Молчание Ориона

Вилла Адриана
_

Черепаха вынырнула вблизи одной из античных скульптур из целого ряда изваяний окоймляющих кромку огромного бассейна.
Её премудрая голова прервала свой священный сон, дабы лично
убедится в том, что 1000 летний Странник прибыл на условленное место.
Никто не знал да и не мог знать, с каких архаических времён, часы этой темно зелёной рептилии ведут свой неумолимый отсчёт.
Она просыпалась всегда вовремя, и оттолкнувшись от илистого дна водоёма медленно подбиралась к поверхности. Изумрудно - молочное покрывало воды надежно скрывало её от лишних глаз до самого последнего мгновенья.
Итак, её голова на вытянутой и изрядно сморщенной шее уже больше минуты возвышалась над искрящейся гладью, внимательно рассматривая довольно высокого роста мужчину.
Он был в светлой футболке, бежевых льняных брюках и мокасинах на босую ногу.
Козырёк потёртой матерчатой кепки отбрасывал почти идеальную вертикальную тень
от полуденного Солнцестояния.
Мужчина принадлежал к европеоидной расе, шатен, лет 40... не больше...
Прозорливый черепаший глаз не мог обмануть.
На этот раз Странником оказался не император, не пророк и даже не полководец...
1000 летний Странник явился в образе зодчего или, выражаясь языком современным,- в образе Архитектора. На отдых в Италию он приехал недавно,- три дня тому назад. Приехал не один, а вместе со своей спутницей,- очаровательной Евой.
По приезду, они поселились в уютном мини отеле в центре Рима.
Прямо у дверей отеля их радушно встретила худощавая пожилая хозяйка по имени Литиция.
Именно она настойчиво порекомендовала вновь прибывшей паре с утра третьего дня посетить виллу Адриана.
Судя по всему Литиция в молодости была очень красива.
Несмотря на преклонный возраст в ее голосе сохранились те самые непреходящее, чарующие нотки отличающие самоувереннуюх красавицу от остального симпатичного человечества.
В этот день, к завтраку Литиция явилась чуть раньше и в особо приподнятом настроении.
Позванивая старинными браслетами на тонком запястье и цокая каблуками, она то и дело подходила к столикам за которыми расположились  её дорогие гости.  Литиция отпускала комплемены Еве и посматривала на большие часы в витрине напротив.
Вскоре она подала к столу свои фирменные брускететы с сушенными помидорами и чуть склонившись над плечом Евы, тихо, почти заговорчески сказала, - 
Электричка в Тиволи отправляется через 40 минут. Если хотите я вызову вам такси... Прошло еще совсем немного времени когда счастливая пара выпорхнули из машины и слилась с туристическим потоком затекающим в центральные двери главного железнодорожного вокзала Вечного города.
Уже к 12 часам дня Архитектор с Евой оказались у водоёма вышеупомянутой виллы. Той самой Виллы  Адриана возведенной на живописных холмах в начале второго века нашей эры.
Стало припекать. Загорелая Ева нежилась в лучах, то и дело щурясь и вдыхая ароматы с куста усыпанного розами. Жужжание большого полосатого шмеля дополняло эту идиллию. Архитектор расплылся в улыбке и сделал несколько шагов в сторону своей безмятежной спутницы.
Но спустя мгновенье  улыбка исчезла. Лицо его побледнело и сделалось серьёзным. Позвоночник,  виски, кончики пальцев, словом всё его чуткое существо, вдруг ощутило легкое покалыванье и вибрацию. Вибрация исходила от поверхности воды неподалеку.
- Там кто-то есть, сказал Архитектор и начал разворачиваться лицом к бассейну.
- Да, да смотри... там черепаха.
Кажется она наблюдает за нами,-
вскрикнула Ева
- ...черепаха смотрит прямо на тебя...
Добавила она, немного смутившись и уже  вполголоса
- Она узнала меня...  Не успел Архитектор закончить эту фразу, как взгляд его встретился со взглядом черепахи. Затем произошло невероятное:
Каким то образом, голова рептилии подверглась многократному увеличению.
Благодаря этой чудесной линзе Архитектор приблизился к черепахе на столько, что смог ощутить её размеренное, неторопливое дыхание с запахом водорослей и ила.
Он почувствовал как дрожит и медленно опускается её кожаное веко, заглатывая полусферу черепашьего глаза.
Черепаха моргнула. Во влажной плёнке словно в новоявленном зеркале отразилось побледневшее лицо в потертой кепке.
Внезапно, Архитектору захотелось пробить  это отражение... И он сделал это незамедлительно. Сердце учащённо забилось и лоб покрыла испарина. Он начал неудержимо проваливаться в черную леденящую душу бездну.
То была бездна Времени.
Внутренняя вибрация ощутимо возросла и буквально через секунду,
достигла своей апогеи.
Спустя  мгновенье и 1000 летний Странник перестал слышать и воспринимать окружающую его реальность. Мраморные колоны и статуи стали растворятся и вскоре вовсе исчезли вместе с травой,  деревьями, холмами и небосводом.
Теперь никто и ничто не мог помешать  Страннику зрить пустоту.
Зрить Миры пусть и великие, но как совсем малые. Ибо зрить их,- на ладонях самой Вечности.
Казалось что его черепная коробка обрела пластичность, впитывая в себя буквально до капли, все образы, события и всю сакральную суть давным-давно случившихся с ним воплощений.
Серо-голубое свечение прореженное, толи огненными молниями толи кровеносными сосудами, с какой-то сумасшедшей скоростью, начало сбрасывать в подсознание не подающийся ни какой человеческой логике объем информации.
Информация та была многомерна и абсолютно осязаема всеми органами чувств.
Крики новорожденных младенцев, плачь и мольбы идущих на казнь...
Звон мечей, и треск разбивающихся в дребезги колесниц, жар пожарищ, запах и даже сладковатый привкус кипящей крови...
Землетрясения и извержения вулканов...
Рушащиеся стены храма...
Рыки диких зверей и трубный призыв боевых слонов
Фараоны, Цари, Святые...
Картины и скульптуры великих зодчих
Под бессмертную музыку великих композиторов...
Жестокие обряды язычников, неисповедимые пути мучеников и их молитвы...
Всё абсолютно всё прибыло и каким то неимоверным образом нашло своё место в голове Архитектора.
Прикосновение горячей щеки Евы со словами
- Эй... ты со мной...?! Вывело его сознание из оцепенения и транса.
Покалыванья в спине и в кончиках пальцев стали затихать и вскоре вовсе исчезли
под нарастающее жужжание полосатого шмеля.
Изваяния вновь обрели знакомые формы и утвердились на своих древних, каменных пьедесталах.
Всё вернулось на круги своя.
И сад, и бассейн и полуденное Светило.
Темно зеленная черепаха медленно отвела глаза, затем
зевнула во весь свой клювоподобный рот и развернувшись вокруг своей оси на 180 градусов скрылась в изумрудно - молочной глубине...
- Знаешь, я думаю мы ещё вернёмся сюда...
Архитектор обнял Еву за талию.
Ева поцеловала его и одобрительно кивнула.













Фараон
_

Обжигающий ветер со стороны песчаной гавани Тростникового моря то и дело доносил до дворца гневные крики надсмотрщиков перемешанные со стойким ароматом нарда.
То была неловкость раба разгружающего торговое судно прибывшее из страны Пунт.
Сосуд с благовониями плохо закупорили. Масло в дороге протекло и лишь по этой нелепой случайности раб не сумел удержать его в своих натруженных ладонях.
Толстый Нубийский торговец недовольно сетовал на несчастного, на жару и даже выразил сомнение в силе своего торгового покровителя Бога Мины, за  что тот час же  привлёк  к себе внимание двух блюстителей закона. Спустя несколько мгновений крики  стихли лишь Нубийский торговец  ещё какоето время громко и на распев продолжал клятся в своём почтеннии и беззаветной любви к несравненному  Итиешу,- Завоевателю всех земель и Великому Фараону четырех восходящих Лун.
Но и его толстая физиономия вскоре исчезла в прибрежной харчевне.
Великий Итеш отвёл взгляд от песчаной гавани в сторону кунжутной долины. Внушительного размера террасу в центральной ее части венчало святилище.
От дворцовых ворот к террасе вела дорога выложенная из  золотого цвета каменных плит. У террасы она преобразовывалась в ряд широких ступеней. Верхняя часть террасы была полностью выложена плитами, но отполированными до зеркального блеска.
Получалось, что колоны и стены храма чутко реагировали как на всякое изменение погоды, так и на время суток.
Храм отливал серебром в преддверии бурь.
И покрывался золотом при полнолунии.
Солнце уже клонилось к горизонту, и по своему обыкновению Фараон вышел на верхнюю веранду дворца в сопровождении двух слуг.
Слуги опустив глаза в пол почти бесшумно шли ему вслед.

Обхватив по медному кольцу каждый со своей стороны, они несли огромный чан с сочными еще теплыми ломтями мяса антилопы.
Да, Фараон любил лично кормить свору своих свирепых псов, а заодно наблюдать с балкона, как святилище напротив наполняется кровью заката...
Трех метровая Фигура фараона склонилась над слугами и длинные зеленовато-серые пальцы цепким движением вырвали из бордовой мясной жижи первый кусок.
Сегодня Он был явно не в духе. Даже изголодавшиеся псы не решились сразу подойти к его раскрытой ладони.


