Бестолочь

Бестолочь уже и не помнила, как ее зовут на самом деле, а как можно помнить? Она не редко задумывалась над тем, когда в последний раз слышала свое имя. Иногда его удавалось вспомнить сразу, например когда учительница вызывала к доске, тогда Бестолочь с удивлением вспоминала что на самом деле она Юля, ученица четвертого класса и сейчас ей нужно подняться, сделать шаг, другой, дойти до доски, повернуться лицом к классу, ответить на вопрос учительницы или же взять мелок в руки и написать ответ на доске. Прокручивая все эти действия, Юля часто зависала, по классу прокатывался шепот: Бестолочь, ну выходи давай, чего сидишь! Учительница повторяла ее имя еще раз.
Ах, если бы только была возможность сохранить это мгновение, зажать в ладошку и надежно спрятать в кармашке! Вот бы одноклассники не шептались, вот бы все перестали называть меня Бестолочью, а звали только Юля! Юленька, Юляша, Юла, Юлёк. Так много есть вариаций. Бабушка вот когда приезжает зовет меня либо Юляша либо Юла, жалко только давно она не приезжала, в этом году мама сказала колени сильно болят и бабушке тяжело ехать так долго.
А еще воспитательница в садике, одна была строгой, когда злилась называла никак иначе как Юлия, а вот вторая, маленькая круглая женщина с розовым ртом постоянно звала меня Юлек. Жаль, что из садика пришлось уйти, так давно уже пришлось уйти. Первая классная руководительница тоже была доброй, хоть и относилась к Юле довольно равнодушно.
Мысли пронеслись в голове за тридцать секунд, ровно столько понадобилось Юле чтобы дойти от свой четвертой парты до доски, посмотреть на Екатерину Андреевну и повернуться к доске. Шел урок математики, белыми аккуратными цифрами на доске красовались четыре примера, напротив цифры равно пустота, значит надо написать цифру. С математикой у Юли проблем не было, примеры решались будто бы сами собой, а вот мысли были далеко за пределами класса. Катька опять не пришла в школу, наверное, болеет, а может с бабушкой уехала в санаторий, мама опять будет ругаться за замечание в дневнике, эх, поскорей бы этот урок закончился, пока тепло можно будет снова отпроситься в домик на дереве, если никто его не сломал конечно, но наказания не избежать, жаль бабушка живет так далеко, одну меня точно не отпустят… Всякий раз когда Юля думала о бабушке на глаза, тема смерти ей была уже знакома, в прошлом году она ходила на похороны Катиного дедушки, его восковое желтое лицо плотно отпечаталось в памяти девочки и она боялась что и бабушки когда-нибудь не станет, останется лишь крест, фотографии из альбомов, и второе воспоминание о таком же желтом восковом лице. Больше не будет яблочного пирога осенью, летних каникул в домике у речки, не будет спелой вишни, сказок и историй по вечерам, она больше не услышит, как бабушка тихо напевает протяжную песню пока вяжет из шерстяной теплой пряжи, практически не глядя на спицы, лишь изредка поправляя ряд. Вот бы изобрели лекарство от смерти и давали бы его только хорошим людям! Моей бабушке бы его точно дали и тогда…
Молодец Юля, садись, хоть с этим ты справляешься, может не такая ты и бестолочь! – учительница, быстро взглянув на девочку, заметила ее блестящие глаза и быстро добавила: - только сначала сходи, намочи тряпку и протри доску.
Главное, чтобы она тряпку в раковине помыла, а не в туалете – по классу пробежался тихий хохот.
Екатерина Андреевна, была молодой женщиной лет двадцати восьми, она часто подменяла классную руководительницу Юли, с которой мы обязательно познакомимся, но чуть позже, двадцать пять малышей вызывали у нее искреннюю симпатию, даже Бестолочь, в математике она была хороша, да и писала без ошибок почти, но вот с литературой у нее никак не ладилось, в начале прошлого года ей даже пришлось вызвать Юлину маму, по настоянию классной руководительницы, чтобы та помогла дочери учить стихи и подготовила ее к устным ответам на уроках, только вот ничего хорошего из этого не вышло. Именно на ее замене Юля так и не смогла вспомнить ни строчки из заданного стихотворения, и как не пыталась Екатерина Андреевна, ничего не помогло девочке рассказать хотя бы на тройку.
