Нежеланный пассажир

Я не ждал попутчика. Особенно — такого. Я вообще не собирался никого брать. Но когда остановился у заправки — он уже сидел в машине. Он сидел спокойно. Без тени волнения. Будто просто вышел за кофе и вернулся. Будто и раньше бывал здесь. Как знакомый, которого не ждали — но не удивились.
— Извини, ты кто? — Он повернул голову. Посмотрел. Без улыбки, без объяснений.
— Поехали, — сказал он. — Я давно тебя жду.
Я хмыкнул. Подумал, что псих. Или автостопщик с больной фантазией. Но странное дело — дверь не заперта, ключ в замке, а я не выгоняю. Сел. Завёл. Поехали.
Мы молчали. Он не задавал вопросов. Не интересовался маршрутом. Не предлагал музыку. Просто смотрел вперёд. Как будто ехал не со мной — а вместо меня.
Я щёлкал по радио. Пил воду. Он просто был. Нежеланный пассажир. Как тень на переднем сиденье.
— Чего ты от меня хочешь? — спросил я поте.
— А ты сам не знаешь?
— Нет.
— Жаль, — сказал он. — Но узнаешь.
Меня стало раздражать его спокойствие. Я съехал к обочине.
— Всё. Вылезай.
Он не шелохнулся. Я открыл свою дверь, вышел, хлопнул. Подошёл к его стороне. Дёрнул ручку — заперто. Постучал в стекло. Он даже не моргнул. Только медленно повернулся — и чуть улыбнулся. Как змея. Как тот, кому некуда спешить.
— Ты сам меня впустил, — сказал он. — Не делай вид, что удивлён.
Я понял, о чём он. Хотел отвернуться. Поздно. Память уже наводила резкость.

Всё вокруг стало густым, как сон на грани забытья. Блеклым. Тяжёлым. Словно кто-то убавил свет, вывернул цвет, стёр контуры. Веселье — испарилось. Смех — стал чужим. Люди — исчезли. Друзья больше не звали. Да и я не шёл.

Свобода? Да. Я стал думать о ней. Без обязанностей. Без слов. Без кого-то рядом, кто мог бы спросить: “Ты в порядке?” — и услышать правду.

Она стояла передо мной, будто после пожара: сгоревшая, чёрная внутри, но ещё держащаяся на ногах. Плечи дрожали. Губы — пересохшие, как потрескавшаяся земля. Глаза… в них была бездна.

— Прости меня… пожалуйста… прости…
Она тянулась ко мне руками, дрожащими, как у больной лихорадкой.
— Я всё поняла… только не уходи… я всё исправлю…
Цеплялась за рукав. За пальцы. За дыхание.
— Буду другой. Научу себя. Только не молчи…
— Говори со мной… я справлюсь…
— Только не уходи. Будь рядом… хоть чуть-чуть… хоть тенью…

Она опустилась на колени. Закрыла лицо руками. Согнулась пополам — как будто внутри у неё что-то рвалось, выворачивалось.
— Прости… пожалуйста… не так… не так… не так это всё должно было быть…

Я стоял. Смотрел. Растерянный, застывший, как в капкане. Неловкость доходила до паники. Было жаль. До боли. Она — живая, любящая, настоящая. А я — окаменел. Стыдно. До дрожи. До зуда под кожей. Стыдно за каждую сцену, где я строил из себя сильного. За холод, за пустые «мне надо подумать», за «давай возьмём паузу». Стыдно, что довёл её до этого. Что не остановил. Что сам не остановился. А теперь она стояла передо мной — сломанная, ослепшая от слёз, сброшенная с высоты наших надежд. И я видел: она меня всё ещё любит. А я… Я не знал, что могу быть настолько дорог. И таким разрушительным. Если столько боли — из-за меня…
Тогда я не сказал ни слова. Просто ушёл. Закрыл дверь — и уехал.
И с тех пор — еду. Не к кому-то. Не от кого-то. Просто еду. Чтобы не стоять. Чтобы не слышать. Чтобы не чувствовать. Еду, потому что стоит задержаться...
Теперь — вот он. Я молча вернулся за руль. Завёл. Повернулся к нему:
— Я знаю тебя, — сказал я.
Он посмотрел. И впервые — с теплом. Как старый друг.
— Вот теперь — поехали. Ты сам знаешь дорогу.