Судьба

       Он был моим другом. Да-да, мы дружили, хотя он годился мне в отцы, он даже был старше моего отца. Тем не менее, наша дружба - это факт, о котором знали многие. Познакомились мы в 63 году, как раз в те дни, когда Валентина Терешкова улетела в космос. Мне было 18 лет, а ему 58. Получается, он был старше меня на целых сорок лет. Я звал его, в зависимости от того, на каком языке мы говорили, или дядя Яша, или Onkel Jakob. Он был высок ростом, строен,  но как большинство высоких людей, немного сутулился. Лицо продолговатое, с крупными чертами,  с большим носом и резко очерченной линией рта.  Подбородок слегка выдавался вперед, придавая лицу несколько суровое выражение, которое, впрочем, сглаживалось весёлыми молодыми глазами. Жил он в аккуратном белого цвета домике финского типа, крытым красной черепицей. Во дворе имелся гараж, в котором стояла всегда исправная, но уже видавшая виды "Победа". Надо сказать, что по тем небогатым временам людей с личным автомобилем в поселке было раз-два и обчелся. По этой причине многие люди, имея нужду в транспортных услугах, часто к нему обращались за помощью, и дядя Яша никогда и никому не отказывал. В поселке его знали все, и относились к нему хорошо, как к уважаемому человеку. Работал он в поселковом клубе в качестве завхоза, плотника, слесаря и так далее, и так далее. Руки у него были золотые, и он умел делать любую работу. Там-то в клубе, я с ним и познакомился.
       Тогда я только что приехал в Караганду со своей родины, с Волги. Многое мне, человеку из российской глубинки, было в диковинку. Удивительно было, например, что здесь  очень много немцев. Для меня это был ранее неизвестный факт, что в СССР их так много. Разумеется, я помнил, что до войны возле Саратова была Немецкая автономная республика, которую  аннулировали в военные годы, но вот куда из нее делись немцы - этот факт или вопрос как-то прошел мимо моего сознания. Тогда я усиленно занимался немецким языком и очень обрадовался, что тут много людей, с которыми можно поговорить на этом языке. Однако, радость моя была преждевременной: все они говорили на таком немецком, который я практически не понимал.
       Впрочем, я отвлекся.  Как я уже сказал, что познакомились мы в клубе. Я туда временно утроился баянистом.  Это и стало основной причиной нашего знакомства. Оказалось, что дядя Яша, как его звали все, играет на аккордеоне - вот и повод для разговора. Слово за слово и постепенно мы втянулись в общение. По-русски он говорил с сильным акцентом, "оглушая" практически все звонкие согласные. 
- Кеоркий - говорил он, бывало, мне - сыкрай мне, пошалуйста, мусыка тля песня про Степан Расин, мне она отшень нравится.
       Тем не менее, запас слов его был нисколько не меньше, чем у любого русского и говорил он совершенно свободно.
       Поскольку работали мы в одном учреждении, возможностей пообщаться с дядей Яшей у меня было предостаточно, и я старался  их  использовать  максимально. Постепенно мы сблизились, я стал ходить к нему в гости домой, когда он меня приглашал.  У него дома мы музицировали, пели русские и немецкие песни, которых он знал великое множество. Кроме того, мой герой был просто нафарширован, если мне позволят так выразиться, множеством всевозможных историй, шуток, прибауток и поучительных притч.
       Короче говоря, все семь лет жизни в Караганде я постоянно общался с моим старшим другом; наше общение с ним продолжилось и после того, как я покинул этот гостеприимный город и поселился на Дальнем Востоке. Практически каждый год я приезжал  в Караганду в отпуск и обязательно не раз и не два навещал моего старого доброго друга.
       Каждый раз, когда мы встречались, он мне рассказывал обязательно одну их своих историй, которых, как я уже говорил, в его бездонной памяти роилось великое множество.
Постепенно я из этих рассказов уже довольно хорошо изучил его прошлую жизнь. Сама по себе мне она показалась невероятной и удивительной, да так, что, пожалуй, подобного примера в истории нашей страны в известных мне пределах больше и не найти.
       Для того, чтобы ее пересказать полностью, мне пришлось бы писать довольно большую повесть, что при  моих скромных литературных способностях и возможностях представляется мне весьма проблематичным, поэтому я ограничусь самыми главными вехами в его жизни.
