Цветы в сердце воина 8

***
Максимилиан был очень зол и когда вошёл в казармы его величества он выбрал солдат, которые казались ему самыми надёжными и приказал охранять двери баронессы Говард де Вальден и её высочества.
Всю ночь он пытался найти следы отравления. Королевскому лекарю он не мог довериться и не сказал ему и слова об отравлении принцессы. Максимилиан подозревал каждого. К тому же сказав одному будет знать весь дворец, а это значит сообщить убийце, что его план почти удался. Нет, он не мог позволить убийце дать знать, что его план почти удался.
Последующих три дня принцессе не давали выйти из комнаты. Она вела себя смирно и непонимала, почему ей нельзя было пройтись по замку.
— Ваше высочество, но вам не позволено видеться с вашим мужем без особого разрешения короля или епископа,  — спокойно говорила Дитричь, пока девушке делали примерку и распускали длинный шлейф делая его ещё длиннее.
— Ну ладно… — вздохнув сказала Алефтина. — Но я же не могу тут сидеть взаперти? После купания в холодной воде и полученной экземе, которую получила после многочисленных стрессов за последнии дни, вы все решили что меня необходимо держать взаперти?! Я же хочу выйти на свежий воздух.
Алефтина так и не догадалась, что две её служанки были отравлены и на неё было совершенно нападение. Внезапный визит генерала в её покои помешал меткости того, кто бросил кинжал и попал в столбик её кровати.
— Я передам маркизу Ан…
— Что передашь? Дитричь, ты кормишь меня обещаниями, но ничего не делаешь. Я только и вижу, что ты постоянно находишься в моих покоях и под разным предлогом оставляешь на ночь, то одну фрейлину, то другую. Я чувствую, что они словно шпионки твои и следят за каждым моим шагом. Так нельзя. Они постоянно говорят мне, как нужно сесть или что я сплю слишком откровенно. А тем временем, тут даже нет нормальных дров, чтобы я могла хоть немного согреться. Постоянно какие-то угольки в камине. Дитричь, если не исполнят мою просьбу хотя бы в этом, я боюсь, что скоро слягу с болезнью воспалением лёгких или чего похуже, пневмонией. Вы ведь и половины моих слов не поняли, так?
Алефтина пристально посмотрела на баронессу Говадр-де-Вальден. фрейлины сняли примерочное платье и Алефтина не спешила одеваться, понимая, что стоит ей отвести взгляд и проиграет баронессе.
Всё что она знала про этикет, придворных и дворцовых интригах, на своём опыте уже понимала, что это мало чем отличается от жизни в общежитии. Здесь была своя иерархия, свои правила и сибирячка, намеревалась изучить все правила игры, чтобы сыграть против своих же обидчиков.
Принцесса стояла перед Дитричь в одной лишь сорочке, её руки были свободно опущены, подбородок горделиво приподнят, а в глазах отражалось призрение. Баронесса была предупреждена о том, что девушка часто говорила о своём происхождении, но сейчас принцесса была именно такой, какой и должна быть.
— Именно так, ваше высочество. За дрова отвечает герцог Ла…
— Мне плевать кто отвечает. Если к вечеру не будет достаточно двор возле камина, я сама уйду в лес за дровами. Не думаю, что у меня мало средств на эту роскошь. И в лесу с избытком сухих деревьев. Я видела своими глазами.
— Я передам ваши слова генералу Андерсону, — покорно сказала Дитричь, но не уточнила, какие именно слова она обещала передать генералу.
— Если все примерки готовы, то у меня должно быть хоть одно платье? Вы шили все два дня, должны хоть что-то мне пошить? Я думаю, что к обеду могу уже покинуть свои покои?
Эти слова баронесса истолковала по своему.
— Если вы хотите, вы можете надеть это платье с атласным поясом сегодня к обедне. Многие придворные ждут, когда смогут лицезреть племянницу своего короля.
— К обедне? Это типо… Хм... Я понимаю, что вы имеете в виду трапезную? Чтобы я вышла в трапезную?
— Вы хотите трапезничать в своих покоях?
Алефтина задумалась. Фрейлины поднесли ей мягкие туфли, расшитые белыми нитями. Две другие фрейлины поднесли нижнее платье, платье которое надевалось под верхнее платье, не давай просвечивать ноги под нижним платьем и верхнее платье. Принцесса стояла с затуманенным взглядом и ничего не замечала перед собой.
— Скажите баронесса Говард-де-Вальден, а все ли вельможи этого замка будут на трапезной, если я выйду? Я полагаю всех должны известить, что я буду на трапезе?
— И вас обязательно должны сопроводить к столу.
