Кордон

— Вот ебут тебя раком, Петька, а ты что скажешь?
— Я, Василий Иваныч, ничего не скажу. Стонать только буду.
— Так как же это, Петька, ты будешь молчать? Тебя ж ебут же!
— Ну и пусть, Василий Иванович. Зато тепло и комфортно. Крыша над головой есть.
— А откуда крыша то у тебя?
— Государство дало.
— А **** тебя кто?
— Государство.
— Выходит и крыша тебе для того, чтоб тебя ****и под ней в тепле и комфорте.
— Я ради этого всю свою жизнь пролетарием чалился. И ****и меня на морозе и сырости. Но я ж ничего, я же справился. А ты, Василий Иванович, чего это пораньше с утра решил разговоры такие вести? Тебя не ебут разве тоже?
— А вот не ебут, Петя. Не ебут. Смазка закончилась. А люди ведь добрые, сам понимаешь, так уже прямо не станут бесчувственно. Я вот и думаю как бы мне кров теперь новый найти, а там глядишь и ****ь может не будут.
— Ты что это, Васька? Ты Родину нашу не любишь? Бежать хочешь, падла, к кордону!? Да там ебут еще пуще чем нас с тобой в лучшие годы! И смазки там тебе никакой. Как собаку последнюю сутками будут драть чем под руку попадётся. Ты, Васька, это прекращай. Не нам уж судить кому нас с тобою ****ь, как нас с тобою ****ь, и зачем. Тебя ж кормят за это потом! А ты возникать еще вздумал. А смазку найдём мы тебе, не волнуйся. С этим проблем никогда у нас не было.
    Раздался гудок. Сонные работяги неохотно поплелись из курилки по своим рабочим местам.
— Ладно, Иваныч, давай. Пойду я свой долг, так сказать, исполнять трудовой. А ты, смотри, не забывай кто тебе место то у станка обеспечил. А то как скажешь ещё, кров подавай ему новый.. Нашелся тут, бля, Че Гевара!..

