Токио - Гинза

Я предупреждаю читателя этих записок, что никаких географических, демографических, статистических и т.п. сведений о Японии сообщать не буду. Их можно найти в справочной литературе и в Интернете. Я только делюсь своими наблюдениями и впечатлениями от увиденного.
Подплывая к столице Японии, мы вошли в Токийский залив. Он был похож на оживленное шоссе: в одном ряду в кильватерной колонне двигались корабли в сторону Токио, в другом – из Токио. Издали панорама города выглядела очень привлекательно, но мы примерно через час причалили к набережной, застроенной безликими складскими зданиями.
Наш корабль приняли не по высшему разряду (похоже, даже не по среднему) и разместили на окраине порта. Наше огорчение сменилось радостью, когда мы узнали, что от места нашей невзрачной стоянки до центра знаменитой Гинзы всего двадцать минут хода. Это позволило нам бродить по этому замечательному району все свободное от экскурсий время.
Вы спросите, что в нем замечательного? Это своеобразная красота фасадов многоэтажных домов, стены которых по тщательности проработки и качеству окраски и облицовки напоминали поверхность, отделку радиоприемников. Блеск ухоженных, красиво декорированных зеркальных витрин сотен магазинов, кафе, ресторанов, офисов, занимающих все первые и вторые этажи зданий, витрины маленьких ресторанчиков, на которых выставлены различные экзотические блюда, предлагаемые посетителям.
Вечерняя Гинза сверкала, взрывалась огнями. Световая реклама полностью завладела стенами и крышами домов и буйствовала в полную силу: изображения и буквы прыгали, пульсировали, меняли цвета и размеры. Уличных фонарей не было видно, но яркий, интенсивный свет витрин прекрасно освещал всю улицу. Поражало море красивых, ярких, разнообразных товаров, вещей, техники, одежды, предлагаемых на каждом шагу.
Современного русского постсоветского человека этим трудно удивить. Но я описываю события двадцатилетней давности. После наших полупустых магазинов с ограниченным ассортиментом и кошмарными витринами японское изобилие приводило российского туриста в шок.
Я, как и каждый советский человек, понимал, что японские трудящиеся стонут под гнетом капитала, но, черт побери,  позволю себе несколько перефразировать классика, этот стон у нас песней зовется.
Аки-Хабара