— Любой из мужчин.
— Благородных мужчин, —  сказала Дитричь сухим голосом, как строгий учитель.
— И там разумеется будет генерал и Том… Простите, граф Гофман.
— Принцесса не должна просить прощения.
— Да, да. Я забываюсь.
— И не должна ни перед кем оправдываться, — продолжала Дитричь, поучая свою принцессу.
— И ещё я никому ничего не должна. Можете подавать мне платье, а вы пока отдайте распоряжение и оповестите графа Гофмана, что я желаю, чтобы он сопроводил меня к обедне сегодня.
 Максимилиан с самого утра занимался лишь приготовлениями к походу на монастырь святого Мунго. Это был один из самых неприступных замков, который существует во всём королевстве. Монастырь стоял на небольшой возвышенности, окружённый глубоким рвом. Гладкие стены, неиссякаемый святой источник и огромные запасы еды в подвалах на многие и многие года, у монастыря без особых усилий. Именно потому этот монастырь был так важен для короля Бурнии.
Уже был обед и как всегда генерал Андерсон направился в трапезную, его остановил один из придворных лордов. Они направились к большой трапезной, у которой собралось достаточно много свиты его величества Карла Великого и большую часть придворных.
— Что здесь происходит? — спросил он у лорда Нортумского, который и сопроводил его сюда.
— Как? Разве принцесса вас не известила, как всех придворных господ? Сегодня она с нами трапезничает.
— Я был слишком занят приготовлениями к походу. Я и так задержался тут на приличных три дня.
— Вы уже готовы выступать?
— Да. Уже завтра мы отбываем.
Лорд Нортумский хотел ещё о чём-то спросить маркиза Андерсона, но решил, что сделает это в более подходящем месте, когда свидетелей будет меньше.
Перед залом, где должны обедать все придворные, собрались лорды и миледи в ожидании её высочества. Некоторые из придворных стояли небольшими группами, обсуждая последние новости и сплетни. Женщины разных возрастов стояли в ожидании, когда мужчины сопроводят их в зал. Мужчин было в трое, а то и вчетверо больше женщин и некоторые из молодых лордов толпились возле женщин, желая показать свой успех у женщин.
Максимилиан безразлично смотрел на всех придворных. Лорды были аккуратно выстрижены и выбриты, имея лишь небольшие усики над верхней губой, которые сворачивали кончики вверх по моде испанского двора.
Дамы имели платья со шлейфом, для которого определяло их статус и положение при дворе. Лица дам не имели никакой растительности: брови сбриты, ресницы выщипаны и плотный слой пудры делал их бледными, придавая цвету кожи почти синеватый оттенок. Но все присутствующие дамы меркли в своей красоте, как только перед ними появилась её высочество.
Генералу королевской армии, казалось, что земля уходит из-под ног, он теряет устойчивость и ему потребовалось время, чтобы прийти в себя. Принцесса шла лёгкой и уверенной походкой с гордо поднятой головой. Золотой обруч на голове, как золотая корона обрамляла её голову и говорило о высоком статусе при дворе. Обруч удерживал лёгкую вуаль спадающую на плечи девушки, обрамляя её лицо делая её черты мягкими и прекрасными. Шея и голова были скрыты под тканью, как это делали некоторые монахини из южной части королевства. Верхнее ярко-оранжевое платье с зелёным узором выделило её из толпы всей аристократии.
Максимилиану казалось, что все задержали вдох, любуясь необычной красотой девушки. К его большему изумлению, Роземари изменилась очень сильно и ему сложно было поверить, что ещё недавно мог держать её в своих объятиях. Синяки и ссадины были скрыты под плотным слоем пудры, брови были подчёркнуты и выделялись на белом лице, как её длинные ресницы. Губы были бледными, и всё же, даже они имели яркий цвет, по сравнению с болезненной бледностью придворных дам. Весь облик Роземари, завораживал своим непривычным, для двора моде, где было принято придавать чертам бледность и блеклость.
Принцесса неспешно проходила мимо придворных в сопровождении своих фрейлин.  Её посадка была мягкой и горделивой, как у истинной принцессы. Она прошла мимо Максимилиана и даже не взглянула в его сторону. Что-то очень больно кольнуло в сердце и он сам не понимал, что именно это было. Ещё никогда прежде он не испытывал боли и разочарования, от одного взгляда прекрасных глаз. Генерал прекрасно осознавал, что поведение принцессы, возможно остудит пыл её врагов, ведь их союз мог быть началом новой династии, в которой будет течь кровь англо-саксов. Мало кто знает, что его бабушка была вяза в жёны из племени анло-саксов.
