Письмо без всякого праздника

                Письмо без всякого праздника.
     Сегодня пишу без всякого праздника: почему-то мне не терпится продолжить серию скандальных саморазоблачений о своём детстве, пока я ещё что-то помню. А с детства у меня была очень хорошая память, но я не придавал этому значения, я считал, что у всех такая память. Когда я рассказывал маме, что со мной происходило до двухмесячного возраста, то она очень удивлялась и говорила: "Этого не может быть - люди начинают помнить себя с трёхмесячного возраста, но то, о чём ты говоришь, действительно было с тобой до двух месяцев!" Родители отдали меня в школу в 6 лет, но ещё до школы я самостоятельно прочитал "Робинзона Крузо". Мама поступила хитро - она начала мне читать эту книгу вслух, а потом сказала, чтобы я читал сам. Уговорить её, чтобы она продолжила чтение, я не мог - пришлось читать самому. Книга была большого формата, толстая и тяжёлая - в ней шумело море. На толстой, малахитового цвета обложке, в овале был вытеснен старинный корабль с парусами. Я бредил описываемыми в той книге событиями и морем! Ещё до этого в 4 года я нарисовал странный рисунок, на нём я изобразил клетскую церковь (клетская церковь состоит из нескольких прямоугольных в плане клетей, расположенных по одной оси: главный сруб, прируб поменьше и ещё меньше). Я нигде не мог видеть такую церковь: мы жили в городе, и в деревне я тогда ещё не бывал. Я вообще в четыре года ни одной церкви не видел, но изобразил всё довольно точно. На моём рисунке к высоким ступеням, ведущим в церковь, подходил человек (в виде вытянутого треугольника с головой, ручками и ножками), который правую ручку-грабельку подносил ко лбу в крестном знамении. По небу я написал надпись большими буквами: "М О Л Ы И С Ь". Рисунок этот я делал в полном одиночестве, когда дома не было ни души. 1966 год - это было время тотального атеизма, откуда я мог получить такую информацию - я не знаю, и почему надпись вышла на украинский манер, я тоже не знаю. Но, когда мама с папой вернулись откуда-то домой и увидели мой рисунок, то хохотали до слёз и понесли показывать его соседям, и тогда было всеобщее веселье. Когда я учился в школе, то мне казалось, что я могу вспомнить всю свою жизнь день за днём, то есть какие события происходили со мной вчера, позавчера, поза-позавчера и так до своего рождения. Такая память очень редко, но встречается у детей, скажем мягко, с особенностями развития. Но у таких детей обычно полностью отсутствует критическое мышление, а я же "критик" ещё тот, и таким был с детства. Все экзамены я всегда сдавал на пятёрки, хотя учился средненько. Помню, как одна преподавательница на экзамене после моих ответов причитала: "Как это он всё знает? Почему он отвечает на все дополнительные вопросы? Он же не учился в течении года!" Мне хотелось сказать ей: "Что ты кудахчешь, курица! Просто я ночью перед экзаменом один раз прочёл учебник по твоему предмету и всё запомнил!" Когда в армии мы только прибыли в свою часть и нам надо было учить присягу, то кто-то предложил: давайте учить её на время. Мой товарищ Александр Титов и я выучили присягу за несколько минут (даже он чуть быстрее, чем я), и мы могли произнести её без запинок и ошибок в то время, как самые способные выучили присягу через час после нас, остальные через несколько часов, а кто-то не смог выучить её вообще, даже и до самого дня торжественного принятия присяги. Ну и что, пригодилась мне моя чудесная память в жизни: для успеха в карьере или для пользы обществу? Ответ - НЕТ!