Была глубокая ночь, когда зарево факелов, дребезжание и нарастающий грохот нарушили покой кунжутной долины.
Поднимая клубы жёлтой пыли по дороге ко дворцу, со стороны храма
то и дело обгоняя друг друга, неслись две колесницы.
Струнные переливы арфы доносящиеся из дворцовых покоев стихли.
Фараон аккуратно отложил музыкальный инструмент в сторону.
Затем он сел в огромное соответствующее его росту кресло и взял в руки уас.
Шакалья голова венчающая царственный жезл медленно развернулась в сторону распахивающихся дверей.
Вскоре из тёмного проёма вынырнули две лысые головы.
Верховный жрец Амона немного замешкавшись сделал шаг и его поблескивающее темя оказался под светом масляного огня.
Вскоре его примеру последовал второй жрец Мер Унут.
Следует сказать, что Распорядителем Часов он стал относительно недавно, и произошло это, сразу после внезапной отставки и последовавшей за тем смерти старого и всеми почитаемого Астролога. Теперешний Распорядитель Часов сыграл в этом отстранении самую, что ни на есть, решающую роль. Дело было в том, что он являлся племенником старого жреца. Старый жрец всячески опекал племянника.Тот в свою очередь, проявлял надлежащее усердие. Довольно скоро, прежний Астроном объявил племянника своим первым учеником.
Но регалии и слава родственника не давали первому ученику покоя.
Случилось всё, как то по наитию...
Старик, уже не первое десятилетие составлял карту плодородия, и надо сказать делал это в высшей степени исправно. Ещё бы, ведь даже самая маленькая ошибка, могла привести в земли Пирамиды засуху и голод.
За подобный проступок пологалась жестокая и немедленная смерть.
Но старого жреца это не пугало. Больше всего на свете, он боялся забвения.
Так вот однажды «любимый» племянник выкрал у спящего старика ключ от святилища. Проникнув внутрь он аккуратно вскрыл футляр из сандалового дерева, затем вынул оттуда свиток и злонамеренно исказил магическую пентаграмму грядущего.
Надо ли говорить, какой позор испытал старый Астролог перед лицом большого собрания жрецов...
Его не казнили, ибо он признался, что не боится смерти. Но, его
как и следовало ожидать, сместили с почётной должности и придали забвению. Имя его было удалено не только из манускриптов, но так же из памяти абсолютно всех живущих и даже из памяти его родного племянника.
Фараон ударил жезлом о пол. Гулкое троекратное эхо повторило удары где-то под самым куполом.
Верховный жрец Амона оторвал взгляд от пола затем вскинул голову и посмотрел резко вверх.
Там вверху чуть покачиваясь на длинной шее поддернутый струями восходящего дыма от светильников, просматривался гигантский заостренный подбородок его повелителя.
- О принадлежащий тростнику и пчеле...
Я - верховный жрец Амона принёс тебе весть из сада «твоего молчания»
На какое-то мгновение покачивающийся подбородок замер. Затем стал опускаться и прижиматься к шее. Вначале жрец увидел тонкие, напряжённо сжатые сиреневого отлива губы в обрамлении высушенных скул, затем хищные ноздри и наконец миндалевидный разрез черных как уголь глаз.
Глаза прищурились образовав глубокую вертикальную морщину у переносицы.
Мы вместе с астрономом Мер Мут совершали ночной обход сада «твоего молчания» и... Не решился продолжить жрец Амона...
Фараон сжал цепкими пальцами жезл. На мгновение жрецам показалось, что венчающая его шакалья голова из нефрита зло оскалилась.
- Говори,- властный и леденящий кровь голос Фараона казалось наполнит пространство всей кунжутной долины.
- О принадлежащий тростнику и пчеле,-
Его жасминовое дерево в саду «твоего молчания» покрылось белыми цветами.
Стоящий рядом Астроном Мер Мут утвердительно покачал головой и добавил
- Его дерево действительно расцвело в твоём саду. О Великий властелин
- В саду «моего молчания» не цветут Его деревья,- гневно оборвал Астронома Фараон.
- лицемерие и предательство,- не пропуская ни одной секунды веками поливают всё то, что не должно проростать. Не должно цвести и давать плодов...
Предательство было и остаётся самым верным ядом.
Не тебе ли знать об этом жрец Мер Мут...?
Фараон ткнул длинным пальцем в сторону побледневшего Астронома.
Сколько мятежных семян еще высохнет и превратится в прах из-за
человеческой зависти и страха...
А сейчас идите прочь... и помните,-
люди не должны видеть, а уж тем более вкушать плоды того о ком молчу Я,- Фараон
Жрецы попятились к двери и вскоре растворились в тени дворцового коридора.
«Бездари» пробормотал Итеш и поднялся со стула.
Затем он перехватил жезл и отодвинул им полупрозрачную занавес преграждавшую выход во внутренний двор.
Выйдя наружу он бросил взгляд в сторону журчащего
источника. Источник неустанно наполнял выдолбленную из цельной каменной породы чашу. Прозрачная и прохладная вода образовывала зыбкую поверхность. Казалось что сама Луна своею поблёскивающей кольцами браслетов рукой то и дело подтягивает это прозрачное расшитое звёздами покрывало к краю. И уже подтянув, резко срывает вниз, под шум переливающихся за каменный борт струй...
Итеш ощущал присутствие Белой звезды на небосводе. Ощущал на очень личном, если не сказать, болезненном уровне.
... Никто и ни когда не смог бы увидеть цветение Его древа, если бы не луч от Белой Звезды.
О как бы Он – Фараон 4 х восходящих Лун, хотел смять и притянуть к себе весь этот звездный Небосвод. Притянуть, чтобы вырвать из него Белую Звезду.
Вырвать и вдребезги разбить о Земли Пирамиды.

Гении
___

Спортивный ретро купе темно-зеленого цвета то и дело поигрывая мышцею форсированного двигателя нарезал пыльные кольца на горном серпантине перевала Сани.
Этот Южно Африканский перевал считался непредсказуемым и опасным, в том числе и из-за частых оползней сыпучих склонов.
Молодой человек, сидящий за рулём этого дорогущего монстра, явно не придавал значения стрелке спидометра, которая впрочем давно потеряла покой. Она уже часа полтора как походила на взбесившийся компас попавший в зону магнитных аномалий.
Юноша был изысканно одет и начисто выбрит.
Казалось бы из-за мелочи, но всё же вдрызг разругавшись со своей подружкой, он основательно пригубил из недопитой бутылки виски. И получив прощальную затрещину впрыгнул в потёртое кожаное сиденье
Jaguar XJ 13 1967 года
Его машину поведёт в занос и выбросить на встречную ровно в полдень.
В полдень потому что часы на руках поцелованной богом и подающей надежды писателя 
будут найдены застывшими на самом дне ущелья, как впрочем и ее искорёженный и окровавленный мини вен...
Тело будет обнаружено в метрах 25 от машины.
Изрядно подпорченное парой африканских грифов.
Похоже, что бедняжка пыталась подползти ближе к воде, но
вскоре потеряла сознание от палящих лучей, а дальше случилось всё самое страшное...
Виновника её резкого ухода от прямого столкновения и дальнейшего падения с высоты семиэтажного дома рядом не оказалось.
Как потом напишут в газетах
Несчастье, Рок убили восходящую звезду литературного небосклона.
Гения мирового уровня.
Трагически погибшая мулатка была родом из Туниса.
На место своего нового назначения Hotel Sensimar Scheherazade в городе Сус
француз Алан прибыл 29 лет тому назад.
Буквально пару месяцев спустя на  благотворительном ужине в дипломатической миссии Намибии он был представлен очаровательной Синти, куратору данного мероприятия.
Оказалось, что Синти всего как полтора года назад вернулась из Англии  завершив свое обучение в King's College London на факультете правоведения и истории.
Сказать  что родители нашей несчастной писательницы влюбились  друг в друга с первого взгляда, это не сказать ничего... Их чувства вспыхнули сразу и навеки....
Это была моментальная неудержимая химическая реакция бесконечного солнечной Африканской дивы и до боли искреннего, тонко чувствующего красоту европейского юноши.
После венчания в кафедральном Соборе Святого Винсента де Поля в Тунисе.
Счастливая пара уехала навестить родных и провести медовый месяц во Францию.
Ещё через год, на свет появился плод их страстной любви.
Это была Девочка с большими мамиными глазами под сенью длинных ресниц, немного вздёрнутой линией брови и тонким папиным носом. Она росла любознательной и очень доброй.
Синти рассказывала малышке сказочные истории покачивая колыбель, пока папа выносил на открытую веранду откупоренную бутылку красного и два звонких бокала.
Вспыхивали свечи.
Младенец засыпал, а Синти обнажая свои белые как снег зубы завораживающей  улыбкой, ныряла под наброшенный на плечи Алана верблюжий плед. Смакуя  ароматное вино оправленное в дыхание легкого средиземноморского бриза Они смотрели на колонии миллиардов звёзд и мечтали о будущем...
Талант девочки заявил о себе в совсем ещё юном возрасте.
Однажды по окончанию воскресной мессы, семья по своему обыкновению заглянула в кафе, где подавали настоящее  французское мороженное с молочным фисташковым кремом и самый ароматный на свете кофе с привкусом гвоздики и кардамона.
Девочка бывала на седьмом небе от счастья, когда к ней подходил престарелый хозяин кафе, и вкрадчивым голосом франкоговорящего джина спрашивал. 
- Какое именно мороженное желает моя маленькая госпожа?
Заливаясь звонким смехом, малышка хлопала в ладоши и выпрямив спину по примеру манерных дам из высшего общества, также вкрадчиво, чуть слышно отвечала
- Мне уважаемый мonsieur принесите мороженое с cr;me de lait et pistache...
Но на этот раз этого не случилось…
На очередную игру престарелого джина,
Она немного смутилась и попросила принести лишь стакан воды, сославшись на то, что совсем не голодна.
Утолив жажду, она прижалась щекой к скатерти стола. Хрустальные грани стакана с остатками влаги оказались прямо перед её носом.
Улыбаясь она стала рассматривать сквозь него всё вокруг.
Затем она повернула голову в сторону церкви и обхватив стакан руками приподняла его, тем самым настроив свою волшебную линзу  на венчающий здание крест.
В какое-то мгновение ярко вспыхнувшие от солнечного света тяжелые прозрачные как слеза капли скатились по запотевшей грани и исчезли где-то в глубине ее детских  ладоней.
Малышка отвела взгляд от креста, поставила стакан на место и пристально всматриваясь в лица родителей сказала
- Когда я вырасту я стану писательницей.
Я напишу книгу... Выдержав короткую паузу она добавила
- Эта книга будет о Нём...
Высшее образование молодое дарование получило в Колумбийском в Нью-Йорке. По окончании учебы, она была принята на работу в крупное литературное издание с филиалами по всему Миру.
Талантливый и подающий надежды специалист литературных переводов помимо Французского, Арабского и Английских языков, в совершенстве овладела несколькими Африканскими включая язык  Хауса,  Ошивамбо и Коса...
Радости родителей не было предела, когда спустя несколько лет работы в США их дочь откомандировали в Кейптаун на должность начальника целого отдела с серьёзной прибавкой к зарплате.  Дело в том, что 4 года назад родители окончательно перебрались  из Туниса в Намибию на постоянное место жительства.
Синти защитила диссертацию и как обладательница почётного профессорского звания была приглашена возглавить кафедру в столичном университете UNAM 
По приезду в Виндхук, Алан выкупил небольшой участок в пригороде.
Ещё через полтора года, под шум искусственного водопада и цветение литопсев,
Алан и Синти объявили собравшимся о торжественном открытии собственного бутик отеля.
За тем последовал фуршет и вполне заслуженные комплименты и восторженные восклицания от собравшихся. Отель и впрямь получился отличный.
 -Время полёта до Кейптауна всего два часа.
Мы сможем навещать нашу девочку намного чаще, и она сможет прилетать к нам на выходные... улыбаясь сказала Синти.
Алан удовлетворённо кивнул ей в ответ.