Остановившись возле графа Гофмана, принцесса подождала, пока граф подаст ей руку. Она очень нервничала и это не осталось незамеченным для графа.
Принцесса вошла в трапезную и по статусу и этикету каждый из придворных, сопровождая свою даму, заходил в трапезную. Генерал не торопился войти в общий зал, боясь что ему не справиться с нахлынувшими чувствами. Ещё никогда прежде, он не ощущал такого сильного желания схватить и заставить смотреть лишь только на него одного. Отвернувшись к окну, он пытался думать о предстоящей осаде, о захвате неприступных стен монастыря. Эти мысли могли ему немного успокоиться и звонкий женский голос рядом, вывел его из задумчивости:
— Вроде и принцесса, а одета как монахиня.
Чуть позади него стояла миледи Марил, дочь графа Альбы. Ещё не так давно сам отец, просил провести вечер с его дочерью. Так он надеялся, что дочь соблазнит его, а затем принудит его дать брачные обещания. Ни для кого не было секретом его отношений с принцессой и при каких условиях он вынужден был жениться. Многие придворные ожидали своего часа, когда брак маркиза Андерсона и графини Нойманн будет расторгнут, и одна из дочерей лордов займёт ложе жены генерала королевских войск. Марил девушка была зрелая, но будучи незамужней, её многие считали старой девой. Именно таких девушек и приглашали служить во дворе, чтобы у тех был шанс найти себе подходящего мужа, если не сумели сделать это до своего двадцатилетия.
— Миледи Марил, я рад снова встретить вас при дворе. Вы так же очаровательны, как и в день нашей последней встречи.
Максимилиан ещё помнил их последнюю встречу. Миледи Марил была одна из тех женщин, что не остановятся ни перед чем, для достижения своей цели. Он ещё помнил, как она накинулась ласкать его уста, как поднимала юбки перед ним, оголяла свою маленькую грудь и распускала перед ним свои белокурые локоны. Дочь графа пыталась соблазнить генерала, добиваясь его благосклонности, но он всё так же оставался к ней равнодушным.
— Ах, генерал. Простите, я совсем не заметила вас. Я пришла, чтобы посмотреть на племянницу нашего дорогого короля. О ней идёт столько молвы. Некоторые просто не могут глаз отвести от неё. У неё на лице густая растительность, полная, высокая, и к тому же скрывает свой постриг.
Максимилиан посмотрел на миледи Марил, дочь графа Альбы и его брови съехались друг к другу, закладывая между собой две большие складки, которые образовываются у каждого, когда тот пребывает в задумчивости.
По сравнению с принцессой Роземари Марил казалась хрупкой девушкой с почти неприметным лицом. Её губы были бледными и почти не выделялись на выбеленном пудрой лице, волосы были заплетены в косы и уложены на голове под шляпу-накидку так, чтобы не вызывать излишнее любопытство у других. Ресницы её были выщипаны, брови сбриты, а над животом красовались большие и глубокие складки верхнего платья так, чтобы казалось, будто миледи была тяжела. На хрупких плечах девушки была накинута накидка состоявшая из просторного пола и длинных рукавов с прорезями для рук. От Марил исходила женственность и очаровательность, но почему-то эти качества ей не помогли удачно выйти замуж.
Генерал королевской армии знал о желании удачно выдать своих дочерей и сейчас граф Альба рисковал положением дочери отказывая благородным мужам в предложении руки и сердца. Он всеми силами и усилиями старался устроить союз между генералом Андерсон и своей дочерью, желая иметь такого человека, что так легко добился своего положения при дворе. Но уже более года, король Карл Великий был болен и граф Альба отступил от генерала. Он затаился и ждал перемен, с которыми могли принести ему не самые лучшие перспективы. Лишь одна дочь, миледи Альба, продолжала привлекать внимание Максимилиана, так как никакой иной роли для себя она не видела.
— Принцесса не принимала постриг. Наверное вы откуда-то услышали эту нелепость, — Максимилиан пытался исправить положение принцессы и пресечь нелепые слухи.
— Я одна из придворных дам её высочества. И сама видела, как баронесса прятала волосы под платок и обвязывала вокруг шеи и груди. Чтобы скрыть её неровную кожу, — Максимилиан усмехнулся, услышав эти слова, так как знал, что кожа у принцессы гладкая и нежная, как мягкий бархат. —  Но получилось всё наоборот. Всех лордов словно подменили. Они только и делают, что пытаются добиться её расположения. Словно она невеста на выданье.
— А она такова и есть.
Максимилиан встретился с удивлённым взглядом Марил и подал ей руку, чтобы отвести к столу.
