Катерина. Часть 4. Алтай

Васька что-то весело верещал, предвкушая приключения, крепко-накрепко привязанный шалью к материнскому телу.
Катя проверила узелок. Пеленки из рубашек мужа, хлеб, сушеная рыба. Вот и все, что осталось ей от прежней жизни. Что дальше ждет? Неведомо. Задрожала нижняя губа. Зло смахнула слезы, задавила свинцовую тяжесть в груди. Не плакать, не сейчас, ночью. Присела на нары.
Как мало счастья ей выпало.
Как много счастья ей выпало. Пересмотрела пачку документов. Убрала метрику на сына в узел. Бросила остальные в очаг. Как во сне,смотрела, как горят, скукоживаются бумажки, как жадно ест их огонь. Вот и все. Нет больше Кати. И не было.

Лаз приоткрылся "Катюха, телега приехала, торопись". Подхватилась испуганной птахой. Заметалась. Может, забыла чего? Вспомнила. Вложила в узел нож мужа, слишком большой для ее руки. Выбежала. Прощай. Люблю тебя. Мы встретимся...

Устроилась на телеге, проверила сына. Ему всего две недели, сдюжит ли, вынесет ли такой путь?
Спит. Поехали.
Много дней спустя начала узнавать места. Снится сон- вот приехала она, входит в родительскую избу. Мать с отцом за столом, ждут к обеду. Арсентий умывается у рукомойника, смывает копоть с рук. Вдруг нахмурился, бросил зло-"сына почему не сберегла?".
Оторопь по телу. Вскинулась, вовремя, чуть не заспала Ваську, придавила. Он обиженно не плачет даже, тявкает, жалуется. Вспотела со страха, до утра смотрела на него, боясь сомкнуть глаза.

" Доброго здоровьичка!" - проснулась от крика. Помолчала. Мужичок маленький, чернявый, на повозке, забитой ветошью, утюгами, самоварами, обувью. Смешной, смотрит не мигая, разглядывает. Нервно поправила перевязь с сыном.
" Ой, малышок какой! А что ж без мужа? " "Вдова"- слово кувалдой ударило в грудь, загудела голова, слезы заплескались в глазах. Не пустила, не дала волю.
" Так вы в Камень? К родне? " кивнула зачем-то. Никого у нее в Камне нет.
"Меня Ефимом кличут."" Катерина".
Возница недовольно дернул поводья- "долго тележиться будете?  Мне поворачивать на Караси".
"А садитесь ко мне, я все одно в Камень еду".

Пересела. Всю дорогу Ефим говорил за двоих. Катя кивала молча, слушала вполуха. Думала. Так далеко она не загадывала, когда уезжала из Нарыма.
 Как жить, что делать, куда податься?
На ночь осталась в доме колхозника. Ефим организовал и ночлег и ужин, и свежие пеленки мальцу. А за ужином предложил расписаться. А что, так ей легче будет, а то документы восстанавливать, мало ли что всплывет, как бы чего не вышло.
"Не люблю ж тебя"- "Стерпится-слюбится, я старьевщик, по всей волости езжу, дома часто не бываю, а хозяйка нужна, жить будешь в достатке, сына подниму".
На утро не стало больше Кати Лобановой. Стала Екатерина Павловна Латышева. Только в одном заупрямилась Катерина. Сын остался Василием Арсентьевичем Лобановым.
 Стали жить. Ефим, как и обещал, дома появлялся не часто. Знала, что у него в разных деревнях любови живут, и ребятишки есть.
А Катя и рада.
Не стерпелось, не слюбилось. Жила в достатке, под клеенкой на столе всегда лежали деньги- сколько нужно, столько бери. Брала мало, Ваське на обновки да сахарин.
Раньше снисходительно усмехавшаяся на молитвы матери, сама стала ходить в церковь. Собирала травы.
Потянулись к ней бабы со всей улицы. Кому в будущее глянуть, кому чирий заговорить, кому мужа-алкаша от водки отвадить.

Перед войной родили Витюшку. Ефим ушел на фронт. Катя вздохнула. Да, тяжелы были военные годы, но так легко было ей на душе.
Комиссовали по ранению, вернулся. В 46м родили Геннадия.
 Так и шла жизнь. Василий вырос в медведя-косую сажень в плечах, весь в отца. Виктор с Геной в мать пошли, высокие, ладные.
Но за Васькой им не угнаться было ни в силе ни в ловкости. Бывало, срубят дерево в три обхвата, Василий с широкого конца один берется, а парни вдвоем кое-как узкий конец тянут.
С Ефимом жили отдельно- каждый в своей комнате. Бывало, упадет перед ней на колени "Катюня,Катюня", бывало, била его.
Как был, так и остался постылым на всю жизнь.
Он же ни голоса, ни руки за все годы на Катю не поднял.
Зачем женился на ней-и сам не знал. Как увидел ее, красавицу писанную, так зажгло в груди- все, что хочешь, сделаю, в лепешку расшибусь, будет моей.
А он все эти годы любил другую.Перед самой своей смертью поехал Ефим на попутках до ее села. Еле дошел, на коленях ползал, просил простить его, непутевого, что не смог от Кати уйти к той, кого искренне любил, что не дал ее детям своего имени.
Получив прощение, добрался до дома, лег, усталый и счастливый, и больше не вставал, умер через неделю. Похоронила Катюша и старшего своего сына. И это горе пришлось ей вынести. Остался у него сынок Сергей. И по сей день жив, здоров, растит внучек.
Сама же Катя немного не дожила до своего 99 летия. Еще в 98 сама обрабатывала огород, держала хозяйство, таскала воду из колодца, истово молилась, соблюдала все посты, но при этом снимала сглаз, порчу, лечила руками и травами, предсказывала будущее( спасибо, ба, что успела познакомиться с Алешкой, рассказать нам немного о том, что нас ждет, и благословить).
 В 98 сломала шейку бедра и решила, что ей пора. Сказала" Я устала, меня там заждались", и через пару дней отошла.
 Туда, где ее ждали, туда, где сейчас она сидит с Арсентием, Василием, Виктором и Геной- в окружении своих самых любимых мужчин, в светлой горнице, пьет чай из блюдец с самыми вкусными на свете блинами из русской печи. (теплые воспоминания моего детства- бабушкины блины из печи, томленая в запечье тыква, чай с вареньем из блюдца).


Рецензии