Письмо из прошлого

Листок выпал из неподъемного каталога "Самолёты мира", который Алина чуть не свалила со стеллажа, наводя там порядок. Вообще-то она к мужниным книгам практически не прикасалась, обычно он сам стирал с них пыль, потому что находились они почти под потолком. И чего она вдруг полезла туда? Хотела как лучше...

Алина подняла листок, который оказался письмом. Почерк она узнала сразу. Письмо было от Иры, подруги детства.

Ира давно уехала в Америку, писала редко, все её письма Алина хранила в секретере, лирическими там были только первые — о жизни в Америке. Последние письма были деловыми. После развала Союза жить в Молдавии становилось с каждым днём всё неуютнее и непредсказуемей, так что Алина с мужем, никогда не задумывавшиеся раньше об эмиграции, наконец решились на отъезд. Ира предпринимала героические попытки перетащить Алину с семьёй в США, и это ей практически удалось: на прошлой неделе они получили приглашение на интервью в американское посольство в Москве. Самое удивительное, что одновременно пришло и письмо из посольства ФРГ: немецкое правительство уведомляло, что вопрос об их эмиграции решен положительно.  Осталось решить, куда ехать: то ли в США, то ли  в Германию. Детям всё равно - программисты везде востребованы, муж же сказал: "Решай сама, как скажешь, так и сделаем, моя бы воля, вообще никуда бы не уезжал". Его можно было понять: программистский коопертив, который он организовал в самом начале перестройки, процветал, заказов было много, работа приносила доход, люди наконец-то были довольны результатами своего труда. Алина же колебалась. С одной стороны, Америка предпочтительнее, там родственники, лучшая подруга, помогут в случае чего на первых порах, а в Германии — никого. Но с Америкой сложно: надо пройти интервью в посольстве и ждать решения, а в Германию можно хоть завтра. И Германия - это всё-таки Европа, почти рядом, пару часов на самолете, не заокеанская Америка. И привычнее там: ни землетрясений, ни ураганов, ни тайфунов там не бывает, во всяком случае, Алина ни про какие ужасные природные катаклизмы в Германии не слышала.

Письмо было старое, написанное в первый год Ириной жизни в Штатах, и адресовано не ей, а мужу, Арсению.

"Здравствуй, Сенечка, родной мой! Получила вчера весточку от тебя. Весь день проплакала. Хорошо, что Родик был в командировке, я бы не смогла ему объяснить, почему плачу. Я и сама себе ничего не могу объяснить. Плачу от безысходности, от невыносимости моей теперешней жизни.

Раньше, до нашего отъезда, мы с тобой хоть украдкой, но могли видеться. Это было хоть и краденое, но счастье. Я верила, что ты любишь меня, и мне не было стыдно перед Алиной. И сейчас не стыдно. Когда любишь - каждый за себя.  А теперь, даже получив письмо от тебя, я не испытываю никакого подъема, разве что в первые минуты. А потом - одна тоска. Твои письма - они такие сухие, как будто написано впопыхах, и больше похожи на отчет о проделанной работе, чем на любовные послания. Шучу...

Неужели ты так быстро забыл всё, что нас связывало? Не может быть, я не верю! Или я всё себе нафантазировала, и не было у тебя ко мне никакой любви, а только одно физическое влечение? Вот сейчас ещё раз перечитала твоё письмо, искала слова любви - и не нашла... Но ты всегда был сдержанным в проявлении чувств, так что ничего удивительного.

В прошлый раз, когда я вам звонила, тебя не было дома, говорила с Алиной. Она обещала выслать все необходимое твоим родственникам для того, чтобы поставить вас в очередь на воссоединение семей. Ну что она тянет, поторопи её! Как я хочу наконец опять увидеть тебя... И не только увидеть... Ну, ты же знаешь, я тоже не мастер писать письма: в душе бушуют чувства, а на бумаге выходит какая-то  вязкая каша из слов..."

Читать дальше у Алины не было сил. У неё затряслись руки, к горлу подступила тошнота... Ирка была Сениной любовницей? Бред какой-то! Ирка, бледная моль, ни рыба ни мясо, с которой жили в одном дворе, ходили в один детский сад, сидели за одной партой в школе, с которой Алина делилась самым сокровенным? Ну да, она сама уговорила мужа взять её к себе в фирму бухгалтером, но Ирка же никогда не показывала, что она неравнодушна к Сене. Да и Сеня ее никогда особо не жаловал. Значит, всё это было конспирацией? Какая дура, какая же она непроходимая дура... Они ведь ездили вместе в командировки, Арсений с Иркой!

И что теперь? Мысли путались. Сказать мужу, что она всё знает? А смысл? Ещё и этот отъезд, будь он неладен. Как дети воспримут известие, что родители разводятся? Стыд-то какой, она всегда так гордилась их образцовой семьёй... Если они разведутся, то, наверное, никуда уже не поедут. Ни в Америку, ни в Германию.

Последняя мысль отрезвила Алину. А почему, собственно, разведутся, с какой стати? Разве письмо это перечеркнуло всю прошлую счастливую жизнь?  "Остынь, — сказала она себе, — это когда было? К чему эти шекспировские страсти? Тебе не 20 лет. Забудь про письмо. Спроси лучше себя — хочешь ли ты жить дальше без Сени? Сможешь ли ты жить без него? Нет? И Сеня, разве он охладел к тебе? Да если бы он разлюбил тебя, он бы давно ушел. Ты что, Сеню не знаешь? А раз так, то и говорить не о чем!"

Она аккуратно убрала листок на место, в каталог. И, когда муж вернулся с работы, сказала непререкаемым тоном: "Решено: мы едем в Германию".

Повернулась и вышла из комнаты, не удосужившись даже выслушать его ответ.