Мистерия вечной Любви

Измена
Онлайн роман.
      Хочешь - не хочешь, а в мистику приходится верить. Объясню почему: я неделю ночами печатал роман о своей измене. Перед отъездом в Польшу мы с Любой решили развестись, так как поняли, что, бросив монетку, совершили роковую ошибку, и не надо мучать друг друга. У нас не было детей, общим имуществом не обзавелись, оба прописаны в квартирах у родителей, так что, разведут без проблем за пять минут.
Опасаясь, что развод может помешать моей поездки в Польшу, решили подать заявление о разводе сразу же после моего возвращения из Польши.
"А где же обещанная мистика?" - спросит разгневанный читатель. А мистика заключается в том, что, в свое оправдание, я хотел закончить свою публикацию попыткой обелить себя. Каким образом? Разделить ответственность с Любой. Мол, пока я грешил в Польше со Светой - очаровательной девушкой из Югославии, Лба в свою очередь грешила с Володей, с которым она на протяжении многих леи вела переписку до самой смерти и писала ему о том. что встреча с ним для нее настоящий праздник.
      Я не напечатал, а только подумал, как закончить мою публикацию и она исчезла и не только она, а и сам дневник.
Наспех, не правя, опубликовал то, что сохранилось в дневнике, чтобы не пропал месячный труд.
      Буду печатать по новой. Вовсе не из-за того, что я такой упрямый. Нет, я, просто, хочу довести до конца задуманное мною. Я хочу пойти по Лестнице Сварога в Небо и найти ту реальность, в которой мы с Любой молодые, здоровые, подающие большие надежды молодожены, которые смотрят в мир широко открытыми, счастливыми глазами.
      У меня, как может показаться читателю, возникла сумасшедшая идея: найти ту реальность, в которой я не поехал в эту проклятую Польшу и не изменял жене. А для того, чтобы успешно проделать весь путь по Лестнице Сварога в Небо, я должен очистить свою душу и прилюдно - перед женой и всем белым светом покаяться в своих грехах.
     События, о которых я хочу поведать читателю, произошли летом далекого 1976 года.
     Чтобы не вносить в декларацию, перед отъездом в Польшу, я снял обручальное кольцо.  собой не было ни гроша. Мы оставили по 60 рублей в комитете комсомола универа, поляки у себя в универе оставили нам такую же сумму в злотых и это - на полтора месяца. Как говорится, не разгуляешься. С таможней у нас не было проблем.
Мы были в щедро расписанных стройотрядовских костюмах цвета хаки.
Таможенник сел в наш вагон и, увидев у нас гитару, взял ее пел нам всю дорогу, вплоть до польской таможни. Вот и весь контроль на таможне - а что, скажите на милость, взять с бедных студентов? Перед отъездом с нами проводили массу бесед о том, как мы должны вести себя в Польше, чтобы не ударить в грязь лицом. Одним словом: "Русише туристо - облико морале!" О контрабанде было даже страшно подумать, вот и ехали - ни с чем. Правда, каждый из нас вез с собою по две бутылки водки, коробку шоколадных конфет и палку московской колбасы, но это не для личных нужд, а... в общий котел, для работы.
      С нами в вагоне ехала небольшая группа из десяти студенток с филфака универа на практику. Вот их-то таможеннику стоило как следует потрясти, так как у каждой из них был разбухший от шмуток чемодан, а руки украшали многочисленные золотые кольца.
     - У-р-р-а-а-а!!! Пришел ответ из редакции. Оказалось, что мистика - это выдумка фантастов. Редакция написала, что если долго ничего не публиковать в дневнике, он перестает отображаться на авторской странице. Просто, перед тем, как пользоваться сайтом, надо внимательно читать правила пользования им. Но, скажите а милость, кто из нас делает это? Когда жена купила мне ноутбук, я долго не мог завести почту. В конце - концов интернет порекомендовал почту с адресом: Иванушка  - Дурачок, правда позже дал другую: Радомир Радоми Ра. В то время я не представлял себе кто это такой.
       Кстати, прочитал и письмо редакции за 2014 год. Оказывается редакция номинировала меня на российскую премию писатель года. И после окончания романа "Мистерия Огня и Света" предлагала его опубликовать. Но в 2014 году на Украине был Майдан, потом на Донбассе началось АТО и я не заходил на свою страницу на сайте Проза ру. до 2025 года. И, лишь после трагической гибели жены, мне чудом удалось получить доступ к  своей авторской странице, где хочу закончить начатое еще в 2014 году, когда я на рубиновую свадьбу, по обыкновению не имея денег а соответствующим случаю подарок, решил посвятить Любе "Мистерию Огня и Света". написал черновик на бумаге, начал печатать, а потом Майдан и все последовавшие за ним события, мне стало не до него.
      После смерти Любы я ходил сам не свой. Чтобы не сойти с ума и не натворить глупостей, я стал наводить порядок в квартире. Люба была чистюлей и сотню раз на день мыла руки. Но порядок в доме был, скажем так, ее больным местом. Видимо, цыганская кровь в ней была сильна. Шкафы были забиты как новыми, так и старыми вещами, которые были малы Любе. Она вывалила из шкафов в кучу на полу все вещи  и начала разбирать их. Что-то из вещей она хотела отдать в церковь, что-то предложить подругам. Но разбор завала продвигался туго. Дело в том, что годом раньше Люба в лесу зацепилась ногой за стебель ежевики, неудачно упала на пластмассовое ведро и поломала грудину. Перелом плохо заживал и даже через год продолжал сильно болеть.
     Перед трагической гибелью Любы мы с нею трижды съездили в Лапаивку село близ Львова, на городской маршрутке. У Любы была сильная вальгусная деформация первого пальца (Hallux valgus), при которой сустав у основания большого пальца отклоняется, образуя костный нарост. Ей было трудно ходить, Но Люба знала, что без леса я не могу жить. Одного она боялась отпускать, так как годом раньше я притащил из леса два ведра опят, искупался, стал перебирать их и неожиданно потерял сознание.
Поэтому, превозмогая боль, Люба хромала следом за мной в лесу. Моховиков было столько, что ногу невозможно было поставить на землю, чтобы не наступить на гриб.
     Была прекрасная солнечная, не осенняя, а летняя солнечная погода. Люба неожиданно предложила сделать селфи на память, ка оказалось, вечную память. Во время аварии ее телефон был разбит. Заплатил огромную, как для меня сумму - сто долларов, за ремонт. Удалось отремонтировать его.
     В телефоне у Любы были все контакты с родными и друзьями, которым я и сообщил о трагической гибели Любы в аварии.
     Кума, чтобы отвлечь меня от грустных мыслей заставила мужа несколько раз съездить со мною в лес. В первый раз в лесу росла масса поганок. При следующей поездке мы не увидели ни одной. С орем пополам набрали на двоих маленькое ведерко грибов. Я отдал их куму, так как с 1986 года меня мучала язва и мне категорически были запрещены грибы. Я их собирал и замораживал для жены и для друзей. Потом на праздники Люба щедро раздавала их.
     Мы с кумом еще раз съездили в лес. Ни грибов, ни поганок в лесу не было совсем. И так до морозов они и не начались, хотя все ждали этого. У меня сложилось впечатление, что наш с Любой лес оплакивал вместе со мной ее гибель.
     А в мистику я продолжаю верить потому, что дневник появился на моей странице после того, как я помолился и попросил прощение у Любы за то, что плохо подумал о ней. В проблемах в семье виноват я один. И Любу на измены толкнул тоже я.
     После возвращения из Польши я распечатал фотографии. На нескольких из них была и Света - моя любовь из Югославии. Люба поинтересовалась у меня: "Кто это?"
Я отмахнулся от ее вопроса:
     - Студентка из Югославии. Она общалась с нашими девчонками из стройотряда и ездила с нами на экскурсии.
      Но, думаю, Любе было все понято кем для меня была эта Светлана.
      Кажется, я уже писал, что Люба, уверенная в том, что мы с нею разводимся, закрутила роман с неким Володей - бывшем комсомольским работником, а потом членом известной киевской банды, которая занималась продажей за границу золота и драгоценных камней. С этим Володей они переписывались до дня ее трагической гибели. Я хотел написать ему. что пишу роман, посвященный Любе и хочу, чтобы он честно  рассказал о том, какие у  их были отношения с Любой, но передумал. Зачем? О мертвых можно говорить только хорошее или вовсе не говорить.
 Но на само деле цитата звучит несколько иначе:
       "На самом деле существует несколько версий этой фразы, но наиболее известная цитата принадлежит древнегреческому философу Хилону из Спарты и звучит как «О мёртвых либо хорошо, либо ничего, кроме правды». Позже фраза была искажена и стала звучать как «О мертвых либо хорошо, либо ничего».
       Я с грехом пополам распихал вещи, валявшие на полу в шкафы и забил ими кладовку. Искал свои старые рукописи, но нашел их в.... диване и то только после того, как попросил помощи у Любы. 20 килограмм, написанных, но так и не опубликованных рукописей. Среди них были и дневники, и несколько писем, в том числе из Югославии от Радека, который был вместе со Светой на практике. Ниже я обязательно опубликую несколько из них.
      Из дневника за 1976 год я и печатаю свою "Мистерию вечной Любви". В дневнике я рассказываю о своей любовной истории... моей любимице из Школы Богов и Людей Алене шестилетней девочке убитой украинскими горе - вояками на Пасху в городе Славянск на Донбассе. В нее, как мне кажется, зловредная старушка по имени Смерть, подселила душу погибшей жены. Алена к тому времени подросла и ждала выпускного вечера в Школе Богов и Людей, когда боги решат, что она достойна стать Богиней и вручат ей звездную мантию и нимб богине мобильный интернет имеющий доступ к мировому разуму.
    Алену я встретил на Небесах, когда ей было шесть лет. Она сидела на перепутье трех дорог возле всем известного придорожного камня. Увидев ее я, весьма кстати, вспомнил стихи Лидия Каминской:
Мам мне не больно, я умерла?