       Родился мой герой в 1908 году в одном из немецких фольварков близ Одессы. Там и жил всю жизнь до начала войны. К это поре он успел жениться, выучиться отменному владению профессии автомеханика и был в родном поселке уважаемым человеком и работником. Так получилось, что дядя Яша дружил с районным военкомом, и когда началась война, уж не знаю, каким образом, но военком сделал так, что моего друга призвали в Красную армию и направили на фронт в качестве специалиста по ремонту автотракторной техники. Это первый удивительный факт: немцев-мужчин в армию практически не призывали, а большинство немецкого населения СССР собрали в так называемую Трудовую армию и сослали кого  на  Урал, кого в Казахстан, Сибирь, Киргизию, и даже на Дальний восток попала большая группа на Ургальское угольное месторождение. Редкие немцы попали в армию, в их числе был и мой друг.
       Кажется, в сорок втором году, в одном из тяжелых боев дядя Яша был сильно контужен, и попал в плен вместе с довольно большой командой военнослужащих. Во временном лагере для военнопленных, когда из них формировали команды на отправку в Германию, дядя Яша сказал, что он по профессии автомеханик. Это решило его судьбу совсем неожиданным образом. Немецкий майор, командир той части, куда попал мой герой, оставил его при части на некоторое время,чтобы использовать на ремонте немецкой автотехники. Сыграли роль два фактора, во-первых - специалист, во-вторых в совершенстве знает язык. 
       Так дядя Яша стал работать автослесарем на немцев. Время шло, мой герой уже беспокоился, куда, и как, и когда его пошлют в Германию, но никто его никуда не отправлял. Каждый вечер запирали в какую-то каморку для арестантов, каждое утро отправляли на работу. Как все немцы, дядя Яша был аккуратный и хороший работник, что было отмечено его непосредственными начальниками. Кроме того, в свободное время он рассказывал немцам-солдатам веселые истории, анекдоты, играл на аккордеоне  и пел песни, короче, стал своим  среди немецких воинов, что в принципе было неудивительно: менталитет-то немецкий. Время шло, и однажды моего героя вызвал к себе тот самый майор. Поговорили, майор высказался в том духе, что он доволен Якобом Конрадом, и что если, дескать, Якоб не против, то он, майор, походатайствует перед командованием о том, чтобы сделать нашего героя   военнослужащим Вермахта, так как уже нет возможности так долго держать его в качестве военнопленного при воинской части, и придется отправлять  в Германию. Дядя Яша подумав, согласился, так как надеялся, что в качестве свободного военнослужащего ему будет легче убежать, и вернуться  назад, к нашим. Однако, легко сказать, да трудно сделать. Хотя он  и стал военным, но ему не особо доверяли, видимо, так как по большей части его отправляли в тыл, в разные воинские части для оказания помощи в ремонте техники.
       Время шло, война близилась к концу, а случая убежать ему так и не представилось. Но однажды, когда они уже отступили в Польшу, случилось так, что части Красной армии каким-то образом зашли с тыла, создалась некоторая неразбериха, и мой герой сообразил, что есть возможность бежать. Якоб Конрад, солдат Вермахта,  пользуясь тем, что всегда имел доступ к грузовым и прочим автомобилям, угнал грузовик, и рванул напропалую по дороге через линию фронта. В неразберихе ему некоторое время удавалось как-то не очень броситься в глаза солдатам-немцам, а когда те сообразили, что происходит, он был уже довольно далеко, Высунув из окна предусмотрительно сделанный белый флаг, он, бросая машину из стороны в сторону, все-таки сумел попасть к нашим. Собираясь бежать, он загодя переоделся в фуфайку без погон и в рваные  брюки рабочего комбинезона. В таком виде он и предстал перед нашими воинами.
       Конечно, как и положено, его долго допрашивали, пытались подловить на путанице в показаниях, но он упорно держался своей линии: он воин Красной армии, был в плену, в плен попал тогда-то тогда-то, и там-то там-то. Воевал в такой-то части, его командиры и сослуживцы - всех помнил по именам. Проверка показала, что он говорит правду. Однако, он утаил, что стал военнослужащим, он так и держался версии, что был простым военнопленным работником.
       Кончено, никто его уже в армию назад не взял, а отправили нашего героя, как и всех остальных немцев, в Трудовую армию. Таким образом он попал в Караганду. Вот второй удивительный факт: его  и не расстреляли, его и не отправили в лагеря для бывших военнопленных.
