Мишка, Мишка. Продолжение продолжения

Мишка рванул дверь купе в правильном направлении и, затаив дыхание, вошел.

– Мое почтение! – пожилой мужчина сидел на его полке и виновато улыбался. – Извините за беспокойство. Нарушил, пардон, такую милую компанию. Присаживайтесь, прошу.

Присаживайтесь! Это на Мишкину-то практически постель!

– Спасибо, – сказал вслух вежливый Мишка и присел рядом с мужчиной.

Мишкины глаза оказались напротив Кати, которая с усмешкой выглядывала из-за книжки.

– Так повезло, так повезло, – рассказывал новый сосед. – Чтобы в нашей дыре летом купить билет на скорый поезд? Это нужно иметь повышенное счастье и пониженное давление! Ха! Это я пошутил сейчас. Вы поняли?

Миша кивнул, так как мужчина явно обращался к нему. Катя спряталась за книжку.

– Я вас сильно не побеспокою, – улыбнулся мужчина. – Мне утром сходить. Одну ночку потерпите и все. Кстати, молодой человек, вы не могли бы лечь сверху? Я туда не доползу, если, конечно, вы вдвоем меня не подбросите. Ха! Это я опять пошутил. Вы поняли?

Мишка снова кивнул, потому что мужчина все также смотрел на него.

– Я буду кушать! – объявил мужчина и полез в объемный портфель. – А вы, молодой человек, сбегайте за чаем. Иначе эта сухомятка обернется изжогой. И я всю ночь буду икать, а вы вздыхать. Это я…

– Опять пошутили! – чуть не крикнула Катя.

– Все, больше вы не услышите ни слова, – буркнул мужчина. – Современная молодежь плохо понимает настоящий юмор. Где мой чай?

Как говорила Мишкина мама, старикам уже давно нужен покой, а они все туда же.

Воспитанный Мишка принес попутчику чай и запрыгнул на верхнюю полку, тайком достав «Незнайку на Луне». Снизу точно никто не увидит, что конкретно он читает.

Мишка лежал наискосок от Кати. Сверху открывался неплохой вид. Не в том смысле, что подумали некоторые с мгновенным воображением, а только прическа, рука с книжкой и домашний костюмчик белого цвета, заканчивающийся белыми же носочками.

И эта девушка еще сегодня посылала его умываться! Как давно это было! И он умылся! И зачем, спрашивается?

– Молодой человек, – раздался голос снизу. – Не подольете ли горячего? При моем взрослом организме жирную пищу обязательно нужно разбавлять горячей жидкостью.

– Извините, – вспыхнула Катя. – Может, в вашем возрасте надо исключить жирную пищу?

– Молодость, молодость, – вздохнул мужчина. – Женщин я уже исключил, спиртное – тоже. И что остается? Так вы подольете? Или пойду я, но вам будет стыдно, когда меня принесут обратно!

Миша соскочил и, ничего не говоря, принес чаю…

– Я буду раздеваться, – объявил мужчина, вытерев губы. – Кому интересно, может смотреть, но не ручаюсь за качество изображения. Это я по…  Ладно, ладно, можете не улыбаться.

Катя отвернулась к стенке, а Мишка уткнулся в книжку.

Через пять минут, ни у кого не спросив, мужчина выключил свет. Остались только два ночника над Мишкой и над Катей.

– Я храплю, – объявил мужчина и буквально через минуту продемонстрировал, как громко и смачно он это делает.

– Это он пошутил, – фыркнула Катя и выключила ночник.

*** 

Утром, когда Мишка открыл глаза и взглянул вниз, мужчины уже не было. Катя еще спала.

Мишка осторожно спустился, повесил на плечо полотенце и вышел из купе.

Когда он вернулся, Катя уже сидела, глядя в окно.

– Он не пошутил, – сказала она. – Насчет храпа. Я полночи не могла уснуть.

– А я спал, – пожал плечами Мишка. – Извините.

– За что? – фыркнула Катя. – Это же не вы мешали мне спать? – Она так посмотрела на Мишку, что тот тут же пожалел, что не он мешал девушке Екатерине Семеновне спать. Мишку даже бросило в жар, когда он  в общих чертах, на основании своей киношно-литературной подготовки, представил себе  эти помехи!

– У Вас книжка с полки свалилась, – с усмешкой произнесла Катя и глазами показала на «Незнайку», лежащую на столе.