скажи, прекратилась война?
Хоть ангелы здесь окружают меня,
мне всё ж не хватает тебя.


ты папе прошу, передай
В руки ты ему дай…
Пусть защищает тебя и людей
Беспомощных бабушек и малышей!


не плачь, я душою с тобой
Ты мой ангел была, я теперь стала твой…
Мы папу с тобою от пуль сохраним
Я буду летать над тобой и над ним.


Я знаю, мой папа пойдёт воевать,
Чтоб другие могли мирно спать
И я обрету тогда лишь покой,
Когда Мир будет мамочка рядом с тобой!"
      "Не грусти. Пройдет, утихнет боль
Я тебе ни слова не скажу,
просто постою с тобою рядом.
В зелень глаз твоих я погляжу.
Ты не прячь слезинку. Нет. Не надо.
Молча, я прижму тебя к себе,
обниму, волос твоих касаясь.
Холодно порою нам в судьбе,
когда бьется сердце разрываясь.
Не грусти. Пройдет, утихнет боль.
Солнце к волосам твоим прилипнет.
Заиграет рыженьким лучом.
Отпусти ты боль…. Она затихнет….
Посмотри ты лучше в небеса.
Нет. Не в те. В которых эти тучи.
Погляди, прошу, в мои глаза.
В них увидишь душу…. Что есть лучше?
Ведь душа с любовью – две сестры.
Близнецы они и неразлучны.
Если нет любви, то часть души
улетает в небеса… беззвучно.
Я тебе ни слова не скажу.
Просто… постою с тобою рядом
Осушу дыханием слезу….
Ты не плачь. Прошу тебя…. Не надо."

Я же, пока рукопись окончательно не исчезла, продолжаю свой рассказ. Вот почему это онлайн роман. То, что успел напечатать вчера и сегодня утром не удаляю.

Черновик. Не выправлено.
Наша семейная жизнь не складывалась. Мы были с Любой на грани развода.
- Пошутили с монеткой - хватит! - говорил я Любе. - Пора заканчивать эту бодягу и мучать друг друга.
Люба не соглашалась со мною и плакала в ответ. Я успокаивал ее и все повторялось по новой. В Горкоме комсомола я курировал Дворец бракосочетания. Перезвонил директорам нескольких крупных львовских предприятий и выбил несколько ставок для кабинета семейных отношений молодоженов. Весь город обклеил плакатами, договорился с республиканским ТВ - помог Любин родственник - глава Украинского комитета по телевидению и радиовещанию. Но молодежь в кабинет не пошла В то время на тему секса было наложено табу. Попытался заставить силой - перед подачей заявления на регистрацию брака, молодожены в обязательном порядке должны были посетить кабинет семейных отношений, где их тестировали на психологическую совместимость. Но все было напрасно. Кабинет прекратил работу после моего ухода из Горкома комсомола.
Я часто задавал себе вопрос о том, почему Люба согласилась выйти за меня замуж и не находил ответа. Очевидный ответ о том, что она любит меня мне не приходил в голову.
Но вернемся к нашей с Любой поездке в Карпаты. Одно время у меня жил парень из Яремче - городок в Карпатах. Ему не хватило места в общежитии универа. И всю зимнюю сессию он жил у меня. В этом нет ничего странного. В гостиницах места не хватало. Останавливались у родственников, знакомых. От этого страдали в первую очередь москвичи, где их квартира превращалась в постоялый двор.
В Карпатах нас с Любой встретили как почетных гостей. Хозяйка спросила о том, как нам стелить - вместе или отдельно. Я сказал, что мы подали заявление, поэтому нам с Любой выделили отдельную комнату. В эту ночь мы впервые занялись любовью по взрослому.
В соседней комнате спали хозяева и мы старались не шуметь, поэтому молча занялись сексом. Впрочем, секса, в прямом смысле этого слова, практически не было. Было как - то по домашнему, словно мы жили друг с другом не один десяток лет.
Я излишне мнительный человек и ревновал Любу к ее бывшим ухажерам. Сказал ей об этом. В ответ услышал:
- Ты у меня первый мужчина, который был со мною близок. На простыне были капельки крови и застирала ее, - сказала Люба, но простыни с кровью я не видел.
Излишне говорить, что Люба была у меня первой женщиной с которой я был близок.
Утром хозяйка накормила нас завтраком и сказала. что прибежит с работы в обед, чтобы накормить нас с Любой. Я сказал ей, что мы не маленькие и сами управимся.
Мы прогулялись с Любой по улице, полюбовались заснеженным горами и вернулись в дом.
Я решил порадовать хозяев ужином. Возле универа располагалось кафе, где в горшочках подавали чанахи. Их я и решил приготовить. Я помнил, что входило в их состав. Смело взялся за дело. Кинул в горшочки крупные куски свинины, картошку, порезанную на четвертинки, лук, фасоль, сушеные белые грибы, вместо маслин добавил соленые огурцы, положил специи, залил водой с томатной пастой и поставил в духовку. Получилось весьма вкусно. Хозяйка попросила рецепт. А рецепт был прост: кидай в горшочек все, что попадется на глаза.
Поужинав, мы отправились с гостями в горы. Прихватили с собой санки. Люба решила напоить нас глитвейном. Хозяин нес сумку с шампурами для шашлыков. Забрались на самую макушку. Снег был по пояс. Дрова было не найти. Я наломал еловых веток и разжег костер. Шашлыки лишь обжарили и съели их полусырыми. А вот глитвейн у Любы удался на славу и моментально ударил в голову. С горы спускались на санках.
Так прошла наша с Любой поездка в Карпаты. Я тянул и не сообщал маме о свадьбе. Любины родители активно готовились. 8 - го марта я купил букет тюльпанов, во внутрь положил пригласительный на свадьбу. Мать благославила нас с Любой. После знакомства с Фишер, она была рада любому моему выбору.
Свадьба прошла в банкетном зале интуриста о чем позаботилась тетя Лошадь. Мы пили с Любой виноградный сок, налитый в бутылку из-под коньяка и с нетерпением ждали окончания свадьбы.
На доске объявлений висело объявление о наборе в строительный отряд, который будет работать в Польше полтора месяца. Я подал документы. Учитывая. что я был внештатным сотрудником горкома комсомола, меня утвердили.
К тому времени мы решили с Любой развестись. Заявление на развод хотели подать после моей поездки в Польшу, так как боялись, что развод помешает мне получить заграничный паспорт. В Польшу я поехал свободным человеком.
Как я провел эти полтора месяца в Польше я и хочу рассказать. Как Люба прожила эти полтора месяца без меня, я никогда не спрашивал ее о этом.
Я восстановил Любин телефон и сообщил всем знакомым о трагической гибели Любы. Я обратил внимание на то, что один ее знакомый передает ей привет. Отправил ему заготовленный текст о гибели Любы и задал ему вопрос о том откуда он знает Любу? Его ответ озадачил меня. Полностью привожу текст, который мне прислал мужчина:
"Мое сочувствие. Я узнал я узнал об этой трагической новости из строчки в facebook увидев фото Любы и посты ее подружек. До сегодняшнего дня не могу поверить. Мы были знакомы с Любой более 45 лет с тех пор, кода я работал во Львове. Познакомились с нею случайно. У нас оказалось много общих знакомых. Потом я переехал в Киев. Общались редко. Но с началом войны и определенными изменениями в здоровье, последнее время мы переписывались чаще. Обязательно помолюсь за упокой ее души на 40 дней. Пусть покоится с миром. Ужасное и страшное событие. Еще раз мои искренние сочувствия. С уважением Володя."
Из любопытства я просмотрел их переписку. Люба лежала со мной и писала ему. Приветственные открытки. Интересовалась его здоровьем, писала о своих проблемах. Мечтала о встречи с ним, писала о том, что это будет праздник. Признавалась ему в своих чувствах.
Володя жил в Швейцарии у дочери и лечился от онкологии. Как беженец из Украины лечился бесплатно.
Меня заинтересовал Володя. От Любы я ни разу не слышал о нем. Навел справки у бывших горкомовских работников. Никому из них его фамилия не была знакома. Подружка Любы с третьего этажа, сказала, что помнит его. Он отжал своей любовнице квартиру выехавшего еврея.
Навел справки о нем в гугле. Володя после Львова работал в ЦК комсомола Украины. Затем стал членом известной киевской банды. Занимался продажей золота и драгоценных камней.
Они встречались с Володей как раз в то время. когда я был за границей в Польше. Был ли у них секс - не знаю. Хотел спросить об этом у Володи. Написать ему о том, что пишу роман о Любе и хочу узнать побольше о его отношениях с Любой, но передумал. О мертвых надо говорить только хорошее.
Созвонился с кумой. Она сказала, что Люба в Киеве долго прихорашивалась перед тем как пойти на встречу с Володей и вернулась счастливая с лицом светящимся от счастья.
Я хотел написать роман в стиле кинофильма "Мужчина и женщина". Рассказать правду о себе и об Любе. Но со мной произошло нечто странное( я был на кухне. Голова ничего не соображала, Попытался вернуться в комнату, делал шаг к двери, но какая-то сила возвращала меня назад. Подобная свистопляска продолжалась около часа. В конце - концов путем героических усилий мне удалось вырваться с кухни. Добрался до кровати и вырубился.
Кума рассказала о своих подозрениях о том, что у Любы явно были какие0то отношения с моими друзьями. Однажды я услышал конец фразы, которую сказал Август - мой коллега по горкому комсомола. "А ты думаешь, что он, то есть я, святой?" - сказал он, намекая на отношениях с Любой.
Об одной Любиной измене я знаю совершенно точно от самой Любы. Она поехала в Киев на машине со своим шефом - начальником ДОСААФ, у которого работала бухгалтером. По возвращению из Киева призналась мне, что у них с полковником был секс и деликатно добавила о том, что впервые с ним испытала оргазм. Сколько мы с Любой не старались добиться его у нас ничего не вышло. Со мной во время секса у нее так и не было оргазма.