     Разговор оставил неприятный осадок на душе у Василия Ивановича. Идя до цеха, он то и дело прогонял у себя в голове только что услышанное от Петра Семеновича:
"К кордону, блять... Родину не люблю... Да люблю я Родину! Просто неприятно, когда без смазки!..." Восклицал про себя Василий Иванович. "Я вот новости посмотрю, там говорят мол "Указом президента, смазкой будут обеспечены все, без исключения, граждане нашей страны". Ну и где? Валить я хочу за границу... Да нахуй оно мне не нужно! Я к тутошней ебле привык! Смазку дайте мне только..."
     В цеху было тепло и уютно, "крыша над головой есть" — язвительно подумал Иваныч и сам же себе усмехнулся.
     Всё в той же оторопи от навалившихся грузных раздумий Василий Иванович решил заглянуть в бытовку к мужикам, своим коллегам по цеху.
— Вот Саныч, не было б беды, но тебя как на мистику эту блять заносит, так ****ец!
— Ну а ты подумай то сам, Серег, как они колонны такие поднимали Парфенон когда строили? Или пирамиды египетские? Руками все ты хочешь сказать?
— А ты хочешь сказать пришельцы?
— Ну а как еще по твоему? Ну ты вот скажи мне. Кран они, значит, не смогли соорудить строительный, а пирамиды — пожалуйста! Да бред какой-то! Сколько ещё всяких случаев было. Перевал Дятлова вот например. Это ж представь себе....
— ***тлова, блять! — перебил Алексей Борисович — Ты заебал уже, Саныч, вот честное слово! За-е-бал! Хорош с херней этой своей, как понасмотришься блять, все уши уже прожжужал!.. О, Иваныч. Здарова!
— Здарова, ребят. — Василий Иванович поочередно пожал каждому руку.
— А ты чё такой грустный?
— Не выспался что ли? — заботливо поинтересовался Вадим Алексеевич.
— Да... — отмахнулся Василий Иванович — Так... Настроенье что то *** пойми.
— Случилось чего, Иваныч? Какой то ты прямо совсем пригорюнивший.
— Да бухал вчера, ****ый в рот! — утвердил Алексей Борисович.
Мужики засмеялись.
— Да не, не. Куда ж во вторник то? — парировал Василий Иванович — Просто как то... Как жить не знаю дальше.
Резко повисло молчание.
— Да не знаю вот я, мужики! Ну вот правда! Они говорят сначала, смазка мол будет у каждого, всех обеспечат они, а в итоге что? Да нихуя в итоге! ****ь ебут, а смазка уже так, понимаете ли, формальность! Не то что бы, конечно, ебут — люди то, все таки, добрые, но скоро и до того, я чую, докатимся. Обставили нас всех мужики, ой обставили...
Коллектив опешил, явно не ожидая такого откровения. В разговоре возникла тяжёлая долгая пауза, длившаяся с пол минуты.
— Так это тебя может обставили, Вась? — вынырнул из тишины Алексей Борисович. — Как это ты так без смазки то мог остаться? У всех есть вон, и ничего, живут себе по тихоньку, не жалуются.
— Это у тебя, Василий, трагедия все время какая то. Вечно чем то ты недоволен, все не так у тебя постоянно. — присоединился Андрей Александрович — Тебе что президент сказал про смазку? Ну! Сам знаешь, что сказал. Так что сиди и помалкивай, жди. Будешь ***ню ещё тут разводить.
— Там за тебя уже все решили давно. А тебе только жить и остаётся. Работай да семью корми. Кто тебе мешает то? Главное решать чтобы не прекращали.
— А если решают плохо? — не успокаивался Василий Иванович.
— А тебе то какое дело до этого? — ответил Андрей Александрович, заметно начиная заводиться — А? Где то лучше по твоему что ли? Думаешь у них там радужно все так? Хах, радужно как раз таки, ёпта! Пидорасы они там все, друг друга в жопу ебут! Что во власти, что в народе, одна и та же ***ня! А у нас тут отношения с людьми, между прочим, серьезными. И ебут нас только те, кто должен ****ь. А ты к чему это клонишь вообще? Кров отыскать себе новый задумал?
— А вот если, то что?
— Ты ****улся что ли, Вась!? - с неприкрытым уже возмущением возразил Андрей Александрович — К кордону, скотина, намылился!? Да там тебя как собаку....
— Чё вы разорались тут, мужики? — возник на пороге Михаил Сергеевич, начальник цеха.
— Здравствуйте, Михал Сергеевич — дружно поздоровались с ним работяги.
— Что у вас, работы что ли мало? Нас и так в последнее время ебут, не успеваем нихуя, а вы чаи тут гоняете. Давайте, мужики, сворачивайтесь. Проверка сегодня тем более.
Мужики разошлись по цеху.

