Писатель и поэтесса

Скориков выключил компьютер и вспомнил события вчерашнего дня, когда во время факельного шествия литераторов, проходящего под девизом, - «Писатель не упорствуй, а проникай на самое дно  фантазии читателя», произошел неприятный инцидент.

Идущий во главе колонны председатель имел неосторожность не отдаться в лоно провидения, а начал апеллировать голыми фактами. Выяснилось, что у писателей, живущих по правую руку от Уральского хребта больше шансов стать великими и обласканными центральной властью, так как на востоке огромное количество полезных ископаемых, особенно в республике Саха, где идет непринужденная добыча алмазов.  К сожалению, Скориков не смог принять участие в  массовой драке между восточными и западными коллегами, так как у него неожиданно подкосились ноги, и он уполз в кусты.

Впрочем, долго побыть в гордом одиночестве, Скорикову не удалось, вскоре рядом с ним приземлилось небольшое по антропометрическим меркам, но емкое с точки зрения пищевой статистики, тело писателя фантаста, Архипа Архиповича Жука.
 
- Жук снял с носа разбитые очки  и, прищурившись, спросил, - С кем имею честь?

-  Скориков! Леонид Викторович!

- А я Вас батенька помню! Вы про дожди и слякоть пишите, про скучно-мутные дворянские гнезда.

- Не совсем так, но как Вам угодно. Я думаю, сейчас не время и не место выяснять литературные пристрастия.

- Давай те знакомиться, Жук Архип Архипович, фантаст.

Писатели встали на колени и обнялись.

- Эти сибирские писатели, прямо  чудо богатыри, теснят наших. Заметил только, как Ксения Ураганова, из модных поэтесс  вцепилась в лицо Алексея Ермака из Нижнего Тагила, очень сильный писатель!

- А что он пишет?

- Не знаю, не читал. Так вот, он схватил ее за руки, и как раскрутил, какая-то фантастика. Ксения, тоже большой молодец,  успела после отрыва от объекта,  обхватить  руками колени и кибернетической капсулой  пронзила  звуковой барьер скорости, так сказать скачок в пространстве. Фантастика! Леонид Викторович, у меня к Вам предложение, давайте пробираться к автобусу, подробности нам завтра в своих авторских статьях расскажут коллеги.

- Я думаю… - начал Скориков.

Но Жук его уже не слышал, быстро перебирая коленями,  он пополз в чащу.
Скориков устремился за ним, стараясь держать в поле зрения стремительно набирающий ход  крепкий тыл писателя фантаста.

***

- Архип Архипович, подождите!

- Ну, что там у Вас? - Жук отвернул шею.

- Не могу больше. Колени, как раскаленные угли, здесь столько предательских шишек.

- Что Вы предлагаете?

- Мне кажется, настало время встать с колен, опасность миновала.

- Хорошо, давай те попробуем, но если меня еще раз огреют, это будет на Вашей совести.

- Все, что Вам угодно!

Писатели встали и, охая, начали растирать колени.

- Скориков осмотрелся, - Архип Архипович, Вам не кажется, что мы немного сбились с пути? Мне представляется, что автобусная стоянка, там, - он махнул рукой в сторону.

- Спешу с Вами согласиться, только пойдем кругами, так делают все опытные астронавты недалекого, но светлого будущего.

***

Жук раздвинул кусты.

- Только посмотрите, Леонид Викторович, автобус то один.

Возле автобуса нервно, дергая лицом, топтался  одинокий водитель, он быстро курил и озирался по сторонам.

- Это мы пассажиры! – крикнул, слегка осипшим голосом Жук.

- Ну, наконец-то! – водитель, выплюнул бычок и побежал навстречу.

- А где сибиряки? Уехали?! – Жук радостно посмотрел на Скорикова.

- Давно! Спели тут про поход Ермака, рейд Колчака и прямиком в аэропорт.

- Значит, затоптали  наших, сволочи, - зашептал Жук.

- А где остальные? – Шофер, беспокойно огляделся, - Мне в десять в парк, кровь из носу, а то диспетчер докладную начальству,  халтурю, то се.

- А что больше никого не было? – осторожно спросил Жук.

- Да тут баба одна под сосной лежит, психованная.

- Как это?

- Стою, курю, тут вопль, удар, аж шишки просыпались, подошел. Смотрю, лежит в раскаряку.  Подумал, может, напугал кто, и она башкой в сосну. Хотел помочь, а она как лягнет, - водитель схватился рукой между ног, - Психованная!  Она домой в Кащенко бежала!

- Жук, возбужденно, - Это Ураганова прилетела! Я Вам говорил, говорил. А Вы мне не верили Леонид Викторович!

- Да я Вам ни одного слова против не сказал, - обиделся Скориков.

- Я чего-то не до понял, откуда прилетела? – водитель прикурил  сигаретку.

- Да это все слова, слова, образ такой, фантастический. Веди нас к ней, товарищ, - Жук взял его за плечо.

- Да не пойду я, что мне больше всех надо. Вон сосна, там баба, сами и идите, - водитель вытянул вперед  указательный палец.

- Пойдем-те Леонид Викторович, такова наша планида, спасать коллег по цеху.

- Только не говорите, потом, что я  Вас не предупредил! - закричал вслед  водитель.

В десяти метрах от сосны, широко турецкими саблями раскинув  ноги, лежала поэтесса Ксения Ураганова. Раскрытая плиссированная юбка голубым парашютом укрыла золотые локоны поэтессы и конечно, абсолютно любой мужской взгляд, не мог не отметить  лунную бледность ног в торжественном молчании малахита  травы.

- Ну, что Вы уставились, поэтесс не видели,  - заворчал Жук и судорожно одернул юбку.