Любино сообщение об измене меня ничуть не тронуло, так как я сам провел это время с любовницей. Из переписки с Володей меня больно задел тот факт, что Люба была с ним духовно близка. Я же в последнее время стал для нее чужой. Устраивал бесчисленные сцены из-за политических разногласий. Приходил в ярость, если Люба не соглашалась со мною. Она была за мир и жвачку, я же полностью поддерживал Россию в войне. Упрекал Любу в смертных грехах и обзывал ее последними словами.
И задавал ей вопрос о нашем разводе. Мне не понятно было зачем мы живем с нею вместе? Люба лишь плакала в ответ и все повторялось по новой.
Но пора, думаю, рассказать о моей поездке в Польшу. С чего начать свой рассказ? С дневника, в котором я все подробно описал.
Дневник автора за 1976 год.
Это была удивительная и красивая история, закончившаяся весьма печально для влюбленных сердец, но благополучно для нашей супружеской жизни с Любой. Произошла она через два года после свадьбы в далеком 1976 году.
В то время я заканчивал универ и был внештатным сотрудником Львовского горкома комсомола. На историческом факультете универа, где я учился парторг попытался заставить меня возглавить студенческий строительный отряд, который должен был ремонтировать студенческое общежитие - зароботка никакого и все лето надо торчать во Львове, поэтому я предпочел уехать на полтора месяца со стройотрядом в Польшу. Денег тоже особо не заработаешь на ремонте тех же студенческих общежитий, зато себя покажешь и мир посмотришь. Когда еще будет подобная халява.
Люба в то время заканчивала институт и получила направление на работу в глухое село в Карпатах. С трудом - через горком комсомола - удалось получить распределение во Львов в вычислительный центр потребкооперации, где она и протрудилась добрый десяток лет. вплоть до его расформирования.
Наша семейная жизнь оставляла желать лучшего - всерьез подумывали о разводе, что мы ошиблись и со свадьбой надо было решать обдуманно, а не бросать монетку.
Ни себе, ни друзьям мы ничего не доказали. Фортуна,, видимо ошиблась - должна была выпасть "решка", а не "орел". Пора остановиться, развестись и начать жизнь сначала, пока не поздно, пока мы молодые и у нас нет детей. Общего имущества еще не нажили, каждый из нас прописан в квартире родителей. За 5 минут - без проблем - разведут в обычном ЗАГСе.
Сегодня, хотя бы самому себе, я должен признаться в том что фортуна в нашем случае вовсе не ошиблась и на самом деле в том судьбоносном выборе она не причем. На самом деле выпала "решка", а не "орел". То есть, никакой свадьбы не должно быть! Это я, как казалось мне, незаметно перевернул монетку "орлом". Зачем я проделал этот трюк с монетой - не знаю. Какая - то блажь нашла на меня. Фокусник из меня никакой, поэтому мне кажется, что Люба заметила, что я мухлюю с монеткой.
Но, если заметила, почему не сказала об этом? Не знаю.
Говорить о том, что я Любил в то время Любу или испытывал к ней непреодолимую страсть, не могу. Я испытывал к ней определенную симпатию, мне многое нравилось в ней. Возможно, если бы наши отношения продлились родилась бы любовь, но в тот момент ее и близко не было. Не забывайте, в памяти еще были свежи наши отношения с Фишер. Моя сердечная рана еще кровоточила. Сегодня я думаю, что в тот момент, не осознавая этого, на инстинктах, решил, что клин надо клином вышибать.
Почему Люба дала согласие на брак - не знаю".
От себя сегодняшнего, добавлю: после трагической гибели Любы никогда не узнаю. Я неоднократно спрашивал Любу о том, почему она вышла за меня замуж. Люба в ответ пожимала плечами, и говор ила о том, что ей нравились мои голубые глаза, моя улыбка и еще что-то неубедительное. Замечу, что Володе, о котором я писал выше, в своих эсэмэсках ему, она писала то же самое, и теми же словами, что говорила мне. Иногда, мне кажется, что Люба действовала по моему же принципу - клин клином вышибала. Напомню об юноше, приехавшей к ней с предложением руки и сердца. С ним у Любы была в школьные годы первая любовь, студентов мединститута, намекнувшие мне, что третий лишний на новогодней вечеринке.
Люба не испытывала ко мне безумной любви - я ей был симпатичен и не более того. Ей нравилось говорить со мной на самые разные темы, так как я был начитан и имел самый широкий круг интересов, и, как говорят женщины, не лапал ее руками.
5 утра. Пишу, а на Киев идет массированная комбинированная атака. Бьют по ТЭЦ и Каневской гидроэлектростанции. Украина обстреливает краснодарский край. Надо перезвонить сестре и нашей обшей. еще институтской, подруге - Свете, которая живет на даче под Киевом. Я же живу в параллельной реальности и пишу о любви. В восемь утра отключают свет. Надо пораньше выйти погулять с собаками. Но, не будем отвлекаться и вернемся к моему дневнику за 1976 год.
"В Польшу я поехал свободным человеком - по возвращении подадим с Любой заявление в ЗАГС и разведемся. Люба согласна со мной. Не развелись до моего отъезда лишь по одной простой причине: я опасался, что из-за развода мне не выдадут заграничный паспорт. Обручальное кольцо я оставил дома, чтобы не вносить его в таможенную декларацию.
В Польшу мы ехали без копейки денег. 60 рублей мы оставили в комитете комсомола универа, а такую же сумму по курсу мы должны были получить в Польше. 60 рублей на полтора месяца - не разгуляешься.
Перед отъездом в Польшу с нами проводили бесчисленные инструктажи. На одном инструктаже кгбэшник так нас застращал, что о том. чтобы провести контрабанду мы даже не думали. Командиру мы сдали для работы по две бутылке водки и коробке конфет. А можно было провести что угодно, так как таможенники нас не проверяли - что взять с бедных студентов? Увидев у нас гитару таможенник взял ее в руки и пропел всю дорогу от таможни до Люблина в Польше.
С нами на практику ехали девчонки с филфака универа. Вот они то везли с собой огромные чемоданы, забитые контрабандой.
В Люблине нас поселили в студенческом общежитие, которое нам и пришлось ремонтировать. Тогда-то я и познакомился со Светой - студенткой из Югославии, которая приехала с однокурсником на преддипломную практику. С ней то у нас и был любовный роман. о котором я и собрался рассказать.
Я заметил ее сразу же, как только вошли в фойе общаги. Стройная девушка с огромными глазами, о которых как говорят литераторы, бездонных, в которых можно было утонуть. Одета Света была в джинсы и синию тенниску. Точно в такую же был одет и я.
Но на Свету я обратил внимание вовсе не по тому, что она была красива - мало ли на сете красивых женщин? Даже среди наших девчонок из стройотряда не меньше десятка были настоящими красавицами, а о студентках с филфака и говорить не приходилось. Среди них каждая вторая могла принимать участие в конкурсе красоты, на котором она непременно бы победила. Света привлекла мое внимание по тому, что опершись спиной на столб в фойе общаги она рыдала взахлеб.
Поляки при поселении абитуриентов в общежитие использовали довольно странный принцип расселения, знакомый нам по продаже билетов на поезд в СССР. Стоишь в очереди и покупаешь билет в купе независимо от пола. У нас не было ни чисто женских, ни чисто мужских купе. Купе для некурящих и для тех, кто злоупотребляет этим зельем.
Одно дело когда в общежитие в комнату с тремя девушками поселят парня - для него будет сущее раздолье оказаться в цветнике девиц. Но совсем другое дело, когда к трем парням поселят девушку. Правда это в зависит и от девушки - некоторым и понравится.
Но Светлана была не из таких. Юность она провела в Москве. так как ее отец был военным атташе от Югославии. И она прекрасно говорила по-русски и знала жизнь а СССР ничуть не хуже меня. Была убежденным членом компартии Югославии. И мы часто спорили с ней о... строительстве социализма в наших странах. И ее взгляды во многом отличались от моих. Югославия была более открыта миру, чем СССР. Там выходили иностранные газеты и журналы, крутили американские фильмы, работали иностранные компании. Товары, которые привозили в СССР из Югославии были намного дороже, чем те же польские. Товары, которые продавали в СССР были модны и качественны. Упомянутая тенниска, которая была на мне в тот день, прослужила мне правдой лет десять.
Мы стояли в общей длиннющей очереди к столу администратора. Забыв о том, что я в гостях, подошел к Свете и спросил у нее:
- Отчего слезы у такой очаровательной девушке,- польстил я Светлане.
Света глянула на мою стройотрядовскую форму цвета хакки, на которой было множество нашивок, эмблем и значков, так что можно было не представляться издалека было видно, что я "звендзек радецкий", как говорили поляки. Было
указано и мое имя.
Во всех странах бывшего Варшавского блока русский язык учили в школе в обязательном порядке, поэтому и поляки прекрасно говорили по-русски. Поэтому проблем со знанием русского языка у поляков не возникало. Говорили. кто хуже, кто лучше, в зависимости от того, как ты учился в школе.
Света говорила по-русски без малейшего акцента. Еще бы, ведь она закончила московскую школу. Позже отца Светланы перевели в Вашингтон на аналогичную должность.
Света заканчивала учебу в университете в Белграде. На семейном совете было решено, что после окончания университета, она отправится к отцу в США. Если захочет, можно будет поступить в университет в США и получить диплом, который будут признавать во всем мире.
Мы были одеты со Светой точно близняшки = за исключением стройотрядовской курточки ,которую я снял из-за жары, на нас были одеты схожие вещи тех же самых фирм.
Заметив это, Светлана через силу усмехнулась. Прочитав название города из которого я приехал, сказала, как будто, в данный момент это был самый главный вопрос:
Говорят, Львов красивый город.
Тем временем к нам подошел Радек - однокурсник, который приехал на практику со Светой. Развел руками и заговорил со Светой по сербски. Слова казались знакомы но понять ничего не было возможно.
