Лето скоро

Очень скоро наступит лето. А пока остаётся только ждать. Вспоминать. Вспомнить, допустим, Челентано. Рубить дрова самому это возвращение к чему-то первобытному и сугубо мужскому. Для русской бани, для открытого огня и приготовления разных деликатесных изысков. Уголь, это как-то не спортивно. Даже невзрачная продуктовая линейка получает второй шанс приобрести золотистый оттенок и выиграть напоследок клетчатый узор от гриля, перед завершением пути в пищевой цепочке. В лидеры вырывается красавец баклажан толсто-нарезанный и предварительно утопленный в оливково-базиликово-перечном зелье, только солить нужно крупной солью, прямо на огне перед самым окончанием процесса, это важно.

Готовка на открытом огне успокаивает. Пока готовишь, всплывают картинки далекого студенчества. Как стоя смирно, ранним утром, на платформе пригородной электрички доставляющей твой вечно-заспанный и голодный мозг от двери общежития до дверей Альма Матер. И как ты провожаешь взглядом вечно спешащий такой весь голубой и такой литерный поезд. Мчащий просоленных пассажиров из Адлера в Ленинград. Успеваешь заметить заплывшие лица ото сна или чего-то другого, скручивающих полосатые матрасы в жирные роллы, других пьющих утренний чай из гранённых стаканов с подстаканниками. Стоишь и думаешь наверно хорошо им там было, в Адлере. Хотя, в Адлер не хочется. И на учебу не очень хотелось. Хотелось есть и спать.
За летней готовкой всегда нагромождение мыслей.
Сегодня радуешься рассвету, закату, который рядом. Сочному, яркому розовому такому.

Почти всегда есть летние ритуалы. И накануне отбытия из имения в городское поселение хочется выкинуть детскую проделку. Пройти босиком, закатав джинсы, по уже щипуче-холодной вечерней траве, сбивая пальцами крупную росу. Поискать Ёжика или Лошадь в тумане. Ощутить насыщенно-плотную, душевную субстанцию отделяющуюся от Земли. Чья душа по частицам стремится вверх каждый вечер? Лета? Тепла? Кто хочет спрятаться до следующего года чтобы не доставали, а потом вернуться с новыми силами?

Не знаю полезно ли бороздить вечернюю росу босиком, слышал об утреннем опыте только. Щекотливые ощущения не слушаешь, думается о грядущей дороге, городских заботах, планах на неделю. Глубоко заполняешь лёгкие чистым вечерним озоном, как вор, пытаясь унести побольше про запас. Вечерние сверчки, подглядывающие за тобой, просят украсть и их стрекотание заливая в уши объёмный звук отменного качества. Солнце, ныряющее за вершины деревьев, моргнёт напоследок усталым одиноким глазом с потрескавшимся красными прожилками. Это был длинный день для него и для меня.
Одинокая птица закричит откуда-то из ближайшего осинника. Пугает наверно, чтоб очистили, пейзаж от своего присутствия. Или горло прочищает перед сном. Вдали слышен шум машины дачников вывозящих деревенские съестные припасы. И опять, звенящая тишина нарушаемая неутомимым стрекотанием. Стоишь и думаешь, ну теперь вперёд, к городским шумам и запахам. Прими меня сгусток людей и технологий.