Смешной

     До отъезда в Германию он жил и трудился в родном немецком селе на Алтае. Бывало, едет ранним летним утром на велосипеде в механические мастерские, а навстречу ему пылит коровье стадо, приветливо машет деревенский пастух:  «Здорово, трудяга! Как дела?» «Нормально!», - улыбается он  из-под низко надвинутой кепки. У «гусака» женщины набирают воду. «Здрасте», -  улыбчиво кивает им. Те судачат, глядя ему вслед: «Пашет, как вол, а зимой и летом - одним цветом. Из рыжей куртки давно вырос, пора собаке на  подстилку кинуть, а он в ней - и в пир, и в мир. Ещё и улыбается. Смешной!»
Из-за не сходившей с его лица виноватой улыбки, слишком мягкого характера и нелепой одежды, вызывающей ехидные усмешки,  приклеилось к нему прозвище: «Смешной».
Казалось, люди забыли, как его зовут на самом деле. И только на праздниках в сельском клубе, когда вручались награды победителям соцсоревнований,  вдруг вспоминали его полное имя - Андрей Францевич Левен!
В очередной праздник Левен поднялся на клубную сцену и ему под музыку «туш» вручили ценный подарок - яркий палас.  Односельчане зааплодировали. И засмеялись: в «подстреленных» брюках с плохо заглаженными мужской рукой «стрелками», в неизменной заношенной  куртке, в надвинутой до бровей старой кепке, передовик выглядел забавно!  Жена Левена, Гертруда, порядком раздобревшая и важная, отрешённо сидела  в зале, кутаясь в пуховую шаль. Событий, приносящих ей только лишние хлопоты, она не любила.
Палас постелили на пол в большой комнате, которую Гертруда называла «залой». В неприбранном помещении стало светлей, нарядней!
Через пару дней, придя домой, как всегда, поздно вечером, поскольку, кроме основной работы в мехмастерских, он подрабатывал на разных «шабашках», Андрей увидел интересную картину: трое средних сыновей в грязных «уличных» ботинках играли со щенками на новом паласе. Щенки бессовестным образом оставляли на обновке катышки и лужицы! Двух старших мальчишек дома не было. 
В соседней комнате в люльке куксился четырёхмесячный малыш. На кровати безмятежно спала Гертруда. Левен осторожно потряс её за плечо: «Гера, Гера...» «О-о, ты уже пришёл?! - жена с трудом расклеила глаза. - А я ещё ничего не варила! Сейчас накормлю мальца и что-нибудь приготовлю.» Вынула малыша из кроватки, сунула ему грудь. Вечный сценарий...
Андрей вышел из спальни. Взял яблоко, с хрустом принялся жевать. Устало пожурил пацанов:
 - Когда вы после улицы разуваться научитесь? Зачем щенков в дом притащили? Сильва во дворе скулит, с ума сходит! 
- А нам мамка разрешила!
В юности он заканчивал районное училище механизации по специальности «тракторист-машинист широкого профиля». Практику проходил в своём селе.  Друзья  говорили: «Тебе осенью в армию идти, а ты жениться вздумал! Да ещё на ком? Думаешь, ты у неё один?!»
Он растерянно улыбался. По селу ползли слухи.
Точки над «и» расставил отец Андрея, Франц Левен: «Я не позволю, чтобы мой внук или внучка   по деревне безотцовщиной бегали. Сумел нашкодить, умей загладить грех!» Францу лестно было породниться с колхозным начальством: отец будущей невестки был бригадиром.
В октябре Гертруда с трёхмесячным сыном на руках провожала мужа в армию. А месяц спустя, ему в танковую часть пришло от неё письмо: «Андрей, у нас ещё ребёнок будет!..»
Когда Левена за отличную службу наградили десятидневным отпуском, жена встречала его с двумя сыночками.
«Брат, ты служишь, а Герка твоя ночью в форточку вылазила и куда-то бегала! Я сама видела!» - доложила младшая сестрица. Он не поверил: «Не сплетничай!»  Гера жила у родителей Андрея, где всё подчинялось строгим правилам главы семейства. Может, девчонка просто недолюбливала сноху из-за её непростого нрава и дележа домашних обязанностей?..
Пообщавшись с родными, он уехал в часть дослуживать, а следом пришло письмо от Гертруды: «Спешу тебя обрадовать, папочка! У нас ещё лялька будет!» 