     Меня с детства все принимали за девочку - это было ужасно! "Девочка"- обращался ко мне прохожий - "Я НЕ Д Е В О Ч К А ! ! !"- кричал малюточка басом! И такое издевательство продолжалось чуть ли не до средней школы. Я не мог понять, почему взрослые не видят по моей одежде, что я не девочка?! Одежду я всегда донашивал после старшего брата. Вообще к одежде я всегда был почти равнодушен, я сам её никогда и не покупал - мне её почему-то все дарили. Сначала родители покупали, потом в армии выдавали, потом выдавали в военизированной охране, в которой я работал в Петербурге. А свитера и рубашки мне всегда дарили девушки на нашей работе. Так было, сколько я себя помню. Лет десять тому назад, кажется, первый раз в своей жизни в каком-то бутике я купил себе рубашку тёмно-синего цвета за 1200 рублей, так и то пришёл мой брат и весь изворчался, что я купил её за 1200 р., когда можно было купить такую же за 300! Всегда у чьих-то родственников находилась одежда, которая оказывалась им, по какой-то причине, не нужна, и мне предлагали: "Вот, примерь, может быть, она тебе подойдёт" - так было всю мою жизнь. Возвращаясь к женственным лицам, в интернете часто попадаются двойные фото: "До" и "После". На снимке "До" - обычно, красивый юноша, с естественными пропорциями и нежным лицом. На снимке "После" - качок с уродливой грудой мышц и мордой, как у уголовника! Я не медик и не берусь объяснить, от выработки каких гормонов в организме человека морда его лица грубеет - я рассуждаю лишь, как художник, с эстетической точки зрения. Я всё детство страдал из-за нежного вида моего лица, но изменить его я не мог. Впрочем, теперь я понимаю, что можно было начать качаться, и тогда бы моё лицо погрубело, но тогда я этого не знал. Мальчиков-моделей в то время не было, такое невозможно было и представить, а то моё детское лицо на это сгодилось бы. Мне нравятся корейские "айдолы" (идолы, по нашему).  Музыку и их танцы я не понимаю, корейская музыка - это сильно на любителя, но выбирают в эти айдолы действительно красавчиков. Смотрю я на их лица: Ли Тэмин, Феликс Ли из КИДС, Бэкхён из ЕХО, Ёнджун из ТХТ, Ким Тэхён из БТС, Ли Кикван, Ким Бёнкван, Чон Уён (что за имена, прости, Господи!) и думаю, не был ли я в детстве корейцем? Потому, что они все сильно похожи на меня в детстве. Мне под одной статьёй в интернете про корейских айдолов встретился комментарий, очень меня позабавивший, (18+) передаю его вам: "Я не фанатка, я просто рядом затесалась. И просто скромно всех хочу! Откуда такие красивые дети берутся?" Как-то в художественном училище товарищ из моей группы, Иван Романенко, сказал в моём присутствии обо мне: "Когда он в куртке, то похож на какого-то сказочного принца, а когда снимет куртку, то похож на заморыша". Это была горькая правда - я в детстве, да и в юношестве был очень худым. Сам-то Иван был из Севастополя и был похож на Аполлона, есть даже снимок, где он сфотографирован рядом с гипсовой головой Аполлона - это одно лицо, ну и он был "в теле", разумеется. Отъелся на севастопольских харчах! Из-за своей худобы я тоже сильно переживал - боялся где-либо раздеться. Помню, как в армии мой товарищ, Игорь Лях (который был полноват), глядя на мой живот, сказал: "Эх, мне бы такие кубики, как у тебя на животе - я был бы счастлив!" Я страшно удивился потому, что на моём анорексичном животе не только кубики выпирали всеми углами, но и ещё эти кубики были покрыты мелкими вертикальными бороздками, будто на них не было кожи, то есть подкожного жира у меня не было вообще, и какого-либо другого жира тоже. Сейчас я это пишу, и мне смешно потому, что по современным канонам я был бы супермодель, а в то время я стыдился своего худого тела. Я просто рано родился! В советской армии было страшное воровство и солдат кормили едой на букву "г". Вы подумали - говядиной? Вот и не угадали - говядиной за всю армию ни разу и не пахло! И то ли от этой пищи, то ли от нарушения санитарных норм при её приготовлении, то ли просто от скученности народа, у меня на лице пошли гнойные воспаления. Все читали "Мёртвые души" Гоголя. Там был старый повытчик, у которого на лице были частые рябины и ухабины, по народному выражению, чёрт приходил по ночам молотить горох на его лице. У него ещё была зрелая дочь такая же. Так вот, на моём лице если не чёрт, то золотистый стафилококк точно оттоптался, и на лице с армии остались отметины. Ну, раз так, то я себя и посчитал конченым уродом и, что на меня никакая красивая девушка никогда