Чаша Грааля
___

Вода здесь мягкая,-
Сказала Ева,  закрывая кран в душевой. Промокнув лицо белоснежным полотенцем Она накинула халат и вышла из ванной комнаты.
Архитектор развалившись в глубоком кресле молча смотрел поверх телевизионного экрана, то и дело перелистывая каналы...
Его уже несколько часов не покидало странное ощущение.
Тело будто вывернули наизнанку, зачем-то вытряхнув из него всё до боли родные и привычные ему органы.
Мумификация не иначе,- промелькнуло у него в голове.
Однако, на фоне этой выпотрошенности и тоски,
Архитектора не покидало чувство, какой-то безусловной сопричастности к чему-то много большему чем он сам.
Процессы спровоцированные там у кромки водоёма, казалось навсегда вывели его за пределы внутренней вселенной. Если не сказать, расширили эту вселенную до пределов целого Мироздания.
Он и раньше доверял своей интуиции, но сейчас она переставала довольствоваться лишь импульсивным соучастием в его мысленных процессах. После случившегося прорыва, определив свое место, не иначе как в центре самой бесконечности,- интуиция провозгласила себя главным и единственным поводырём ко всякой вероятной и невероятной очевидности событий.
Она более не допускала ни доли сомнения в своей указующей и утверждающей миссии. Теперь Она будет говорить громко и видеть лучше, чем когда-либо ранее.
Духовное зрением подобного плана,  используют Гении и Пророки... - подумал Архитектор и отложил телевизионный пульт в сторону
Архитектор понимал, и то, что к этой, скажем так, мутации своего существа он шел планомерно. К этим перегрузкам его готовили давно и заранее.
Если быть точнее с того самого момента, когда ушёл из жизни его  отец. Архитектору было тогда 33 года.
Несмотря на констатацию физической смерти,
Связь со своим замечательным родителем вовсе не была прервана.
Опуская массу признаков говорящих в пользу этих выводов скажу одно,-
Архитектор ощущал  присутствие отца буквально во всем и всегда.
Он даже не скучал по нему как это случалось при  жизни.
Тому просто не было ни какой причины.
Отец прибыл внутренней атмосферой Архитектора, стал группой его  крови, полноправной частью его голоса, его слуха, а самое важное он стал точкой совершенно нового мировоззрения.
Крайне редко, но случалось, что Отец ненадолго оставлял своего сына.
В эти часы тот испытывал сильный озноб и особое, ни с чем не сравнимое чувство одиночества.
Из всего его окружения, единственная Ева была посвящена, а порой и сопричастна  к этим в высшей степени странным, если не сказать, мистическим приступам погружения в иную реальность.
Приступ случался всегда внезапно и всегда поздней ночью.
Архитектор довольно резко вставал с постели и обхватывал голову руками.
  - Ева, мне главное не сойти с ума...
  - Главное не потерять контроль...
  Как заклинание повторял Архитектор.
Он  ощущал, будто  где-то в глубине в груди вспыхивает свеча.
И Он понимал, что это свеча вспыхивает во имя  его Отца
Огонь  быстро разгорался. Окутывал гортань и подбирался к голове.
К голове, которая начинала все больше походить на чашу  исполненную когда-то нормальным человеческим  сознанием.
Но теперь это Сознание начинало плавиться. Теряя свои привычные ориентиры. Плавится и превращаться в безумный хаос. Именно в эти мгновенья Архитектор осознавал, что голова больше не принадлежит его телу.
Именно в этот момент пальцы его рук переставали сжимать пульсирующие виски и начинали возносить чашу к Небу.
И Небо отвечало... Отвечало мощным серо-голубым потоком какой загадочной инспирации.
По окончании этой недолгой мистерии, — наступало  ощущение  полной отстраненности от Мира.
Но то что случилось сегодня днём не вписывалось ни в какие обычные рамки его необычной интуиции.
Тебе грустно? Спросила Ева присев на широкий подлокотник кресла...
Мне показалось, что там на вилле у тебя случилось погружение.
Ева подобрала влажную прядь волос с высокого лба и вопросительно посмотрела в глаза Архитектору.
- случилось, причём подобное я не испытывал никогда.
Предвосхитив следующий вопрос своей подруги, он продолжил.
  - как я и предполагал, мои прошлые приступы были лишь предтечей
Похоже дорогая, все только начинается.














Тень
_

Заканчивалась последняя фаза восходящей Луны.
Фараон изрядно прибавивший в росте был вынужден перебраться под своды последнего четвёртого зала.
Слуги часами растирали его гигантские пальцы на руках и ногах чтоб хоть немного унять ноющую боль в фалангах...
Он всегда чувствовал, как в земле Пирамиды там на солёном озере начинался отлив.
Рабы дни и ночи напролет жгли костры, выпаривая искрящиеся кристалы из мутной жижи. Когда затихали песчаные бури,- Фараон выходил на самую последнюю веранду дворца.
В этот час его непропорционально вытянутую шею и голову, можно было увидеть чуть ли не с середины Тростникового моря, а тень отброшенная от руки и поднятого над головой жезла дотягивалась  до самого устья священной реки.
Надо сказать, что во время  сошествия тени, сбор урожая по обоим берегам Нила прекращался. Ячменные и Пшеничные поля пустели.
Встревоженные пастухи под улюлюканье и свист кнута спешили увести скот со своих пастбищ.
Мужчины,  женщины бежали с полей по направлению построек  где беспечно резвились дети. Буквально сходу они хватали их в охапку и уже вместе с ними скрывались за тростниковыми стенами своих жилищ.
Так происходило во все времена. Этот панический ужас и страх передавались из поколения в поколение и иначе быть не могло, ибо
даже пришлые рабы знали, что тень Итеша,- Фараона четырёх восходящих Лун
способна поглотить будущее.
Последняя фаза восходящей Луны сегодня подойдёт к своему завершению...
Прикрыв глаза думал Итеш.
Это означает, только одно,- Скоро Фараон сбросит с себя бремя власти...- бремя этой многоликой иллюзии.
Скоро Он обретёт лёгкость стройного человеческого тела.
Фаран приоткрыл глаза резко, выдернул раскрытую  ладонь из объятий старательных слуг. Те кубарём разлетелись в разные стороны... Затем он дотянулся до щеки и почесал ее.
Затем Он вернул ладонь на место и закрыв глаза, вновь погрузился в мир мечт и воспоминаний.
Он вернёт себе то самое лицо молодого мужчины и тот самый взгляд, который вскружил голову его любимой жене зеленоглазой Нифертари.
О Нифертари, - Ты райская птица в моём саду.
Любил повторять Фараон целуя ее длинную шею и изящный овал плеча.
Он грезил, как они идут по саду под дружный хор изумрудных лягушек и шорохи огромных стрекоз.
Как Они располагаются у прохладного фонтана.
Как Нифертари смотрит на него горящими глазами и наконец вдохнув аромат дремлющего сада начинает петь. Её пение, с первых же секунд, преображает всё вокруг. Удивительное, неземное... Оно сродни колдовству. Его сердце трепещет и тонет в необъятном океане гармонии и блаженства.
Когда она поёт - всё вокруг, и цветы, и вода и небо и птицы и всякие животные... Абсолютно всё обретает единственный и самый верный смысл своего существования.
Имя этому смыслу,- безграничное счастье. Фараон Счастлив... Он берёт в руки арфу и поток пузырящейся благодарности осыпает неподражаемый райский голос его первой и последней любви на этой Земле. Сегодня в час полуночного отлива он будет ждать её.
И она,- красавица Нифертати, предстанет перед своим повелителем источая аромат масел и самых сокровенных желаний.
Она сбросит с себя браслеты и шелка и наконец шагнёт в страстные объятья своего повелителя.
Да так случится, но чуть позже, а пока у него у повелителя Итеша, есть одно очень важное незавершённое дело.
В конце четвёртой фазы восходящей Луны,- никто не сможет остановить его замысел.
Сила его власти безгранична, а это значит что тень, что скрывается в глубинах его головы, его груди, всего его существа,- непостижима Велика.
Проклятие... луч белой звезды проник в земли пирамиды.
Но сегодня он покажет этому самозванцу явленному с изнанки Мира
кто здесь хозяин...
Моя тень... Она не пощадит ни кого... Всякий кто ощутит на себе её прикосновение сгинет в котле времени. Сегодня великий день. Итеш заберёт будущее у той, которая дерзнула рассказать о жасминовом дереве в саду моего молчания.
_