Нашел какого=то начальника. Услышав мою просьбу не селить Свету в комнату к мальчишкам, лишь нагло рассмеялся в ответ. Ели сдержался, чтобы не заехать ему в морду.
Света вытирая, точно ребенок, слезы, текущие из глаз, твердо заявила:
- Я возвращаюсь в Белград. Узнай, пожалуйста, когда будет поезд.
Радек послушно побежал к телефону автомату.
Я спросил Свету:
- Поясни, в чем дело?
- Меня поселили в комнату с тремя поляками. Я просила, требовала, возмущалась -бестолку, ржут в ответ.
Я участливо спросил:
- А что говорят?
- Говорят, что поляков мало, и прибавка населения им не помешает.
- Идем к начальству, - сказал я.
- Бесполезно, и я ходила и Радек ходил, - все напрасно.
- Все ж таки, давай сходим со мною. У кого вы были? Она показала глазами на дверь.
- Знакомый с системой управления университетом, я сразу же направился к проректору по хозяйственной части.
- Увидев мою форму, секретарша беспрепятственно пропустила нас в кабинет проректора. Нас - русских, поляки не любили, но побаивались, зная свое место и бесплатно доили, точно дойную корову.
- Какие-то проблемы?
- Я объяснил причину нашего визита.
- Пустяк! Надо решить маленькую проблему. Надо поселить эту милую девушку с нашими л=девчонками.
Пред тем, как идти к проректору, я бросил взгляд на командира отряда.
Командир мило беседовал с какой-то абитуриенткой.
Командир отряда у нас был молодой аспирант того же университета, он мило беседовал в это время с полячкой.
Вопрос решился без кровопролития. В коридоре я, не стесняясь, выругался. Услышав матюки Светлана выругалась. Извини, не удержался. Но мне приятно, что ты так искренно переживаешь за меня. Ничего не поделаешь, придется ехать - пройду практику в Югославии.
- Ты хочешь остаться? - спросил я У Светы. наконец-то как следует рассмотрев ее. Когда Света перестала плакать, от обиженной девчонки не осталось и следа. Передо мной была моя ровесница. Причем, очень красивая ровесница. Моего роста, худощава, но все, как говорится, в меру. Похудей на 2 - 3 кг. и станет сдыхликом, как незаслуженно обозвала ее Люба, разглядывая фотографии.
У нее была идеальная девичья фигура, Пресловутые 60 - 90 кг. будут после родов, которые она, как и все спорят. Она со временем расцвете и превратится из гадкого утенка в лебедя. Впрочем, она и сейчас не была гадким утенком, а настоящим лебедем, чтобы ее красота была завершенной.
Славяне имеют много замечательных черт характера. Но есть и отличия. Цвет волос, разрез глаз, строение тела оличаются. К тому же, не надо забывать бал, компании тянется не одно столетие. Владели турки были мендалевидной формы. Во всех чертах ее прекрасного лица, был легкий восточный оттенок. Совсем чуть-чуть. От этого ее лицо становилось загадочным. Большие губы, плавный, красивый овал лица. становилось загадочным. Косматая грива густых волос до плечь, забранных в хвостик на затылке, длинные музыкальные пальцы...
Не влюбится в нее было невозможно. Она вся была наша, своя, поэтому мы так легко нашли с ней общий язык, но одновременно не нашей иностранкой. По ее расправленным плечам и спине и спине, Света догадалась что понравилась мне. И не стала скрывать того, что я понравился ей.
На мой вопрос: хочет ли она вернуться в Югославию, Света без малейшего кокетства с ее стороны доверчиво призналась: Теперь уже не хочу. Но тут же категорично заявила: с поляками в одной комнате я категорично жить не буду.
В уголке глаз блеснула слезинка. Я взял ее руку в свою, успокоил и заверил. Что -ни будь, придумаем. Света обратила внимание на светлую незагорелую кожу.
- Ты женат? -догадалась она. К ее словах звучало и сожаление, и удивление, и сожаление и обида не на меня, а - на судьбу. которая свела ее с хорошим, по-видимому человеком, так как плохой остался бы безучастен к ее слезам не пошел бы из-за нее ругаться с проректором, но тот оказался женатым, что не осталось незамеченным мною. Ей было легко со мной, а мне - с ней. Мы не скрывали своих чувств, не старались казаться лучше, чем были на самом деле. По тону наших Слов, выраженью лица можно было легко догадаться о том. что мы думаем друг о друге в эту минуту.
В ответ на вопрос Светы, я утвердительно кивнул головой и убрал руку с ее плеча.
- Давно? - спросила Света. Я понял, что она хочет спросить меня на самом деле: - Третий год.
- Так долго?! - изумилась Света. - Во сколько же лет ты женился?
- В - 19! лет.
- Так рано? искренно изумилась Светлана. Значит, она ждала ребенка!
Мы были знакомы со Светой всего лишь полчаса, все, что волновало меня перед отъездом из дома, я выложил ей все как на духу.
Светлана с мудростью, свойственной славянским и еврейским женщинам, возразила!
- Если Бог не дает деток, это - не счастье, а - горе. Вы чем-то наверное, прогневали Бога?
- Ты - верущая?!
- Нет, я - коммунистка. Но, я - верю в Бога. не дожидаясь моего очередного вопроса, пояснила: В Югославии другие порядки. К вопросам веры в партии, относятся терпимее, чем у вас в стране. Меня заинтересовали ее слова, и я рассказал Свете, то, что больше всего интересовало ее. Перед отъездом мы решили развестись. Отсутствие детей в данном случае - благо, не будет страдать кто-то третий из-за нашей глупости.
По дороге, я успел рассказать Свете, о том, как почему мы поженились и как бросили для этого монетку. Удивительно, но у меня возникло такое чувство. Что она прекрасно поняла, что двигало нами в тот момент. Услышав о предстоящем разводе, Света заметно успокоилась. В ее глазах появился какой- то загадочный блеск. Она была на удивление порядочна. Московские педагоги не даром ели свой хлеб. Я на 100 процентов уверен в том, что она на память могла процитировать знаменитое письмо Татьяны Онегину:
"Я к вам пишу — чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня."
Так же я уверен в том, что если бы я не сказал Свете о скором разводе с Любой, мы остались бы с ней просто друзьями и близости между нами не было бы. \впрочем, я могу ошибаться и, спустя годы, излишне идеализировать ее. Она прежде всего была женщиной и мужчина разобраться в женской психологии не в состоянии.
Пришла моя очередь задавать Светлане вопросы. Но мы тем временем подходили к общежитию, поэтому я спросил о главном:
- У тебя есть парень?
- Конечно, ведь я не монашка. У меня есть жених, - призналась она и поспешила заверить меня: - Это не мой выбор. а выбор родителей. Он служит в ведомстве у папы. Весьма перспективный молодой человек. За ним я чувствую себя, как за каменной стеной.
Я догадался, да это было и не трудно:
- Ты не любишь его?
Светлана, опустив глаза, словно убеждая себя, сказала:
- С ним хорошо, спокойно... Но я, действительно, не люблю его... - Безрадостно вздохнула и продолжила: - Нисколечко... И в Польшу я практически сбежала, чтобы немного отдохнуть от его ухаживания. Надоел! Но родителям он нравится. Говорят, что он - завидная партия для любой девушки. Его отец - высокопоставленный дипломат, готовится защитить диссертацию. Уже сейчас ему предлагают хорошую работу в штатах. Сделал мне официальное предложение...
- А ты?!
- Сбежала в эту дурацкую Польшу. Но, видимо, придется вернуться, значит - не судьба, - безрадостно вздохнула она.
- Успокойся, все решено - ты будешь жить в комнате с нашими девчонками, думаю, вы подружитесь.
- Спасибо тебе за это! И за то, что подошел ко мне. - После небольшой паузы она добавила: - Странно, мы с тобой знакомы от силы полчаса, а успели выложить друг другу все свои секреты. Почему? Со своим женихом я никогда не вела такие откровенные беседы.
- Ничего странного. Все легко объяснимо: в поезде незнакомые друг другу люди изливают свою душу, рассказывают все свои сокровенные тайны. Они знают, что на остановке они разойдутся и больше никогда не встретятся, поэтому столь откровенны друг с другом. Так и мы - через месяц разъедимся в разные страны и навсегда забудем друг о друге.
- Не хотелось бы...
- Увы, такова жизнь!
Мы уже стояли на пороге общежития. На последок я повторил слова, сказанные мне Светой:
- С любовью нельзя шутить! И процитировал слова Анжелике - маркизе ангелов, которые она сказала Сержу Голону: любовь – это очень серьёзное чувство, и играть с ним нельзя, иначе можно нанести рану, от которой не удастся оправиться, иначе её можно никогда не найти. Нет более страшного наказания за нетерпеливость и слабость, чем приговоренным к вечному одиночеству, что является более суровым наказанием, чем любое другое.»
Так между нами зародилась любовь. Мы со Светой были созданы друг для друга, словно случайно встретились две половинки разбитого сердца.
В фойе девятиэтажного корпуса общежития, где располагалась
администрация, мы вошли со Светой, держась за руки и смотрели друг на друга влюбленными глазами, что не осталось незамеченным, окружающими.
Я подошел к командиру и сказал ему о том, что Света будет жить в комнате с нашими девочками. Но командира это совершенно не интересовало. Он завистливым взглядом смотрел на Свету:
- Ну, ты и даешь, старик! Такую кралю оторвал, что только держись! - сказал командир, флиртуя уже с двумя новыми полячками. А кто она? - поинтересовался командир.
Я пояснил:
- Студентка из Югославии, - и рассказал ему о том, что ее хотели поместить в комнате с тремя поляками.
Излишне, думаю, говорить о том, что командир мечтательно закатил глаза, думая про себя: - Вот меня бы так поселили с тремя полячками.