Мишка покраснел. Как он сразу-то не заметил?

Говорила мама, будь внимательней, сынок.

Хотя она и не это имела в виду.

– А я, – весело сообщила Катя, – читаю «Волшебника Изумрудного города». Только он у меня потрепан сильно, поэтому в другой крышке.

Это сообщение так обрадовало Мишку, что он осмелился предложить позавтракать.

– А я бы поел! – произнес Мишка.

– Ну и на здоровье, – погрустнела Катя. Она взяла полотенце, что-то в пакетике и вышла в тамбур.

«Как-то не так я выразился», – подумал Мишка и пошел за чаем.

Катя вернулась нескоро, попав в хвост небольшой очереди, образовавшейся из-за очередной остановки.

Какие мысли посещали ее головку, мы не ведаем, но внимательный наблюдатель, специально подглядывающий за ней из-за газеты, мог увидеть сложные взаимоотношения Екатерины с самой собой.

Она улыбалась, потом хмурилась, даже гневалась, но тут же ее лицо снова светлело. В таком просветленном и даже решительном состоянии Катя и вернулась в купе.

Только взявшись за ручку, она услышала, что Миша громко смеется. И причем звонким женским голосом.

В купе, кроме него, оказались две смазливые, обильно накрашенные девицы лет по восемнадцать, бесцеремонно доедающие курицу с картошкой.

Девицы сидели друг напротив друга у окошка, а Мишка ютился на краю полки с колбасой и хлебом в руках.

На немой вопрос Кати Мишка пожал плечами.

– О! – засмеялась одна из девиц. – А говорил, что неженатый!

– Я – неженатый, – будто оправдываясь, сказал Мишка.

– Гляди, Галка, – заливалась другая девица, – они ж, наверно, всю ночку вдвоем провели. И до сих пор не поженились.

Галка от смеха чуть не подавилась куриной грудкой.

А ее подруга, дирижируя себе обглоданной ножкой, голосом, поставленным на вечерних посиделках у сельсовета, запела:

Шо ж ты, Минька, шо ж ты, Минька,
Пожениться шо ж не смог.
В чем заминька, в чем заминька,
Ключик твой, а мой замок.

И обе засмеялись. Мишка покраснел, а Катя, схватив книжку, выскочила из купе.

– Какая она у тебя нервная. Не женись, – сказала Галка. – Спасибо, мы поели. Приберешь тут, а мы спать. В гости к парням ездили, всю ночку валтозились. А через восемь часов нам выходить. А вечером танцы. Разбудишь, Мишаня?

Девицы скинули туфли и забрались на верхние полки, тут же затихнув.

Как говорила Мишкина мама, здоровый сон способствует.

В данном случае здоровый сон новых попутчиц мог поспособствовать восстановлению отношений с Катей. Поэтому Мишка собрал в пакет объедки, убрал оставшуюся еду под полку и выглянул из купе.

Катин силуэт виднелся сквозь стекло тамбурной двери.

Мишка решительно направился к ней.

– Они спят! – гордо заявил он, будто лично усыпил беспокойных девиц.

– На наших полках? – спросила Катя.

– Не, – улыбнулся Мишка. – Я их наверх загнал. Им всего восемь часов ехать.

– Там чаю не осталось? – улыбнулась Катя.

– Так я сбегаю сейчас, – обрадовался Мишка. – Они и мой выпили.

– А тебе, наверное, нравятся такие? – кокетливо поинтересовалась Катя.

– Ты что! – возмутился Мишка. – Мне мама всегда говорит, что при моей скромности мне нужно жениться на немой. Чего ты? Это она шутит так. У меня мама – веселая очень. Иногда.

– Ладно, – сказала Катя. – Пошли чай пить, а то есть очень хочется.

– А я, – оправдывался Мишка, – много чего припрятать успел. И буженину, и сыр, и колбасу. Я за чаем пошел, а когда вернулся, они уже сидят и курицу едят. А эта, Галка, меня когда увидела, как заржет, типа, а мы решили, что это новый сервис в поездах, сразу еду на стол выкладывают. Ничего, говорит, что мы поедим немножко. А то нас парни поили-поили, поили-поили, сволочи, до упадка сил, а покормить забыли. Все равно, говорит, мы тут все уже понадкусывали. Не будете же вы за незнакомыми людьми доедать. А и правда что.

– Мне покрепче, Миша, – прервала его Катерина.
(продолжение уже есть)
2010