Как ни странно но песчаной бури в часы рассвета не случилось.
Напротив утро выдалось ясным и солнечным.
Боль в суставах чуть стихла, но не исчезла полностью...
Прогнав слуг, и отпив успокоительного отвара из опийного мака, Итеш встал со своего ложе. Затем подошёл к огромному медному чану с благовонной водой.
Омыв лицо и шею и набросив сандали, он неторопливо проследовал во двор своего дворца. Фараон посмотрел в сторону дальней горы. Там над самой вершиной перевала кружила пара больших африканских грифов.
Время,- подумал Итеш. Его ноздри и верхняя губа пошевелились, а в небольшом прищуре глаз промелькнул холодный металлический отблеск. Фараон отвёл взгляд от горы  и опираясь на посох довольно быстро зашагал по направлению восточных ворот.
Оказавшись на золотой дороге ведущей к святилищу он остановился. Спустя несколько секунд, он неожиданно развернулся на 90 градусов и замер.
Небесное светило оказалось сзади и чуть правее от него.
Многокилометровая тень от фигуры Фараона, словно голодный зверь моментально вырвалась из своего сокровенного логова. Она срезала южный угол кунжутной долины и по-кошачьи ловко, тремя гигантскими прыжками запрыгнула на дальнюю гору.
Затем тень притаилась, видимо выверивая траекторию смертоносного прыжка. Спустя мгновенье и она перевалила через крутой сыпучий склон горы.
В шуме спровоцированного ею оползня, она наконец подсекла свою жертву.
Тень надежно заперла ее в свои смертельные объятья. Заперла и уже с ней вместе упала
на каменистое дно ущелья под раскатистый хохот двух африканских грифов.
Стояние Фараона продлилось  до самого полудня.
Тень дождалась, пока Солнце вышло в зенит и
и только тогда возвратилась обратно в тело своего хозяина.
Под еле заметное бормотание Итеш открыл глаза, опустил жезл и разжал кулаки.
Ещё через мгновение он опустил голову и посмотрел себе под ноги.
Вокруг его сандалий размером с папирусную лодку, толпились жрецы.
Они смотрели вверх в ожидании первыми поймать на себе взгляд Фараона.
Каждый из них терпеливо ждал когда правитель выйдет из транса чтобы первым поздравить его с этой великой победой.
Фараон смотрел им прямо в глаза. Его взгляд прокалывал суетливые тушки жрецов насквозь. Прокалывал, чтобы нанизать их на песчаное полотно пустыни. Он нёс в себе одновременно ту самую абсолютную остроту зрения и отстранённость настоящего триумфатора.
- О принадлежащий тростнику и пчеле...!
- О пронзающий и разящий...!
- О Повелитель 4х восходящих Лун...!
Они похожи на пригоршню вывалянных в пыли скоробеев... – промелькнуло у Итеша в голове.
Под непрекращающиеся восторженные возгласы лысых голов снизу
Фараон приподнял ступню на носок, немного размял её и поднимая столб песка молча направился в сторону дворца.
В следующий раз его увидят уже к вечеру.
Накормив своих свирепых псов до сыта, Итеш будет стоять и не скрывая восхищения смотреть в сторону святилища. Святилища переполненного кровью заката. 
Ближе к полуночи долину накрыли набегающие волны арфы.
Пальцы Фараона напрочь позабыв об утреннем недомогании как то по-особому трепетно перебирали струны любимого инструмента.
Фараон начал обретать свои обычные человеческие размеры, почти сразу, как только взял инструмент в руки.
Впрочем, этого следовало ожидать, ведь самая последняя фаза четвёртой Луны подошла к своему концу...








