У меня все рассказы получаются

У меня все рассказы получаются  какими-то слишком уж длинными. 

Почему?

Потому что у меня привычка к длинным разговорам.  В смысле, когда работа у меня нудная, без доли творчества,  как например, ошкуривание потолков, то мы с напарницей друг друга развлекаем разговорами про себя любимых. То я свою жизнь описываю, то она свою. И работа делается и время бежит. Еще бы нам малярные маски снять и вовсе душевно было бы.
 
Вот и  рассказы я так же пишу, на полверсты каждый.  Но ведь рассказ, это не  разговор от скуки, он должен быть коротким и ярким. Поэтому я пишу длинные.

Вечером меня позвали к телефону, сказали, что приятный мужской голос. Голос Олега я узнаю сразу,  он очень артистичный.

- Вера, привет, - быстро произносит  Олег, - помоги  мне укрыть розы. Я в этом совершенно ничего не понимаю. Жаль, если замерзнут.

- Олег, - меня прямо злость взяла, - а ты раньше не мог сказать? У меня на воскресенье тоже есть планы.

- Забыл я про розы, забыл, - трагически шепчет Олег, - осень затянулась,  а тут под Новый год жуткий минус.  Давай завтра в десять, у пригородных касс.

- Давай, - я положила трубку и пошла спать. 

От его звонка мне было ни жарко, ни холодно. Жениться на мне Олег не собирался. Он хотел жениться на француженке. И переехать в Париж.

Он там был один раз. На автобусной экскурсии. Автобус проехал Беларусь, Польшу, Германию, Голландию и приехал в Париж. И там Олег познакомился с француженкой. Она была художницей. Она стояла на бульваре Клиши и рисовала  какой-то там Мулен Руж. А Олег стоял у нее за спиной и смотрел, как она рисует. И влюбился. И в нее и в этот самый Мулен Руж.

Все это он мне выложил, когда мы притащили из леса тяжеленный еловый лапник.  Я даже не особенно слушала. Олег вечно в кого-нибудь влюбляется. И вообще, где мы, а где  Париж.

На даче было холодно, поэтому  мы укрыли розы, выпили водки, чтобы согреться и пошли на электричку.

А вечером меня опять позвали к телефону.

- Вера, - говорит Олег, -  я выпил и хочу поговорить.

- Говори, - согласилась я и уселась на стул.

- Вера, -  сказал  Олег с красивой паузой,   - согласись,  что  в парижанках  есть какая-то тайна.

- У меня тоже есть тайна, - сказала я.

Олег загоготал. Стало ужасно обидно. Бросить бы трубку, если  бы не мое провинциальное  воспитание.

- Чего я сказала смешного?

- Вера, -  тут же миролюбиво произнес  Олег, - ты знаешь, что такое Мулен Руж?

- Ты тоже раньше не знал, - с досадой  сказала я.

- Вот именно, не знал, - сказал Олег, - и это  ужас! Представляешь,  всю жизнь прожить  и не знать про  Мулен Руж.

Я молчала.

- Когда я женюсь на француженке, - горячо сказал  Олег,  - и заживу в Париже, то приглашу тебя в гости. Ты поселишься в нашем доме на неделю. Или две. И я покажу тебе Мулен Руж.

- Я не хочу, - сказала я.

- Чего? – не понял Олег.

- Я не хочу тебя обременять, - сказала я.

- Да перестань ты, живи у меня в Париже сколько захочешь, - сказал Олег, - про две недели это я так сказал. Наобум. Тебя все равно на месяц с работы не отпустят.

- Не отпустят,  - сказала я, - поэтому приеду ровно  на две недели. И остановлюсь в гостинице. Я люблю гостиницы. И люблю общежития.

-  Я  оставлю тебе ключи от дачи, - сказал Олег, - она все равно пустует. Летом там можно жить.

- Ты уедешь до лета? – я даже со стула поднялась.

-  Уеду, - сказал Олег, - но вначале мы откроем  розы, а потом я уеду.  Ты поможешь мне с розами? Спрашиваю заранее.

- Помогу.

Олег положил трубку.

И больше не позвонил.

Дачу он продал. Розы так и не открыл. И уехал в Париж.

А я как жила, так и живу в общежитии.

И  про Олега даже не вспоминаю. Потому что я не про него писала, а про то, что я не умею писать короткие рассказы.