Свидетельство 10

«Я хочу носить тебя на руках».


«И до старости вашей Я тот же буду, и до седины вашей, Я  же буду носить вас; Я создал  и буду носить, поддерживать и охранять вас.»( Исаия 46:4).


Есть события, которые не просто касаются сердца — они меняют дыхание жизни.
То, о чём я расскажу сейчас, стало для меня  великим моментом, который навсегда преобразил моё понимание Бога, Его любви и моего места в Его руках.

Произошло это около двадцати лет назад.
Мы всей семьёй готовились к радостному и значимому событию — свадьбе нашего старшего сына, Димы. Дом полнился хлопотами, ароматом приготовлений, смехом, разговорами… и вдруг — словно из ниоткуда — меня пронзила резкая боль в правом локте.

Ни согнуть, ни разогнуть руку — всё причиняло страдание.
По ночам боль только усиливалась, словно кто-то закручивал внутри раскалённый гвоздь.

Я пошла к врачу.
И услышала диагноз, от которого у меня перехватило дыхание:
теннисный синдром.

Теннисный!
У меня, домохозяйки, которая ракетку держала в руках только в спортивном магазине, когда пыль с неё смахивала!

Даже доктор был удивлён:
«Странно… но симптомы у вас классические !»

Лечение обещало быть долгим и почти бесполезным.
И перспектива жить с этим всю жизнь — казалась мне суровым приговором.


Придя домой, я встала на молитву и сказала Господу очень просто:

«Доктор – это доктор. Он говорит то, чему его учили.
Но я жду Твоего слова, Господи.»

Позже вечером я рассказала обо всём старшему сыну Диме и попросила поддержать меня в молитве. Мы сидели на кухне вдвоём — вся остальная семья была занята своими делами. Дима осторожно взял мою руку в свои широкие, тёплые ладони и совершенно по-детски, просто сказал:

«Господи, Дорогой… я уверен, что Ты обязательно исцелишь мамину руку.»

Эти слова тронули меня до глубины души.
Я добавила:

«Да, Господи… если мне нужно в чём-то покаяться — покажи. Я сделаю всё, что скажешь.»

Мы начали славить Бога — тихо, глубоко, искренне.

И вдруг Дима уверенно произнёс:

«Мама, ты уже исцелена. Я это почувствовал.»

И действительно — боль отступила, будто кто-то ослабил тугую петлю.
На этом мы разошлись спать.


Ночью, когда дом погрузился в глубокий сон,
я внезапно проснулась от того, что кто-то сидел у меня на краю кровати и смотрел на меня.

Я ещё не повернулась посмотреть — взглянула на часы: около двух.
Я подумала, что это младший сын — может, испугался сна и пришёл ко мне.

Но когда я повернула голову…

Это был  Он - мой Господь.


 Иисус  Христос сидел рядом, смотрел на меня так по-отцовски нежно, так глубоко, что я в мгновение ока перестала быть взрослой женщиной — и вновь стала  маленькой девочкой.

Комната исчезла.
Муж, кровать, звуки дома — исчезли.
Я была перенесена Святым Духом в другую спальню, похожую на мою, но там я  вновь маленькая пятилетняя девочка.

Иисус погладил меня поверх одеяла — так, как нежные отцы гладят своих дочерей.
Его прикосновение было тёплым, живым, исцеляющим.

Он начал говорить со мной о моей руке.
Мне было так спокойно… так легко… так уютно, словно всё небо обняло меня.

Но — вот уж удивительно — я, ошалев от Его близости, начала говорить всякую чушь.
Я не помню моих слов — Господь стёр их из моей памяти, чтобы я не умерла от стыда, вспоминая.
Помню только, что Он пытался говорить  обо мне,
а я всё уводила разговор в глобальные темы: о людях, о мире, о служении, о спасении всех подряд.

И тогда Господь тихо сказал:

«Смотри.»



И я увидела видение.

Себя — взрослую, какой я была тогда.

Левой рукой я тянула за собой целую толпу людей — словно пыталась утащить их всех к Богу.
А в правой руке держала… обычный веник.
И размахивала им, как теннисной ракеткой, разметая перед собой маленькие камушки-гальку, чтобы «расчистить людям путь».

И Господь сказал:

«Вот чем ты занимаешься.
Поэтому и заболел твой локоть.

Не твоё дело — вести людей.
Дети Божьи ходят под водительством Моего Духа.

Те камушки, что ты разметаешь — малы только для тебя.
А для другого они могут выглядеть как огромная гора.

И лишь Я могу помочь человеку увидеть,
что его “гора” — это всего лишь маленький камешек,
на который с Моей помощью можно легко наступить и идти дальше.

Ты слишком много на себя взвалила.
Вот и надорвала локоть.»

И мне стало так стыдно… так по-настоящему, жгуче стыдно.

«Прости меня, Господи… я всё поняла, больше так не буду.»

Он улыбнулся мягко:

«Я знаю, что ты делала это из своего понимания добра.

Потому Я прикоснусь к тебе и заберу боль.

Но помни:
как только ты снова начнёшь тащить людей на себе — боль вернётся.
Перестанешь — уйдёт.

Пусть это поможет тебе избавиться от неправильной доброты.»

И Он прикоснулся к моей руке.



Я снова увидела свою спальню.
Муж мирно спал рядом.
За окном занимался рассвет — часы показывали около восьми.

Господь поднялся, собрался уходить,
взглянул на меня немного печальными глазами…
и сказал, тихо, как дыхание:

«Всё, чего Я хочу — это носить тебя на руках…»

И бесшумно вышел.

Я сидела на кровати, поражённая, как будто сердце моё остановилось.
Такой меня и увидел проснувшийся муж.

— «Что случилось, Оля?»
— И я всё ему рассказала.

Мы оба тогда ещё не понимали, что означали Его слова.
Мы думали, что нужно что-то делать, чтобы попасть на руки Господа.

А на самом деле — всё намного проще:
сидеть спокойно, в тишине и покое, и уповать только на Него.

Мы научились этому позже.
А тебя ждёт следующая история — такая же живая, глубокая, идущая прямо от сердца.

Храни тебя Господь.
А рука моя — с тех пор — не болит.