Великие толмачи из с. Слободище

Щепинские рассказы, или Яшкины были.

из цикла "семейные хроники"

                = Русь дворянская и старообрядцы =

 

О, Русь! Несчастная, ты в рабстве,
Здесь звон цепей не слышан во дворцах
И тени предков загнаны в подвалы
И сам народ повержен в кандалах

Мечи отцов, ржавеют в преисподнях
Нет воли сыновей поднять их на врагов
Познал уж Мир весь тлен Руси неволи
Туман позора, пал уж на сынов...

Князь Щепин-Ростовский Д.А.
1825г.

  В житии, вошедшем в состав старообрядческого рукописного сборника XVIII в. из собрания ИРиСК, описывается видение Кирика, в котором ему Иисус Христос за претерпленные мучения обещает даровать особую благодать. Трехлетний мученик и вещает следующее: "Аще кто созиждет церковь во имя мое собрав иереев, и память мою чтет, или кто просфиру, или свещу принесет, или трапезу поставит во имя мое, сторицею примет, и воздаждь ему Господи хлеба и вина, и наполни его дом радости и веселия. Господь, аще кто почтет день моего мучения, или празднует да отпустятся ему греси, и дане внидет в дом его скорбь, и да не оскудеет в доме его хлеба и вина, и дух зол да не прикоснется к дому его... Где аки кто напишет мучение мое, поп, или дькон или чернец, или мирянин и почитати мучение мое начнет да отпустятся ему греси, или кто мучение мое послушает, подаждь ему Господи прощение грехов и в день судный шуяго стояния (стояния по левую руку) избави… Господи кто видит на море бурныи облак, и призовет имя мое раба твоего услыши его Господи и Благослови или аще кому греси умножатся, мняща яко в мори погрузится, аще придет в церковь мою и исповест вся грехи своя всем сердцем своим спокоянием и со слезами. Да отпустятся ему грехи его. Господь же пусти триста ангел святых на землю о имени твоем да стоят и отпутают им греси."

