Военный Айболит или прикольная хохма-быль о СА

   В 1982 году мы с другом сдали выпускные экзамены на подготовительном отделении Института стран Азии и Африки при МГУ им. Ломоносова и были зачислены на первый курс.

     Тем же летом - после года напряженной учебы - нам захотелось расслабиться по полной и махнуть на море.

     Это решение стало прологом сначала самого трагикомичного, а немногим позже и самого драматичного события моей юности
( см. В батумской темнице http://proza.ru/2021/05/09/1301)

    Если в известной басне Крылова бог послал ей кусочек сыра, то нам с Санькой накануне нашего отъезда он откуда-то достал дефицитную в советские времена свежевяленую воблу.

     Мы приехали на Курский за 15 минут до отправления поезда.

     И тут черт (не иначе!) дернул нас забежать в вокзальный буфет за теплым пивом!

     Отстояв проклятую московскую очередь, за 1,5 минуты до отправления мы стали обладателями почти не встречающегося в жизни обычных граждан сочетания набора дефицитных продуктов и напитков, денег, свободного времени, отсутствия любых обременений, долгосрочных и краткосрочных радужных перспектив продолжительной и счастливой жизни, билетов на поезд к морю и путевок в санаторий на его побережье.

     Оставалось только успеть на этот праздник жизни!

     Засунув кто куда свои злачные ново-приобретения, мы рысью и аллюрным галопом поскакали к готовому вот-вот тронуться поезду.

     Бешеная скачка по пересеченной местности вокзала с его подземными переходами, лестничными маршами и ступеньками дико не понравилась нашим внутренним органам, готовым в знак протеста выпрыгнуть наружу или свернуться в заворот кишок.

     Но еще больше эти скачи не понравились моему пиву, стеклянная бутылка с которым неистово и безостановочно бултыхалась у меня за пазухой - во внутреннем кармане летней куртки.

     Далее включился покадровый кинематографический хронометраж всех последующих событий глазами трех участников, подсвеченный отдельными вспышками сознания.

     Что привиделось мне.

     Я прыгаю в тамбур отходящего поезда.
      
     Приземление.
    
     Пхок! Легкий глухой хлопок за пазухой под курткой.
   
     Быстрый проход к своему месту - благо оно оказалось совсем рядом. 5 секунд — и я застываю прямо в проходе своего купе. И, надо сказать, было от чего.

     В нем вальяжно сидят две настолько сногсшибательные молодые москвички, полные предвкушения отпускной неги отдыха на море, что в ту же секунду мозг выдает полную картину моего будущего курортного романа.
 
      Вот мы с Санькой заваливаемся в купе, знакомимся с этими незамужними красотками, травим байки, анекдоты, угощаем их направо и налево всем и вся - от продуктов, вина до игр разума - радуем стихами, театральными сплетнями, смешим, веселим, играем с ними в карты игральные и метафизические - в которых тузами и джокерами последних является наш элитный ВУЗ, открывающий избранным счастливчикам двери ко всевозможным благам социализма и капитализма, а нам, грешным, - девичьи сердца с объятиями впридачу.

     Далее опишем то, что увидели две наши симпатичные москвички, которым не повезло оказаться здесь и сейчас с нехорошими парнями.

    Придя за час до отправления, заняв свои места сразу после объявления посадки и уютно расположившись за столиком по обе стороны, у окна, девицы, не дожидаясь крещенских вечерков, принялись гадать, кого подкинет им судьба в попутчики. Будут ли это бабушки-дедушки отряда одуванчиковых, мамашки с крикливыми младенцами или им на блюдечке с голубой каёмочкой подадут молодцов-удальцов. Красавчиков с деньгами да еще и неженатых.

     Но судьба распорядилась иначе.

     В дверном проеме купе претендентами на их молодые и красивые жизни предстали мы, то есть я..

     Знаете, в чем психофизиологическое отличие женского взгляда от мужского?

     Взгляд представителя мужского пола похож на прожектор, шарящий в темном помещение — на что попал, то и увидел. Женский — похож на яркую вспышку. Она видит всё и сразу, сверху, снизу, наверху, внизу и вокруг.

     Когда в проеме купе появились два силуэта — юный интеллигентик, а за его спиной богатырь атлетического сложения, мозг девушек обогатил выражение их лиц эндорфинами заинтересованного любопытства. Но в следующую секунду его сменили гримасы нескрываемого отвращения.

     Между ног первого попутчика прямо из джинсов — пузырясь и пенясь, ручьем текла желтая жидкость.

     Бедные девушки вскочили со своих мест и чуть не бегом метнулись в соседнее купе.

     Я снял промокшую от пива куртку, вынул из нее пустую бутылку и стеклянное донышко, самоотстрелившееся от стеклотары, как первая ступень ракеты на старте.
     (Граждане, храните теплое пиво исключительно в своих холодильниках!)

     И тут в наше купе, а заодно и в нашу жизнь на ближайшие два дня и навсегда вошел Костя, которого девчата слезно упросили поменяться с ними местами. Молодой военный следователь лет тридцати, обладающий незаурядным талантом рассказчика и неиссякаемым запасом воистину лесковских сюжетов о комических, трагических, прикольных хохмах и историях, о своей работе, праздниках и буднях Советской армии.

