Катерина. Часть 2. Нарым

Ехали долго, от дождя прятались под телегой, спали на земле.
Катюшка жалась к мужу, у него под боком было тепло и уютно. А новость о беременности сделала путь Лобановых легким и смешным, полным романтичных закатов и красивейших пейзажей.
Отец, за всю жизнь ни разу не болевший, надсадно кашлял, как- то быстро за эту дорогу превратился вдруг из гром- мужика в старика с дрожащими руками. Мать заваривала ему травы, поила, протирала лоб. Истово молилась ночами.
Приехали.
Выезжали с Алтая жарким летом, а приехали в стылую осень. Черная земля, холмики, мусорно, кострища, вязанки дров.
"СкидавАй узлы, кулацкое семя!" - возница торопился покончить с делами. Арсентий привычно задвинул Катюшу за спину, глянул исподлобья, помог тестю слезть с телеги.
Ни домов, ни людей.
 "А где избы?"
 Вдруг под одним из холмиков шевельнулась ветошь, из дыры вылез мальчишка лет 4х, босоногий, грязный, лохматый. Посмотрел на пришельцев, свистнул. Тут же со всех сторон набежала ребятня.
"А у вас сахарин есть? А мужики на валке все, а я Лёха, я Мирон, это Дунька, а мамка по ягоды ушла, а вы только приехали, да? " От разноголосого щебета у Кати закружилась голова.

Так началась новая жизнь. Первым делом начали копать землянку. Дело двигалось не быстро, потому что весь день мужики работали на валке леса, заготовке дров, а женщины искали все, что можно съесть и заготовить на зиму. Ночи были стылыми, утром трава и волосы покрывались инеем, отец кашлял все надсаднее, харкал кровью. Мать собирала травы. Она перестала говорить, все больше общалась жестами, скрючилась, поседела.
Работа кипела: днем на участке, ночью вгрызались в землю, стараясь углубить землянку, укрепить стены. Жгли внутри костры, чтобы выгнать сырость. Арсентий похудел, осунулся, под глазами залегли желтые круги, Катя гладила их и плакала. Живот ее рос.
Наконец, "нора", как звал ее Павел, была готова. Внутри у стен нары, посреди- очаг, стены укреплены деревом, по ним развешаны ароматные травы. Как же радостно было вселяться хоть в такой, но в дом. И знать, что зимой будут сидеть у огня, ужинать, смеяться, смотреть на малыша. И им будет тепло.
Утром проснулись-а на улице снег. По щиколотку снега!
Так началась их первая подземная зима.
Отработав этот день на деляне, Арсентий принес отца на руках. Тот совсем ослабел, встать не мог, кашель скрючивал его и днем и ночью.
От работ его освободили. Мать не отходила от него ни на шаг. Через два дня все закончилось. Арсентий с другими мужиками выкопали могилу на поселенческом кладбище. Порадовались, что земля еще не промерзла. Мать тихонько сказала- "копайте рядом еще одну, чтоб потом не мучиться".
 Мужики испуганно перекрестились, сплюнули- что несешь, примета плохая!
Справили похороны. Катя рыдала, Арсентий молча гладил ее по спине. И от этого становилось легче.
После похорон мать легла на лавку и больше не вставала. Через месяц мужики, вгрызаясь топорами в мерзлую землю, вспоминали ее слова.
Ночью Катя жалась к мужу, и, вдруг, почувствовала в животе, будто рыбку. Шевельнулась и тишина. Арсентий положил голову на живот, и вдруг опять- бульк, рыбкой вздыбил живот малыш "Мам, я здесь, не плачь, мне страшно".
Катя засмеялась.

С тех пор, как бы Арсентий не уставал на работах, ночью он прижимал голову к Катиному животу и шептал внутрь - рассказывал сказки, напевал песни, рассказывал о том, что делал весь день. Катя в это время молчала и улыбалась. Так странно было слышать все это от мужа, который за все время их знакомства едва ли произнес сотню слов.
Она знала, что все-все точно будет хорошо.