не взглянет. И было даже как-то спокойно так жить. После армии я приехал в Петербург и устроился в военизированную охрану. В советское время были два города первой категории обслуживания - Москва и Ленинград, в которых было всё, и если не коммунизм, то очень достойный "развитой социализм", эти два города были витриной СССР для иностранцев. Все рвались в эти города, а власти всячески этому препятствовали. Это всё показано в фильме "Москва слезам не верит". На работу невозможно было устроиться без прописки, а "лимитную" прописку давали только на работах, подобных моей. Ну и ладно, меня это устраивало. На нашей ВОХРе собрался тогда весь цвет художественной интеллигенции, как тогда шутили: "ВОХРа - кузница советской интеллигенции!" Представьте себе, маленькое двухэтажное общежитие человек на 60, чуть ли не в лесу, место называлось "Медвежий стан", и в этом общежитии собрались лучшие выпускники со всех художественных училищ Советского союза, которые готовились к поступлению в художественные вузы Ленинграда (в то время самые сильные художественные вузы на планете Земля). "Золотое время", как поётся в одной современной песне! И в то время, когда я считал, что на меня ни одна красавица в жизни не взглянет, произошло следующее. Мне об этом рассказала одна моя хорошая вохровская знакомая, Лиля Фазулина, лет через 20 после описываемых событий. Однажды к ней пришла её подруга и сказала: "В наш караул поступил новенький, у которого голивудовская улыбка!" И они обе целую неделю ходили за мной по пятам и ждали, пока я улыбнусь. Я, разумеется, об этом не знал. Но почему-то я был не в духе, или что, но за эту неделю я не улыбнулся ни разу. Им эти хождения за мной надоели, и они решили меня искусственно рассмешить. Они подкараулили меня на общей кухне и начали всячески смешить, прилагая все усилия, на какие были способны. В какой-то момент я не выдержал и рассмеялся. Оказалось, что мой смех был даже более сильнодействующим, чем моя улыбка - они обе были потрясены и какое-то время находились под сильным впечатлением! Но я-то об этом ничего не знал, и я сам этот случай совсем не помню! Сейчас, по прошествии стольких лет, я могу себе объяснить, что тогда этих подруг так потрясло. Дело в том, что хотя я и был тогда уже взрослым молодым человеком, но у меня была душа ребёнка, и была детская улыбка, и был звонкий, счастливый смех, а чистота всегда привлекает! Разумеется, сейчас моя горькая усмешка сильно отличается, от наивной счастливой улыбки тех дней. Потом я устроился в той же военной части кочегаром в котельную на угле, которая обслуживала военный городок нашей части. Там я впервые в жизни накачал мышцы. Представьте себе четыре больших печи, каждая площадью с небольшую комнату. В морозы надо было топить все четыре печи, был ещё пятый паровой котёл, но его топил только старший смены. Теперь протяните две свои руки и сцепите их так, как будто вы хотите обхватить толстое дерево - вот такой лопатой надо было закидать в каждую печь уголь, причём закидать очень равномерно, чтоб кислород проходил, и уголь сгорал весь, оставляя как можно меньше шлака. Потом, когда уголь прогорал, надо было шуровкой, этакой гигантской кочергой метров пять длиной, выскрести весь шлак из печи на железный пол, закидать этот шлак в тельфер (автоматическую передвижную тележку) и вывезти из котельной на свалку. Но прежде, чем вынуть шлак из печи, его ещё надо было большим ломом отодрать и поломать на куски потому, что он намертво прикипал к колосникам печи. Бывало, когда нагорала слишком толстая шапка шлака, воткнёшь в неё гигантский лом под названием "дядя Ваня" и повиснешь на этом ломе, как букашка на соломинке - и ломай этот шлак, как хочешь! В морозы весь процесс не прерывался ни на минуту: сделал одну операцию, тут же делаешь другую, потом третью, потом возвращаешься к первой. Нельзя было упускать температуру - упустишь, тут же прибежит кто-нибудь из городка и станет кричать, что замерзает и, что он будет жаловаться начальству! Так за смену этой гигантской лопатой кучу угля в два человеческих роста и перекидаешь! Зато потом - ух, чувствуешь силу в руках! Платили за это удовольствие 120 рублей в месяц. Сколько это на современные деньги? А прибавьте два нуля - 12000 рублей, один российский МРОТ (минимальный размер оплаты труда)! Не утерплю, скажу, что в Австралии МРОТ составляет 3267 местных долларов, или 2332 американских доллара, или 170259 наших рублей. То есть МРОТ австралийца в 14 раз выше, чем минимальная