- На что Вы намекаете? - заволновался Скориков.

- Вот именно, только намекаю, - тяжело вздохнул Жук, - Я давно знаете ли фантастику пишу. Давайте прислоним ее к сосне.

Писатели взяли Ураганову за подмышки и поволокли.

- Кто здесь? – слабым голосом, не открывая глаз, спросила Ураганова.

- Это мы, Скориков и Жук, мы писатели, - заторопился Жук.

- Писатели! – Ураганова открыла глаза и, изворачиваясь всем телом, начала лягать в разные стороны.

- Мы друзья! Скориков на раз, два, три!!  – заорал Жук.

На счет три писатели  бросили  Ураганову на сосну.

- Друзья?!  У поэтесс  нет друзей, вокруг одни лживые мерзкие лица, -Ураганова заплакала, застучала затылком по дереву, и затихла.

- Послушай-те друг мой, - зашептал Жук, - Вы тут с ней, мало ли чего, а я пойду, время  собирать камни, да и ужинать пора, - он погладил надутый живот.

- Позвольте Архип Архипович, у Вас же очки разбиты.

- Это ничего, ничего, и потом я по запаху. Это сибиряки жгут  тайгу перегаром,  а наши-то  во французских  парфюмах купаются, - Жук захихикал и скрылся в лесополосе.

***

Скориков присел на одно колено, - Ксения, вы слышите меня? У Вас что-нибудь болит?

- Душа, болит душа, - Ксения открыла глаза, - Вы кто?

- Скориков Леонид Викторович.

- Извольте, род занятий?

- Я Вам не враг, - заторопился Скориков, - Я немного пишу о родной природе и о природе человеческих страданий.

- Ха, ха. Что Вы можете знать о страданиях? Мой третий муж гражданин Похлебкин, заслужил  до конца своей гнусной жизни таскать  камень вместо греческого царя….   Ой! Забыла.

- Сизиф из Коринфа.

- Я отдала ему полгода жизни, приоткрыла занавес в свой внутренний мир, богатый душевными откровеньями и электричеством  любовных сцен,  а он жаждал только одного разделить холодильник и стиральную машинку. Вот ему, - Ксения показала кукиш, - Не на ту напал.

- Вы так молоды, еще все наладится, и Вы встретите настоящую любовь.

- Встретила уже, поэт негодяй  Георгий Бубнов оказался мерзавцем,  страдает манией величия. Бубнов пишет  чушь про роковые всходы и грозовые облака человечества, которые он сливает в писсуар истории.   А я видите ли плутаю в темных переулках  подсознанья шизофреников. Хам!

- Вы расстались?

- В моем сердце для него давно нет места, а он неделю,  банально,  не может собрать вещи, у него видите ли, нет вдохновенья.  Ха, ха. Никогда и не было, мерзавец. Какой же мерзавец…

- А что Вы пишите, Ксения?

- Что пишу? А что я пишу?

- Извините, я не так выразился. О чем, Вы пишите?

- О чем? О чем же? Какой-то туман в голове, - Ксения закрыла лицо руками.

Прошло несколько томительных секунд.

- Вспомнила! Мохнатый шмель, на душистый хмель, цапля серая пьет сакэ. Дальше не помню. Последнее, что помню сильные мужские руки и стремительный полет шмеля, будто  моя душа, наконец-то нашла что искала, - душистый хмель.

Послышались голоса и на поляну вышли Жук и сильно потрепанная группа литераторов.

***

После исторической битвы писателей прошла неделя. Скориков сидел за компьютером и печатал. Раздался звонок в дверь, затем оживленный лепет  двух  женских голосов. В комнату вошла жена Леночка и, о боже, Ксения Ураганова.

- Ленчик, это к тебе, - Леночка улыбнулась.

- Здравствуйте Леонид Викторович, извините, что без приглашения, не знала Ваш номер телефона.

- Скориков неловко встал и озадаченно посмотрел на поэтессу, - Здравствуйте Ксения.

- Я хотела Вам выразить благодарность, за все, что вы тогда для меня сделали.

- Да я собственно, ничего такого…

- Нет, нет, Вы спасли меня.

- Я?

- Ну, хватит Ленчик, девушка пришла к тебе с открытым сердцем. Ксения,  Вы только не волнуйтесь, он у нас всегда такой, очень скромный и порядочный человек, - Леночка взяла Ксению за руку.

- Я знаю, знаю. Если бы не Вы, Леонид Викторович, если бы не Ваше дружеское участие, я  бы никогда  не нашла  свою любовь, настоящую любовь. Вы заставили меня поверить в свои силы. 

- Да, я собственно…

- Через две недели у  меня свадьба, с Алексеем Ермаком, он замечательный писатель, живет в Нижнем Тагиле. Архип Архипович Жук помог мне его отыскать, мы начали переписываться и поняли, что не можем жить друг без друга.

- Я Вас искренне поздравляю.

- Разрешите, я Вас поцелую, дорогой Вы мой человек, - Ксения  подскочила к
Скорикову и чмокнула в щеку.

***

Через три месяца на почту Скорикова пришло письмо от Ксении Урагановой. Она писала, что Ермак оказался ничем не примечательным негодяем, малодушным  и инертным, приземленным  и необъективным  писателем, с завышенной планкой самооценки, и  назначила Скорикову встречу около Большого театра.   Ураганова выразила надежду, что их тайное свиданье  придаст новый импульс  сердечным переживаниям  и пробудит ее готовность к искренней и страстной  любви.

В назначенный час Скориков не пошел к Большому театру, а вместе с Леночкой отправился к теще Ирине Федоровне.