— Но разве она не ваша законная супруга?
— Наш брак не узаконили. И вам прекрасно это известно. А сейчас не удостоите ли меня честь, отобедав вместе со мной.
— Для меня это большая радость быть подле вас, маркиз Андерсон.
Словно вспоминая свою роль миледи Марил положила свою руку поверх его и направилась к столам, заполненные всевозможными яствами. От генерала и других придворных не ускользнуло то, что весь обед принцесса злостно смотрела в сторону генерала. Но ни он ни кто другой не мог слышать ничего из её разговора с графом Гофманом.
— Граф Гофман, я рада что именно вы сопроводили меня к столу. Мне не ведом весь дворцовый этикет и на сколько я понимаю, наедине, мне так и не удастся с вами поговорить, а посвящать кого-либо в свою тайну мне не желательно.
Алефтина склонилась к графу достаточно для того, чтобы её мог слышать лишь он один и достаточно было между ними пространства, чтобы не вызвать дурных сплетен.
— Я польщён вашему приглашению, сопровождать вас, но о какой тайне вы говорите?
— Вы помните нашу первую встречу?
Перед глазами графа тут же возникла сцена, когда раненый генерал тащил за талию какую-то девушку, а позже вечером, стоя на страже, был оглушающим ударом по затылку. Вспоминая это всё, он потёр руками ушибленное место на голове.
— Что её высочество хочет мне сказать?
— Я хотела просить вашей помощи. Вы могли бы мне помочь вернуть мою вещь? — Алефтина замолчала и пристально посмотрела в глаза графа, ожидая, увидеть отзывчивость и доброту, которую видела прежде.
— Вещь? Прошу меня простить, но я не понимаю, о чём вы говорите.
— Помните, тогда на поляне вы сказали, что я и есть принцесса Роземари. Что ваши поиски наконец-то окончены.
Граф свёл брови вместе вспоминая, события несколько дней назад.
— Вы помните, что при мне был браслет, который у меня отобрал генерал? — граф ничего не отвечал, а лишь молча слушал. Сердце у Алефтины забилось чаще, она боялась, — Он не совсем мой. Я хотела бы вернуть себе этот браслет. Этот браслет я должна вернуть хозяину, но теперь я не могу этого сделать, впрочем как и вернуться к оврагу.
— Вы можете попросить, чтобы ваш посыльный отвёз ваш браслет владельцу, если укажите куда именно следует отвезти. — граф Гофман думал, что она хотела его попросить стать его посыльным.
— Всё не так просто.
Девушку отвлекли поданные яства и приближающиеся слуги. Каждому вошедшему придворному она должна была делать поклон головы и потому, время от времени смотрела на входящих.
— Её высочество, в чём-то испытывает осторожность? — недоумевал граф.
— Не совсем. Дело в том, что мой браслет находится у генерала. Я и сама смогу его доставить его хозяину, но так как браслет не у меня, я хотела просить вашей помощи. Могли бы вы забрать его у него?
— Воровство строго карается при дворе. Вам это прекрасно известно.
— Нет, что вы. Я не прошу вас обворовать генерала. Я лишь прошу, чтобы вы с ним поговорили. Как это сказать… По мужски чтоли? Наверняка он вас послушает. Будучи принцессой, я не могу отдавать ему приказы и он не послушает моих речей. Вы же его знаете куда лучше меня.
— Её высочество заблуждается. Я знаком с генералом лишь некоторое время. Мы не столь близки, чтобы говорить о таких деликатных темах, как о возврате того, о чём вы меня просите. Но вы говорили о тайне…
Граф тут же умолк, так как подошёл слуга и поставил перед нам запечённую дичь.
— Вы с ним достаточно знакомы, чтобы попросить вернуть у него вещь, которая так ценна для меня, и в которой так сильно нуждаюсь. Я плохо себя чувствую себя без этой вещи.
— Её высочеству нездоровится?
— И нездоровится тоже. Без этой вещи, я чувствую себя ужасно, — солгала Алефтина.
— Что ж. Я постараюсь что-то сделать. Но не могу обещать, что сумею выполнить вашу просьбу.
— Благодарю вас граф Гофман.
С этими словами, она положила руку на руку графа и не заметила, как генерал злостно посмотрел в их сторону. Улыбка подаренная графу, больно ранило его сердце. И хотя он понимал, что принцесса игнорируя его при всех, таким образом давала понять, что их союз лишь формальность, но генерал намеревался сохранить их союз.