К Свете подошел Радек и сообщил ей, что поезд Белград, на котором они приехали в Польшу, отправляется через полчаса. Билеты можно купить.
- Я - остаюсь, - сообщила ему Света. - Буду жить с девочками из
стройотряда.
Наши девчонки охотно прияли Свету в свою компанию и вскоре обменивались нарядами. Та, нежданно - негаданно, наш отряд пополнился двумя новыми бойцами. Почему двумя? Раде за компанию присоединился к нам. Вскоре у него, кстати, завязался скоротечный роман с рыжеволосой девчонкой из комнаты, в которой жила Светлана.
Вечером мы тесном кругу отмечали наш приезд в Польшу. В комнате, как вы помните, у командира был стратегический запас спиртного. Стол был богатым. Света, естественно сидела рядом со мной. Объясню почему я оказался в избранной компании
командира. В то время я работал внештатным сотрудником горкома комсомола, вопрос о моем переходе на постоянную работу в горком был решен - после приезда из Польши, я становился штатным сотрудником горкома комсомола, поэтому, я, как бы, был начальником над командиром отряда.
Светлана, естественно сидела рядом со мною. Пить водку она наотрез отказалась, поэтому пришлось сбегать в магазин и купить для нее дорогущий итальянский вермут.
В комнату к нам заявились неожиданные гости - те самые поляки, которых охмурял командир. Командир, щедрая душа, тут же усадил их за стол. Полячки с жадностью накинулись на угощения, закусывая водку московской колбасой и заедая конфетами. Финал был весьма неожиданным: полячки, не сговариваясь, развязали шлейку на шее, на которой держалось платье и оказались в чем мать родила, сидящие за столом мужики обалдели от увиденного. Несколько слов должен рассказать о том наряде в котором заявились к нам полячки. Спина, то ли у сарафана, то ли у платья была открыта. Декольте - до пупка. Все сооружение держалось на двух шлейках, завязанных на шее. Полячки, после выпитого лихо отплясывали нечто новомодное.
Во время танца, платье девиц словно по мановению волшебной палочки, оказались на полу и девицы устроили стриптиз.
- Вот так сюрприз! -воскликнул комиссар. - Ничего подобного я и не ожидал.
Следует заметить, что у девиц были превосходные фигуры. Можно было залюбоваться, в других обстоятельствах можно было, конечно, залюбоваться ими, если бы это было в интимной обстановке, а не в такой шумной компании. Сужики сидели открыв рот от восторга. Себя со стороны я не видел. Но, отчего-то, Светлана мне заехала в бок кулаком и в слух сказала:
- Фу, какая мерзость! Пусти! - потребовала она.
Я попытался остановить ее:
- Куда ты?!
- Спать! отрезала она. - Принимать участие в дальнейшем действии я - не желаю!
Я бесцеремонно усади. Поднял с пола сарафаны и отдал их полячкам ее. Командным голосом сказал:
- До свидания! - и показал им на дверь.
Девчонки обиделись:
- Не понравилось? и от волнения перешли на польский язык. С трудом понял сказанное ими. Но суть сводилась к следующему:
- Вы с накормили, угостили, - и показали руками на стол. - Мы - честные девушки должны расплатится.
Пришлось выставить их силой.
Комиссар ч осуждением смотрел на меня: "Сам снял девчонку, читалось в его глазах. Да еще какую! А нам не дает. Вслух же сказал:
- Всю обедню испортил!
- Можешь вернуть и даже трахнуть, но потом всю жизнь на лекарство будещь работать. С тех пор с польками никто не хотел иметь дело, только командир, который , как говорится, дорвался до бесплатного.
Комиссар на следующий день всем разболтал о случившемся. \с тех пор мльчишки из отряда предпочитали обхаживать стройотрядовских девчонок\, а от полячек бежали как чумные.
Света вскоре поднялась со словами:
- Устала, пойду отдохну!
Я, естественно, пошел провожать ее. Провожал... до самого утра. На улице было по летному тепло. Полная Луна освещала нам путь. Заблудились со Светой в старом городе, удивительно похожего на Львов. Сидели на улице за столиком круглосуточного кафе. Болтали обо всем и - ни о чем конкретном. Я больше слушал Свету. Она рассказывала о Югославии. То, что услышал от нее, меня удивляла и даже шокировало.
Югославы, как и мы, строили социализм, но, как заметил Горбачев во время своего визита в Югославию, с "человеческим лицом" - такой де он пытался построить и у нас.
Основное отличие заключалось в том, что предприятие принадлежало не государству, а - трудовому коллективу, который был напрямую заинтересован в результатах своего труда.
Рассказывал о непростой истории Югославии. Сталин из-за политических разногласий, объявил Югославии экономическую блокаду и они вынуждены были сотрудничать с западом.
Югославы хорошо помят о том, сколько русской крови было пролито за их освобождение от турецкого ига...
Через несколько дней после нашей прогулки по ночному Люблину, я спросил у Светы: что тебе привести из СССР и неожиданно услышал:
- Казаха!
Услышав о казахе, я грубо говоря, обалдел. от услышанного:
- Кто? Кто? - переспросил я Свету.
Она повторила казаха...
- Какого еще казаха?
Света пояснила:
- Ну. такого, с трубкой, в папахе.
Казаки в составе русской армии воевали на в Югославии.
Я улыбнулся про себя и подумал о том, что бы я попросил привести из Германии.
Так проходили наши дни, вернее вечера. В разговорах, посиделках в кафе. В кафе, кстати, между нами возникли первые разногласия Как джентельмен, я открывал перед дамой дверь, она закрывала и открывала сама, давал прикурить, Света обиженно отворачивалась и прикуривала сама, отказывалась от угощения, объясняя это тем, что это обижает ее. Все ж таки, хотя сербы и славяне и по духу близки нам, но это все ж таки Европа.
Учлышав это, я обижено буркнул в ответ, не сдержавшись обозвал ее югославской дурой.
Господи, да как ты не понимаешь, я - ухаживаю за тобой.
- Делай это как то иначе! - попросила Света и, не обижайся, пожалуйста.
- Так проходили наши дни, вернее вечера: днем я - работал, Света - училась.
Мы до сих пор не поцеловались. Разговаривали друг с другом и не могли наговориться - этим были сыты.
Впервые мы поцеловались на пороге комнаты Светланы, куда я проводил ее, нл в этом поцелуе не было страсти, а была - любовь.
Мы не спешили, прекрасно понимая, что все у нас еще будет впереди. и это непременно произойдет.
Единственное, что омрачало наши чувство, это тот факт, что я был женат. Да. собираемся разводится, но когда это еще будет.
Мы хотели со Светой близости, и с нетерпением ждали этой минуты. Но заняться любовью в общежитии не так - то просто.
Гуляли, строили планы на будущее. Светлана прекрасно знала что из себя представляет жизнь в СССР, звала в Югославию. Но что я там стану делать, не зная языка, не имея работы, жить на шее у жены, нет уж, увольте! Решили, что лучше всего нам будет в третьей стране, где мы начнем с нуля строить нашу семейную жизнь.
60 рублей быстро закончились. Тратили деньги Светланы. Потом и они закончились. Я одолжил у рыжеволосой девчонки с филфака золотое колечко и загнал его. Они уезжали раньше нашего и я написал любе записку, чтобы она отдала 100 рублей - столько стоило контрабандное колечко. Люба без распроссов отдала ей деньги.
Первым делом я решил купить Любе подарки. Пошел без девчонок. Увидел французское мыло в цветной упаковке. В то время у нас вошло в моду коллекционировать мыло в красивой упаковке. Посмотрел на цену дороговато. Мыло было упаковано в коробку из трех кусочков. Я думал, что столько стоит упаковка, оказалось коробка. Взял две коробки. Кассир сказала мне: пан не купит - дорого, да так при этом посмотрела на меня. Я гонорово заявил:
- Беру. Половина денежек - тю тю. На оставшиеся купил Любе две ночнушки - одна длиной до пола, прозрачная с голой спиной. Вторая больше походила на плвтье Золошки, то же прозрачная, то же из нейлона. Затем купил бутылку мартини, которое Любила Люба. Ра э том денежки почти закончились
Люба , когда я работал в горкоме, поехала на неделю с поездом дружбы в Венгрию. Денег у нее было 300 рублей. Но привезла не намного больше, чем я.
с тех пор я зарекся ездить без денег заграницу.
В субботу мы отправились всей группой на экскурсию. Светы не было. Я спросил у девочек, которые жили с нею в одной комнате.
- А где Света?
- Заболела.
на ходу бросил командиру:
- Командир, я остаюсь! и пояснил: Света заболела!
Только в столовой мы получили сухой паек придется голодать. Свету нашел в кровати.
Дождался, когда уедет автобус.
С тревогой спросил:
- Ты и правда заболела! Нарвал на ближайшей клумбе букет и отправился к Светлане.
Дверь в комнату не была закрыта. Свету застал в кровати. Я тихонько приоткрыл дверь и заглянул в шелку. Света спала. Я на цыпочках прокрался к кровати. Положил на подушку одуренно благоухаюшую розу и сел рядом с кроватью на стул. Положил свою руку на руку Светланы и тихонько погладил ее. Света не проснулась. Я невольно залюбовался ею. Она была такая родная, домашняя.
Нашел у девочек кипятильник и заварил кофе. Светлана пила крепчайший кофе в не ограниченных количествах. Там же в тумбочке нашел пачку нераспечатанного печенья и вчерашнюю булочку. Здесь же были крохотные коробочки с повидлом, которые давали к чаю в студенческой столовой. Положил все это на тарелку. Завтрак готов. Светлана по прежнему крепко спала. будить не стал. Открыл окно и закурил в окно. затем вновь сел на стул возле кровати.
Она проснулась от запаха кофе. Сладко зевнула и потянулась, как кошка. Не открывая глаз, спросила у меня:
- И долго ты намерен так сидеть?
- Вечность! - заверил я Светлану.
В ответ услышал от Светланы:
- Жену ты по утру так же будешь?