      И без того тяжёлое настроение испортилось окончательно. Василий Иванович не знал что делать с собой и своими мыслями.
     "Да как это "какое мне дело"?. Ну ведь без смазки действительно же. Жди сиди... Работай... Да с какого *** в конце то концов!? Сказал обеспечит, так пусть обеспечивает. Сколько ждать уже можно? Так и до гроба не дождешься в итоге до самого."
     Поделиться этими размышлениями Василий Ивановичу уже было не с кем. Да и не хотелось, исходя из пережитого опыта. В тот день он отработать не смог, совсем сил никаких не было. Пришлось отпроситься домой. По пути Василий Иванович завернул в магазин и взял себе водки. Настрой был крайне упаднический.
     Дома Василия Ивановича никто не ждал. Жена ещё лет 10 назад ушла от него к погрузчику Вите из инструментального цеха. Кладовщицей работала. Есть ещё сын, но с ним Василий Иванович с того момента больше не виделся, жена не позволяла. Зато была кошка, ее звали Буся, с улицы принес когда сын ещё маленький был. Во дворе увязалась как то за ним зимой, так и не смог он ее там оставить. Пустота была в квартире. И не только в смысле скудного интерьера. На оконном стекле на кухне до сих пор остались висеть снежинки, которые жена клеила на Новый год. Сын вырезал из бумаги, а жена клеила. И на полке в гостиной так и стояла их фотография на фоне ЗАГСа со свадьбы. Не хотел Василий Иванович ее убирать. И снежинки он по той же причине не трогал.
"...Насрать осталось только!..." пронесся голос жены в голове у Василий Ивановича  как только он взглянул на беспорядок, царивший в его берлоге.
     Василий Иванович сел на кухне за стол, взял стакан, налил и выпил. Потом ещё выпил. И ещё. Мысли по прежнему не утихали. Даже наоборот, только сильнее терзали его сознание:  "Трагедия, говорит, вечно у меня какая то. Да, трагедия. Она и есть... А у них это шоу, видимо, развлекательное. Ходит дурачок эдакий Васька, все в жизни своей проебал что только можно... Ходит и жалуется... И смазку даже проебал. Проебал же ж главное, а не отняли! А у них то вообще там за кордоном... Один бог ведает что творится... ****улся, говорит... Просто все так у них, молодцы блять..".
     Одной бутылкой дело не обошлось и Василий Иванович спустился ещё за одной до магазина. "Спустился. Так оно и есть...  Аж до второй спустился уже..." — грустно подметил Василий Иванович, однако это его не останавливало. Он не видел другого выхода, кроме как забыться в бреду и уснуть.

     Запой продолжался пять дней. На третий день Иваныч нашел себе собеседника, он спонтанно возник из картины Кремля, висевшей над дверным проёмом на кухне. На второй день была Буся, но диалога у них не сложилось. Слишком много она осознавала для того, чтобы суметь это как то прокомментировать. По крайней мере к такому выводу пришел Василий Иванович, глядя в ее глаза. А новый товарищ из Кремля оказался уже интереснее. Родное от него что то чувствовалось. На чёртика был похож - обыкновенного такого, какие в горячке как раз навещают. Но этот все же был необычный. Василий сразу понял, что это его друг, и как только он увидел его, в душе тут же расцвело упоение. Вот он, тот самый, кто наконец то подаст ему руку. Чёртика звали Володя.
— Володь! А, Володь!
— Здарова, Вася.
— Здарова! - с улыбкой произнес Василий Иванович.
— Чё ты, Васек? Все банкетничаешь?
— Ну дык, а как же. Слышь, Володь?
— А?
— Где смазка моя блять?
— А как ты думаешь?
— Где?
— У меня, ****ый ж ты нахуй!
— Ты принес ее?
— Зачем?
— Ну как. Надо же как то все таки, чтобы смазка хотя бы была.
— Да будет тебе твоя смазка, Васек. Чё ты очкуешь то так? Все есть, все на месте, подождать только надо чуток.
— Так а сколько ждать уже можно?
— Сколько надо, столько и подождёшь.
— Заебись. Вот не поверишь, сто раз уже слышал. И все как один. А мне что делать все это время по твоему?
— Не выебываться, Вась. Не выебываться. Или ты хочешь, вон, как там чтобы было -
Володя указал по направлению окна за спиной Иваныча. — За кордоном?
Василий обернулся и увидел как вместо окна на стене красуется тот самый кров. Новый и солнечный. Василий жадно прильнул к чарующему сердце виду.
— А смазка у них там есть? — заворожённый спросил Василий Иванович, отражая в глазах ослепляющий белый свет.
— Не, Вась, нету. А им не нужна, их не ебут даже.
— Что, прям вообще?
— Прям вообще. То то они так и ахуели — ты посмотри, пидорасы сплошные!
— Ага... — отвлечённо ответил Иванович, не отрывая восторженного взгляда.
Володя заметил неравнодушие Ивановича к увиденному. При чем такое, что было ясно: другого пути быть не может.
— Че, хочешь туда? — заговорщески подмигнул Володя Василию, легонько ударив его по плечу.
— Хочу! — не долго думая ответил Василий Иванович.
— Ну так беги, Василий!
Иваныч взглянул на него с осторожностью, все ещё не веря своему счастью.
— Беги, не бойся! Давай, Васек! Вот он, момент тот самый! Ты дождался его. — с хитрой улыбкой глядя на Иваныча сказал Володя. Его облик тоже освещал яркий свет, и в таком виде Володя совсем уже не казался чёртиком.
     Иваныч набрал воздуха, скинул с себя одежду.
— Ты это... Не забывай меня только, Вась!.. — сказал Володя ему напоследок. И Иваныч вспорхнул. Взлетел в те далёкие дали, в пучину волшебного белого света и растворился, весело танцуя над горизонтом.

