Свидетельство 8

Дерево благодати.


„Вместо пепла дастся украшение, вместо плача – елей радости, вместо унылого духа – славная одежда, и назовут их сильными правдою, насаждением Господа во славу Его»( Исаия 61:3).


Я обещала рассказать одну очень необычную историю — не просто рассказ, а путь, по которому я прошла вместе с Господом. Это было в начале двухтысячных. Помню каждую деталь, как будто всё происходило вчера: и остановка у обочины, и тот первый удар, и каждый образ видений, и звук голоса, и ту самую зелёную лейку с золотыми струйками. Всё это — часть моей жизни и моего благодарственного «спасибо» Богу.

Мы возвращались домой из России. Был август, дети отдыхали от школы, дорога шла ровно. Примерно за двести километров до дома мы остановились у обочины: ноги затекли, хотелось размять спину и просто присесть. Я села на скамеечку — и в ту же секунду меня пронзила такая боль, будто кто-то в плотной боксёрской перчатке вогнал кулак прямо в живот. Я согнулась в три погибели, но — боясь напугать детей и мужа — молчала. Через несколько секунд боль ушла, как прилив отступает, но прежде чем я успела вздохнуть, удар повторился. Тогда я разбудила мужа, который воспользовавшись паузой решил немного вздремнуть, и попросила ехать скорее домой. В дороге я держалась за каждое обещание из Писания — провозглашала Слово о нашем исцелении, и это притупляло боль, но не устраняло её полностью: волна за волной она накатывала и вновь уносилась.

Дома было уже поздно, мы лишь бросились по кроватям. Я пыталась уснуть, но не могла: боль приходила, как морская волна — накатывала, штормила во мне и снова уходила. Утром, когда силы совсем уходили, я попросила мужа отвезти меня в больницу. Он ехал молча и молился, как мог. В больнице быстро определили диагноз — камни в желчном пузыре — и положили меня в реанимацию готовиться к операции. Я уже была «напичкана» уколами и обезболивающими; попросила мужа уехать к детям, потому что не хотела их тревожить.

Когда я осталась одна и закрыла глаза, мир вокруг растворился — и я оказалась в другом измерении.

Это было пустое пространство — будто я зависла между Небом и Землёй. Но страннее всего: я вдруг стала шестилетней девочкой с тонкими косичками. Вокруг — светло-серая дымка, как туман, и было немного страшно, но ещё сильнее — любопытно. Там  у меня ничего не болело; я чувствовала себя прекрасно. Но каждый раз, когда кто-то входил в палату — медсестра, врач или кто-то из родных — мне приходилось открывать глаза, и я мгновенно оказывалась снова в реальности с ощущением тупой  тяжести  в животе, как будто проглотила огромный камень. Так чередовались часы: туман — палата, легкость — боль, и это длилось почти сутки.

Наконец настала очередь операции. В операционной, лёжа под лампами, я смотрела в потолок — и увидела: по всему потолку пронёсся один большой взмах белого голубиного крыла. Оно было таким большим, что охватывало всю меня сверху; я ощутила успокоение — как будто Господь сказал: «Я с тобой». Я знала: упование моё не напрасно.

Очнувшись от наркоза, я увидела двух врачей. Один сказал другому: «Операция прошла блестяще». Они говорили тихо, почти шёпотом, и упоминали, что желчный пузырь лопнул — а это обычно означает смертельный исход. Но случилось чудо: всё закончилось  успешно. Меня перевели в палату; капельницы, уколы, кислород — обычная медицинская рутина. Муж заглянул ко мне, и по его лицу я поняла, как я выгляжу — уставшей, бледной, но живой. Он рассказал, что знакомые и дети молятся обо мне. Я рассказала о том самом белом крыле, и мы оба улыбнулись сквозь слёзы: я знала, что буду жить.