Весна 1667 года, в столице Московии выдалась ранняя, весёлые "звонкие" ручейки напористо набегали друг на друга и восседая над остатками снега, воссоединялись в ручьи и целые речушки, так и стремились обогнать в своём беге остатки просевшего снега на площади у собора Ивана Великого в Кремле.На крыльце терема, в блаженстве подставив лицо под раннее тёплое солнышко обогревавшее всё вокруг, стоял Царь всея Руси Алексей Михайлович Романов в златых одеждах и тёплых, ещё зимних с загнутыми вверх носами сапоги рязанской работы, расшитые золотыми и серебряными нитями бухарских рукодельниц. Рядом, в благоговейном поклоне и с посохом в руке, в простой, скромной для его сана чёрной рясе стоял Патриарх Никон, верный и раболепный слуга московского государя. Очевидно их разговор уже заканчивался и патриарх в поклоне, трижды перекрестившись произнёс:
- Всё сделаю, как оговорено и как задумано наш повелитель и благодетель народа. 
Потом ещё раз перекрестив царя и поцеловав поднесённую к нему руку, поклонившись пошёл чрез площадь в Храм.
Причиной долгого вчерашнего разговора, стали противоречия Царя и патриарха, оговорившего положение и состоянии в делах церкви.Противники затеянных патриархом реформ, дали открытый бой нововведениям и прагматике служения по новому служб в храмах Московии и Всей Руси. Он рассказал государю, что по последним ему доносам присланных из разных концов царства-государства, монастырей, там происходят бунты прихожан и сжигание домов священников, которые усердно проводят службы по новым  нововведённым обрядам и устоям, да по ново исправленным мною и по моим указаниям книгам.И на прощание сказал владике Руси:
- Надобно собрать Большой Церковный Собор государь батюшка,кормилец и надёжа Руси нашей. Думаю на 12-13 мая сего года. Всё почти уже подготовлено и мы поспеваем к этому дню государь. Требуется лишь Ваше великое слово и одобрение  сего собора.
Алексей Михайлович, не отличался особой дальновидностью, но хорошо понимал чем заканчиваются раздоры на Руси. Хорошим примером, как помнил он по рассказам отца, было дело с Радонежским Князем Василием Ярославичем, поступившего жестоко с родными, когда мальцы их были умервщлены с отцом в тюрьме. Все опорочены князем.
Помнил он и о стольниках его,Князьях Якова и Ивана Борисовичей Щепиных-Ростовских сгубленных им  по неразумению и доносу врагов их. Было над чем подумать, хватало и неразумных, необдуманных, торопливых действий в делах. А тут мог произойти явно раскол, как когда-то у Христиан разделившихся по глупости и гордыне на Католиков и Православных. Что здесь будет? Как-бы не очередное баламутство в Церкви настало. Но и патриарх во многом прав, Вера дело серьёзное и нововведения и ориентиры необходимо менять, ибо время требует исхода в Вере. И так стало быть решено, назначаю Собор на 13 мая, это последний срок, или сметет Никона, а он ещё мне понадобится. Означенное событие произошло 13 мая 1667 года, по воле Государя Всея Руси и прочего и прочего, и Патриарха Никона. Большой Церковный Собор означил и осудил всех врагов и отщепенцев Веры, противников нововведений новых порядков, нововведений и ново исправлений церковных книг.Явный раскол произошёл по воле и указу власти никоновой. Отверженные людьми, а не Богом, староверы, противники нововведений, стали на Руси  отверженными отказав покоряться Никону...
   Лишь спустя столетия, Екатерина II, ослабила давление на истинную Веру, и дала возможность править службы староверам и строить им Храм в Москве, за Рогожской Заставой, и то, только по причине безумия страшной чумы разразившейся в Москве, когда потребовались места для захоронения чумных покойников. Староверы не испугались, и с Божьей помощью схоронили страшную болезнь, победив грехи и чуму.
... Благотворители-староверы купцы Морозовы и многие другие купцы староверы вложили свои сердца и души в построение Храмов,школ, больниц Причты и колокольни.

Князь Щепин-Ростовский, всю ночь проработал над документами и новостями познанными им из архива брата и своего батюшки. Если говорить о его знаниях истории, то он её знал достаточно хорошо и мог бы заткнуть любого историка за пояс в споре о происхождении дворянства и гербоведения на Руси и России. Это в большей степени касалось знаний  из архивных документов "прибранных" во время войны, Гражданской и Отечественной, семейных легенд и рассказов стариков, старой матушки скончавшейся в 1998 году. Особо интересны были конфискованные бумаги дворян и документы в Крыму, когда его батюшка служил в ОГПУ. Многие откупались и отдавали последнее, чтобы вырваться из тюрьмы, другие просто молчали когда при переезде их обыскивали и ворошили их багаж. Погранчасти интересовали не только вывозимые ценности, но и документы, дневники и письма отъезжавших в Румынию граждан. В 1922 году это было довольно свободно и нетрудно. Многие же документы просто сжигали, считая семейные истории дворянской чепухой и баловством. Военком Александр  Николаевич, это прибирал и сохранял, а позже переправил в Москву жене.
Вот и хранились они более ста лет нетронутые никем, кроме пыли и тараканов, пока не попали в руки вездесущего князя Александра Павловича, который и возмутил души родни в изучении оных... Долгие размышления, ибо старики не спять из-за болезней и воспоминаний о прожитом, по ночам, я рискнул, конечно по согласованию с детьми, опубликовать записи многих людей того сложного, гибельного для многих время. Вот выписка из писем и дневников неких Жеребцовых и Ростовских, судьбы и жизнь которых удивительным образом переплётённых по жизни. Мною добавлены: выписки из воспоминаний и размышлений моих предков, и сочетания событий того времени коснувшихся во многом по неволи наш род и моих родных. Хотя, многое и сокрыто...