зарплата россиянина. Ну, разумеется, это оттого, что их страна по площади большая, а живёт там всего 25 миллионов австралийцев, и им всем всего хватает - ситуация совсем на нас не похожая. Страна отсталая, аграрная, к тому же на отшибе, Европа далеко, виллы и замки в ней покупать не выгодно потому, что летать далеко и опасно, и два годовых бюджета выводить из страны тоже некуда. Газпрома у них нет, Роснефти у них нет, вести газопроводы и нефтепроводы некуда - скукотища должно быть, вот австралийцам не повезло! Это были "отвлекушечки" от темы, возвращаюсь к родной котельной на угле. В то время в Петербурге была группа художников под названием "Митьки", они были почти мои ровесники, чуть-чуть постарше. Самый взрослый из них был Дмитрий Шагин, по его имени и назвали всю группу. Их картины отличались юмором, злободневностью и длинными и забавными названиями, которые были ничуть не менее интересными, чем сами картины. Помню, на одной их выставке я видел картину под таким смешным названием: "Тео Ван Гог приносит Митьку мешочек с гульденами, чтобы он не мантулил в газовой котельной сутки через семь!" На картине был изображён интерьер газовой котельной (кстати, очень светлый, почти белый, в отличие от нашей чёрной котельной). Посреди котельной за столом сидел сонный, клюющий носом, Митёк, а сбоку картины к нему неслышными шагами приближался странный человек в тёмной старинной одежде, у которого в руках был мешочек, наверно, с золотыми монетами. Картина была очень весёлая. Но обратите внимание, Митьки "мантулили" сутки через семь, а мы работали сутки через трое. И зарплата в газовой котельной была вдвое выше нашей потому, что их работа считалась опасной. Ну и они только кнопки переключали, а мы вкалывали, как ломовые кони. Единственный плюс от нашей работы, что у меня за два сезона выросла мускулатура. Но физическая сила, которая даёт телу лёгкость, а в душе вызывает множество мечтаний, сама по себе не делает человека счастливым, скорее наоборот. На меня многие стали обращать внимание, а на улице на меня смотрели все (или мне тогда это только казалось?), и я от этого почему-то страшно уставал. В нашем общежитии была очень простая, тёплая и творческая атмосфера. Я мог в любое время зайти в любую комнату, и мне всегда были рады. Кажется, иногда я этим злоупотреблял, то есть, когда я был совсем "на мели", то шёл к нашим девицам, и они всегда меня кормили, и, надо сказать, кормили гораздо вкуснее, чем я сам мог себе приготовить. Через какое-то время я стал замечать, что не все девушки ко мне равнодушны. Пока что я не готов описать этот совсем небольшой период моей жизни, опишу, но не сейчас, потом, когда-нибудь... Скажу только, что в это самое время я увлёкся религией, и как было со всем, что меня увлекало, бросился в неё с головой, как в омут. Естественно, я хотел обратить в свою новую веру весь мир. В то время я стал летать домой самолётами из Петербурга в Екатеринбург (тогда ещё Свердловск) в отпуск или на подмены, когда я выходил на работу не сутки через трое, а через сутки, и таким образом накапливались неделька-полторы. Мне этого хватало, чтобы слетать домой, и я летал раз десять, и очень этим гордился. Летал на Ту-154 и на Ил-86. Но Ил-86 мне нравился гораздо больше - огромный двухпалубный "камбер" ("пузатый"), как теперь выясняется, лучший и самый безопасный самолёт такого класса в то время в мире! Дома я старался привлечь отца к вере, давал ему читать Библию. Но повторялась одна и та же история: когда я через какое-то время заходил в комнату, то видел спящего отца и рядом Библию на диване. Отец, видя в моём взгляде укор, говорил мне: "Прости, я сегодня что-то очень устал". Видя мою готовность пожертвовать ради веры всем, отец тогда, в 1992 году, сказал мне: "Это очередная твоя блажь, которая потом пройдёт. Ты красивый парень, и я думал, что у меня будут внуки!" Но чему меня мог научить человек, который засыпал во время чтения Библии? Да ещё меня, такого взрослого и самостоятельного человека, который уже 10 раз летал на самолёте! Много позже, в последние мамины дни, мы с ней рассуждали о моей жизни, и мама мне сказала: "Ты был очень упрямым и никого не слушал! Тебя никто никогда не мог остановить!" С тех пор вот уже много лет меня мучит вопрос, почему мой умный, всё понимающий отец не мог тогда раскрыть мне глаза, передать мне свой жизненный опыт, не смог тогда меня остановить? Он почти и не пытался. Не мог, или не хотел?
Но это уже совсем другая история!
 
18.10.2020