Хорошо – согласилась она – милый, я ещё вернусь – обратилась она ко мне – будьте с ним аккуратнее, я верю в то, что у вас все получится, спасибо за всё – сказала она, остановившись перед последними двойными дверьми. Я запаниковал.
- Вер…вернии…те её – замычал я. Мне было трудно произносить слова, что со мной произошло?
- Молодой человек, вам пока рано разговаривать, лежите спокойно – ответил тот же голос над правым ухом – вколите ещё обезболивающего, хотя, нет, лучше наденем маску, хоть это и повредит восстановлению, но ничего не поделать, у него сильный стресс – начал причитать голос.
На меня накинули маску, дышать стало приятно. Сладкий и свежий воздух ударил в ноздри, я уснул.

Когда я проснулся, первое, что я увидел, был потолок. На потолке, будто на приборной панели космического корабля, сияли тусклые лампы. От взгляда на них, глаза совсем не болели, как от обычных лампочек. Голова была невыносимо тяжелой, двигать телом, даже пальцам было невозможно. Я лежал и пытался осознать происходящее. Вчерашний день казался сном, но этот сон было невозможно стереть из памяти. Я почувствовал, как слева от меня мигает зелёный огонёк. Он мигал недолго и погас. Скрипнула дверь и надо мной повис человек с черной, как смола, бородой, морщинистым лицом и узкими глазами. Человек в халате внимательно меня осмотрел, покрутился, наблюдая за моей реакцией и взглядом, после чего заговорил.
- Ну что же, поздравляю вас, операция прошла успешно. Вы скоро поправитесь, дружище, расскажите, что вы сейчас чувствуете – знакомым голосом заговорил он.
- Смятение – еле проговорил я – вы доктор? Я не совсем понимаю, что происходит, вчера меня поймали и увезли, где она? С ней всё в порядке? – язык с натягом поддавался на членораздельную речь, это раздражало.
- Да, я ваш лечащий врач, меня зовут Владимир, вы сейчас находитесь в «Первой Нейробиологической Больнице». Вчера, на протяжении долгих трех часов, мы оперировали ваш мозг, погрузив сознание в спящий режим. Затем, чтобы удалить опухоль из мозга, начали стимулировать нужные нам участки вашего мозга, вызывая у вас сюжеты различного характера. Всё произошедшее не более, чем кошмарный сон – улыбаясь сказал доктор.
- Как это кошмар, но я же был там, это была моя жизнь? – недоверчиво спросил я.
- Да, это была ваша жизнь, основанная на комбинации ваших воспоминаний, фантазий и наших корректировок. Конечно, вы очень здорово придумали про, так называемый «Багрянец», но мы с радостью поддержали вашу идею – продолжил свою мысль доктор – «багрянец», это ничто иное, как ваши раковые клетки, которые мы искали, воздействуя на ваше сознание, в мозге, чтобы их локализировать, и, уничтожить. Вы сами были нашим проводником в поисках. В результате нашей совместной работы, образовался вот такой, интересный и довольно драматичный сюжет. Знаете, я больше скажу, мы впервые оперировали человека с таким уровнем фантазии, как у вас. Если бы только все пациенты были такими же, как вы, тогда процент удачных операций был бы намного выше. Больше людей удалось бы спасти. Но мы взяли вашу модель на вооружение для будущих пациентов. Может быть, она подойдёт ещё кому-то. Пока что, данный вид лечения несёт в себе экспериментальный характер, по больше части – доктор замолчал, наблюдая за моей реакцией.
- Тогда почему я не помню ничего, кроме своего сна? – слегка ошеломленно спросил я.
- Да, это очень интересное последствие вашей фантазии и вовлеченности в происходящее, дружище – ответил доктор. Вдруг я вспомнил, что его голос один в один такой же, как у начальника с бумажной фабрики.
- Ваш голос, он принадлежал другому человеку. В то, что вы говорите, невозможно поверить – голова начала слегка побаливать.
- Да, видимо, его выбрал ваш мозг, основываясь на последних воспоминаниях. Я посоветую вам сейчас глубоко вздохнуть, успокоиться, и ответить мне на вопрос – как его звали?
- Я не помню – голова стала болеть сильнее.
- Не забывайте про мои слова о дыхании – повторил доктор, после чего взял кварцевый планшет и мне стало легче, он усердно что-то в нем набирал и водил пальцами по линиям с рычажками.
- Я не могу вспомнить ни одного имени – раздосадовано ответил я, боль совсем стихла, я успокоился.
- В том-то и дело. Ваш мозг, хоть и обладает, несомненно, талантом к фантазиям, но он не способен настолько подробно смоделировать сон, который мы вам показали – улыбчиво ответил доктор.
- Скажите, а та девушка? – сердце заколотилось от волнения.
- Та девушка, это ваша жена, скоро вы её увидите, по мере прохождения реабилитации, мы приведём её к вам, но путь будет не близкий, хоть и большая часть пути позади.
- Тогда, меня больше ничего не волнует, если вы говорите правду – спокойно ответил я.
- Не беспокойтесь, дружище, кошмар позади – ответил доктор, коснувшись моего плеча, после чего посоветовал мне отдохнуть и удалился.
Поверить было очень сложно, но его слова казались невероятно убедительными. Если в этом мире я с ней, тогда мне не о чем беспокоиться. Слева от меня открылись жалюзи. Показалась улица, был вечер, я с трудом повернул голову на бок и увидел чудесный закат за стеклянными небоскребами, перед окном колыхались листья деревьев. «Солнце и вправду на нашей стороне» - подумалось мне.
Я дома.