Трапеза была закончена и генерал покинул зал раньше. Ему было тяжело смотреть за тем, как принцесса смеялась и улыбалась графу Гофману. Отправившись в казармы, он отдавал последние распоряжения и проверял, всё ли было готово. Уже завтра он собирался выступить в поход. Но никак не ожидал увидеть тут графа Гофмана.
— Ваша превосходительство.
— Граф Гофман? — от удивления Максимилиан, приподнял одну бровь.
Обменявшись поклонами, граф подошёл к генералу так, чтобы их не слышали простые солдаты.
— Могу ли я поговорить с вами наедине?
Они отправились в небольшую залу для солдат, где принимали трапезу. Сейчас уже был поздний вечер и зал был пуст. Генерал пытался сохранить спокойствие и держал себя в руках. Он широко расставил ноги и скрестил на груди руки, чтобы не было соблазна завязать драку с графом, словно они в простой харчевне.
— Что привело вас ко мне столь поздним вечером, граф Гофман?
— Я пришёл к вам по поручению её высочества принцессы Роземари, — генерал нахмурился, но граф не придавал этому особое значение. — Она просила меня прийти к вам, чтобы передать её просьбу. Она желает вернуть свой браслет, — генерал изумился, он ожидал много, но только не этого. — Этот браслет не принадлежит ей и она обязана вернуть его хозяину. Потому, просила передать, чтобы вы вернули этот браслет ей, и она позаботиться о нём.
Такая просьба вызвала у Максимилиана ещё больше волнения и подозрения.
— Разумеется. Я сам передам ей этот браслет.
С этими словами благородные господа раскланялись.
Максимилиан подождал когда стемнеет. Он отправился к покоям принцессы, под предлогом проверить приставленных офицеров, что охраняли её высочества. Офицеры заприметили генерала и отдали честь. Они донесли, что принцесса Роземари и её свита уже отдыхает. Похвалив за службу генерал вошёл в покои.
Полог на дверном проём, что вёл в соседнюю комнату, был откинут в сторону. Занавески с окон не были опущены, от чего ночной холод проникал в комнату. Толстые стёкла вставленные в железную решётку не могли удерживать холод, проникающий внутрь. Проходя в другую комнату, что служила для слуг, генерал никого не нашёл. Лишь в покоях, он нашёл сидящую у камина баронессу и дремлющую графиню.
Как только его заметила баронесса тут же тихо встала и вышла к герцогу отводя его назад в передние комнаты, что служили для приёма гостей.
— Маркиз Андерсон, я не ожидала увидеть вас так поздно, — обратилась к Максимилиану баронесса.
— Я лишь пришёл, чтобы выполнить просьбу её высочества. Но вижу, что пришёл слишком поздно.
Максимилиан, собирался уже уходить, как баронесса его тут же остановила. Она подошла ближе и провела рукой по его груди. Этот жест означал намного больше, и генерал прекрасно понимал, чего добивалась Дитричь. Легко убирая руку баронессы, он не сводил своего устрашающего взгляда с немолодого лица баронессы.
— Она лишь недавно уснула. Мы не потревожим её.
— Я так не думаю.
— Прошу тебя, Максимилиан…
— Дитричь, я уже говорил тебе и не раз, что не могу взять над тобою опеку. Тебе стоит поискать благородного мужа, что позволит бывать во дворе. Возможно он поможет тебе наладить твои дела в замке. Я слышал, тебе нечем кормить своих людей.
Максимилиан нежно отстранил баронессу, которая подставляла свои губы для поцелуев. Морщины почти не тронули её лицо, она оставалась такой же прекрасной, как и в свои молодые годы, когда он впервые увидел её. Тогда он влюбился в юную жену барона, считая её самым прекрасным творением, на всей земле. Но сейчас, его сердце она больше не трогала.
— Ты ведь понимаешь, что я не этого ищу в своей жизни. Мне есть чем кормить людей, но мне нужен ты. Я всё ещё помню твои губы на своих устах, я помню как ты следил за мной, писал мне стихи и каждую ночь стоял под окнами моих покоев.
— Эти времена давно прошли. Всё осталось в прошлом. Ты стала матерью детей барона и стала прекрасной женщиной. Я могу лишь посоветовать лорда, на которого стоит обратить внимание.
— Ах, Максимилиан! Ты ранишь меня.
Баронесса поднесла свою руку к груди. Максимилиан уже хотел отстраниться, но она не позволила ему этого. Дитричь удерживала его, схватив за рукав вамса. Произошло непредвиденное, баронесса встала на носочки и поцеловала генерала.
Сзади них, где в комнатах отдыхала принцесса, раздался шорох и стоны.
— Тебе не стоило этого делать.
С этими словами Максимилиан быстро покинул баронессу, не дав возможности остановить его.