К ночи, когда мир вокруг успокоился, я снова закрыла глаза — и опять оказалась в том странном пространстве. На сей раз оно стало темнее; почти чёрным. Но при удивлении — светило так, что я видела всё вокруг отчётливо. Потому что теперь я была не одна: со мной был Иисус Христос. Я не передам словами ту радость, что наполняла внутри — просто видеть Его рядом. Но у Него была задача не просто встретиться со мной: Он шёл вперёд, и я шла за Ним. Под ногами была дорога, но мы не касались её обувью: как будто плыли над ней очень близко к поверхности. Весь путь пролегал по краю чёрной-пречёрной бездны, из которой, словно по спирали, всплывали чудовища — одни похожие на драконов, другие — на неведомых тварей. Они пытались подлететь, расцарапать мне грудь, добраться до сердца; выпускали огромные когти — но не могли ничего сделать: Иисус держал в руках не то меч, не то посох, ярко пылающий, и одним взмахом отгонял их. Посох — или меч — сиял пламенем, и чудища отлетали. Но на их место тут же появлялись новые. Я заметила: сама я даже не шевелила ногами — была в прозрачной капсуле, в которой было удобно, тепло и безопасно.

Я спросила Господа, что это за капсула. Он сказал, что это — молитвы любви, которые возносили обо мне люди. Молитвы искренние, полные любви — и именно они сделали эту «капсулу елея», по которой когти чудовищ скользили, не причиняя вреда. С тех пор я понимаю иначе: молиться — значит не просто  «произносить слова», а творить реальную защиту и исцеление своими сердцами.

Утром я снова открыла глаза в палате и размышляла о видении; и тут всплыло в памяти то, что я недавно читала в книге  христианина Дерека Принса: он рассказывал, как получил исцеление от  своего тяжёлого кожного заболевание чтением Писания трижды в день — как лекарством. Это вдохновило меня: если Слово может исцелять, то я должна брать это лекарство. Сначала я могла читать лишь пять минут — руки дрожали — но постепенно удерживала Библию десять, пятнадцать минут; читала Притчи, искала утешение из Слова и чувствовала, как Писание наполняет меня силой.

На вторую ночь я увидела совсем другую картину. Теперь мы с Иисусом были не на том краю, а стояли в стороне, и перед нами пролегала огромная широкая дорога. По краям — толпы людей. И вдруг по дороге пронеслось чудище — мутант, пугающий гибрид стрекозы и вертолёта, волосатый, с огромными зубищами; за ним — ещё одно огромное существо, состоящее из тёмного дыма, расплывчатое в очертаниях. Люди на краю дороги вставали на колени и склоняли головы перед этими чудовищами — и словно растворялись, превращаясь в грязную жижу. Я видела, как те, кто преклонялся, становились нечеловеческими. А затем из толпы вышли люди в белых сверкающих одеждах — одни повыше, другие пониже, но все сияющие. Они не боялись. и преградили дорогу этим страшилищам. Я спросила:

— Кто это?

— Это антихрист и его лжепророк, — ответил Господь. — А те, кто преградили продвижению лжепророка и антихриста, — это истинные верующие; они разного духовного «роста», но каждый способен противостоять злу.

Когда чудовище схватило людей, готовясь раздавить, голос Господа пронёсся громом:

— Поставь этих людей! Они Мои! Ты не имеешь на них власти! Уйди — ещё не пришёл твой срок.

И всё повернулось как в немом кино в обратную сторону: те, кто были впереди, вдруг отступили; Господь и я двинулись вперёд, и всё стихло. Я проснулась в палате.

Я взяла в руки Библию и почувствовала, как силы возвращаются. Днём приходили муж, дети, друзья. Старший сын Дима, в то время учащийся в библейской школе, слушал мои рассказы и пытался помочь понять, что со мной происходит; но ни он, ни я не смогли дать полного объяснения. Друг Димы послушал — и восхищённо сказал: «Здорово, я бы тоже хотел такое пережить!» — и это его восхищение как бы одобряло мою странность и подбадривало меня.

И вот третья ночь после операции.   Иисус и я шли по большой светлой поляне, усыпанной цветами. Посреди этой красоты стоял огромный старый трухлявый пень, как бы перевёрнутый вверх корнями. На его корявых ветвях - корнях  были развешаны мои фотографии, как елочные игрушки: фрагменты жизни с третьего класса — и дальше, вся моя жизнь. Я спросила Господа:

— Что это?

— Это корень проклятия, — ответил Он. — Он вырос в середине твоей судьбы, и эти ситуации укрепляли его.

— Давай уберём, — сказала я.

Мы навалились на корень, и он с лёгкостью вышел из земли: трухлявый, старый — рассыпался в мелкий прах. Лишь оставшаяся яма напоминала о былом корне.