Мама Юли, эффектная блондинка с голубыми холодными глазами, на вид ей было не больше тридцати пяти, вылетела из ее кабинета, громко хлопнув дверью, ее кулаки сжимались по мере разговора с учительницей, а в глазах появлялись недобрые огоньки. Найдя дочь в коридоре, она схватила ее за руку и потащила на выход, попутно рассказывая какая она Бестолочь, не может и двух слов связать у доски и голова у нее дырявая, все стихи вываливаются. С того самого дня к Юле прикрепилось прозвище Бестолочь.
Бестолочь, бестолочь, перекрикивались дети. Тихая и скромная Юля и без того не вызывала у них симпатию, она как будто была вечно в чем-то виновата, вот только непонятно в чем. Она не играла со всеми в игры, не ходила с девочками на танцы, постоять за себя тоже не могла, от чего и стала объектом насмешек. Красивой маме Юли все сразу поверили, ну не могла же эта голубоглазая блондинка, похожая на диснеевскую принцессу, ошибиться. Если уж она называет свою дочь бестолочь, то она точно таковой и является, тут даже речи быть не может!
Мамы любят своих детей, моя же мама меня любит, а ругает только когда я сильно-сильно провинюсь.
Охх, а представляешь, что творит Бестолочь дома, раз ее мама так злится на нее!! Моя тоже ругается редко, а так чтоб при всех, да никогда в жизни!! Примерно такой диалог состоялся между двумя одноклассницами Юлии. Позже и весь класс обсудил прекрасную принцессу-маму и Бестолочь-Юлю, которая ее расстраивает.
Была бы у меня такая красивая мама, я бы училась в школе на одни пятерки – мечтательно произнесла третья подружка.
Бестолочь была несказанно рада покинуть класс хотя бы на пять минут, ведь ровно столько требовалось четвероклашке за две минуты дойти до туалета, за минуту намочить тряпку и вернуться в класс также за две минуты. Но сегодня она потратила еще лишнюю минуты на то, чтобы вытереть слезы и умыться. Плакать перед всем классом было все равно что описаться. За три года в школе, кроме Кати у Юли так и не появилось друзей, а прозвище бестолочь крепко приклеилось и часто стало заменять имя.
Следующим уроком была литература. Марина Васильевна, строгая женщина лет за пятьдесят, с вечным начесом и помадой, цвета спелой моркови, относилась к урокам литературы с нескрываемым благоговением, считая их основой лучше конечно было бы просто сбежать, сесть на электричку и уехать к бабушке, но такого Юля себе позволить точно не могла, ах, если бы только бабушка наконец-то поправилась, может мама бы разрешила ей приехать на недельку. Или вырасти бы поскорей и тогда она сама сможет решать, когда ехать к бабушке, а может вообще заберет ее жить к себе, они будут вместе печь пироги по выходным, лишь бы бабушка дождалась.
Юлия, а ну быстро на урок! – Марина Васильевна наткнулась на Юлю в коридоре, и была очень недовольна тем, что девочка после звонка все еще сидела на скамейке и как будто совсем не торопилась в класс. Вот же Бестолочь! Тихо, практически шёпотом проговорила учительница. С Юлей у них не заладились отношения с первого класса. Девочка как будто вечно витала в облаках, на устных ответах слова никак не хотели складываться в предложения, в стихах вечно возникали строчки, которых там никогда не было, а те, которые были, почему-то не возникали, лишь письменные работы получались неплохо, именно Марина Васильевна тогда настояла на вызове родителей Юли в школу, но на самой встрече она не присутствовала. Екатерина Андреевна конечно же ей рассказала все в красках, добавив, что возможно они поторопились и надо было бы ей самой оставить Юлю после уроков, может быть бы и получилось подтянуть оценки, но вот только у Марины Васильевны было свое мнение на этот счет, со своей коллегой она не согласилась, лишь сквозь зубы процедила что в их время за такое и без ужина оставить могли.  А Екатерина была слишком молода, чтобы в людях разбираться и уж точно преувеличила, тут и сомнений быть не может. Я уже четвертый год пытаюсь научить ее хоть чему-то… Ну ладно, пора идти на урок. 