 Генерал был зол, сам не понимал на кого ему стоит злиться. Его злила предстоящая разлука с Роземари и злило то, что многие дамы видят в нём своего будущего мужа. Но разве так он этого хочет. Разве хочет он разлучатся с Роземари, со своей королевой цветов. Ему предстоял военный поход, и впервые он не желал его и не предвкушал предстоящую схватку с противником. Максимилиан и прежде бывал в походе будучи женатым человеком, но его ещё никогда не волновало то, что, возможно, больше никогда не удастся увидеть графиню Нойманн.
Заходя в комнату, где отдыхала принцесса, он ещё подождал некоторое время, пока не услышал удаляющиеся шаги баронессы. Да, он её любил, когда был совсем ребёнком, но с тех пор прошло достаточно много времени. С тех пор он ни разу не выказывал баронессе своё расположение. 
Вновь раздался стон и он уже спешил к кровати, на которой тревожно спала принцесса. Он металась из стороны в сторону, ей снился дурной сон. Максимилиан убрал прилипший локон к её лицу, и сказал, что-то успокаивающее. Девушка успокоилась немного и её дыхание стало более спокойным и ровным. Он любовался её приятными чертами лица и не мог поверить, что эта красивая женщина смогла нанести ему серьёзную рану, а затем спасти своего путника вынув из раны пулю.
Всё больше и больше он задавался вопросом, кто был перед ним: женщина в чьём сердце живёт лишь чёрная ненависть к нему, или нежная женщина, способная на любовь. Сейчас он видел лишь спящую прекрасную нимфу, которую вывез из леса, но сумеет ли её приручить?
С этими размышлениями он подошёл к камину. Рядом стояла аккуратно сложенная стопка из поленьев и подкинув два небольших полена сел на кресло и вытянул ноги. Он уже больше не думал о девушке, его мысли занимала её безопасность и разработка стратегии быстрого захвата стен монастыря.
Максимилиан надеялся с утра успеть поговорить с девушкой об её просьбе, потому он остался в покоях. Согретый теплом и погружаясь в раздумья он и не заметил как задремал. Резкий крик и стон быстро поднял его на ноги.
Алефтине вновь снился кошмар, как и в прошлую ночь ей снился один и тот же сон: мужчина в лохмотьях стоит к ней спиной, раздаётся выстрел и оборачиваясь к ней умирая тащит её вниз за собой. Проваливаясь в яму полную волков, она в испуге карабкается вверх и хватая её за руку, спаситель обретает черты лица Максимилиана и разрывая пасть, превращаясь в медведя пытается проглотить её целиком.
С этими криками она села в кровати, или кто-то усадил, она не понимала. Прислонившись грудью к чему-то тёплому и живому, оказавшись в кольце сильный и тёплых рук, ей стало немного легче.
Максимилиан коснулся её спины и ощутил как мокрая льняная рубашка прилипла к её телу. Он почувствовал как вздрагивают её тело и понял, что девушка плачет. Ему хотелось утешить её и не зная как поступить, накрыл её губы своими. Девушка сперва вздрогнула, но когда он начал посасывать одну губу, он тут же ощутил как её тело немного расслабилось и она ответила ему взаимностью. Приятная дрожь пробежала по его телу, ещё никогда прежде он не испытывал такого наслаждения при поцелуях. Даже самые распутные девицы не могли зажечь в нём столько страсти, сколько один поцелуй её высочества.
Поцелуи становились всё настойчивее и требовательнее. Страсть захватила их двоих. Придя в себя после страшного ста Алефтина была не против лёгких поцелуем этого верзилы. Его борода и усы немного щекотали ей шею и грудь, а соприкосновение зубов, придавало какой-то антураж всему происходящему. Рука мужчины легла её на грудь и она сделала резкий вдох и попыталась его оттолкнуть. Сибирячка всё ждала, когда же у неё закружится голова и от счастья она будет вся во власти мужчины, но вместо этого она отдавала себе отчёт в своих и его действий. Но она не ощутила, как тесёмки ночной сорочки развязались и широкая ладонь легла на её полную грудь. Он ласкал и поглаживал, сжимал её соски и от этих ощущений по её телу прошла приятная дрожь.
Отдаваясь новым ощущениям девушка откинулась на подушки, обнимала генерала за шею, увлекая вслед за собой. Словно видя в этой приглашение, Максимилиан продолжал ласкать её, наслаждаясь каждым откликом на его ласки. Её вздох, выгибание спины и всё её тело, казалось стремилось получить от него ещё больше ласки.