Я утвердительно кивнул головой.
- Завидую ей, - сказала Света. - Всю жизнь мечтала о том, чтобы по утрам меня будили именно так, только не поглаживанием руки, а - нежным поцелуем, говоря при этом: "Любимая, завтрак на столе или ты хочешь, а чтобы я подал его тебе в постель?"
Не обращая внимание на ее болтовню, я нежно поцеловал ее, но не так, как жену, и повторил слова Светланы:
- Любимая, завтрак на столе или ты хочешь, а чтобы я подал его тебе в постель?"
Не отвечая мне, Света взяла с подушки розу и понюхала ее.
- Как замечательно пахнет! - И поинтересовалась у меня: - Ты еще не всю клумбу оборвал?
Я заверил ее:
- До нашего отъезда хватит.
- А если поймают? Будет скандал!
- Плевать, что они мне сделают?
Света сделала глоток остывшего уже кофе и сказала:
- Бурда!
Я развел руками:
- Больше кофе нет! Так что пей такой, какой есть и не превередничай!
- Пью, но это - не кофе. - Мечтательно закрыла глаза и пообещала: - Я обязательно научу тебя готовить кофе по-восточному, какой я привыкла пить утром. Завариваешь кофе в турке, обязательно с щепоткой корицы и запиваешь его ледяной водой.
Я удивился:
- Зачем?
- Чтобы почувствовать вкус кофе.
Она сделала еще несколько глотков и вернула мне стакан. Я допил остатки. Подумал про себя: "Действительно, бурда! Крепкий до ужаса и кислит." Наконец- то я поинтересовался тем. почему Света не поехала на экскурсию:
- Ты заболела? Может сходить в аптеку за лекарством?
Света лукаво улыбнулась:
- Со мной все в порядке. Просто я решила остаться с тобою наедине. Только представь себе: целый день мы будем с тобой, только с тобой и никто не не помешает нам. - Иди ко мне! - тихим голосом сказала она, откидывая одеяло.
Света и в самом деле меня ждала. Она была... голенькой, готовой к любви.
У меня от волнения перехватило дыхание.
Света пояснила:
- Люблю спать раздетой. В ночнушке я задыхаюсь. Так привыкла спать с детства.
Я не придумал ничего лучшего, чем сказать:
- Я все время прошу об этом жену.
- А она что?
- Говорит, что мерзнет во сне.
- Ты веришь ей? - удивилась Светлана и попросила только не вспоминай о жене, хотя бы в эту минуту, а то у меня складывается такое впечатление, что она находится в комнате и с осуждением смотрит на то, чем мы занимаемся.
Я признался Светлане:
- Ты знаешь, у меня такое же чувство.
Я мигом разделся и лег рядом со Светой. Нам не нужны были слова - их достаточно было сказано и до того. Мы долго ласкали друг друга. Не спешили наверстать упущенное время. По опыту общения с женой, я хорошо усвоил что перед решающим актом, женщину нужно долго ласкать, зацеловывать все ее тело для того, чтобы женщина была готова принять тебя и насладиться актом близости.
Светлана стонала от моих ласок, шепча:
- Как ты нежен, в отличие от моего жениха, н к месту вспомнила она своего избранника.
Несколько раз Светлана сжимала ног и стонала от удовольствия, испытывая оргазм. После очередного оргазма она прошептала:
- Я не могу больше терпеть, войди в меня!
Я, боясь причинить Светлане боль, сделал это очень осторожно. Светлана, испытав при моем проникновении в нее очередной оргазм застонала от наслаждения:
- Я не могла даже себе вообразить, что секс может вызывать такое блаженство!
С видом знатока я поправил Свету:
- Это не от секса!
Светлана искренно удивилась:
- А от чего же тогда?
Я нежно поцеловал ее в губы и сказал:
- От любви.
Я застонал, почувствовав что из меня изверглось животворящее семя. Светлана одновременно со мною испытала очередной оргазм.
Отдышавшись, Светлана спросила у меня:
- Тебе было больно?
- Нет, что ты милая, мне было очень хорошо! Я счастлив, но...
- Почему же ты стонал?
Я признался Свете:
- Мне было... стыдно и, действительно, больно! Я впервые с тобою изменил жене.
- Бывшей, - напомнила мне Светлана. - Вы - разводитесь! И, не забывай, у меня, ведь, то же есть жених.
- Мы оба - грешники!
- Мы не грешники, мы - любим друг друга. Мы не виноваты с тобой, что встретились так поздно. Я хотела, чтобы именно ты был моим первым мужчиной, и именно от тебя я родила ребенка.
После этих слов Светлана надолго замолчала. Я, тем временем, едва касаясь губам, целовал ее лицо, плечи, грудь... Светланы была мне по-настоящему родной женщиной. Все ее тело трепетало от прикосновения моих губ. Она при этом стонала от удовольствия, раз за разом сжимая колени. Мне был понятен ее стон. Она поцеловала меня в губы и прошептала:
- Спасибо! - И призналась: - Я получила от тебя то. о чем даже не мечтала.
Света попросила меня лечь на спину, и сделала все сама. Я целовал при этом ее губы и по просьбе Светы не помогал ей.
Мы не вылазили из потели до обеда. Когда уже без сил лежали рядом, держась за руки. У нас не было сил на еще одну марафонскую дистанцию любви.
- Я хочу тебя, - призналась Света. - Не могу насытится любовью. Но больше не могу. Прости... Идем в душ и прошвырнемся по магазинам - мне надо кое что купить, заодно и пообедаем.
В душ мы пошли вдвоем. Мы долго купали друг друга, смывая следы любовных утех. Купали так долго, что было больше похоже не на купание, а на ласки. Откуда то появились силы вновь заняться любовью. Едва вытершись, мы вприпрыжку побежали в комнату, где вновь предались любви. Из общежития выбрались под вечер.
В душ сходили на сей раз по одному. Сначала Света, а потом я. Когда я вернулся из душа, Света была уже одета.
Пошли в центр. Света устроила югославский вечер из блюд национальной
кухни. Просидели в кафе до закрытия. В общежитие вернулись под утро.  В кафе звучал знакомая песня
   "Только я и ты,
Да только я и ты, да я и ты.
Только мы с тобой,
Да только мы с тобой, да мы с тобой.


Синим небесам
Я расскажу о том, что знаю сам.
Белым облакам
Я расскажу о том, как я люблю тебя.
Пусть только я и ты,
Да только я и ты, да ты и я.


Было так всегда,
Будет так всегда.
Все в мире - любовь,
Да лишь она, да лишь одна.
Пусть плывут века,
Словно облака.
Любви не будет конца
Во все времена."
Александр Градский
Светлана смахнула с глаз слезинку и сказала со вздохом:
     - У меня такое впечатление, что он поет о нашей Любви.
     Я согласился с нею:
     - Похоже... 
     Мы с Вами, дорогой читатель, привыкли видеть своих жен ы старом, заношенном халате, с бигудями на голове, хлопочащими по хозяйству. НЕ скажу, что Люба была такой же - она всегда старалась быть даже наедине со мною при полном параде. Но, все же... все же...все же. Чужие люди видели ее совсем другой. Настоящей, что ли.
    Еще в 2014 году я закрыл доступ на свою страницу в Facebook из -за материалов, которые размещались там. И, как показало время, правильно сделал, что закрыл доступ для посторонних. Не удалил его вовсе лишь по той причине, что к моей странице были привязаны другие. Одна из страниц была по подготовке к ЗНО по истории Украины. Там размещалась куча материалов и тестов, которые весьма пригодились для онлайн занятий с учениками.
    После того, как мне удалось отремонтировать Любин телефон, я все чаще пользовался именно им, так как на ем была лучше камера, чем на моей. Но к телефону Любы ба привязана страница на Facebook, поэтому все фотографии, которые я делал автоматически отправлялись на этот проклятый Facebook. Так вышло и на это т раз.
    Я сделал фото Светланы, чтобы проиллюстрировать мой роман о нашей любви на Проза ру. И вот, что пишет мне младшая дочь кумы Наташи, когда увидела на Любиной страничке в Facebook:
  Юлия Лоу
"Такая утонченная, такая прекрасная. Почему я никогда не спросила ее о той самой ее молодости… Я ждала пока повзрослею чтоб задать вопросы которые так хотела задать.. сраная жизнь, порою я ненавижу поток, потому что он так уносит мое внимание прочь от самого ценного. А это ценное и понимание его только после приходит.
Я счастлива, что имела связь с такой чуткой доброй прекрасной женщиной ;;
Все заканчивается, но отпечаток прекрасного опыта в моей душе останется жить пока живу я и память обо мне."
     Что самое забавное, еще шестеро довольно близких нам людей, лайкнули эту фотографию. Видимо, они видели то, чего я не замечал. Они именно такой, настоящей, запомнили Любу навсегда. Не буду их огорчать и сообщать им, что на фотографии снята не Люба, а моя любовница Светлана. Мой роман они не прочтут по той постой причине, что все российские сайты, в том числе и этот на Проза ру.
заблокированы.
     На странице Любы я разместил другую фотографию. Ту, на которой Любе 17 лет. Она приехала из Германии, где служил ее отец в школу, в которой я учился в 10 классе. Именно такой я и запомнил ее и буду помнить до конца дней своих.
     Со стороны виднее. Может быть по этой причине, сразу же при знакомстве со Светой я проникся к ней доверием, а она ко мне. Не представляю только, кого я напоминал ей.
     С первого же дня наши отношения со Светой омрачало, предчувствие приближающейся катастрофы. Мы оба трезво отдавали себе отчет в том, что наша Любовь не будет иметь продолжения - она ограничена нашим пребыванием в Польше, а время неумолимо приближалось к трагической развязке, которая вскоре и произошла.
     Может быть именно по этой причине мы так неистово, страстно, самозабвенно занимались Этим - сексом. И старались найти хотя бы минутку, что бы хотя бы увидеть друг друга, обменяться взглядом, улыбнуться...