Очень сильное впечатление произвел на нас (или произвела) Аки-Хабара. Я не уверен в точности приводимого мной названия этого района Токио, но гиды и русские называют его так. На территории Аки-Хабары располагаются сотни магазинов, лавочек радио-, теле- и видеоаппаратуры.
Вы можете представить чувства простого русского туриста, голубая мечта которого – приобретение двухкассетного магнитофона! Вы даже не догадываетесь, как было престижно его иметь! Во-первых, не каждый мог себе позволить такую дорогую и дефицитную вещь. Во-вторых, с кассет друзе и с радиоэфира можно записывать любимые песни и мелодии и прослушивать их либо в гордом одиночестве, либо в дружеской компании!
Магнитофонное изобилие Аки-Хабары чрезвычайно взволновало нашу тургруппу: кому-то пришлось срочно принимать валидол, некоторые ограничились валерианкой, а наиболее здоровые и стойкие бегали кругами по магазинам, сравнивали свои финансовые возможности с качеством аппаратуры, ее внешним видом и стоимостью.
Надо пояснить, что в годы социализма туристов, да и командировочных, выезжающих за рубеж, держали на «голодном» денежном пайке. Нам, отбывающим в круиз по маршруту Филиппины-Япония, обменяли на валюту всего 50 рублей и на 100 дали чеки, по которым можно было кутить в баре кают-компании (то есть пить соки, кофе, чай). Распитие спиртных напитков было строжайше запрещено Партией и Правительством.
Представьте себе: у нас в стране глубокий товарный дефицит и, даже имея деньги, трудно приобрести современные, красивые, нужные вещи, а у них есть все, что душа пожелает. Что делать бедному, в полном смысле этого слова, путешественнику?
Человек приспосабливается к любой ситуации. Наиболее ушлые, нахальные и состоятельные (как правило, работники сферы обслуживания) покупали на черном рынке валюту и прятали ее в вещах или наклеивали на тело и таким образом ухитрялись перевезти за рубеж.
«Гнилая» интеллигенция, всего боящаяся, чаще всего ограничивалась либо стодолларовой бумажкой, спрятанной в носке, либо взятым для продажи фотоаппаратом или биноклем. Туристов, которые довольствовались только законно обмененными деньгами, я не встречал.
Среди отъезжающих в Японию разнесся слух, что в этой стране нет меда, а японцы его очень любят. Естественно, что все туристы стали запасаться этим сладким продуктом. Не скрою, я сам приобрел десять маленьких стограммовых баночек настоящего башкирского меда. Я предвкушал, как проведу крупную торговую операцию и на вырученные деньги куплю двухкассетник, подарки дочке и еще что-нибудь красивое жене. Увы! Оказалось, что в Японии есть мед, свой и привозной, и вдобавок японцы не любят покупать что-либо у туристов. И наша сладкая «контрабанда» никому не нужна! Я представляю, как чертыхались уборщики, приводящие в порядок наши каюты после завершения круиза, отмывая полки и ящики от подтеков меда.
Ушлые сокруизники, сойдя на японский берег, стали осторожненько, не афишируя, тратить свою валюту. Интеллигенция, как всегда, прокололась, ее мед и оптика не пользовались спросом. Было очень обидно видеть это товарное изобилие и иметь весьма ограниченные возможности что-то купить.
Но, как говориться: «голь на выдумки хитра». После первой прогулки по Токио ко мне обратился со странной просьбой сокруизник из донбасской группы: нет ли у меня случайно нашей родной двадцатикопеечной монетки? Он обещал подарить ее как сувенир какому-то японскому мальчику. Я покопался в карманах пальто, нашел целых две монетки и отдал просителю.
К моему удивлению вскоре ко мне подошел еще один любитель сувениров с такой же просьбой. Потом еще. Мне это надоело, и я в довольно резкой форме отшил их. Когда я сообщил об этом соседу по каюте, он сказал, что тоже отдал несколько монеток туристам из Донбасса.
Вечером нас собрал в кают-компании руководитель круиза и сообщил, что звонили из полиции и предупредили: русских, которые кидают в уличные торговые автоматы свои монеты, ждут огромные неприятности! «Какие?» - поинтересовался один из донбассцев «Здесь – год тюрьмы, а дома… Дома еще хуже!» - разъяснил капитан.
В конце концов, Аки-Хабара удовлетворил почти туристов. Почти каждый стал счастливым обладателем кассетного магнитофона, качество которого соответствовало уровню его материального благополучия.
Русская болезнь в Японии

Я видел в Токио пьяных японцев! И не одного, двух, трех! Я видел много, наверное, несколько сотен жителей Токио, что называется – «в стельку»!
Признайтесь, вы и не подозревали, что этой нашей русской, родной болезнью страдают жители Страны Восходящего Солнца. Я тоже в это никогда не поверил бы, если бы не видел все это своими глазами.
Итак, конец недели и третий день нашего пребывания в Токио. Экскурсионная программа в этот день была закончена, мы пошли бродить по Гинзе с офисными центрами, на первых этажах которых располагались маленькие ресторанчики.
Наступал вечер. Закончился рабочий день, и на улицу повалил народ. Он состоял преимущественно из мужчин, одетых в темно-синие костюмы. Белоснежная рубашка, темный галстук, хорошая стрижка придавали им значительность и элегантность. Они выходили из офисов по 2-3-4 человека, о чем-то оживленно беседуя, доходили до ближайшего ресторанчика и исчезали за его дверями. Было приятно смотреть на этих аккуратных и спокойных людей.
Мы с грустью вспомнили конец рабочего дня у нас на родине, угрюмую, усталую, озабоченную толпу людей, стоящих в очередях на автобус, толкущуюся у входа в вестибюль метро, у пивных ларьков или в винных отделах магазинов…
Через часа два, возвращаясь  на наш корабль, мы снова оказались в районе офисов. Картина изменилась. Из ресторанчиков стали выходить посетители, вдрызг пьяные, в заляпанных чем-то костюмах, какие-то взъерошенные, грязные, еле державшиеся на ногах. Многие блевали! И это было не единичное явление. Похоже было, что все те аккуратные господа, которыми мы несколько часов назад любовались, получили алкогольное отравление.
Картина усугублялась тем, что там, где мы находились, не было магазинов, не было гулящей толпы, и пьяные клерки доминировали. Все это напоминало странный спектакль. Особенно живописны были группы по три-четыре человека, которые мужественно, трепетно, ужасно нелепо и смешно помогали друг другу: кто-то падал, кого-то тащили, кто-то блевал. Нечто похожее я видел один раз в Бокситогорске в день получки. Но в Японии, в стране высокой морали!!!
Мы долго не могли уснуть, обсуждая увиденное, вспоминая пьяные истории и различные смешные ситуации, связанные с выпивкой.
Утром мы решили обсудить взволновавшую нас проблему пьянства в Японии с гидом.
- Да! – сказал он. – Такую картину можно наблюдать в конце каждой недели. Зато в другие дни японце не прикасаются к саке. Их пьянство в конце недели считается вполне нормальным способом снятия стресса, расслабления после напряженной рабочей недели.
- Кстати, - добавил он, - в начале застолья они говорят о работе в неформальной обстановке, иногда решают важные производственные проблемы!
Все-таки удивительный народ японцы! Они из всего умеют извлекать пользу. У нас пьянство наносит ущерб здоровью и работе. У них – это релаксация и полезные неформальные контакты!
Возвращение

