Библия - черновик истории человечества...http://magazines.russ.ru/nlo/2015/1/19g.html
"...Брат мой, Владимир, был арестован. Причин было много, но я до сих пор не понимаю, почему они это сделали. Он занимался эсперанто — тогда их всех забрали. Как же — человек говорит на языках — значит, он может быть шпионом. К тому же мой брат был очень религиозным человеком, ортодоксальным православным. Хотел пойти в священники — но его не взяли: представляете себе священника с фамилией Шкловский? Так вот, его арестовали. Я позвонил Горькому, попросил помочь. Брат был тогда на канале. Горький ответил: «Я и так многим помогаю, мне неудобно, обратитесь сами, вот вам телефон Ягоды». Я решил позвонить. В комнате мама. Набрал номер: «Здравствуйте, говорит Шкловский». — «Здравствуйте, Виктор Борисович». Очень было это неприятно. Мама была в ужасе. Она подумала, что я в таких близких отношениях с Ягодой. Я продолжал: «Мой брат у вас, безобидный человек, занимается языками, отпустите». Ягода: «У меня много народу. Не беспокойтесь — на канале у нас хорошие условия. Не бойтесь». Мне удалось получить разрешение на посещение брата на канале. Поехал. Так что в книге «Беломорстрой», в этой коллективной поездке писателей на пароходе по каналу, я не принимал участия. Был я там раньше, в редакцию сборника попал по приглашению Горького, писал о том, что видел, навещая брата. Так вот. Приехал на канал. Владимир молится. Отношение ко мне как к начальнику — никто же не знал, зачем я приехал. Было на канале много моих знакомых. Встретил. Много говорил, смотрел. Спрашивал: зачем сжигать деревянные церкви. Можно разобрать и сплавить их по течению и ниже сложить заново. Работали в основном руками. — Один год, — говорили работавшие, — и мы видим людей, которые нами руководили, рядом с нами. Помню, говорил с одним инженером, предложил ему смешивать бетон с мелким песком — чтобы не промокало. Он ответил — я не знал, что говорю с инженером. — Я не инженер, я писатель, который вынужден знать много. Заключенные на канале говорили, что живут хорошо — лучше свободных, уже потому, что нечего уже бояться, потому что дальше стало еще хуже. Один очень крупный инженер сказал: живем неплохо, но я не знаю, почему мы здесь оказались. Брату я не помог. Потом его перевели на Север, там умер, или расстреляли, — кто знает. Потом, много лет спустя, я получил бумагу о том, что брат был репрессирован незаконно. Но зачем она мне была нужна? Это я и так знал. И ни матери, ни отцу я не мог это показать. Все были уже мертвы..."
© Copyright: Укрната Киевская, 2015.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
