Благородный сон рассказ-миниатюра

Благородный сон

Под утро был сон, от которого, проснувшись, он ощущал себя как бы просветлённым.
Снилось нечто привычное и в то же время ; наяву не бывавшее. Вот будто какое-то многолюдное собрание не то коллег, не то просто знающих и заинтересованных людей. И в собрании этом о чём-то говорит талантливый человек. А он сам там среди тех, кто слушает. Но, в отличие от других, он этого талантливого выступающего знает. Не лично хорошо знаком, а знает о его таланте и этот талант давно ценит. И сейчас вот очень гордится им. И всё как бы пробует подсказать или внушить другим, тоже слушающим, чтобы те нечаянно не недооценили момента: такой талант не каждый раз встретишь, такой момент, если пропустишь ; не вернёшь…
А-а-а… Да это же Эвальд Ильенков выступает. Знают ли слушающие, какой это необычайный философ? Эвальд ещё молодым выдавал такие идеи и подходы, что весь их институт от этих подходов и идей преобразился. Не начальником был, а гением. Вот и сейчас, заметьте это, так просто, так уверенно и так мощно выступает…
И будто он преподнёс выступавшему свою книгу. И будто после выступления он идёт среди других, как бы провожая… И вдруг кажется ему, что дарёной книги у талантливого коллеги в руках нет. Как же так, вроде бы с укором говорит он, была же книга… А коллега уже не Эвальд, а скорее, наверное, Пиама Гайденко, его университетский лектор. Совсем молодая, броская, умница, энергичная! Она смущена, что где-то оставила его дарёную книгу. Он успокаивает её: дескать, не беда, подумаешь…
На том и проснулся. И порадовался сну. Надо же, из какой прошлой дали явились светлые персонажи! Радостно было, что во сне он вёл себя хорошо, достойно. Не завидовал чужому таланту, а гордился им и содействовал ему. «О-о-о… ; поду-малось. ; Да я, выходит, не так плох…»

За долгую жизнь это был уже, кажется, третий такой облагораживающий сон. Лет двадцать назад он проснулся однажды в слезах. Это были слёзы сострадания. Что именно снилось, сейчас уж не вспомнить. Но сострадал он во сне кому-то, пострадавшему от своего очень благородного поступка.
И ещё в молодости был сон. Будто он с товарищами попал в окружение. И немцы-фашисты со всех сторон, и всё ближе и ближе. И вот уже требуют, чтобы целовали им сапоги ; иначе сейчас же пуля в лоб! И будто он ни за что не желает унижаться. И в него стреляют… И, просыпаясь, он радуется такой смерти. «Оказывается, я не трус», ; понял он тогда. И сон тот, бывало, невольно вспоминал позже, когда в реальной жизни оказывался не трусом.

Было ещё рано вставать. Но и снова спать после такого, как сегодня, сна ; нелепо.
Хотелось что-то делать. Что-то хорошее.

17 ноября 2017. Москва.