Самоубийство по вине Селиванова

В настоящем произведении я приношу свои извинения перед Байковой. На самом деле, не ты виновата в моей паранойи в отличие от того, кому посвящено данное произведение.
Иван тот ещё тип. Он любит меня называть школьной кличкой, а она звучит «Роеныч». При этом он сам является Роенычем, раз я вор. Под его-то влиянием и было совершено то преступление, из-за которого я стал (по его исключительному мнению) вором. Я-то понятно, я-то краду вещи и питаюсь ими, как общественный деятель, делая выводы как государственный служащий, а он? Правильный вор уже сделал выводы. В общем, Иван любит меня доводить до белочки, хотя я на самом деле не бухаю, но он по-прежнему, ****ь я та ещё в общественной деятельности, «Роенко вор», как в той рекламе про Балтику, про пиво. «Губит людей не пиво», губят люди сами себя, спаивая, хотя это идея получит продолжение в другом произведении.
В общем, самоубийство таково:
– Иван
– да, Максим?
– я вор?
– да.
– заебал
И я нашёл наилучшее место для самоубийства. Перед смертью я думал лишь о своей сфере влияния, прошла она спокойно или нет. Самоубийство было здесь, в омуте. А омут таков: думая Рюриковичами (в зрелом возрасте у меня подпись «Рюрикович», с 20 до 45 «Максим. Роенко-Романов») и, соответственно, Романовыми. Дошло какой омут. Причина в безумной симпатии, доволен, Иван? Теперь точно доволен, надеюсь.