Литиция
_

- В приготовлении кофе Вы, конечно же достигли совершенства…
После этих слов, Архитектор пододвинув блюдце с долькой черного шоколада в сторону Евы. Сделав глоток воды из тонкостенного стакана он с вожделением поднес горячую чашечку к губам.
Затем Архитектор прищурился от характерного аромата и добавил
- Ваш двойной эспрессо дорогая Литиция выше всяких похвал...
Литиция передала освободившийся поднос официанту и расплылась в благодарной улыбке.
- Может разделите с нами компанию,- сказала Ева, предлагая, присесть в пустующее кресло напротив.
- Всегда рада пообщаться с приятными людьми,- ответила Литиция и поправив волосы приняла приглашение.
- Какой интересный у вас браслет на руке.
Мы обратили на него внимание ещё вчера.
Браслет должно быть очень старый не так ли...?
- Литиция бросила взгляд на своё запястье и развернула руку тыльной стороной...
О синьора Ева, ей больше лет чем вы можете себе представить...
Моя маленькая Sheta... кстати на древне египетском ковчег и черепаха звучат одинаково... Только после этих слов, не скрывающая своё изумление Ева отчетливо увидела что браслет с которым Литиция провожала их на виллу Адриана имеет форму весьма изящно стилизованной рептилии.
Нефритовая полусфера инкрустированная изумрудами прилегала к кисти слева. Тем самым обхватывая почти половину тыльной и половину наружной поверхности запястья. По тыльной части тянулся искусно набранный из золотых колец длинный хвост. Пересекая всю вторую половину тыльной части хвост забирался уже поверх кисти, где завершал свой путь элегантным заворотом.
Перегородчатая эмаль на коралловых лапах была безукоризненна.
Мастер добился ощущение живой невинной плоти немного подсвеченной солнечными лучами.
Задние лапки безропотно прижимались к запястью по обе стороны хвоста.
Лапки со стороны головы выглядели несколько динамичнее ибо обхватывали кончик хвоста сверху тем самым замыкая кольцо композиции.
Золотую черепашью шею венчала коралловая голова с миндалевидными сапфировыми глазками.
Голова была непропорционально большой, точь в точь как у новорожденных младенцев. Повернутая на бок, голова прижималась к запястью щекой. Это создавало ощущение какой-то детской незащищённости и щемящей тоски.
Вместе с тем было очевидно и то, что чудесный черепаший эмбрион сильно привязан, если не сказать влюблен в свою хозяйку.
- А знаете я только вчера утром его нашла.
sheta не попадалась мне на глаза уже 11 лет.
Точнее с того самого дня, как не стало моего сына.
Архитектор отложил чашку и внимательно посмотрел на Литицию.
Воспоминание о сыне отразились незатихаемой болью на ее лице.
Литиция потупив взгляд опустила голову.
Блестящий черный локон соскользнул и пружинясь завис в воздухе, подчёркивая женственные черты её профиля и длину густых ресниц. Очевидная маска печали в сочетании с какой-то внутренней почти лучезарной чистотой, буквально дополнили и раскрыли доселе не уловимый образ.
Именно в это мгновенье, сквозь мягкое колебания локона, Архитектор увидел истинную природу и причину её морщин. Первое впечатление о её возрасте оказалось ложным.
Она на много моложе...  Подумал Архитектор.
Что, кстати сказать, объясняет её довольно лёгкую походку и, всё ещё будоражащий душу глубокий грудной голос.
Она походила на драгоценный камень, который однажды навсегда спрятался от солнечных лучей ибо просто расхотел блистать.
-
Архитектор приподнялся из своего кресла и подняв руку обратил на себя внимание обслуги.
- Милые дамы, а не заказать ли нам бутылочку красного вина и какую нибудь легкую закуску.
- Литиция отвела влажный взгляд в сторону и что-то на беглом итальянском сказала подоспевшему официанту.
Тот услужливо кивнул и взяв винную карту с барной стойки аккуратно положил ее на столик. Затем встретив одобрительным взгляд Литиции поспешил по направлению кухни.
- Я доверюсь вашему вкусу и с удовольствием угощусь вином которое Вы выберите, но у меня одно условие,-  закуска за счёт моего заведения.
- Вы мне не оставляете выбора дорогая, сказал архитектор и выдержав многозначительную паузу добавил
- Желание красивой женщины,- для меня закон.
Попытку Архитектора поднять настроение, наблюдательная Литиция оценила сразу и с искренней благодарностью. Она дотронулась до его руки потом повернула голову в сторону Евы и немного заговорчески сказала:
- У меня ощущение, что я знаю вас тысячу лет.
Спасибо, что Вы поселились в моём отеле...
Спустя примерно 15 минут подошедший официант объявил, что все готово.
- я велела накрыть нам стол на улице. Если не возражаете...?
- отличная идея дорогая Литиция,- спарировала Ева.
Через минуту все трое встали со своих кресел и вышли на улицу.
Это было то самое время суток, когда Рим погружался в особое состояние сопричастности. Сопричастности к мыслям и к существу каждого его обитателя.
Киношники любят вести съемки в «золотой час».
Это час перед закатом. Свет от низко расположенного светила невероятно объёмен. Пространство между протяжёнными фасадами зданий наполняется мягким Солнечным потоком, а от бесконечной вереницы прохожих исходят длинные тени. Именно они превращают улицы вечного города в живые графические зарисовки.
На белой скатерти лежало блюдо с широким ассортиментом сырной нарезки на тарелках по меньше, ароматные тосканские трюфеля, утиное карпаччо и подсоленные фиги карамелизированные в черном шоколаде.
Почти по центру в форме цветка, красовался огромного размера приправленный артишок.
Бутылка solaia antinori урожая 2011 года была откупорена и перелита в декантер заранее. Поэтому сразу же после того как друзья уселись за стол всё тот же услужливый официант, поднёс декантер к собравшимся. Выдержав паузу он отпустил комплимент за чудесный выбор. Затем, он обернул стеклянный сосуд накрахмаленным ручником и с видом библейского змия искусителя разлил вино по бокалам.
Бокалы с перекатывающейся внутри волной были подняты и под незаменимое Salut! Потянулись к другу к другу.
Луч затаившийся за спиной официанта будто подстерег этот торжественный момент.
Официант сделал шаг в сторону, и резвый луч озарил тройственный союз именно в момент звонкого прикосновения.
Это было здорово видеть, как вспыхивает вино в бокалах и как по всему столу и улыбающимся лицам рассыпаются весёлые солнечные блики.
Литиция оказалась в общении, человеком легким и чутким.
Чувство её юмора выгодно отличалось квинтэссенцией из доброжелательности и вместе с тем беспощадно разящей наблюдательности. Той самой, что держит компанию в добровольном плену фонтанирующих ассоциаций.
Той самой что бравируя на грани фолта, не обидет, но только феерически развеселит всех и каждого.
Наблюдая за Литицией Архитектор понял, что испытывает к ней 
большую человеческую благодарность.
- несмотря на случившуюся в ее жизни трагедию, она продолжает помогать людям. Она так легко дарит беспечность. Беспечность которой у неё нет.
Ни это ли черта истинной королевы.
Компания Архитектора и Евы явно пришлась Литиции по душе.
Было примерно 10 вечера, когда Литиция встала из-за стола и сказала
- У вас в номере вы найдёте приглашение на камерный концерт.
Постарайтесь ни чем не занимать завтрашний вечер.
Я буду очень рада снова вас увидеть.
- Мы с огромным удовольствием примем твоё приглашение.
Вставая вслед Литиции произнёс Архитектор.
Ева последовала его примеру.
Друзья тепло попрощались и Литиция удалилась.
- И нам не мешало бы прогуляться, как думаешь...? Произнесла Ева снимая перевешанную через спинку стула сумочку.
Может пройтись в сторону Пьяца Навона.
Добавила она, после того, как Архитектор удовлетворительно кивнув обнял её за талию.
Фонтан «четыре реки» питаемый античным акведуком Аква Вирго
как всегда был окружён кольцом неугомонных туристов.
По удачному стечению обстоятельств целый сектор дистанционного ограждения отсутствовал. Что давало возможность, самым решительным посетителям площади приблизиться к фонтану в плотную.
Воспользовавшись счастливым случаем Архитектор и Ева проскользнули сквозь образовавшуюся брешь и оказались у влажного обрамления.
Ева зачерпнула прозрачную воду в ладонь и оторвав руку от поверхности неторопливо вылила воду обратно.
- Знаешь, что мне больше всего нравится в Фонтанах...?
Архитектор положил руку на сырую поверхность когда-то идеально отполированного камня. 
Есть  одна очень характерная черта которая их всех объединяет...
- прохлада... – почти сходу  ответила Ева, теперь уже выхватывая пригоршни брызг из шумного потока.
- Нет. Не угадала, прохладой ты можешь насладиться от обыкновенного  порыва ветра...  лукаво улыбаясь, сказал Архитектор.
- Больше всего в старинных Фонтанах мне нравится отрешённость.
Ведь они те же скульптуры, те же развалины.
 Мы ведь наделяем скульптуры своими ассоциациями и фантазиями.
Только вот с фонтанами этого проделать невозможно.
Архитектор задумался... потом дотронулся до поверхности пенящейся воды и продолжил.
Они не пустуют...
В них как кровь продолжает течь свое собственное Время.
Фонтаны видят сны. А в снах они видят этих людей на площади,
видят эти звёзды над головой и конечно же видят нас с тобой.
Но при этом им до нас нет ни какого дела...
Архитектор рассмеялся, затем взял Еву за руку и склонившись над её головой добавил
- нет дела, в отличие от тех двух карабинеров там в конце площади.
Ева повернула голову и увидела как к злостным нарушителям  Фонтанных рубежей спешат два подтянутых блюстителя закона.
Ева спрыгнула с парапета и пара выскочив за наружную линию ограждения
по-детски весело нырнула в ближайшую арку сквозного двора.