Володька Тугужеков, армейский друг Левена, советовал ему подать заявление на имя командира части, чтобы Андрею как многодетному папаше сократили срок службы. Но тот не посмел обратиться к начальству. «Ладно. Отслужу, как все...»
Вернулся демобилизованный солдат, а у него уже трое сыновей - мал мала меньше! Впрягся в  работу. Начал строиться. Жена не особо помогала: «У меня дети!» 
Когда они отделились от родителей и зажили своим домом, оказалось, что Гертруда - хозяйка никакая: ни сготовить, ни прибрать, ни пошить, ни связать не умела. Или не хотела.  Был свой огород, но за зимними соленьями бегала к своей маме. «Не нужна нам корова, - говорила Гертруда. - Молоко с фермы нам привозит мой отец.» Андрей покорно соглашался: «Как скажешь! Тебе виднее...»
«Слушай, Левен, - сказал как-то председатель колхоза. - Тут к нам обратилась наша новая школьная учительница, Эмма Николаевна Фризен, с просьбой в их доме веранду достроить и застеклить. Супруг её попал, бедолага, в районную больницу с инфарктом. Поможешь? Ты ведь так и так шабашишь. А колхоз выдаст тебе нужные материалы и оплатит работу.»
В выходной день Андрей работал в усадьбе Фризен. Достроил веранду, застеклил , начал красить. Учительница и две её дочки-подростки готовили обед. Левен исподтишка наблюдал за ними.  Интересно... Совсем не так, как у него в семье. Нет надрывных окриков, споров, перебранки! Всё дружелюбно, мило. Девчонки шустро шмыгали в огород за овощами. Готовили салаты, накрывали на стол. В воздухе плавал вкусный запах котлет.
- Ну вот, всё готово, - выглянула хозяйка. -  Андрей Францевич, милости просим к столу! 
- Спасибо, я дома пообедаю,- смутился Левен.   
- Ну уж нет! - рассмеялась Эмма Николаевна. - Без обеда мы вас не отпустим!
Вечером он ехал по сельской улице домой. И, как наваждение! - всё ещё видел приветливые голубые глаза учительницы. Ямочки на её щеках. Родинку над верхней губой. Светлые, волнистые волосы... Как приятную музыку, слышал её голос: «У вас, Андрей Францевич, необыкновенно добрая улыбка. А руки просто золотые!»  Вспомнил, как сидел за столом в уютной, со вкусом обставленной комнате, показавшейся ему стерильной,  и от смущения не знал, куда девать свои «золотые руки»...
«Эх, где ж ты раньше была?..» - вдруг подумалось ему. От неожиданной, «крамольной» мысли Левен едва не  упал с велосипеда...
Проездом на пару дней заскочил к Андрею Владимир Тугужеков. Он направлялся в Барнаул к родне и по пути завернул в немецкое село, чтобы навестить армейского друга. 
Над Кулундинской степью плыла тёплая августовская ночь. Мужчины сидели в садовой беседке. Вспоминали дни службы в Читинской области. Пришла Гертруда, недовольно бухнула чайник на стол, решительно забрала недопитую бутылку:
- Хватит уже! Завтра на работу рано вставать!
- Гера, - робко запротестовал Левен. - Разве я часто к бутылке прикладываюсь?! Мой лучший друг всё-таки приехал. Пятнадцать лет не виделись.
- Пейте чай! - обрубила жена, уходя в дом.
- Серь-ёз-ная женщина! - нараспев протянул опешивший Тугужеков. - С такой не забалуешь!
Увидев, что Левен скис, хлопнул его по плечу:
- Всё нормально, дружище! Мне ведь тоже утром в путь. А вы живите мирно. У тебя сыновья, дом отличный. И жену ты свою, наверное, любишь? 
- Не знаю... - без обычной улыбки ответил Андрей...
… В Германии, как в большой деревне, земляки всё знают друг о друге! Сарафанное радио разносит любую новость. А эту новость односельчане обсуждали долго, с таким жаром, что, казалось, телефонные трубки раскалялись до бела! Слыхали, что наш Смешной учудил?  Ему скоро на пенсию, внуков пора женить, а ему бес в ребро попал: ушёл от жены! К кому? А, помните, была у нас красивая учительница, Эмма Николаевна? Фризены первыми из нашего села в Германию уехали. Муж её здесь умер. Так вот, встретил её наш чудило на юбилее бывшего председателя и  как с ума сошёл! Всё, что нажил в Германии за двадцать лет, оставил Гертруде. Ушёл, в чём стоял. И чего мужику не хватало? Смешной..            

18.06.13.