  В этот тёплый вечер, последнего летнего месяца, Леонтий сын Леонтия, крепостной крестьянин местной помещицы Жеребцовой, полностью, как говорили с гневом местные помещики и холопы, подтверждающей свою фамилию, ибо была строга и так необузданна в своём гневе,что пугала своим характером даже супруга, если крестьяне не спросясь, рубили тайком дрова в её лесу, или ловили рыбу в проходившей рядом с сельцом рекой Гуслицей. В сущности, она была права и требовала правильно; спроси, а потом и действуй, но зная исключительно вольнолюбивый характер русского народа и его способность всё упрощать и не попадаться лишний раз на глаза хозяйки, они невольно и шкодили. Сама-то помещица, как говорили крестьяне между собою, была доброй и приветливой к дворовым и холопам, и некоторым, кому осветлица по жизни, за прожитие в сельце более двадцати лет, она добровольно давала им вольную, и хотя это было довольно редко, они предпочитали оставаться в селе и работать ещё лучше и доходней для неё. В самом сельце, довольно хорошем и опрятном, было всего -то по прописи, 33 двора старообрядцев, в их наполнении, мужицкого пола-почти сто девяносто с мальцами  людишек, и сто восемьдесят девок баб с дочками. По традиции по воскресным дням, все жители и местные дворяне помещики ходили в сельскую Церковь,старую деревянную, но тёплую и чрезвычайно по образу уютную. Церковь Ильи Пророка, отстроенная на деньги Жеребцова и Л.И. Евреинова, и отчасти, на славные
пожертвования старообрядцев, князей Щепиных-Ростовских Андрея Феодоровича, в народе Фёдоровича (1671-1750)и его любезной супруги Ольги Иосифовны (1691-1751). Вклады очевидно были сделаны ими в добре и искренне от всего сердца. За всю свою историю, церковь ни разу не горела, и ни разу не была осквернена, ибо старообрядцы строго следили за порядком и точным выполнением законов, и по вере, и по убеждениям, и по трезвости жизни. В каждом доме были выставлены образа и иконы, часто старинные, передаваемые из поколения поколению. Божественные старинные книги, ибо писанные рукою древнего переписчика. Особенно прихожане поклонялись и почитали Святых Кирика и Иулитту, своих небесных покровителей. Бывали правда случаи, что при болезни, или иных коих обстоятельств когда не было при Храме священника, то тогда прихожане молились Иконам с образом Святых Кирика и Иулитте, истинно приравнивая их к праведному образу Христа.