     Но остаться в общежитии наедине было, ох, как непросто.
     Когда я заходил в комнату к Свете, девочки, которые жили с ней, деликатно уходили, но, к сожалению, не надолго.
     Мы жадно набрасывались со Светой друг на друга. Но нам было мало времени, а впопыхах заниматься сексом послу памятного дня Любви нам не хотелось. Мы не могли насытится друг другом. Любили так, словно это была наша с ней последняя встреча.
     Потом поехали на экскурсию в Краков. Естественно, Света и Радек поехали с нами. Дорога была утомительной - почти 300 км. Именно тогда я сделал эту фотографию, которой иллюстрирую свой онлайн роман. Усталая Света сидит возле окна. Яркое летнее солнце светит прямо в объектив фотоаппарата. Неудачная фотография, как казалось мне, когда печатал ее во Львове. Кстати, неизвестно по какой причине другие фотографии оказались не лучше этой.
    На фотографии Свету не узнать: на голове - черт знает что, вместо густой шевелюры свисают какие-то слипшие сосульки, под глазами - синяки, смотрит не в объектив, а куда-то вбок. Больше похожа на мальчишку, но такой она мне нравилась даже больше. Если обратили внимание на шее у нее золотая цепочка, на ней знаки с мастями карт. Мне она на память подарила золотую бубну. Я повесил ее на нитку и носил на запястье. Так вышло, что все туристы везли в Польшу золотые изделия на продажу, а я из Польши привез золотую безделицу.
     Света сделала фотографию моим фотоаппаратом. Фото получилось отменное. Я в стройотрядовской форме, на фоне какого-то памятника, беззаботно улыбаюсь, показывая все свои зубы. Любе она очень нравилась. Она выставила ее на видное место в шкафу. Постараюсь найти ее и опубликовать.
     Прямо с колес нас повезли на экскурсию. затем - обед. В гостиницу мы завалились полуживые. Для нас места были забронированы. Света же не подумала о том, где будет ночевать в эту ночь. Ей пришлось снять дорогущий одноместный номер, куда я и направился.
      В фойе командир остановил меня:
      - На пару слов.
 Я неохотно вернулся и подошел к командиру:
      - Командир, какие проблемы?
      Командир помялся, но потом решился и сказал:
      - Проблемы не у нас! У нас в отряде, слава Богу, все путем. А вот у тебя, похоже могут быть, действительно, серьезные проблемы. - И уточнил: - Старик, по-моему ты излишне увлекся со своим романом со Светой.
      Все мужья изменяют женам, но делают это тихонько так, чтобы никто не знал об этом. Ты же открыто демонстрируешь свою любовь к Светке.
      В фойе кроме нас с командиром больше никого не было, поэтому мы могли с ним откровенно разговаривать, не опасаясь чужих ушей.
      Я возразил ему:
      - Я - не увлекся, как ты изволил выразиться. Я отдаю отчет своим поступкам. Я - люблю Свету. Мы  с ней обязательно поженимся.
      - А жена? - напомнил мне командир, знакомый с моей анкетой.
      - Командир, наша любовь со Светой касается только нас двоих.
      - Мы решили с женой еще перед отъездом, что после моего возвращения из Польши, подаем в ЗАГС заявление на развод.
      - Ишь, как легко у вас все выходит: хочу - женюсь, хочу развожусь... А ты о карьере - то своей подумал? Мне говорили ребята в горкоме, что приказ о твоем переходе на постоянную работу в горком комсомола уже подписан. После паузы он продолжил: - Понимаешь, в партии, с пониманием относятся к изменам женам мужиками, но если поступит заявление на твое поведение в Польше, тебя по головке не погладят - всыпят по первое число.  Хорошо если выговором отделаешься, а то, глядишь. из партии попрут.
      - Я - комсомолец, сообщил я командиру, беспартийный.
      Командир хлопнул себя по лбу кулаком:
      - Точно, я же читал в твоей анкете! Как я мог забыть об этом? Не представляю, как тебе беспартийному удалось попасть в горком комсомола? Чудеса, да и только! - воскликнул он.
      Но запомни: жена - югославка - это вызов всей системе. О совей карьере ты можешь забыть навсегда. А что касается того, что кто-то может настучать на тебя, поверь мне, желающие найдутся сколько хочешь. Тот же комиссар. Он к тебе, мягко говоря испытывает совсем недружеские чувства, а, прямо сказать, ненавидит тебя всеми фибрами своей рагульской душонки.
       Я заверил командира в том, что все будет со мною в порядке:
       - Плевать! Facebookы со Светой собираемся уехать на ПМЖ в штаты. У нее отец слит ы Вашингтоне в посольстве Югославии. Первое время, думаю поможет с работой, квартирой. Ну, а дальше все будет зависеть только от нас со Светой.
       - Как у тебя все просто выходит. Можно только позавидовать тебе.
       Думая, что разговор на этом закончился, я собрался уходить. Командир поинтересовался перед моим уходом:
       - Ты, конечно, собираешься ночевать у Светки в номере?
       Я ухмыльнулся и с ехидцей в голосе, спросил у Командира:
       - И как ты только догадался об этом?
       Командир сделал вид, что не почувствовал иронии в голосе. Я так спросил - на всякий случай. - Командир обратился ко мне со странной просьбой. - Можешь
ключи мне дать от своего номера?  С кем тебя разместили? Со мной в номере Радек.
       - Вот и отлично! Путь перебирается ко мне в номер.
       - А ты?
        - А я - в твой. Богданку приглашу.
        Я рассмеялся:
        - Вон оно, значит как? А мне морали читал!
        Командир заверил меня:
        - Я добра тебе желаю, дурачок! А ты обиделся на мой дружеский совет. Богданка - дочка проректора по науке универа. Перед  отъездом я получил благословение от ее отца и мы с Богданкой подали заявление в ЗАГС.
        -  Совет, да любовь! - пожелал я командиру счастливой семейной жизни.
        Дверь в одноместный номер Светланы не была закрыта. На рукоятке висела красивая табличка, написанная на нескольких языках, в том числе и на русском.
"Ишь ты! - подумал я про себя. - Европа блин, понимаешь ли, да и только!"
        Гостиничный номер был самый обыкновенный, но после общаги он казался нам со Светой царскими палатами.
       Из ванной комнаты доносился плеск  и шум воды. Туда я и направился. Света, точно Афродита, нежилась в ванной, покрытой густой ароматной пеной.
       Не открывая глаз, спросила у меня:
       - Где ты застрял? Скорее лезь в джакузи. В то время в проклятом, как сейчас говорит молодежь о временах нашей молодости, подобного слова мы и не слышали. А уж говорить о том, что кто-то в квартире установил джакузи, я во всяком случае, не слышал.
       С долей сомнения в голосе, я спросил у Светы:
       - А мы поместимся вдвоем в этом заморском чудо-агрегате?
       Светлана заверила меня:
       - Поместимся! - И явно напрашиваясь комплимент от меня, пояснила: - Я - худенькая, да и ты не толстяк.
       Я, по-армейски, за сорок секунд, скинул с себя всю одежду и, прежде чем лезть в джакузи, опустил руку в воду.
       У меня невольно вырвалось:
       -Ой! Вода - кипяток. Как ты можешь лежать в ней? В воде можно свариться!
       Света обрадовала меня:
       - Это еще не горячая! Тебя пожалела. Я - южная женщина. Люблю купаться в теплой воде - вся грязь не только с тела, а и души, смоет вода. Я так скучала по морю в холодной промозглой Москве зимой. Отогревалась в ванной.
 Ты не представляешь, какая теплая вода в Адриатике. У нас там дача в Дубровниках на самом побережье. В отпуск родители никуда не уезжают, а весь месяц отдыхают на даче. А бабушка та и вовсе безвылазно сидит на даче почти круглый год. Мы обязательно с тобой навестим ее. Уверена, она понравится тебе. Да и тебя она примет всем сердцем. Она любит русских. Ходят упорные слухи о том, что мой дедушка, которого я никогда не видела потому, что он погиб в партизанском отряде, был известный эмигрант из России, который оказался в Югославии после революции в России не по своей воле. Тогда в Югославию приехало много эмигрантов из вашей страны, охваченной пожаром гражданской войны. Они никогда не забывали о своей родине - России и мечтали когда-нибудь вернуться туда.
        - Ты вся, наверное, пошла в бабушку. Тебе в Москве надо было согреваться не в ванной, а в русской бане.
        - Мы несколько раз ходили с мамой в Сандуновские бани.
        - И как тебе?
        - Слишком помпезно. А от пара я задыхалась.- После чего приказала мне: - Лезь в баню, хватит болтать.
        Я высказал Свете свои сомнения:
        - Сварюсь!
        - Я окажу тебе первую медицинскую помощь - Я - умею, - заверила она меня.
        Я, все ж таки, рискнул и опустил одну ногу в кипяток. Ойкая и крехтя точно старый дед, залез в джакузи и тут же полез к Свете целоваться.
        Неожиданно для меня Света заверещала:
        - Не смей прикасаться ко мне!
        Я удивился:
        - Вот это - новость? Извольте, сударыня, пояснить, почему?
        Светлана пояснила:
        - Ты - грязный! Я сама после мучительной дороги в Краков была не чище. Третий раз наливаю ч истую воду. Первая была черной от грязи.
        Я потянулся к мочалке. Света остановила меня:
        - Стой, я буду купать тебя, как в детстве тебя купала мама.
        Я охотно согласился с ней, хотя и не  помнил, чтобы мама меня купала. Может быть в глубоком детстве - я рос стеснительным ребенком. Стеснительным и упрямым. Помню, когда зимой мама меня собирала в детский садик и одела на меня длинный теплые трусы.  Я отказался идти в них в садик, категорично заявив маме: "В бабских трусах в садик не пойду!"
       Светлана встала в джакузи рядом со мною. Красная, разгоряченная. Пышушая жаром, что чувствовалось даже на расстоянии. Все тело, особенно в интимных местах, покрыто густой пеной. "Точно - Афродита! - подумал я про себя.