     Все два дня поездки мы травили анекдоты и катались со смеху, слушая бесконечные Костины байки и рассказы.

     В первый же день Костя рассказал о забавной игре советских военных следователей - «Львы идут».

     Большой дружной компанией под музыку накрывается стол с закусками и выпивкой, а под столом - всё обустраивается для фуршета на коленях — та же закуска и выпивка, но - на небольших подставочках.

     Игроки обоего пола ждут команду ведущего, который произносит:

     - Львы идут.

     Участники выпивают, закусывают и.. прячутся от львов под столом, не забывая про анекдоты, байки и прочие прелести совместного общения.

     - Львы ушли!
     Раздается бодрая команда ведущего. На радостях, что все львы ушли, народ выпивает и закусывает под столом, а потом — вылезает на свет божий, опять располагаясь за столом.

     - Львы идут!
Раздается новая команда ведущего и всё повторяется.

     Этот застольно-подстольный марафон продолжается с выбытием слабаков - до последнего бойца, имеющего возможность стоять на ногах.

     Из всех многочисленных Костиных баек и историй неоспоримое первое место заняла армейская хохма про военного Айболита.

     В одном из военных госпиталей в довольно большой общей палате сложился отличный коллектив временно приболевших офицеров разных званий.

     Душой, всеобщим любимцем и ходаном (ходячий анекдот) целого корпуса, где находилась эта палата, был Михаил — балагур, рассказчик, веселый и улыбчивый капитан, умевший любое общение превращать в разговорный жанр искрометного юмора или ораторского искусства.

     Вскоре в палату к его друзьям привезли согнутого в три погибели полковника с радикулитом. Человека довольно вредного, желчного и хамоватого.

     Оказавшись самым старшим по званию, с первого дня он начал изводить болеющий народ наведением своих порядков, придирками и откровенным хамством.

     Когда у людей кончилось терпение, кто-то в разговоре с Михаилом рассказал о новом начальнике на их голову.

     Михаил пообещал что-нибудь придумать и вскоре назначил время, аккурат за 20 минут до утреннего врачебного обхода больных. Да, и еще - попросил всех быть в это время на своих местах.

     В назначенный час в проблемную палату зашел новый доктор. Сверху на больничную пижаму Михаил (а это, конечно же был он) напялил одолженный у знакомого повара белый халат, на шее болтался раздобытый им где-то стетоскоп.

     Потешный вид военного Айболита не мог не поднять настроения благодарной местной публики, которая пока тихонько прыскала в подушки и пялилась из коридора на все происходящее с озорным любопытством.

     - Кто тут вновь прибывший с радикулитом?
Громким командным голосом спросил строгий врач.

     - Полковник Сидоренко,
Подал голос немнимый больный мнимому доктору.

     - Встать, приготовится к осмотру.
Скомандовал Михаил.

     Кряхтя и охая, держась за спинку кровати, полковник медленно встал, согнувшись буквой «Г», и стал ждать дальнейших указаний.

     Михаил подошел к нему, строгим голосом уточнил сколько тому лет, как давно заболел и сколько раз его дедушка болел венерическими заболеваниями.

     Полковник что-то промямлил в ответ тихим голосом. На радость давившейся от смеха в подушки публике, Михаил докапался теперь до его опущенной вниз головы, измеряя её, как циркулём, большим и указательным пальцами слева-направо, вдоль и поперек, громко отсчитывая результаты подсчетов. Потом приложил стетоскоп ко лбу полковника, попросил дышать, а потом не дышать, что полковник безропотно и сделал.

     - Два шага вперед и снять штаны для осмотра!
Подал новую команду самозванный Пилюлькин.

     Оставаясь согнутым, полковник сделал два шага в центр комнаты и снял штаны.

     Михаил подошел сзади поближе, чуть присел, хорошенько прицелился и с оттяжкой, словно казак саблей с плеча - сверху вниз - рубанул смачным щелбаном по морщинистой мошонке с колокольчиками старого полковника.

     В тот же миг, очумев от неожиданности, изумления и обиды, вояка, всплеснув руками, сиганул из тапочек и штанов метра на два и по-гусарски - грудь колесом — наконец-таки распрямил спину.

    Приземлившись, он одномоментно произвел целый ворох разнонаправленных действий — пукнул, взвизгнул, взметнулся вверх, развернулся к Михаилу, вытаращил глаза и, приземлившись, ошарашенно уставился на доморощенного доктора глазами-блюдцами..

     И тут из уст Михаила прозвучала сакраментальная фраза, которую он произнес буднично и безучастно - скучным голосом равнодушного эскулапа.

     - В каком ухе звенит?

     P. S. Читателя конечно же интересует, что за это всё было Михаилу.

     Ша, бессердечные, спросите лучше за полковника.. ):

     P. S. S. Если серьёзно - то Михаил чуть не лишился воинского звания и чудом не угодил в дисбат (штрафной батальон — аналог тюрьмы для военнослужащих, после возвращения из которой, срочники, например, должны были еще и дослужить до 2-х положенных им лет службы).