       В Караганде он стал таким же работником по ремонту автотракторной техники  на крупном предприятии, то бишь, обычным автослесарем.
       Самое время вспомнить о его жене и детях. Так сложилось, что его жена не успела эвакуироваться и попала в руки немцев. Весь их поселок, все трудоспособное население немцы отправили в Германию на разного рода работы. Жена дяди Яши попала к немецком крупному бауэру, то есть крестьянину. У него она и пробыла в батрачках всю войну. Когда пришли русские, она вместе с другими сосланными отправилась в СССР, но на фильтрационных пунктах где-то в Польше ее  задержали, отправили в соседний город, где присоединили к команде таких же немцев и немок, как она, и отправили в Трудовую армию. Удивительно, но она попала тоже в Караганду. Вот - третий  факт, который выглядит еще удивительнее тем, что она попала на работу на то же предприятие, где работал  ее муж. Так они встретились через много лет совсем в чужом тогда для них краю.
       Освободили  их от повинности в Трудовой армии уже в конце пятидесятых, но так и оставили в ссылке в Караганде, без права выезда куда-либо.  Их всех расселили по баракам, прикрепили к комендатурам, где они были обязаны отмечаться каждую неделю. Потом было закрытое постановление правительства, немцев СССР приравняли в свободным гражданам, им были выданы паспорта и разрешено селиться свободно. Тогда-то мой герой занялся поиском двух своих детей. Писали в разные места, но отыскалась только первая дочь вторая не нашлась,третья родилась уже в Караганде.
       Дальнейшая жизнь ничем особо примечательным не характерна. Дядя Яша и его жена трудились, обзавелись собственным домиком, хозяйством. Короче, жизнь налаживалась в нормальном качестве.  У кого-то мой герой по случаю прикупил "убитую" в хлам "Победу", долго-долго над ней колдовал и превратил ее во вполне респектабельную по тем временам машину.
       В 90 году я, как обычно, прилетев в отпуск, пошел навестить своего друга, но уже при подходе к его домику почуял что-то неладное: домик дяди Яши выглядел ужасно запущенным, неаккуратным, даже каким-то сиротливым, каким я его никогда прежде не видел. Я подошел, посмотрел - всюду царила печать уныния, заброшенности, запустения, было понятно, что в доме давно никто не живет. В это время мимо проходил какой-то паренёк и я, окликнув его, спросил, не знает ли он дядю Яшу, который здесь жил и что с ним случилось?   Тот ответил мне, что мой старый друг уехал в Германию.  В те годы на волне перестройки случилось великое переселение немцев на свою историческую родину. Жизнь в стране катастрофически менялась и ухудшалась, обстановка была явно тяжелая и многие немцы стали уезжать, уехал и дядя Яша.
       Почти не имея никакой надежды, я все-таки спросил паренька, не знает ли он, где, у кого  можно узнать хоть что-нибудь. Он ответил, что я все могу узнать у его внучки, она, дескать, еще не уехала, и любезно показал мне дом, где она жила. Я зашел, представился, но внучка и сама узнала меня, хотя, честно сказать, я ее не помнил .
       Внучка Эльза рассказала мне, куда и когда мой друг уехал, рассказала, как он там устроился, показала несколько его писем и фотографий. Оказалось, что мой друг, приехав в Германию, поведал властям, что был военнослужащим Вермахта. Отыскались подтверждающие документы. Как участника войны, его очень даже неплохо встретили: поселили в добротный индивидуальный дом, подарив его в собственность, подарили автомобиль Ауди А-4, обеспечили всем необходимым и назначили достойную пенсию. На фотографии дядя Яша стоял в шикарном костюме, на фоне своего дома, рядом с помолодевшей женой и новеньким великолепным автомобилем. Среди всего прочего, что я прочитал в его письмах, которые мне позволила просмотреть его внучка, я запомнил одну фразу. Мне показалось, что я слышу его голос с характерным акцентом: "Та, Эльса, фсе сдесь хорошо и я, наконец-то снаю, што такое шить при коммунисме".
        Я попросил Эльзу передать от меня моему другу большой привет, попрощался, посмотрел в последний раз на сиротливый дом, в котором провел много хороших часов своей жизни. Больше уже  я ничего о  своем удивительном друге  не слышал.