        Не трудно догадаться, как я отреагировал на подобное купание, которое больше походило на любовные ласки - прелюдия ночи любви.
        Светлана, видимо, прочитала мои мысли и глядя ниже моего живота, констатировала:
        - Как пионер - всегда готов!
        Светлана набирала воду из ванной ладошками и медленной струйкой лила ее на меня. К тому времени я уже привык к горячей воде. Вскоре я, как и Светлана, был полностью облеплен хлопьями пены.
       Я попытался вспомнить кто же был мужем прекрасной Афродиты  - богини плодородия, вечной весны и жизни, покровительница браков и родов. Меня это вполне устраивало, но была одна небольшая заковыка - ее мужем был хилый, хромоногий на обе ноги Гефест, от которого отказалась его родная мать - Гера.  Но море не поглотило юного бога, а приняло его в своё лоно. Приёмной матерью Гефеста стала морская богиня Фетида. До своего совершеннолетия Гефест жил на дне моря и занимался своим любимым делом: ковал. Прекрасные изделия выходили из кузни Гефеста, не было им равных ни по красоте, ни по прочности. Словно живые летали изображённые птицы, реально жили люди, и даже ветер обретал жизнь в прекрасных творениях Гефеста.
      Чтобы не испытывать свою силу воли, Света старалась не смотреть на мой инструмент любви. Ее девичьи груди, нерожавшей женщины, налились кровью, соски затвердели. Я потянулся к ним губами, но Света не дала мне сделать это, попросив:
      - Ты лучше сядь, я помою тебе голову.
      Охотно подчинился Свете, догадываясь что благодаря большей открытости миру Югославии она значительно опытнее меня в вопросах секса. Я послушно сел. Света присела на корточки рядом со мной. Ее груди оказались на уровне моих губ. Я, естественно не удержался и нежно поцеловал их.
      Света  вся сжалась при этом.
      - Потерпи! - попросила она. - У нас вперед и целая ночь. Надеюсь нам никто не помешает.- Она призналась: - Сама терплю из последних сил. Но я так давно ждала этой встречи. Пусть она пройдет так, как я мечтала бессонными ночами.
      Прервусь на несколько минут. Я сел за ноутбук, как всегда, в три утра и сел за ноутбук. Справа на экране постоянно мелькают срочные новости из телеграмма. На Киев массированная комбинированная атака. Массово летят "Герани", российские корабли совершили пуск крылатых ракет, Ту-95 запустили по Киеву ракеты. Добивают энергетику. Я же в параллельной реальности пишу о Любви. Как же иначе?! Если молодежь переполнена ненавистью и агрессией, должен же кто-то на Земле писать о Любви, а не войне! Хотя я, мягко говоря, уже далеко не молод, я стану менестрелем Любви и воспою ее, а - не войну.
      Мне пришлось закрыть глаза, так как Света, не жалея шампуня, намылила мне голову. Несколько раз смыла пену душем. Полюбовалась на свою работу и осталась довольна.
      7.00 во Львове ревет тревога, видимо, ракеты долетели и до нас. Тревога оказалась ложной - кинжалы летел не к нам, а в - Киев. Продолжаем.
      Помыв голову, Светлана стала купать меня всего. е столько мыть, сколько ласкать. Что греха таить, это было безумно приятно. Затем приказала встать и стала колдовать над тем, что было у меня внизу живота. Сердце в груди у меня стучала после каждого ее прикосновения. Я тепел из последних сил, чтобы не заняться любовью тут же в ванной. останавливало одно: Света просила меня, чтобы мы провели эту ночь так, как она мечтала.
    Света по прежнему сидела в джакузи.
    - Спусти воду! - попросила она меня.- И встань под душ, что я и сделал. Н меня обрушился водопад воды. Вода, как я заметил, стекавшая из джакузи вода, была, о чем говорила Светлана, черная. Я смыл с себя пену и сказал Свете: тебе заново придется купаться.
     Без просьбы с ее стороны, понимая чего она ждет от меня, я взял мочалку и бережно, боясь причинить ей боль, намыливать Свету. Делал это, едва касаясь ее тела мочалкой. Наверное так купают родители своего первенца, боясь прикоснуться к нему своими шершавыми руками.
     Света разомлела от моих ласк - без сил сидела закрыв глаза в джакузи. Я попросил ее встать, чтобы выкупать всю.
     - Не надо! - попросила Света. - Боюсь не выдержу твоих ласк и умру прямо здесь, в  - джакузи от разрыва сердца, которое выскакивает из моей груди.
      - Пытаясь унять свою страсть, я закрыл глаза и направил струю из душа себе на голову. В этот миг я почувствовал, как что-то нежное, теплое, влажное коснулось... не могу подобрать подходящих слов, чтобы сказать что именно усердно целовала Света. Но, вы и без моей подсказки, догадались что именно ласкала Светлана в этот волшебный миг любви. Сначала она нежно поцеловала его, потом сжала его губами и в ход пустила свой язык. Я естественно, кончил.
      Глаза Светланы были широко открыты от удивления. Придя в себя, она сообщила
 мне страшную тайну:
      - Представляешь, я проглотила то, что ты изверг из себя. И мне было вовсе не противно, а - приятно! - И тут же стала оправдываться: - Ты не думай, что я - распущенная и пропавшая женщина. Это я делаю впервые и только тебе, клянусь! И мне совсем не стыдно потому, что я люблю тебя! Слышишь, Люблю тебя!.. Люблю!.
 Люблю!.. И буду любить вечно, как моя бабушка любила русского мигранта. И, ты знаешь, - призналась она. - я - кончила вместе с тобой.
       После этого Света не возражала против того, чтобы я выкупал ее всю, и сделал ей тоже самое, что она сделала мне. Я был нежен деликатен, и делал все, чтобы доставить Свете удовольствие. Света дала волю своим чувствам: стонала, рычала т наслаждения скрипела зубами и закричала от наслаждения, когда все закончилось.
       В последний момент, когда я собрался приступить к мытью той самой интимной части женского тела, она неожиданно остановила меня.
       - Подожди, я хочу, чтобы  и она была красивой. Только ты не подглядывай пожалуйста. Я послушно закрыл глаза.
       Моя кума нянчит подрастающее поколение и вынуждена говорить с ними на самые деликатные темы, в том числе и сексе. В этом нет ничего удивительного, так как половое воспитание школьников входит в современную школьную программу. Она называет женские половые органы киской, мужские воробушком. Последуем ее примеру.
Так вот, Светлане показалось, что ее киска должна понравится мне, а не пугать густой шевелюрой из женских волос. Светлана, видимо, насмотревшись западных фильмов на тему любви, решила побрить ее. Она делала это неумело и несколько раз порезалась. В комплект, который выдают постояльцам при заселении в номер, выдают халат зубную щетку, мыло и одноразовую бритву, которой и воспользовалась Светлана, но делала это неумело, так как в нескольких местах порезалась. Мне она призналась: я давно хотела проделать эту операцию, но стыдилась того, что близкие узнают чем я занимаюсь в ванной комнате и пристыдят за это.
      Я подсказал Светлане, что бритую киску, чтобы не было раздражения, надо обработать спиртом. Светлана вылила на киску чуть не полный флакон дорогущих французских духов. Нестриженная киска мне тоже нравилась, но новая произвела на меня неизгладимое впечатление. Естественно, я тут же приступил к поцелуям. Светлана несколько раз судорожно сводила ноги, испытывая очередной оргазм. Я при этом испытывал не меньшее наслаждение. Но это была лишь прелюдия ночи Любви.
      Закончив с ласками, мы набрали полную джакузи воды и приходя в себя, и взявшись за руки, долго нежились в воде, лаская друг друга взглядом.
      С трудом успокоив разгорячённые чувства, мы с трудом выбрались из джакузи, в которой готовы были провести всю ночь. После чего продолжили заниматься любовью в спальне на широченной двуспальной кровати, стоявшей одноместном номере. После узенькой кровати в общаге, она казалась нам настоящим  сексодромом. Двуспальная кровать оказалась в номере вовсе не случайно - поляки знали что постоялец не будет проводить ночь в одиночестве.
     Несколько раз за ночь бегали ванную комнату, естественно вдвоем, и принимали освежающий душ. В душе мы вновь возбуждались и наспех вытершись, возвращались в кровать, где снова и снова предавались любви.  К утру обессилев от любовных утех,  незаметно  заснули в объятиях друг друга. Сколько раз за ночь мы сходили с ума от любви я - не знаю. Вздремнув часок - другой мы вновь принимались за работу. Казалось мы были готовы со Светой заниматься любовью целую вечность, н неумолимо приближался рассвет. Хотя мы со Светой не спали всю ночь, но утром были безумно счастливые, полные сил.
 Утром, натянув на себя неизменные джинсы и одинаковые тенниски, со лицами сияющими от счастья, пошли бродить по просыпающемуся от сна городу. Побрели - куда глаза глядели.
        Перед выходом из номера Светлана попросила расстегнуть её золотую цепочку. На цепочке висели карточные знаки. Света сняла один из них - бубну и отдала его мне. Позже я повесил его на ниточку и носил на запястье.
       - На память о сказке, - сказала Светлана. - Спасибо тебе за эту ночь, за любовь, за Все!,.. Все!... Все!
       - У меня такое впечатление, что ты навсегда прощаешься со мною! Ты ошибаешься, милый, я - всю жизнь буду с тобою!
 Естественно, горячий поцелуй был неизбежен. Мне нечего было подарить Светлане. Деньги к тому времени у меня, увы, закончились. Не придумал ничего лучшего, чем подарить ей альбом с фотографиями Львова.
       Я радостно воскликнул:
       -  Красивый город, напоминает Краков. Я хотела бы жить в нем. Вот, и прекрасно! Значит ты дала свое согласие на переезд?! - Полувопросительно, полуутвердительно сказал я.