Сон Евы
_

По пустынной улице ночного города, скрывая лицо под головным покрывалом, она шла совсем не долго.
Сквозь призму Лунного тумана Еве удалось рассмотреть зияющую брешь
в сплошной каменной кладке стены.
То оказались распахнутые настежь  Яффские ворота.
Почувствовав прилив радости она ускорила шаг.
Буквально в эту же минуту обжигающая волна южного ветра подхватила ее невесомое тело и буквально оторвала от земли. Секунду спустя порыв ветра вынес Еву через подсвеченный жёлтым светом проём за пределы Иерусалима...
Кое-где от прикосновения пальцев свисающих стоп, Ева оставляла штриха образные следы. Но поток ветра следующий за ней, незамедлительно и тщательно их заметал...
- Должно быть меня никто не видит, подумала Ева и невольно взглянула на свои ладони
- Вода... они прозрачные как вода...
Город Иерусалим остался далеко позади, когда поток ветра ослаб и вовсе затих.
Теперь её стопы полностью прилегали к шершавой и прохладной поверхности песка.
- похоже я посеяла мои тапки...
Подумала Ева оторвав взгляд от своих босых ног.
Её не покидало ощущение что вокруг стало на порядок светлее.
Причём свет в отличии от Иерусалимского был не жёлтый, а белый.
Ева подняла голову к небу.
Там на небе творилось что-то странное...
Луна и впрямь стала абсолютно белой и почему-то сильно уменьшилась в размерах. Но больше всего её удивило необычное расположение звёзд вокруг той самой непонятной  Луны.
Бесконечные мерцающие колонии серо-голубых точек развернулись в небе многомерной спиралью...
Возникало ощущение, что вся вселенная в едином порыве вывернулась на изнанку и превратилась в бесконечный мерцающий коридор.
Коридор по которому  с недосягаемой доселе стороны к нам пробился
этот чистый как снег луч.
Может это и не Луна вовсе... промелькнуло у Евы в голове.
Неожиданно она ощутила вязкое горячее дыхание какого-то большого существа. 
Дымка рассеялась и Ева уловила на себе спокойный и робкий взгляд
новорожденного верблюжонка.
Пошатываясь из стороны в сторону на ещё неокрепших ногах он топтался у вымени своей матери.
Чуть в стороне от этого действа появилось невероятной формы дерево. Ева увидела не только мощь его стволов, но даже дотронулась  до липкой молодой листвы.
В какой-то момент Еве показалось что дерево это появилось здесь раньше самой пустыни... быть может даже с самого первого часа сотворения этого мира.
Пологая скалистая порода примыкала почти вплотную к одной из сторон ствола. Скала имела углубление.
Оттуда веяло прохладой журчащего источника.
Ева решила присесть на вытянутый камень рядом с источником, но подойдя по ближе поняла, что это пустой глиняный кувшин.
Она подняла его, омыла от песка и прислонила к стволу. 
Звук  потрескивающих поленьев неожиданно привлёк  внимание Евы.
Она повернула голову и там, где ещё минуту назад стояла верблюдица с верблюжонком увидели небольшой пылающий костёр.
Ей так же удалось разглядеть фигуры троих мужчин.
Они увлеченно беседовали, расположившись  вокруг пламени.
Лица начали проявляться всё более отчётливо. По мере этого голоса зазвучали громче.
- говорят на Аккадском. Подумала Ева. При этом, она нисколько не удивилась, что давным-давно вымерший язык древнего Вавилона ей показался до боли близким и родным.
Невидимая сила вновь подхватила её и притянула ближе к огню.
Да их было трое. Первым кто привлёк её внимание, был темноволосый мужчина средних лет крепкого телосложения. При разговоре, его отличал низкий тембр голоса и приятный необычный акцент.
На голове красовался странной формы тюрбан, а на ноги были одеты кожаные башмаки с ярко-оранжевыми каблуками.
Губы незнакомца обветрились, а сильный загар лица подчеркивал голубизну глаз. Верхней одеждой он ни чем не отличался от остальных.
Но судя по её потертому виду,- за спиною этого странника был пройден путь длиною в вечность. Один из трёх приподнялся и подбросил в костер пригоршню сухих веток. Столб внезапно случившихся искр стал подниматься к Небу.
Но то самое яркое светило на небе сотворило с этими искрами настоящее чудо. Остывающие в воздухе частички пепла стали отражать  кристально чистый и вездесущий взгляд луча. Они побелели.
Было полное ощущение, что здесь
в центре песчаных пустынь на краю свернувшихся спиралью галактик
идёт самый настоящий снег. 
Ева вспомнила, как однажды будучи совсем ещё девочкой она с родителями оказалась в горной деревушке. Она вспомнила как утекал в небо дым из трубы. Как в доме звучал смех и пахло выпечкой.
Вспомнила как набросив мамину зелёную шаль, она сбежала по ступеням крыльца и оказалась посреди  окаймленного голубыми елями луга.
Задрав голову к небу, восторженная и счастливая она стояла и сморела...
Смотрела как с высокого ночного неба на землю летят большие белые хлопья. Она ощущала их нежное прикосновение к щеке, к губам, к ресницам. То была сказочная и неповторимая ночь.
Ночь Рождества.
Следом за первой пригоршней хвороста в костер последовала ещё одна... Чудо преображения обжигающих искр в снегопад,- повторилось.
Мужчина выпрямился во весь рост, и Ева смогла рассмотреть его получше.
Это был молодой африканец. Узел матерчатой бечевки опоясывающей его поджарое тело ослаб и развязался. Из под распахнувшегося халата проявился плотный искусно выделанный кожаный нагрудник. Так же ей бросился в глаза серебряный ремень поддерживающий знатные ножны.
Из ножн торчала большая выточенная из эбенового дерева рукоять кинжала.
Какие они все разные...- подумала Ева переведя взгляд в сторону третьего путника.
Он был старше всех по возрасту.
Волнистая, почти кучерявая борода окаймляла выраженную форму скул.
С разреза миндалевидных глаз под длинными ресницами  сочилась какая-то внутренняя радость.
Он напомнил Еве один экспонат который был выставлен в Metropolitan museum of NY.
Там на фрагменте облицовки был изображён барельеф одного из древних богов двуречья.
- прям одно лицо с Ашшуром... Правда для Бога войны у него слишком миролюбивый взгляд... с этими мыслями Ева отвела глаза к костру. Невольно она обратила внимание на руки, что обхватили колено пожилого путника.
На мизинце левой руки она рассмотрела массивный перстень с сапфиром.
А на запястье чеканный золотой браслет...
Из под вздернутого подола накидки этого живописного старца выглядывали кожаные штаны.
Ноги были обуты в некое подобие полуоткрытых сапог.
Они доходили до икр и были аккуратно зашнурованы.
Чуть поодаль покоился высокой посох с костяным набалдашником.
- Синдиан,- произнёс старец, повернув голову в сторону древа.
С нашей последней встречи ни чего не изменилось.
Всё тот же Великан,- могучий и бесконечный.
Африканец подал старцу посох.
Тот медленно встал со своего места опираясь одновременно на него и на локоть юноши.
Нам братья, пора подойти к источнику...
С этими словами старец развернулся по направлению к дереву.
Невольно оказавшись лицом к лицу к Еве, и практически глядя ей в глаза, он продолжил
- Она уже омыла кувшин от песка времени.
Братья нам пора... пора подойти к источнику.
С этими словами он шагнул практически сквозь водянистые очертания женского тела. Остальные двое последовали за ним.
Всё сказанное и последовавшее за тем действо привело Еву к состоянию крайнего недоумения.
- неужели меня разоблачили...? Мелькнуло у неё в голове.
А если во всём виновен этот кувшин...
И черт меня попутал его подобрать...?
При слове черт у Евы закружилась голова и она чуть не потеряла сознание от нехватки кислорода.
Но через секунду она полностью пришла в себя и не испытывая ни чего кроме раздирающего её женскую природу любопытства устремилась в след за путниками.
Через минуту все четверо стояли возле источника.
Старец провёл по стволу рукой и что-то пробормотал.
Крона дерева покрылась легкой шуршащей зыбью словно отвечая ему в ответ.
- Ты меня слышишь... Это добрый знак.
Затем он дотянулся до кувшина и взяв в руки, внимательно его рассмотрел.
Удовлетворённо кивнув он передал глиняный сосуд в руки путника на ярко-оранжевых каблуках.
Кивок старца, Ева восприняла не иначе как личную благодарность  видимо за вышеупомянутое омовение и очистку от песка.
Чуть приподняв подбородок она многозначительно повела бровью.
- Великий Синдиан... Древо, что от начала сотворения Мира. Прибудешь ли ты  с  нашим  благословением...?!
После этих слов наступила полная тишина.
Затем земля под ногами содрогнулась и нарастающий гул в корнях перекочевал в ствол и ветви.
Листья дуба зашевелились и объединились в оглушающий шум кроны...
Ещё мгновенье и шум стих. Старец продолжил
- Отец множеств, человек, что породил бесконечность прибудешь ли ты  с  нашим  благословением...?!
С этими словами премудрый старец поднял голову к Небу.
Не прошло и минуты, как удивительная спираль с миллионами звёзд начала вращение и сделав полный оборот вокруг своей оси замерла в прежней точке. Белое светило при этом не сдвинулось с места, а лишь немного увеличилось в размере.
Старец повернул голову в сторону источника, а точнее каменистого выступа на который к тому времени присела Ева.
И уже глядя ей прямо в глаза произнёс,-
- Влага приходящая к месту и ко времени посева прибудешь ли ты  с  нашим  благословением...?!
Взгляды всех троих странников теперь были обращены к ней, как к невидимому, но как оказалось, весьма значимому звену этой загадочной, ночной мистерии. Ева вдруг почувствовала неимоверно мощный прилив сил. Одновременно с этим у неё перед глазами появились бесконечные вереницы молодых женщин. Молча ожидая своей очереди они крепко прижимали кувшины к своей груди.
В какой-то момент кувшины стали превращаться в лоно живота.
Еве вдруг захотелось, во что бы то ни стало, наполнить эти полые сосуды живительной влагой. Она почувствовала как пальцы её рук и ног потянулись к источнику и вскоре, всё её, полноводное существо пролилось в каменную чашу.  На какие-то доли секунды, журчащий источник превратился в пенистую и шумную волну.
Ещё одно мгновенье... и Ева ощутила отчетливый запах теплого молока и услышала крики новорождённых младенцев.
Крики эти лишили её каких либо привычных ориентиров.
Чувство реальности было окончательно утрачено.
- меня зовут Ева... меня зовут Ева... – чуть слышно повторяла она оказавшись в мягком и приятном трансе...
Спустя какое-то время транс прошёл и всё стало возвращаться на круги своя.
Из под её покачивающихся босых стоп журчит источник.
А она сидит на камне и молча наблюдает за происходящим.
Старец  умыл лицо и приступил к следующей части обряда.
Левая рука с сапфировым перстнем аккуратно отодвинула полу халата.
Правой рукой старец вынул из-под полы золотой сосуд в виде миниатюрного кувшинчика.
При этом два его спутника затаив дыхание и не скрывая трепета следили за каждым его движением. Затем старик явно о чём то призадумался...
- Пусть самый младший скажет ибо, скажет из будущего, с этими словами он уверено передал загадочный артефакт юноше.
Тот разместил золотой сосуд на раскрытой ладони и словно демонстрируя его, протянул руку вверх в сторону белой Звезды.
Неожиданно его лицо преобразилось.
Несмотря на молодые черты на лице проявилась печать не подложной мудрости, если не сказать,- скрытых сверх способностей.
Во всяком случае именно так показалось Еве.
- Слышащие рождены будут.
Как услышат Небо - случится так музыка
И музыка та будет как источник...
Он отвел ладонь в сторону и откуда-то сверху зазвучала неимоверной красоты симфония.
От неожиданности и торжества момента у Евы перехватило дыхание.
Выдержав не долгую паузу, чудесный юноша продолжил.
И золото струны прибудет вместо слов
И слова золотые окажутся заместо струн
Еве вдруг показалось что она слышит, как в проистекающую с неба мелодию чей то бархатный и сокровенный голос вплетает бессмертные четверостишья из божественной комедии Данте.
Темнокожий юноша. Бросил взгляд на воду.
Спустя мгновенье он вновь поднял голову вверх и продолжил.
- Видящие рождены будут.
Так Небо они увидят сквозь камень...
Ева вдруг услышала удары молота в облаке мраморной пыли
и увидела спину скульптора.
Молодой скульптор опустил зубило, протёр мокрый лоб и отошёл в сторону открыв для обзора своё непревзойдённое творение.
- Боже, это же пьета маэстро Микеланджело!
Вскрикнула Ева не скрывая восторга.
- И камень наполнится Небом
Ибо говорю вам,-  глаза их – источник
Произнеся это юноша умолк.
За ним умолкли и музыка и стихи и удары молота.
Немного погодя, он развернулся в сторону старца и передал ему мерцающий сосуд.
Старец внимательно посмотрел на третьего путника и протянул ему золотой кувшинчик.
Тот приложил его к голове и последовав примеру юноши поднял к верху.
Его слова, в отличие от предыдущего оратора,  не сопровождались ни какими видениями или звуковыми галлюцинациями. Однако Ева услышав их, чуть не расплакалась от охватившей её душу тоски и нежности...
Путь домой всегда вечность...
Долгим будет твоё возвращение...
Но Всё во славу твою.
Слышащие родятся и родятся видящие.
Родятся, чтоб помнить
Чтоб не дать забыть...
Через пару секунд кувшинчик вновь перекочевал в руки премудрого старца.
На этот раз, он не стал показывать его Белой Звезде и не стал произносить какие-то речи.
Он просто аккуратно откупорил и молча вылил содержимое золотого сосуда в каменную расщелину источника.
В эту же секунду все трое испарились.
Ну вот и всё... Торжественная церемония подошла к концу.
Скоро и исчезну,- подумала Ева с легкой грустью.
Она ещё раз взглянула на Белую Звезду, а спустя пару секунд на свои босые ноги...
- Где ты посеяла мои тапки?
Спросил её ни весть откуда взявшийся знакомый голос.
От неожиданности Ева вздрогнула и открыла глаза.
Перед её, всё еще замыленым от глубокого сна взором во всей своей лучезарной красе стоял архитектор.
Тапки мои где...?
Повторил он подвязывая только что наброшенный халат.