... Хозяйка усадьбы Слободищи, Ольга Александровна Жеребцова, выкупившая её в своё время у помещицы Л.И. Евреиновой, была высокая стройная молодая дама, на вид которой было не более тридцати лет, одетая в синее шифоновое платье с подложкой кремового цвета шёлка, отделанного вышивкой гладью в форме тюльпанов и зелёных листьев на ткани при витой бахраме, стояла в верхней гостинной у открытого окна господского дома. Опасаясь прохлады, на плечах дамы была, казалось небрежно и кокетливо наброшена нарядная, из дорогого турецкого бархата накидка чёрного цвета, красиво оттенявшая платье госпожи. Последние события этого лета "обнимали" её чёрным облаком тоски. Распри с супругом в последнее время, забравшего к себе троих её детей, и жившего с ними в его родовом селе Ровное-Благодатное, выбивали её из колеи и вызывали яростное противодействие и ревность. По этой причине она и приглашала к себе в усадьбу своих старых друзей, никогда не предававших, ни её, ни их древний род, семью Зубовых. Ещё вначале лета, вызвав в июле из села Иваньково свою подругу, она затем написала приглашение, на начало-средину ноября, и для своего брата Валериана Александровича Зубова, инвалида, но прекрасного делового и активного по жизни, всегда бывшего во всех её делах на её стороне. Как отписал ей сам брат; он сообщал  что приедет вместе с их дядей графом Николаем Александровичем Зубовым и полковником гвардии Николаем Михайловичем Бороздиным.  К сожалению для Ольги Александровны, к ней отказался приехать, то ли из-за занятости, а может как он сам сообщал, и многочисленных дел, прислав свои крайние извинения, англичанин, английский посланец в России, лорд Уитворт. Сама Ольга Александровна, всегда активная в жизни, в чём подчас её обвиняли многие подруги, была крайне деловая во всём, и столь собранная в общении с поклонниками в любом столичном Обществе, что имея друзей, легко могла и отрезвить их, если были попытки какого либо флирта с их стороны. Своё женское обаяние и данную матушкой и отцом красоту, она использовала добросовестно, только исключительно для получения информации и сплетен высшего Общества столицы и двора. В прошлом, 1798 году, она, съездив по приглашению подруги в Прусское королевство, смогла приобрести там многочисленные знакомства и друзей. Из Пруссии же, по совету брата, она отбыла в Париж, правда пробыв там из-за супруга, лишь неделю. И всегда, будучи за границей в Европе, она никогда не забывала о друзьях и детях, но главной её целью в жизни, был фактор известности. Нынешнее её положение из-за проблем в семье, словно родовая грусть России, обязало её жить по большей части в своей деревне в усадьбе Слободищи, и даже пригласить на праздники супруга Александра Александровича (старшего). Благодаря своей силе воли, отринув от печали, хозяйка последний раз взглянула на наметившийся в последних лучах Солнца за рекою закат. Стоявшие при ней две служанки, что постоянно были при господском доме, так и захлопотали тихо вереща вокруг неё, стараясь угадать каждое её желание, то подправляя складки накидки, то убирая нелепо выскочившую из под рукава нижнюю сорочку, но хозяйка небрежным жестом руки попросила их удалиться, словно претворяя в жизнь слова императора Павла I :"- Мир существовал до нас, будет после нас, но стыдно мне за то, что Общество мерзко поганит его. Торопитесь жить, иначе...".
...Сама же она, развернувшись к супругу, утомлённая плотным обедом, разговорами с гостьей и супругом Александром Жеребцовым, дымом от табака его трубки, окутавший комнату, вышла на веранду своего помещичьего дома, для того чтобы в уединении подышать свежим ароматом прелой, уже начавшей увядать в саду листвы и не собранных опавших яблок, прохладой сельского воздуха. После плотного  обеда в компании с мужем и "загостившей" у них Княгини Щепиной-Ростовской Ольгой Мироновной, это было очень кстати. Муж, вышедший следом за грозной супругой, вдруг увидел купающихся мужиков, а в заводи поодаль и рыбачка у костерка, своего холопа Рахманова, он был возмущён непозволительным поведением работников. Сама же хозяйка, неожиданно резко бросив мужу и гостье:
- Подождите меня господа. Извините моя княгиня, я сейчас. Она быстро спустилась по лестнице ведущей к реке и подошла к местному работнику при усадьбе, недавно, лишь второй год работающему у них Леонтию, узнать в чём дело.
- Ну как, холопья твоя душа, много ль наловил? Увидев его богатый улов, спросила: - И это всё в темноте, при кострище? Удивительно! Ах, ты разбойник ростовский.
Батрак  Леонтий от растерянности опешил, и не смог вымолвить ни слова. Свет, от вдруг разгорающегося костра, приправленного порывами мягкого ветра, как-будто специально, как на картине голландского художника, красиво оттенял лица хозяйки и отца большого семейства. От реки исходили  холод и сырость. Муслиновый шарф явно не спасал хозяйку от холода, как она не старалась прикрыть им шею и грудь. А мужик стоял перед барыней с низко опущенной головой и словно нашкодивший школяр смущённо, как дитя улыбался.
Барыня, часто любившая делать проверки и неожиданности своими подходами к работникам с проверками и контролем их работ, как она называла их "подмастерьям", видя его растерянность рассмеялась и бросила без злобы и почти примирительно:
-Ладно, ступай и весь улов жене отдай. Она небось заждалась. Федотья-то, чай у тебя домовитая? Сварит хорошую уху на всю вашу большую семью. Но, больше ни-ни! Ты разумный и ответственный, будешь смышлёным, в этом году вольную дам. Веди своё дело, ты заслужил своей Душою свободу, для себя и своей семьи. Старайся, ты же не пёс скрадывать кости. Ты башковитый, вон как меня выручил в отчётах поземельных.
Леонтий упал в ноги помещицы и зарыдал. Он ожидавший наказания и плетей, теперь будет молиться о ней и её семье, как и своей. Да я за неё! готов голову сложить!
Ольга Александровна, в своих атласных, без каблуков туфлях продрогла ногами и вернулась в дом, где её супруг в то время весело разговаривал с молодой княгиней о последней моде в столице,наконец-то ныне облегчённой в своих упрощённых формах, особо париками, мучавшие Россию последние восемьдесят лет. В последнее время для модниц и модников наступали счастливые времена перестройки в формах одежды. Ходили слухи,что готовится указ о моде и правилах ношения придворными форм одежд.
Услышав вдруг шаги барыни, супруг решил что лучше помолчать, пока супруга сама не расскажет о своей прогулке в ночи. Ольга Александровна, присела обогреваясь  у мраморного камина в кресло, тут же пододвинутое ей слугой, стоявшего в дверях.
Кабинет был ярко освещён горящими в углах канделябрами, всё красиво дополнял свет от люстры под самым потолком, светящаяся как звёздное небо десятком горящих свечей. Пол,выложенный тёмным с узорами гербов паркетом, и обитыми модным зелёного цвета, французским шёлком стенами. На которых были развешены портреты военных, очевидно родни супруга хозяйки, и в одном из углов Иконы староверов с тускло лампадками под ними. Не всё правда в кабинете соответствовало исконным правилам, но европейская жизнь в Париже и Италии, уже начинала влиять  на вкусы русского дворянства. Как говорили вчера в столице, произнёс камергер:
"- Хватит на французах уши греть России сказками, да революций дух тревожить..."
Неожиданно прерванный приходом барыни разговор, сидевших в креслах хозяина и её гостьи, продолжился и был о народе и обществах в столицах, Санкт-Петербурге и в старинной купеческой Москвы.
- Эх дорогая княгиня, Вы правы, в нынешнем Обществе убирается понятие греховности и праведности, самого греха и религиозных убеждений. Это страшно, ведь такое же положение даже в церковных кругах есть. Это думается влияние Европы, в частности ветров из Франции. То, что мы ныне видим, это порождение неугодного образования и неверного обучения молодёжи, нашего дворянства. Если бы миром правили поэты, как Ваш супруг, в Европе не было-бы ни королей, ни императоров в России. Одни мечты.
Говорят Вы хотите просить государя за староверов? Что ж, это как-бы похвально и чрезвычайно смело,только не навредите ли Вы себе и семейству? Нас не особо любят.