Снимая с себя вамс, он осторожно накрыл второй сосок губами, не снимая сорочки девушки, так как боялся, что оголённость тела, может её смутить. Вспоминая как она реагирует на поцелуи в шею, он осторожно покрывал её плечи и грудь своими поцелуями. Её руки ласкали его спину, её пальцы ворошили волосы на голове, от чего по его спине прошли приятные мурашки. Одна его рука, постепенно поднимала подол её сорочки, желая касаться оголённых коленей, бёдер, касаться  её живота и проникнуть в глубь тёплого лона.
Алефтина и сама не понимала почему ей было так хорошо. Она чувствовала себя в безопасности, так как ещё до этого Максимилиан ни разу не позволял себе лишнего и всегда стремился защитить её. Тело изгибалось, стремилось прильнуть к нему и ещё никогда прежде ни один из молодых парней не смог подарить ей столько радости и ласки, сколько это сделал неотёсанный верзила, коим она его считала. Его губы вновь накрыли её и увлекаясь поцелуями, она проникла языком внутрь приглашая войти в неё. Увлекаясь этим уроком, она не заметила, как его рука приподнимало подол сорочки и тёплая ладонь коснулась её бедра. Понимая, что игры зашли слишком далеко, она попыталась убрать руку.
Чувствуя сопротивление Максимилиан не убрал свою руку, напротив он убрал её руку, прижимая к подушке. Почему-то это небольшое сопротивление распалило в нём огонь сильнее, чем полное подчинение. На миг он оторвался от её губ, чтобы она посмотрела на него. Их глаза встретились. Убедившись, что она переполнена таким же желанием как и он, Максимилиан продолжил целовать её в губы, щеки, глаза, шею, грудь и спускался всё ниже, чтобы поцеловать её живот.
Он приподнял сорочку, не смотря на её сопротивление и начал покрывать её полукруглый животик горячими поцелуями. Он любил этот круглый животик, её ямочку в пупке и опуская язык в пупок, девушка издала лёгкий стон. Кажется она даже сама не подозревала о столь чувствительном месте. Довольный своей находкой, Максимилиан раздвинул её ноги ладонью и постепенно и неспеша начал изучать сладостный цветок страсти погружая в горячее лоно то один, то два пальца. Девушка начинала сопротивляться и он увлёк её поцелуями. Он и сам не понимал, что языком он делал такие же проникающие движения, как и пальцы.
Ощущая как узко лоно, он вошёл в нёё двумя пальца, пытаясь немного расширить для себя место. Он хотел довести её до точки, когда не сможет ему отказать, но что-то его остановило. Проникая в неё он ощутил какую-то перегородку и догадавшись о невинности девушки хотел проникнуть глубже и растянуть эту перегородку, чтобы она испытывала меньше боли, когда он в неё войдёт.
Алефтина ощутила неприятную боль и начала вырываться. Сдвинуть его с себя ей не удавалось и всё что ей вспоминалось, это лишь дергать за уши. Когда Максимилиан наконец-то перестал её целовать, она поспешила отодвинуться от него как можно дальше. Сев упираясь спиной в подушки, она обняла колени, ожидая, когда мужчина вновь проявит к ней заинтересованность.
Она немного испугалась того что произошло, ведь в её планы не входило отдаться первому встречному, коим являлся для неё Максимилиан. Он понимал, что насторожило девушку и ему не хотелось брать её силой, за что сибирячка была ему благодарна. Лишь сожаление в его глазах прочитала она.
Максимилиан взял свой вамс, что скинул на пол и удалился. С облегчением Алефтина выдохнула, но даже его отсутствие ей не принесло необходимого успокоения. Всю оставшуюся ночь она не могла сомкнуть глаз. Сперва она боялась, что он передумает и вернётся, затем её мучали мысли о том, чем это могло для неё закончиться. И мысли о подаренных ей новых чувствах изгнали из её воспоминаний о страшных снах. Хоть немного она перестала бояться мёртвых и живых, сейчас она страшилась своих собственных чувств.
К её радости утро настало достаточно рано. Когда она прилегла, чтобы хоть немного поспать, в комнату вошли её фрейлины. Они помогли ей одеться, объясняя что сегодня утром королевский отряд уходит в поход под предводительством генерала Андерсона. Она будучи женой генерала обязана выйти во двор и сопроводить своего мужа в поход.
Алефтине не очень хотелось встречаться с генералом этим утром, но вспомнила, что у него находится её браслет. Она жалела, что этой ночью не вспомнила о нём, потому решила, что должна об этом поговорить сейчас.
