Одна буква

Однажды, собираясь сделать копию с нашего свидетельства о браке, муж обнаружил, что оно безнадежно испорчено. Посредине этой тонкой, пожелтевшей от времени, несолидной бумажки красовалось голубоватое пятно, формой напоминавшее Африку. Что это была за пролитая жидкость и как она оказалась в выдвижном ящике шкафа, где хранились документы, было неясно, но важно было не это: главное — там, где расплылось пятно, текст не был виден вовсе: отсутствовал кусок моей фамилии, имя, место рождения и дата выдачи.

—Ну и ладно, — сказал муж, — зато у нас с тобой есть повод слетать в Ленинград. Сходим во Дворец бракосочетаний, сделаем копию свидетельства о браке. Я уже столько разных копий сделал, что еще одна погоды не делает. Заодно сына проведаем, с друзьями пообщаемся, по театрам походим.

До этого муж уже добыл дубликаты свидетельств о рождении и браке своих родителей в Кишиневском загсе, а за свидетельством о рождении моей мамы даже съездил на её родину - в Себеж. Старики как-то умудрились прожить жизнь без этих свидетельств, а когда они понадобились, пришлось мужу ими заняться.

Но Дворец бракосочетаний в Ленинграде — это вам не Себежский загс. Там муж, пообщавшись с заведующим тет-а-тет, умудрился уговорить его выдать дубликат свидетельства о рождении моей мамы просто на основании бумаги, заполненной маминой рукой, потому что все довоенные архивы Себежского загса были сожжены ещё в 1941 году и не восстановлены. Человек хороший попался, вошел в положение, даже денег не взял, хотя муж готов был заплатить. В Ленинградском же Дворце бракосочетаний ни с кем наедине не пообщаешься, это не отдельный кабинет, а здоровенная приемная, где все сидят и ждут своей очереди к окошку, за которым сидит работница загса, выдающая копии свидетельств. Отсидели и мы часа два, наконец подошла наша очередь. Дама в окошке нашла соответствующую запись в книге регистрации браков и буквально через пару минут уже протягивала нам свеженькое свидетельство о браке, заполненное каллиграфическим, прямо как в прописях, почерком. Но я рано радовалась! Едва взяв его в руки, я сразу заметила ошибку: в моей девичьей фамилии вместо буквы "р" стояла "п"...

Я указала сотруднице загса на неточность. Женщина притащила книгу, ткнула пальцем в запись о регистрации нашего брака, с которой делалось свидетельство, и с иронией в голосе спросила:

—И что, вы хотите сказать, что это — "р"? Ха-ха!

—Разумеется, — ответила я.

Мне было не до смеха: в книге буква выглядела, как нечто среднее между "р" и "п". В принципе, её можно было принять и за "р" со слегка коротковатой палочкой, и за "п" с длинноватой. Но если у сотрудницы загса ещё могли быть сомнения, то я-то точно знала, что это "р", а не "п". Это ж все-таки была моя девичья фамилия. У меня и свидетельство о рождении с собой было. Да и буква в книге, на мой взгляд, явно была ближе к "р", чем к "п". В чем я и принялась убеждать служащую загса. Однако баба мне попалась — кремень.

—Вот это ваша подпись? —неожиданно перешла она в наступление, ткнув пальцем в последнюю графу записи.

—Ну, моя.

—Вот вы, когда расписывались здесь, о чём думали?

—Н-ну, наверное, я думала о том, что расписываюсь в получении свидетельства о браке, — промямлила я, хотя, если честно, совершенно не помнила, о чем думала двадцать лет назад, расписываясь в книге регистрации браков. Скорей всего, ни о чем я не думала, а просто была счастлива, что все волнения уже позади, а впереди - счастливая семейная жизнь без конца и без края...

—А надо было, перед тем, как расписаться, сверить, всё ли правильно в вашем свидетельстве, соответствует ли оно записи в книге! - торжествующе припечатала женщина.

—Так оно и соответствовало! В свидетельстве была правильная фамилия! А вот сейчас, в копии, ошибка! И не собираюсь я за неё расписываться! Вот моё свидетельство о рождении, тут же ясно видно, что моя девичья фамилия — Канторович, а не Кантопович! И в испорченном свидетельстве о браке стоит правильная фамилия, можете убедиться, конец её в старом свидетельстве сохранился, ясно же видна буква "р"!

—Больше мне делать нечего, как ваши ребусы расшифровывать. Они тут будут документы одеколонами заливать, а я должна разбирать, что там было, да что стало. Я и так знаю: с моей копией все в порядке, запись в свидетельстве соответствует записи в книге. И там и там — "п".

—Да как же в порядке, да как же соответствует...

У меня перехватило горло, я почувствовала, что ещё немного — и совсем потеряю дар речи. Или сознание. Или и то, и другое. Всё во мне кипело и клокотало от ярости, не находя выхода, как в плотно закрытом крышкой котле.

—А вот так, — сказала тётка. —Раньше надо было думать. Когда женились. И писать аккуратно. Сами виноваты. А у меня все правильно. Не нравится — идите, жалуйтесь!

Все это время муж стоял рядом с рассеянным видом, явно не собираясь встревать в наш спор. Я еще помню, как подумала про себя: нет, ну почему он-то молчит, почему я одна должна с этой кикиморой воевать? И в этот момент муж, обдумав, как видно, сложившуюся патовую ситуацию, вынул из моих ослабевших рук свидетельство, при этом оттеснив меня слегка в сторону.

—Минуточку, — сказал он, протянул руку и взял с подоконника ручку, которую положила туда сотрудница загса, чтобы я расписалась за дубликат свидетельства. Этой ручкой он спокойно продлил палочку у спорной буквы в свидетельстве, превратив ее в бесспорную "р".

Остолбенели мы обе: и я, и вредная баба. А муж схватил меня за руку и поволок к двери, не дожидаясь, пока тётка опомнится.

Выбежав на улицу, мы оба зашлись смехом. Это был нервный смех, но одновременно и торжествующий.

—Слушай, а чего ты так долго раздумывал и не приходил мне на помощь? — спросила я.

—Боялся всё испортить. Мне же сразу было ясно, что решение проблемы - в моих руках, причем выеденного яйца не стоит: надо просто продолжить палочку у буквы "р" на пару миллиметров вниз, ничего трудного. Но колебался — а вдруг ручка не та, ведь тогда чернила не совпадут по цвету. При этом мне казалось, что эта гадина вот-вот сдастся и сама исправит. А когда понял — нет, не сдастся, никак не мог решиться.  Но в конце концов решил рискнуть - была не была, когда понял, что она, садистка, просто измывается — ловит кайф.

—Знаешь, как это называется, ну, то, что ты сделал? — спросила я мужа.

—Не знаю. Как?

—Это называется — разрубить гордиев узел.

—Теперь буду знать, — ответил муж, все еще смеясь.