- Да нет господин камергер - вырвалось у княгини - вы только от части правы. Мы с супругом частенько обсуждаем сие положение в Обществе о Вере, и влияние на него нашего императора. Я думаю, что здесь особое чутьё было у Екатерины, ибо она умнейшая женщина и знала, что и как делать.Помню, как мне рассказывал наш батюшка Александр, императрица сказала как-то гвардейцам охраны дворца:
"- Максимализм возможен лишь на театре войны, а не в спальнях для дам господа..."
- Нам, княгиня, женщин на троне нам хватило по горло, хватит, пора и мужчинам, нашим воинам высказать свою волю и претензии к Европе, да так, чтобы ни одна пушка без разрешения и воли России не имела право стрелять в Европе. Как говорит ваш супруг, поднимись Россия над скошенной Европой. Пусть знают, что только глупец, попытается прыгнуть выше неба Российского, и "мулета", эта красная тряпка матадора, фикция.
- Ну Вы, любезный друг, подобно выражению князя: "- Отойди Европа на треть, дай Творцу место!" А я думаю, что здесь лишний раз ложится тень политики, на старые ступени райских пущ. Не должно, чтобы дела тьмы, владели помыслами императоров.
- Браво Княгиня! Вы правы ..., но чуть-чуть. Надобно менять портреты, а не стены.
Может быть у Вас, есть какие-то факты предстоящих изменений? Картофель для нищих.
- Но-Но! Не руководствуйтесь чувствами друг, они опасны для политиков и крестьян!
- Позвольте я вмешаюсь в Ваш разговор дорогие мои. Вы слишком откровенны. И если ваши слова достигнуть жандармов, вы господа обречены. Вот в свою бытность мною в Европе, кстати я опять туда собралась на недели, там всё другое всё проще и честнее. Если кто враг, дуэль или донос, если друг, то рука и шпага, если любовник, то подарки и никаких обязательств и причитаний. Церкви наплевать на отношения и любовные ухаживания, ибо они сами подчас грешат с детьми. Как Вы думаете, почему добро никогда не объединяется против зла мои друзья? Почему вот староверы, так сильны в своей Вере, а иные трусят и ложатся под власть? Свобода, как Вы говорите благо для народа? Свобода, это ещё и обязанность послушания и законности. Не опьянит ли воздух Свободы народ? Что, Вы думаете что народ остановится и не начнёт творить безобразия и мстить нам за столетия холопства? А наши холопы, Вы думаете, что они пощадят нас. Главное не свобода их, а оставшаяся от нас плоть, дети и внуки наши. Смена власти не выход из положения господа.
- Нет, дорогая, пощади и ослобони нас от доброты народной. Вы дорогая, что не знаете их, наших дворян? Любить дворян? Позвольте, я их слишком хорошо знаю. Предадут императора из-за бабы. А вот в народ я верю. Я верую, верую в милосердие и открытые помыслы народа. Он простит нас за зверства и крепостное право на Руси. Но, только в том случае, если мы сами дадим им их Свободу и права человеческие. Главное им дать веру в Бога, без поправок и нововведений. Истина только у нас староверов, и они будущее Отечества! Именно они щадя выправляют "правду царя", на  Истину Веры в истинного Бога для народа.
- Ну, здесь Вы здесь совершенно не правы господа, вера верой, а кто-же нам будет готовить, стирать, платья шить, шляпки приносить, убирать улицы, дома, извините туалеты, с детьми сидеть? Бог? Нет господа работники, и не иначе, только платить им справедливо надобно. Есть пассажиры, а есть и капитаны, иначе волна смоет.
- Всё господа, хватит политики, а то мы так скатимся до европейского уровня. Всех разом не отогреешь в этом мире рабского труда и крепостничества. Поймите без споров, как только мы перестанем держать волну, мы ляжем на грунт, как глаголят моряки - капитаны. Всё пойдёмте в столовую! Там боцман уже ложками стучит! Всё! Пьём спокойно, и думаем о Боге. Ну мало ли что, только два с половиной часа назад обедали, считайте тогда, что это внеочередной завтрак. Ночной завтрак и променаж друзья.