Во внутреннем дворе была знать и несколько офицеров. Вдоль дороги уже не спеша двигались по четверо вооружённые всадники. Принцесса даже не заметила как двое их людей генерала стояли возле дверей охраняя её покои, отправились вслед за ней, сопровождая её и фрейлин её высочества.
Генерал Андерсон отдавал последние поручения время от времени посматривая на окна, из которых на него могла смотреть принцесса Роземари. Он никак не ожидал увидеть в ярком зелёном платье принцессу в окружении трёх фрейлин и двух его людей, которых он приставил для её охраны. Ему хотелось подойти к ней, поздороваться, но его постоянно кто-то останавливал. Каждый из придворных стремился заручиться с ним негласным согласием на дружбу и поддержку, так как видели в нём возможного будущего короля, если Август третий не займёт своё место на троне.
Максимилиана мало тревожили слова лживых придворных и лишь женская рука его насторожила. Оглянувшись кому она принадлежала, удивился заметив возле себя баронессу Говард-де-Вальден.
— Максимилиан, я желаю, чтобы ты взял это, — баронесса подала ему некий кулон.
— Я думаю, ты не вправе дарить что-либо Дитричь. Ты ведь знаешь, что я безмерно благодарен тебе за твоё покровительство над принцессой, но я никогда не смогу дать тебе того, чего ты ожидаешь от меня.
— Я и не ожидаю этого. Ты ясно дал мне это понять вчера вечером. Я лишь прошу, чтобы ты взял это. Оно принесёт тебе удачу.
— Оставь эти колдовские штучки при себе. Если оно будет у тебя, я буду знать, что удачи улыбается и тебе, — с этими словами, он нежно положил свою руку на её руку и немного сжал её.
Баронесса положила ладонь на щёку погладила, а затем как-то по матерински и с заботой поцеловала его в щёку. Это не осталось без внимания придворных и принцесса хорошо видела, что происходила во внутреннем дворе, оставаясь стоять на верхних ступенях порога замка.
Максимилиан хотел было вновь найти и встретится с принцессой. Он был счастлив, ведь до сегодняшней ночи он считал, что принцесса имела множество мужчин, но теперь он знал правду. Теперь он знал, что девушка ещё невинна и будет принадлежать лишь ему одному. В его сердце зажёгся огонь, который бывает у каждого охотника, предвкушающих хорошуй улов.
Золотой браслет блеснул в утренних лучах солнца и Максимилиан без труда смог заметить Роземари стоящую рядом с конём капитана. Они о чём-то разговаривали, но он не мог видеть их лиц.
Когда, вновь к нему кто-то подошёл и не спрашивая разрешения повис на шее и притянул его к себе для поцелуя, Максимилиан был просто ошарашен произошедшим. Оторвав от себя девушку, он понял, что перед ним миледи Марил. Она стояла в ярко красном платье и бледной кожей на лице и неприятными тёмными кругами под глазами.
— Я надеюсь по возвращению, сделаете мне тайный визит в мои покои? — Марил сказала достаточно громко, не обращая внимание на то, что их могли услышать.
Но Марил прекрасно понимала, что принцесса Роземари подошла к ним достаточно близко и слышит их. Она намеренно выбрала такой момент, ведь в её целях было добиться генерала любой ценой.
— Только вместе с вашим отцом, юная миледи Альба.
Он знал хорошо знал натуру семейства графа Альбы и был уверен, что за её предложением скрывался некая подлость. Потому он скорее поспешил к своему коню, чтобы покинуть дворец и возглавить поход.
Легко взобравшись на коня, он не спешил тронуть его в путь, хотя боевой конь уже начинал под ним гарцевать в предвкушении предстоящего похода. Максимилиан поправил сбрую и постоянно оглядывался в сторону замка, в надежде последний раз увидеть принцессу. Лёгкая женская рука легла ему на бедро и не видя кому она принадлежала хотел скинул её, но вовремя заметил кому она принадлежала.
Наклоняясь и целуя в ладонь Максимилиан не сводил пристального взгляда в светло-зелёные глаза принцессы.
— Ваше высочество.
— Генерал! — как-то растерянно сказала Роземари, а затем добавила: — Поберегите себя ради будущего сына. 
От таких слов генерал опешил и не знал что ответить. Девушку обняли за плечи и увели в сторону дворца. Максимилиан не мог удержать своего коня, что застоялся в стойле и сейчас рвался в путь. Это отвлекло генерала и потеряв из виду принцессу.
— Генерал!! — громко сказал капитан, привлекая к себе внимание.
— В путь! — выкрикнул Максимилиан.
Максимилиан не видел, как принцесса ещё долго смотрела вслед удаляющимся, пока они вовсе не скрылись за воротами дворца.

Продолжение следует…