Через двадцать один день наш верный «Феликс Дзержинский» причалил к пирсу порта Находка. До отправления поезда в Хабаровск оставалось несколько часов. Родина встретила нас трескучим морозом и очередями: к таможенникам, пограничникам, в магазины.
Сокруизники разбились на две основные группы: стосковавшихся по русской водке и желающих пополнить свои скудные запасы подарков для родственников и сослуживцев.
Сувениров в Находке не оказалось. Наивные люди думали привезти домой морских деликатесов – камчатских крабов, гребешков и прочих гадов. Тщетно! Прилавки рыбных магазинов приморского города были пусты.
Купить родную водку тоже было не просто, однако, самые настырные туристы справились с этой задачей.
Наконец, в 22 часа мы расположились в купе, быстренько накрыли стол и начали праздновать возвращение на Родину. Сказать по правде, мы все очень соскучились по дому, по родным.
Наш сокруизник, пожилой врач, милый, интеллигентнейший человек, сказал: «В Японии хорошо, но дома лучше! Выпьем за наш дом, за нашу Родину!» Мы подняли стаканы, чокнулись, но выпить не успели. Дверь внезапно открылась, и в купе ворвался тип в милицейской форме и с руководителем нашей группы.
- Так! Будем составлять протокол! Допущено нарушение закона! Распитие спиртных напитков в общественном месте!
Мы замерли с поднятыми стаканами, мягко говоря, шокированные случившимся!
Тут из-за спины милиционера подал голос наш руководитель:
- Как вам не стыдно! Вы нарушаете постановление Партии и Правительства о борьбе с пьянством! Вы подводите товарищей по работе, давших вам положительную характеристику. Сейчас же прекратите безобразие. Я сообщу куда надо о вашем антиобщественном поведении!
- Водку я конфискую, - добавил милиционер.
И они втроем (руководитель группы, милиционер и бутылка водки) покинули купе и направились к соседям. Там ехали наши сокруизники -  представители славного рабочего класса. Они слышали и видели, что происходило у нас, и подготовились к встрече с непрошенными гостями. Они заклинили дверь своего купе и не пустили «супостатов»! Несмотря на крики милиционера, угрозы руководителя и старания проводника, злодеи больше не смогли попасть ни в одно купе и с позором ушли из нашего вагона.
Мы, принявшие первый удар на себя, сидели молча, как оплеванные. Настроение было ужасным! Есть всухомятку не хотелось. В это время в купе постучали. Дверь открылась, и вошел представитель соседнего купе с бутылкой водки! Потом и из других купе пошел народ с булькающими дарами для пострадавших!
Все-таки русская душа широкая, добрая и отзывчивая! Несмотря ни на что, праздник прибытия на Родину состоялся.
Утром мы были в Хабаровске, вечером сели в самолет и рано утром вернулись в родной Питер!


На это произведение написаны 2 рецензии      Написать рецензию