Встреча
___

С веранды небольшой, но очень уютной виллы расположенной в престижном районе Кейптауна Clifton Beaches открывался великолепный вид на воду.
Именно на этой веранде счастливая хозяйка справит своё 25- и летие.
Справит в узком кругу близких друзей и дорогих сердцу родителей.
Катастрофа на перевале случится через 28 дней.
Спустя неделю после трагедии, Кейптаун накроют грозовые облака.
Прямое попадание молнии по дому погибшей спровоцирует сильный пожар.
В результате этого пожара, — вилла выгорит полностью.
Все рукописи, все цифровые носители... абсолютно всё,- превратится в пепел...
Но сегодня она полна сил и надежд. Кажется никто и ничто не способно остановить её пытливую Душу от воплощения творческих планов.
- Шум прибоя с моей спальни просто завораживает...
Совсем ещё недавно прибывший рейсом из с Нью Йорка гость выглядел на удивление свежо... Он уже успел принять душ и переодется.
Почти сбежав по ступенькам с верхнего этажа, гость ловко потдел раскрытой ладонью бокал охлажденного шампанского со стойки. Затем он поправил упавший на лоб всё ещё влажный локон, приостановился напротив выхода, на веранду, и сделав глоток пузырящегося напитка, почти не слышно, добавил
- ни как не дождусь завтрашнего дня, чтоб оседлать утренний прилив...
При взгляде на гостя глаза именинницы преисполнились какой-то особой, искренней радостью.
Нет это не было похоже на то как женщина смотрит в сторону любимого ею мужчины. В этом взгляде не было страсти. Не было и той характерной лености и  покоя с которым смотрят на родного брата или  старинного друга.
Нет... За влагою её больших карих глаз творилось какое-то особенное действо. Действо сверх трепетное, чуткое и одновременно крайне доверительное.
Именно так, желая проникнуться тайной, сакральной сутью гениального произведения смотрят на полотна великих мастеров или слушают бессмертную музыку. Именно так ищут и находят в человеческом начале Божественное продолжение.
А ещё этот взгляд отличает особая, ни с чем ни сравнимая форма дуальности.
Этот взгляд всегда с обеих сторон и всегда ради одной единственной цели, полного слияния двух  безусловных единомышленников.
- Вито, я так рада видеть тебя в своём доме...
Девушка подошла к гостю и поцеловала его в щеку, тот благосклонно приняв её искренний порыв, тем не менее сморщился...
Девушка рассмеялась в голос...
- Ведёшь себя, как вредный ребёнок...
Молодой человек не нарушая ракурс своего идеального римского профиля,
поддернутого Кейптаунским закатом, наконец счёл возможным
улыбнуться...
Обстоятельства при которых судьба свела их с Вито, стали притчей во языцех в кругу близких.
Погода в Нью-Йорке стояла по-осеннему прохладная. Но несмотря на это, жизнь в городе бурлила как полноводная река.
В джазовом клубе Blue Note обещали отличную программу.
Улица MackDougal с левой своей стороны прилегала к Washington square парку и напрямую выводила на west 3 ью улицу. Именно по этой усыпанной жёлтой листвой улице приподняв мягкий ворот и попивая кофе с бумажного стаканчика шла она тем самым пятничным вечером.
Неожиданно она услышала какое-то учащённое и хриплое дыхание со стороны густого багрового кустарника...
Спустя мгновенье... и ветки кустарника оказались полностью примяты широченной грудью мускулистого кабеля Кане-Корсо. Он издал злобный угрожающий рык и ощетинился.
Девушка оцепенела от ужаса понимая, что не известно откуда взявшийся черный монстр готовится её атаковать...
Бумажный стаканчик буквально выскользнул из её ослабевших рук и разбрасывая черные кофейные брызги шлёпнулся на асфальт...
Похоже этот хлопок окончательно спровоцировал животное к прыжку...
Несчастная лишь успела зажмурить глаза...
Но начавшийся отсчёт последних секунд, как ни странно, - затянулся.
Спустя ещё пару мгновений, она услышала жалобное повизгивание буквально в паре метров от себя. Она открыла глаза и увидела стройного среднего роста мужчину в пальто из лилового кашемира.
Телесного цвета шёлковый шарф живописным узлом красовался на его шее огибая волнистые пряди светлых волос на затылке.
Даже спустя годы, она так и не поняла, каким образом Вито успел оказаться между свирепым псом и ею в самую последнюю секунду перед прыжком.
Почему одного его взгляда оказалось достаточно,  что бы не только остудить
кровожадный напор зверя, но и вызвать не подложный страх...
- Ты в порядке...? Спросил молодой человек поддержав ее за локоть...
Не бойся... Всё уже позади...
С  этими словами он сделал шаг в сторону прижавшегося к земле пса и уверенно ухватил его за ошейник.
Собака, продолжая, поскуливать безропотно сдалась в плен...
Затем чудесный незнакомец подвёл Корне Корсе к заднему сиденью патрульной машины втолкнул его в салон и захлопнул дверцу под восторженные взгляды полицейских.
Остаток парковой зоны Вито предложил пройти вместе с ним...
- Корне – Корсе, это сугубо стайные собаки...
Кто знает где они сейчас нас поджидают...?
Сказал он многозначительно, еле сдержав улыбку.
Именно тогда она впервые смогла рассмотреть его почти кошачий зеленоглазый взгляд и ощутить за этим взглядом совершенно особую духовную глубину.
Выйдя  на третьею улицу они выяснили что направляются в один и тот же джазовый клуб и это окончательно определило продолжение их дружбы.
Вито поведал своей новоявленной знакомой, что он родом из Рима, а в Нью Йрк приехал, чтобы продолжить музыкальное образование в Juilliard.
Характер у Вито был не простой, но чертовски притягательный.
Капризность и отрешённость при необходимости легко уживалась с искренним, почти жертвенным соучастием. Его утончённая, сугубо поэтическая природа, могла враз оказаться смертельной приманкой перед пастью снявшего маски дракона.
Встречались они часто и всегда получали от взаимного общения максимум положительных эмоций. Феноменальная творческая интуиция молодого композитора просто поражала. Нет он не чувствовал, а скорее чуял не подложный талант во всех сферах без исключения. Он делал это каким то не человеческим образом... скорее, напоминая изголодавшегося хищника, который, способен даже в кромешной мгле, определить место пульсирующей аорты.
Поздний февральский вечер застал молодых людей за барным столиком  прилегающим к панорамному стеклу. В Манхетане шёл сильный снег и они решили скоротать время попивая вино и наблюдая за этим чудесным действом.
Хозяин заведения был искренне рад друзьям.
Вито, по обыкновению, исполнил пару своих композиций на стареньком фортепьяно, тем самым взбодрив и сорвав восторженные аплодисменты завсегдатаев этого уютного ресторанчика
- Наверное я однажды умер даже не родившись...
Вито пригубил со сферы тонкостенного бокала...
- мне иногда кажется, что я продолжаю слышать то, что обычно остаётся за пределами этого мира...
Это наверняка помогает в творчестве, но мешает полноценно наслаждаться жизнью...
Его спутница отвела взгляд от снежинок в окне.
- Ты Гений Вито, А гении всегда немного мертвы...
- Кстати Гений мне никогда не рассказывал когда и как он начал писать музыку...?
Вито подал какой-то знак официанту и повернул голову в сторону снегопада...
Тень переломила фонарный скоп света исходящий с улицы, и живописно преобразила полу фас молодого человека в подобие средневековой фрески. Теперь, он был похож на Ангела под оттенённым куполом церкви.
В его потемневших на пару тонов глазах не таяли снежинки. Ангел будто преисполнился не только отражением, но и температурой февральской ночи.
Там в его непостижимой глубине было на столько тихо что всякий человеческий слух терял смысл. Вито отложил бокал в сторону...
- впервые это случилось со мной в самом глубоком детстве...
Мне было года два, три не более.
Она ворвалась, просочилась в сферу моего безмятежного младенческого сна как вода потопа...
Симфония тёмной воды проникла в уши в рот в голову и легкие...
Она остановила привычный ход времени, изменила сердечный ритм...
Теперь удары моего сердца разделяли не секунды и даже не часы, а тысячелетия...
Я понял что Музыка убила меня.
Убила и навсегда сделала своим любимым трофеем.
Вито вновь взглянул в сторону официанта.
- я стал просыпаться от её волн всё чаще и чаще...
Однажды испытав очередной приступ я прибежал в спальню матери. Нырнув  под одеяло и прижавшись к ее теплой груди я произнёс фразу, которая определила моё призвание.
Музыка забрала мою жизнь... Теперь она живёт вместо меня...
Мама когда я выросту я расскажу об этом всему Миру...
Вито отвел взгляд в сторону жёлтого фонаря и кажется впал в мимолетный стопор.
 - А этот десерт мороженое с cr;me de lait et pistache  для очаровательной спутницы нашего дорого маэстро.
Хозяин заведения сделал какой-то многоступенчатый реверанс и лично водрузив аппетитную розетку на стол. Добавил – за счёт нашего заведения!
- Это тот самый десерт, которым ты лакомилась в Тунисе...
Улыбнувшись сказал Вито затем, поднял бокал и глядя на восторженное и по-детски удивлённое лицо девушки
добавил
- За моего дорогого друга,- за тебя!





