— Теперь на этом месте посади дерево благодати, — сказал Господь. — Ты будешь за ним ухаживать, и оно принесёт плод, а потом вокруг появятся и другие деревья благодатные — благодать на благодать.

Мы вместе посадили тоненький саженец. Почва сама затянула яму, покрылась нежной шелковистой травкой, словно поляна сама по себе пришла в порядок. Я спросила:

— Чем поливать?

— Хвалой Богу, — ответил Он.

Я запела первую песню, что пришла в голову. И вдруг появилась зелёная лейка — откуда, не знаю — и из неё полились золотые струйки на саженец. Я запела ещё — и лейка поливала, и дерево росло на глазах: сначала листья, затем цветы, и вскоре — овальные золотые плоды. Я потянулась за одним — а плоды вдруг превратились в многоцветных бабочек, вспорхнули , разлетевшихся кто куда.

— Почему плоды стали бабочками? — спросила я Иисуса, удивлённая.

— Потому что ты славила  Бога ради плодов, — ответил Он мягко.  Хвалить нужно не ради выгоды, а от сердца.

Мне стало стыдно. Я покаялась. И тогда я запела не ради плодов, а от любви. Слова шли из сердца; я благодарила  Небесного Отца за всю Его заботу. И когда песня кончилась, на дереве появился один огромный золотой плод — настолько большой, что листву почти не было видно под его сиянием.

В ту же секунду я очнулась на больничной койке. В палате было темно, лишь из окна начинал брезжить рассвет; рядом мирно посапывали две соседки. Боковым зрением я почувствовала, что слева кто-то сидит; повернула голову и увидела: на большом кресле с подлокотниками сидел Иисус. Он держал свой меч — тот самый посох — и облокотился на него подбородком. Увидев, что я смотрю, Он встал и тихо сказал:

— Ну вот и всё.  Наконец мы вышли из долины смертной тени…

Его фигура растворялась, как утренний туман, и последние слова тянулись, как эхо. В этот миг до меня дошло: Он сдержал данное при первой нашей встрече слово: «Я даю тебе жизнь».  Я почувствовала всю серьёзность и глубину пережитого — как близко была вновь к краю погибели, и как нежно, могуче и лично Бог меня вывел. И тогда я разрыдалась — до самого
 сердца: слёзы, рыдания, которые выходили из глубины духа, а не только из глаз. Я молча кричала всей душой Богу «спасибо», и каждое слово было словно молитва, каждое дыхание — хвала. Затем снова уснула.

Проснувшись, я увидела уже врачей на обходе: раньше они говорили сухими медицинскими терминами, а теперь все улыбались. Главврач сказал, что кризис миновал; я была действительно на грани между жизнью и смертью, но организм выкарабкался. Мне было предписано полная неделя постельного режима, а затем осторожная реабилитация — и, если всё пойдёт хорошо, через три недели домой. Я улыбнулась, но в сердце моём была   благодарность моему Господу: не организм спас меня — Господь вывел из долины смертной тени.

Когда медсёстры убрали некоторые капельницы и трубочки, я взяла в руки Библию и ощутила, как сила разливается по телу — будто плотная, тёплая жидкость вливается в руки и ноги. Я встала — сначала при поддержке — но вскоре уже сама прошлась по палате. Соседки были в шоке: одна из них лежала с таким же диагнозом, но без осложнений, и восстанавливалась медленно. Я рассказала ей всё, что видела; посоветовала читать Писание — и пока что она пробовала, но быстро оставила. Я же ушла домой с обновлёнными ногами и с душой, полной благодарности.

Это было путешествие: от боли и тени смерти — к свету и дереву благодати. Я прошла через страхи, увидела чудовищ , духовный облик зверя и его лжепророка, слышала голос Господа — и получила веру глубже прежней. Но главное -  всё это время Иисусу!!! Мой Господь был всегда рядом без упрёков и нравоучений, но со спасением, верностью и любовью!!!  Сегодня я не только помню каждую картинку — я живу в благодарности к Тому, Кто коснулся меня, защитил молитвами любви моих братьев и сестёр, убрал корень проклятия и посадил в сердце моём дерево благодати.

Дорогой читатель, я делюсь этим не для того, чтобы впечатлить, а чтобы сказать: Иисус жив. Он знает пути наши, слышит молитвы любви, приходит и бережёт. Благослови тебя Господь.