Марина Васильевна невзлюбила Юлю практически с первого урока, хоть девочка и сидела всегда тихо, но чем-то уж прям не нравилась преподавательнице, которая, кстати, была абсолютно согласна с мамой девочки. На уроке ответы из нее приходилось вытягивать, чтобы хотя бы тройку не стыдно было поставить. А сегодня ей не хотелось портить себе настроение, с легкой руки Марины Васильевны Бестолочи было подарено несказанное счастье – отсидеться весь урок незамеченной.
День за днем, раз за разом, иногда оскорбления становились изощренней, она становилась не просто бестолочью, а бестолочью в квадрате, бестолковой бестолочью, да простят меня за тавтологию, бесполезной, никчемной, тем самым уродом, без которого не обходится ни одна семья. Даже новая девочка, которая перевелась к ним в класс в прошлом году, со временем также стала называть Юлю не иначе как Бестолочь, хотя с начала, казалось, они могли и подружиться.
Дома радости тоже было мало, лишь иногда мама звала Юлю на кухню, помочь с чисткой картошки или порезать яблоки для шарлотки, и тогда, если Юле удавалось ничего не испортить, они даже могли поговорить о чем-то, мама любила рассказывать о своей молодости, а Юля была готова слушать эти истории уже в сотый раз, только лишь бы ее не называли бестолочью. Иногда мама плакала во время рассказов, а Юля не понимала, как можно плакать, когда ты взрослая, когда ты сама можешь выбрать что делать, куда идти, не ходить в школу, не делать домашку, да и в целом, мир взрослых всегда казался ей полным чего-то недоступного для нее сейчас, свободы может быть.
Свобода для Юли наступала только во время приезда к бабушке. Там можно было скинуть с себя маску Бестолочи и целых две недели, а то и месяц, быть просто Юлей. Этим летом свобода продлилась меньше недели, потом маме пришлось экстренно забирать Юлю обратно домой, да и пока она была у бабушки, та все чаще лежала в кровати, сил следить за непоседливой внучкой становилось все меньше, как бы она не хотела оставить Юлю, как обычно на две недели, пришлось вызывать Юлину маму.  Несмотря на свой возраст, Юля понимала, что в скором времени даже эти две недели у бабушки будут для нее недоступны. А значит, последняя возможность получить свою свободу, пусть даже раз в году, тоже. Безрадостное будущее рисовало ее воображение, жизнь будет тянуться так день за днем, год за годом, весна будет сменять зиму, а осень лето и все это кажется таким тягучим, как сироп, который льется из бутылки, но не может остановиться, не оставив за собой тонкую липкую полосу, которая потом засохнет на бутылке, сделает ее неприятной на ощупь, после захочется помыть руки. Ужасно не правда ли? Но штука ведь в том что иногда каждый из нас проделывает с собой тоже самое, как часто мы ругаем себя тогда, когда нам как никогда нужна поддержка, недовольны собой, хоть и работаем на пределе своих возможностей, обесцениваем свои успехи, забываем о своих достижениях, выступаем как в роли Бестолочи, так и во всех остальных ролях, критикующей мамы, недовольной учительницы, недоброжелательного класса… А главный вопрос в том, зачем мы это делаем? Раз за разом ругая себя, мы не получаем ничего хорошего, разочаровываясь в себе, ненавидя, мы лишь вредим. Так почему же нам не взглянуть на себя с любопытством? Почему бы не познакомиться с собой поближе?  Только без пинков и оскорблений, а так, по-доброму.