Известие
___

Ни весть откуда взявшийся порыв ветра разбудил изумрудную стрекозу дремлющую на загорелом плече раба.
Стрекоза вспорхнула и тем самым отвлекла его внимание.
Раб не успел перехватить стержень и опахало из перьев белого королевского павлина выскользнуло из рук.
Подхваченное воздушным потоком, оно перемахнуло за борт прогулочной ладьи и вскоре исчезло в бездонных водах Нила.
- Не тронте его...
Послышался властный голос королевы.
Стражники отошли от раба и замерли. Нифертари пробудилась ото сна. Она встала со своего кресла и мягко ступая по теплому тростниковому настилу проследовала вдоль скрипящих вёсельных уключин.
Шелк цвета измирского сапфира плотно прилегавший к её животу покрылся мелкой зыбью. Со стороны могло показаться что Нифертари сама оказалась в объятьях набегающей волны.
Фигура Итеша виднелась в самом конце лодки. Фараон облокотился на борт упираясь ногой в кормовую скобу.
Его забавляло наблюдать за большой чёрной улиткой. Она уже несколько минут как заползла на отложенный в сторону жезл, и похоже возомнив себя правителем,
угрожающе шевелила рожками.
Водную прогулку по Нилу Итеш выбрал неслучайно.
Фараону нужно было немного развеяться от тяжёлых мыслей.
Дело в том, что после смертоносного прыжка там у перевала прошло достаточно много времени. Тень сделала своё дело. Но, тем не менее, жасминовое дерево в саду молчания даже не собиралось чахнуть.
Это всерьёз озадачило Итеша.
Неприятным обстоятельством являлось и то, что с прибытием архитектора на дереве стали появились свежие ростки.
Ещё отец Итеша,- Великий Хафр предупреждал сына об опасности исходящей от тысячелетнего Странника.
Сегодня его слова звучали особенно явственно:
Она возвращает воды в сухие русла реки...
Она видит глазами всех чьи глазницы ты выжег ...
- Ты встретишь память которую ещё ни кому не удалось стереть...
Более того, вчера Итеш взял в руки копьё отца чтобы повнимательнее рассмотреть узор старинной инкрустации. Однако подсознание Итеша подготовило ему совершенно иной сюрприз. Оно вытащило на поверхность давно забытую сцену, из глубокого детства.
Как же это было давно...
Охота была страстью Великого Хафра.
Случалось, что Он брал с собой сына.
В этот раз они долго шли вдоль берега.
Маленький Итеш увлекся пением диковинный птицы и сам не заметил как забежал вперёд отца. Птица перемахнула через сухой кустарник, и пение стихло. Он стоял совершенно один. Но не прошло и минуты, как откуда-то слева  мальчик услышал угрожающий рык. Он повернул голову и увидел львицу в нескольких метрах от себя.Похоже, что Она определилась с местом и временем атаки. Львица уже выпустила острые как ножи когти и прижалась к земле, когда Великий Хафр поравнялся с сыном.
Громадная тень отца  продолжила тень перепуганного ребёнка.
Львица ощетинилась, попятилась назад и убежала.
Итеш вспомнил тепло отцовской ладони у себя на голове и вспомнил его слова:
- Тень Фараона всегда будет следовать за тобой, оберегать и наводить ужас на всё что существует и ещё будет существовать под Луной.
Хафр выдержал не долгую паузу и продолжил,-
Но есть то чего тебе следует опасаться.
Отец взял маленького Итеша за плечи и пристально посмотрел ему в глаза.
Ты должен опасаться света Белой Звезды.
В её лучах ещё никому не удалось отбросить тень...
Итеш отрвал локоть от борта, раскрыв объятье в сторону жены.
Подойдя вплотную, Нифертари взяла ладонь мужа  в свои руки затем повернулась и прижалась к нему спиной. 
За первым порывом ветра последовал второй чуть слабее.
Он сдул пену с гребня набегающей волны.
Похожая пена всегда случается во время доения.
Тёплая молочная струя взбивается ударяясь о борт деревянного сосуда.
Жена фараона опустила веки и расплывшись в блаженной улыбке сказала:
- Когда мы проплывали мимо финиковой рощи я столкнулась с ней взглядом.
Священная бегемотика с огромным животом. Она выбирала тихую заводь, чтоб разродится к вечеру. Нифертари прикоснулась губами и поцеловав ладонь мужа продолжила.
- Я слушала голос  матери рек и сама не заметила как погрузилась в сон.
Сильный порыв ветра разбудил меня.
Нифертари опрокинула голову и посмотрела в лицо Фараона.
- А может меня разбудила Богиня Тарут...? Ведь Священная снова предстала перед моими глазами за минуту до пробуждения.
Фараон с нескрываемым интересом повёл бровью.
Он посмотрел в сторону начальника своей стражи. Тот что-то выкрикнул в сторону гребцов.
Движение вёсел мгновенно прекратилось. На лодке стало тихо, если не считать курлыканье красного ибиса выхаживающего на мелководье у зарослей тростника.
Мгновенье и второй локоть Фараона оторвался от борта. Раскрытая ладонь неторопливо поползла по бедру и остановилась под самой грудью.
На вытянутой шее фараона проступили сухожилия.
Мизинец на его руке стал еле заметно поддёргиваться в такт сердцебиения Нифертари.
Прошла минута прежде чем Фараон произнёс
- Слышу...
Дыхание твоё, как за двоих.
Ладонь Фараона соскользнула вниз по шелку.
Теперь Его худые и тонкие пальцы поддерживали низ живота.
- мой позвоночник пророс в чреве твоём...
Моя жена стала матерью моего будущего.
Неожиданно Итеша обрадовала мысль о том, что Фараон отец пришёл в его воспоминания не из-за архитектора и не из-за Белой Звезды...
Просто пришло Его время, как время Отца...
А это значит, только одно. Он Фараон четырёх восходящих Лун лишь преумножит величие  своего трона.
- Как песок от пустыни... как Небо от Бессмертия.
Так от Фараона прибудет Фараон...
Итеш мягко отодвинул Нифертари в сторону поднял покоящийся у ног жезл и выпрямившись во весь рост ударил им о палубную доску.
В ту же секунду его взгляд преисполнился чернотой ночи и резким, почти металлическим отблеском Луны.
Улитка забравшаяся аж на загривок шакальей головы
слетела,так и успев спрятаться в своём панцире. Она с треском стукнулась о борт и разлетелась в дребезги.
Итеш посмотрел во влажные, счастливые глаза жены
и произнёс уже в пол голоса,-
- Мы возвращаемся...
Широкие вёсла из ливийской сосны вновь ударили о воду.
Дремлющая Ладья пробудилась от короткого сна и качнув налитыми бёдрами медленно поплыла в сторону дворца.
-
Жрецы,  в отличие от прочей придворной знати, толпились у стоп огромной каменной статуи Амона. Статуя эта располагалась на высокой платформе в заднем углу площади Анх.
Таким хитроумным способом, они обеспечивали себя вполне определенными привилегиями. Во-первых,- оттуда им было удобнее наблюдать за вероятным изменением в настроении Фараона.
Во вторых,-  в случае гнева Итеша, они выйгрывали драгоценное время ибо оказывались огражденными от него широким и живым щитом из людей.
И наконец в третьих,- в случае крайней необходимости жрецам удавалось самыми первыми выбежать за ограждение площади.
Подобная необходимость, надо сказать, пусть и не часто, но всё же возникала.
Итеш,- Фараон четырёх восходящих Лун,- был не просто мудрым, но очень искушённым правителем. Это означало, что он играл всегда на опережение.
Играл на человеческих слабостях и пороках так же виртуозно как на струнах своей любимой арфы.
Гнев на головы подданных он предпочитал обрушивать без всяких причин, то есть спонтанно.
Происходило это весьма театрально. Всегда жестко и обязательно с человеческими жертвами.
- кровь окрашивает толпу в единый и самый чистый цвет на Земле.
Это цвет настоящего вездесущего страха...
- Смертными должно править именно страхом смерти, а не словами о вечном...
Любил повторять Фараон с упрёком поглядывая в сторону Белой звезды.
Ему нравилось послевкусие от этих спонтанных расправ.
Всякий раз после кровавой терапии он спускался на площадь где укрывшись в тени Амона слушал о чем говорят смертные.
Более всего его забавляло то, как они находят в кровавом абсурде некий сакральный смысл и непостижимую мудрость своего правителя.
Как не переставая доказывают друг другу, а главное самим себе в чем именно провинились перед Итешем.
Песок на Площади Анх должен был всегда источать запах неминуемого возмездия.
Ведь этот запах продолжал привлекать искреннюю любовь и веру.
Веру в того единственного, кто был в праве дать им временную отсрочку от смерти...
Фараон доигрывал партию без укоризненно.
Несмотря на мольбы близких,
раздавленных и обезглавленных на подобных собраниях всегда хоронили без должного почтения.
Благодаря этому дальновидный Итеш умудрялся напитать страхом не только будущее, но и прошлое несчастных семей.
Но сегодняшнее собрание ни сулило опасности.
Весть о будущем наследнике быстро разлетелась по окрестностям.
Все знали о чем пойдёт речь и с нескрываемым любопытством  ждали выступление главного жреца Амона.
Именно Ему предстояло провести молитвенное служение с появлением Луны и зачитать указание Итеша по поводу готовящихся торжеств.

Вы ознакомились с демо версией романа.
Продолжение будет размещено на платном портале в ближайшем будущем.
Спасибо.