     Утром Василия Ивановича обнаружили под окнами его девятиэтажки. Он был мертв. Первыми, кто заметил его были женщина и ребенок лет шести, которого она за ручку вела в детский садик.
— Мама, а что это с дяденькой?
— Дяденька сильно устал, Серёж, не смотри на него. — ответила мама, прикрывая ребенку ладонью глаза.
     Минут через пятнадцать во дворе собралась уже целая толпа, приехали милицейские.
— Кто там, Васька что ли? - спросил один из его соседей.
— Ага, забулдыга этот.
— Мда... Не удивлен, если честно, даже.

               ***               
     Раздался гудок. Мужики по обыкновению собрались в бытовке за чаем.
— Слышали, Иваныча мертвым вчера нашли? — огласил Алексей Борисович.
— Ага. Вчера ж Михал Сергеевич ещё говорил. — ответил Вадим Алексеевич.
— Мы ж спрашивали ещё у него как там по поводу помощи финансовой, кому передать потом. Сергеич говорит так и не объявилось никого из родных, так что *** его знает. — продолжил Андрей Александрович.
— Мда уж... — тяжко вздохнул Алексей Борисович.
     Мужики на момент притихли, задумчиво прихлебывая чаем и звеня железными ложечками о борта своих кружек.
— Вот тебе и смазка. — прокомментировал Андрей Александрович.
— Да ну тебя, Андрюх! — пристыдил его Вадим Алексеевич.
— Кто ж на шлифовке то теперь у нас будет, интересно?  — задался вопросом Алексей Борисович.
— Да найдут кого нибудь. Через недельку уже, наверное, нового кого поставят. — ответил Вадим Алексеевич.
— Незаменимых, как говорится, нет. — дополнил Андрей Александрович.
— Это да... — угрюмо согласился Вадим Алексеевич. И вновь наступило молчание.
— Слушайте, мужики. — обратился ко всем Алексей Борисович, доставая сложенный вдвое тетрадный листок из внутреннего кармана своего кителя. — Я тут стих на днях написал. Хочу чтоб вы послушали.
— Чё ты, в поэты заделался, Лех? — иронично отозвался Вадим Алексеевич.
— Да не. Настроение такое просто нашло, — Борисович развернул листок — само вот пришло как то в голову. Слушайте мужики, читаю.
Кхм, кхм…

Плывут туманы в поле чистом
Как воды матушки-Оби...
Еби, еби меня, Отчизна!
Покуда мощи есть, еби!

Широт твоих кристальный воздух
Я всей душой в себя вдохну!
Сияйте, пламенные звёзды!
Искрите выси пелену…

Заря взойдет над деревушкой
Затянут песню соловьи…
Побойся, враг! В резных избушках
Известны умыслы твои!

И путь указан каждой жизни
И судьбы все предрешены.
Так что ж, еби меня, Отчизна!
Покуда хватит глубины…