Княгиня вздохнула обречённо,корсет вишнёвого бархатного платья, плотно облегавший её талию, казалось истерзал её, но она стоически терпела и первой встала с кресла по приглашению хозяйки дома, прошла в знакомую уже ей столовую, большую удобную, с французской печкой в углу комнату.
- Стол, накрытый работниками, служанками и домочадцами, пестрил непривычными для княгини вкусняшками; отварным картофелем горячим и сладостно манящим гостей своим туманным ароматом. Кусочки жаренного мяса в большом блюде, приправленные перцем, приправами и зеленью, облитые соусом, вызвали резкий прилив аппетита у всех сюда входящих. Резные свежие огурчики, по деревенски нарезанные большими тонкими с обсыпанные солью кусочками излучали свежескошенной  травы. В середине стола стояла  серебряная резная фруктовая ваза, до верха заваленная грушами и яблоками, а на малом тиснённом серебряном подносе, лежали гроздья солнечного винограда. Фужеры со стаканчиками под коньяк, соседствовали с графинами с вином и тремя бутылями французского шампанского.
Запоздалый обед и шампанское, благоприятно отразилось на настроениях хозяев, а вино развязало головы от тяжести забот, и разговор стал открытым и беззаботным. Княгиня, занимающаяся хозяйством более, чем её батюшка и вечно занятый муж, вдруг озабочено спросила у Жеребцовых о их хозяйстве, сельских причудах бытия, и берут ли они подъёмные в банках, кредиты и если да, то что с них требуют банкиры в залог для оформлений кредитов,ибо с них потребовали в залог всё поместье и они вынуждены были отказаться, ибо посчитали это слишком большой ценой за кредит в пять тысяч рублей.
- Ну, дорогая княгиня Ольга Мироновна, это обычная перестраховка. Правда наглая и болезненная для самоосознания дворянина. "Избранный" народ наглеет не по дням, а по часам. Вот мы берём деньги, как вклад в Землю на пустошах, там земля скудеет и зарастает сорняками. Расчищаем там всё, сеем рожь, пшеницу, да мало ли что ещё, и вдруг неурожай? Год, два, три, и всё. Приходиться нам вновь занимать у банкиров деньги, начинаем кредитоваться...И заболеваем на этом! Потому, что это уже не расчёт, а обыкновенная жадность, а ведь священник просил нас не поддаваться глазу дьявольской секте банковской системы. А мы...Жадность Души, а не разума. Как-то так получается, что разум, при виде денег отгораживает голову и всё, попадаем в западню избранных.  Они видят чётко, что у нас в глазах включился счётчик.
- И что? Что дальше-то господа? Вам-то много легче, вы занимаетесь торговлей и поставкой хлебов, землёй не так обременены, а у нас только хозяйство.Спасибо Вам.
- Что дальше? Разоряемся, если не остановиться. Эх княгиня. Скоро, как я разумею, банки начнут править Миром, избранные объединятся и государства станут их рабами. Деньги и этот "избранный" диаволом  народ, это змеи, которые кусают всех. Но я думаю, что по прошествии времени народ поумнеет, да и вернуться скоро времена, когда народ и правители прозреют и начнут, эту алчную стаю давить и уничтожать, ибо их алчность непомерна к людям. Хотя, как посмотреть на это со стороны, люди глупы и жадны, а деньги вот...на столике перед вами сверкая алчным блеском адова сглаза, и всё начинается снова, по смертельному кругу бытия, неизменно!
- Боже! Да неужели всё так запущено в этом божьем мире?
Александр Александрович с вожделением смотрел на красавицу княгиню, его глаза сверкали, то ли от страсти к гостьи, то ли от желания обладать её плотью. Хозяйка заметила поползновения супруга, и поняла, как же она была права бросив его вовремя. Это она говорила потом княгине:
- Мужчины похотливы и больны, желая бросить свою страсть и сердца к ногам женщины. Порой смотришь на их глупые и слащавые в похоти физиономии, и думаешь:
" - Мужланы. Лучше своё сердце бросить диким медведям и свиньям, чем подарить сей предмет страсти...женщине, ибо она корыстна и беспощадна в своёй мести..."
Ночь полностью окутала усадьбу, яркий диск Луны освещал дорогу и двор усадьбы, как бы напоминая засидевшимся, что пора бы на покой...



снимок: Князя Щепина-Ростовского 2010 год.Москва.
Памятный камень нянюшки и воспитательницы декабриста, Князя Щепина-Ростовского Д.А.